[Gile]

Домино.

Я рад, что сначала по ошибке прочел "Осень" и лишь после "Зиму". По своей сути - это две части одного произведения.

Вообще "Зима" мне приглянулась больше. Быть может из-за более понятной мотивации героев, более серьезных поступков, динамики.

Тематика подросткового выживания в зомби мире заслуживает отдельного внимания. К слову, не люблю всех этих ходящих неживых. Чаще всего они глупы с точки зрения физиологии, и не симпатичны с точки зрения внешнего вида. Здесь же все логично, Рагнарёк, "магия", почему бы им не ходить. Да, и изобилующих излишним реализмом описаний этих жителей города тоже нет. Это радует. Жизнь группы подростков, где у каждого свои специфические черты, всегда притягивала авторов. Вспомнился Васек Трубачев и его товарищи. Особенно та часть, которая посвящена войне. По сути, то же выживание детей, в абсолютно недетской, враждебной, ужасающей своей жестокостью среде.
Коллектив получился в рассказе живой. Каждому досталось пусть по небольшому, но мазку кисти, на общей леденящей душу картине.
Такая зима в городе на Неве, невольно заставляет вспомнить блокадные зимы. И так, или иначе возникают сравнения с той порой.
Несмотря на все события, эти ребята получились, не просто живыми, но и какими-то теплыми, жизнеутверждающими. Хочется еще, и еще читать об их приключениях. Жизни маленьких Робинзонов в необитаемом городе.
Типичные архетипы персонажей здесь уместны и создают впечатление не шаблонности, а наоборот приятной узнаваемости.
Видны здесь и изменения мировозрения персонажа, определенное взросление того же Панка, и его теплота к девушке другой национальности. Хотя он вроде был анархистом, а не скинхедом.

В рассказе все радовало и держало в напряжении до момента рывка на корабль. Дальше пошло что-то совсем иное. Произведение, как будто раскололось на две части. Фантастический реализм сменился сюрреализмом. Все наполнилось чередой ярких вспышек, неясных образов. Рассказ стал напоминать сознание человека, слегшего с жаром и находящегося в полубреду. Нечеткость недавно стройных линий, логические связи с легкостью сна перетекающие из одного немысленного положения в другое. Сознание поплыло и завернутое в шкуру уснуло.
В принципе, прием интересный. И, возможно, здесь он весьма к месту, но не каждый, его поймет и оценит. Если в "Осени" я задавался вопросом: "Таська, какого лешего?", то здесь я бы обошелся без Таськи.
На мой взгляд, главный минус, здесь в том, что автор разбирается (или полагает, что разбирается) в древнеисландском эпосе и сформировавшихся вокруг него культурных наслоениях. Оно может и хорошо. Но мне даже не стыдно признаться, что ничего не понятно. Имена, пароли, явки, которые не вызывают живого отклика. Уверен, что есть те, кто прекрасно помнит всех этих товарищей, улавливает суть маячков, расставленных автором. Но для столь темных, забывших подробное содержание двух Эдд вместе взятых, читателей, как я, к сожалению, ни морали, ни раскрытия явно ощущаемых образов нет. Вот ведь чувствуется в концовке что-то такое. Пытаешься ухватиться за что-то, но пальцы соскальзывают, не удается вскарабкаться наверх и посмотреть на всю картинку целиком. Может талька маловато, а может асфальт не намазан. Конечно, пытливый ум всегда имеет возможность вооружится просторами сети и попробовать найти ответы. Но, ведь не каждый доберется. Кто-то бросит на половине, а кто-то быстренько прочтет, ничего не поймет, да и забудет.
А образ корабля получился потрясающий. Очень натуральный, эпический. Его легко представить и заворожено созерцать то, как он "проплывает" мимо.
Есть еще по мелочи небольших нестыковок и непоняток. Но это так, опечатки, да несогласования.

Мимо Таськи промаршировали мертвецы в камуфляже и беретах, протянулись белый цепи.

"Белый, белый, совсем горячий."

...Цепи. Они волокли корабль за цепи из костей. Их было не меньше сотни, а за этой сотней шла другая, третья...

Оно вроде понятно про кого речь. Но споткнулся несколько раз. Все время сознание пыталось соотнести "их" с "цепями".

Отдельная история про топонимы. Как же прекрасно, когда их используют! Это оживляет происходящее, конечно, для тех, кто с этими топонимами знаком. Человеческий разум проецирует события книги на свой знакомый мир. Наполняет героями и антагонистами настоящие улицы, дома настоящих городов. А потом проецирует себя с этих улиц на страницы книги. Замечательно, когда используют топонимы! Особенно, когда правильно. Иначе картинка начинает прихрамывать и рассыпаться. Возникает интересный эффект. Во всяких там существ на известном тебе проспекте, веришь, и не кажется тебе, что-то не так. Но, если вдруг ворота дома открываются в произведении не внутрь, а наружу, то садишься в воображаемую позу Станиславского и декламируешь его - "Не верю!" Картинка начинает потрескивать, и фантастические персонажи вдруг кажутся какими-то ненатуральными, хотя пять минут назад все было хорошо.
Не буду больше углубляться в тему. Не знаю, насколько автору знаком Санкт-Петербург. Но минимум три с половиной несоответствия бросилось в глаза. Если будет интересно, то могу потом написать.

Подводя итог, скажу немного странную фразу. Хочется больше и проще. Больше, потому что понравилось, рассказ-то замечательный. А проще, чтобы чуточку понятней стало такому вот неискушенному в мифологических тонкостях читателю.

P.S.
Хотя, конечно, для такого читателя остается хороший совет - Иди лесом (в гугл, библиотеку) - нужное подчеркнуть.