Народ Виндов, детей Семара.
Медвежья шкура с картой известного виндам мира – лишь жалкого клока реальности, огороженного морями неведения и горными цепями потенциально опасных соседств – лежала на невысоком «советном» столе в одной из верхних комнат княжеской усадьбы. Важные гости чинно восседали на скамьях вдоль стен, однако стоило хоть кому то пошевелиться, пол начинал немилосердно скрипеть, заставляя Алтея хмуриться и закусывать губу. Чертог был стар, и давно следовало бы подновить его, а то и вовсе воздвигнуть новый, надёжнее – а то и перед воеводами да советниками неудобно…
Сотники без сотен, главы разведчиков-буревестников, купцы, опасливо сжимающие каждый свою калиту, будто неведомый враг уже тянет к ним свои мерзкие лапы… Князь потёр переносицу и бросил взгляд на Деадея – он, кажется, единственный, кто не хмурился из присутствующих. Первожрец подбадривающее кивнул. Алтей перевёл взгляд на карту и начал говорить.
- Как знаете вы, уважаемые господа, мои советники и воеводы, моим приказом в различные стороны от наших границ были направлены разведчики. Так же, известно вам, что они обнаружили. Поселения. Чуждые язы́ки у наших земель. О нас им неведомо, хотя долго ли так будет, одним богам известно. А может, и знают они о виндах… Четыре государства, не уступающие нам по богатству и мудрости – дома не беднее и не богаче, одеты не беднее простого виндского пахаря. Ратных людей пока не встречали. Какой они веры, не знаем. Иные похожи на нас более, иные менее, но в целом все суть иной род.
Гости молчали. Конечно, они об этом знали, хотя и расценивали важность этого открытия по-разному. Точнее, важность то оценивали все равно – но что купцу лишний покупатель, что воеводе лишний вражеский солдат. Алтей продолжил:
- По воле моей началось возведение стен в трёх городах. Истовье Севаржьем, Вележье, граде Велег-острова да Аркуме. Позднее надо будет оградить так же и Ским, Столицу Степей, и Великую Пармь. Так сможем мы уберечься от нападок соседа, окажись помыслы его черны...
Упоминание о подобном исходе вызвало небольшой ропот среди присутствующих, люди на скамьях зашевелились, и тут же заскрипели полы. Алтей, помрачнев пуще прежнего, начал сверлить взглядом карту…
- Надёжа, так ли дурно всё? Может, стоит нам, заручившись поддержкой Семара, попытать счастья в переговорах?
Эти слова принадлежали Деадею. Поддержали его в большей степени купцы. Остур и пара других воевод молчали и хмурились. С одной стороны, они считали дикой глупостью говорить о союзах, не обладая пока надёжным средством на случай, если переговоры провалятся – войском. С другой, слова первожреца, как и слова князя, нельзя подвергать критике.
- С кем? И что будет, если ошибёмся. Ошибёмся с союзником, или с союзами вовсе.
- Дождёмся, как стены поставим, князь. И как народ наш станет многочисленней. Тогда и стоит подумать о переговорах. С сильными виндами искать мира захочет каждый.
- И неплохо бы заручиться поддержкой богов, княже.
- Когда достроим стены, займёмся тем, что они призваны охранять – и ремесленными домами, и храмами… и новыми чертогами.
- Что до ратного люда?
Остур (а вопрос этот определённо адресовался ему, как вопрос о храмах и обрядах адресовался бы Деадею, хотя князь взгляда от карты так и не оторвал):
- Знаешь, княже… не по сердцу мне, что пока нет иной обороны, но дождёмся, когда всё требуемое будет построено – отрывать рабочие руки от дела, чтобы раздать оружие, пока повод более чем сомнительный… не мудро.
- Отче, а чтобы заручиться поддержкой богов, не принести ли нам жертвы? И кому, дай совет.
- Конечно, Семару. Тверкасу, что и безоружный одолеет врагов наших, и….
Дверь скрипнула, и в комнату заглянуло детское лицо. Пробежавшись удивительно умным и внимательным для ребёнка взглядом, чадо посмотрело на Алтея.
- Дядя. Можно?
Алтей поднялся со скамьи.
- Есть ли, что ещё добавить, советники, воеводы? Нет? Значит, порешим пока вот на чём: дождав постройки стен, силы все пустить на укрепление виндского княжества в пределах его – особливо столицы. Дождав же того, построить храм, и лишь затем нанимать ратников. После уже посольство. Пока же – отче Деадей, вершите, что должно. Дирга, опять ты сбежал, проказник…