Первые полчаса я посвятила тому, что бессмысленно просматривала старые снимки. Дело абсолютно пустое, скучное, но мне просто необходимо было чем - то заняться, чтоб хоть немного отвлечься от мыслей.
Хоть Макс и не согласился, мне казалось, что разговор со Светой поставит все недостающие точки над "и". Ведь у неё нет ни одной причины желать мне зла, и не верилось, что она специально решила меня подставить. Просто так совпало, или она испугалась, или что - то ещё... Но Света не хотела, чтоб так вышло, я не сомневалась. А потому откровенный разговор мог бы помочь прояснить ситуацию. Если бы только я могла незаметно проникнуть в клинику и увидеться с ней! Но едва ли какая - то медсестра согласится меня туда провести.
Хотя... А разве только так можно проникнуть за закрытую дверь? Ведь в моём потенциале имелась очень полезная способность.
Я вспомнила, что говорил прошлым вечером Влад, откинулась в кресле и закрыла глаза. Едва ли выйти из себя в одну сторону, то есть в реальность, гораздо труднее, чем в другую сторону - в Эру. Значит, я должна справиться. Правда, в прошлый раз мне сильно помог Влад, но это вовсе не означает, что сама не смогу.
Закрыть глаза и сделать так, словно вот - вот готова попасть в Эру, а на самом деле выскочить наружу. В мыслях это казалось плёвым делом, не сложнее, чем высморкаться. Но на практике первый раз я открыла глаза и поняла, что по-прежнему сижу в кресле. Вторая, третья, четвёртая, пятая и шестая попытки не продвинули результат ни на четверть дюйма. Я, как дура, сидела с закрытыми глазами, потом вдруг вскакивала и начинала озираться по сторонам, проверяя, в теле я или уже нет. И всякий раз меня ожидало разочарование: в теле. Я уже не знала, как сделать, чтоб всё получилось, и всё больше удивлялась Владу, который и сам вышел, и ещё меня, недотёпу, вытащил.
Вторые полчаса прошли в бесплодных попытках потерять плоть. Я не хотела отчаиваться и оставлять попытки, хотя почти поверила, что ничего у меня не получится. Очевидно, это высший пилотаж, до которого мне расти и расти. И совершенно случайно сделала что - то, отчего меня со щелчком выкинуло вон. Я не поняла, что конкретно привело к такому результату, может, просто очень сильное желание, однако с хорошим ускорением вылетела из самой себя и взмыла к потолку. В любом другом случае я бы крепко к нему приложилась, но прикладываться было особо нечем, поэтому я просто по плечи ушла в потолок, а потом плавно, как носовой платок, опустилась на пол.
- Получилось!
Я радостно взвизгнула и сделала в воздухе кульбит, не боясь перевернуть стол или разбить компьютер. Потом вспомнила, что я не ради прихоти потратила столько времени, собралась с духом и вылетела в окно.
Лететь одной над городом, которого я фактически не знала, было страшно. С Владом я просто наслаждалась полётом, а теперь следовало найти одно конкретное место, и вот с этим возникли заметные проблемы. Понимая, что надо торопиться, я тем не менее кружила над центром, не представляя, в какую сторону двигаться. Когда мы ехали в прошлый раз? Я не подумала спросить Макса, в каком районе стоит клиника, и теперь горько об этом жалела. А самое обидное было то, что вокруг толпилось много народа, но никто из них не видел меня, не слышал и соответственно не мог указать дорогу.
Постепенно становилось всё прохладнее, скорее всего потому, что я болталась на одном месте. Один раз заметила туристов, рассматривающих карту, подлетела так близко, чтоб можно было заглянуть через плечо, но, к сожалению, на этой карте наркологическая клиника указана не была. Потом попробовала всё же заговорить с одним из прохожих, но с нулевым результатом. Следовало срочно найти личную Оду Мэй.
Но потом меня осенило, и я даже удивилась, что не додумалась до такого простого решения раньше. Я искала клинику, а следовало - Светлану. Если я, ещё не зная её, смогла прийти к палате, то теперь, имея в памяти портрет девочки, тем более имела все шансы прилететь в нужное место. Надо только лишь как следует сосредоточиться, сконцентрироваться и...
И тут меня отнесло ветром в сторону. Я несколько раз перекувыркнулась через себя, потом расставила руки и ноги и смогла немного выровнять полёт. Вот только ветер не утихал и гнал меня вперёд, совершенно не заботясь о том, надо мне в ту сторону или нет.
Я в очередной раз пожалела, что рядом нет Влада.
Наконец, я спустилась к самой земле. Здесь, между домами, ветер был не такой сильный, поэтому лететь оказалось гораздо удобнее, хотя количество прохожих могло бы быть и поменьше. Мне приходилось постоянно лавировать, чтоб не пролететь кого-нибудь насквозь: почему - то казалось, что ощущения при этом будут не самые приятные. Одновременно с этим я пыталась сосредоточиться на образе Светы, что оказалось довольно сложно, и узнать, в какой стороне её надо искать.
Внезапно меня что - то дёрнуло в сторону. Я обернулась, чтоб сказать человеку, дёрнувшему меня, всё, что я думаю о нём, но оказалось, что там никого нет. Однако меня по-прежнему тянуло куда - то вправо. Я поднялась над крышами и полетела на юго-восток, с трудом справляясь с потоком встречного ветра, и уже минут через десять увидела крышу знакомой клиники.
Машина Макса была припаркована на больничной стоянке. Я поняла, что внутри никого нет, не стала тратить время на её осмотр и прямо через крышу проникла в здание. Найти палату, в которой находилась Света, было ещё проще.
То, что палата, в которой обитала девочка, была шикарной, я увидела ещё в прошлый раз, но тогда мне было всё равно, а сейчас эта несвойственная больницам роскошь разозлила. Очевидно, что родители делали всё, чтоб их дочке было комфортно в незнакомом месте, а она в ответ продолжала принимать наркотики, и плевать ей было на то, что все вокруг суетятся только с одной целью: помочь ей избавиться от зависимости. В нашем разговоре мы совсем не касались наркотиков, и теперь я начинала думать, что напрасно. Расспроси я её подробнее, возможно, сейчас могла бы предположить, случайно она подставила меня или специально.
В то, что специально, верить не хотелось. Света произвела впечатление несчастной и обиженной, но в целом неплохой девочки.
Когда я влетела в палату, Света лежала на кровати, свернувшись комочком, и смотрела на экран телевизора. Она была бледна, растрёпана, но не производила впечатления несчастной жертвы. Тёмные глаза смотрели немного растерянно, но эта растерянность никак не уменьшала их жёсткости. Мне даже показалось, что я ошиблась палатой, так Светка отличалась от вчерашней себя. Те же русые волосы, то же прозрачное личико, и всё же совершенно другой человек.
- Света, я пришла поговорить с тобой,- сказала я, подойдя к ней совсем близко.
Света не пошевелилась, даже не повернула голову - она меня не слышала. По правде сказать, я совсем забыла, что недавно точно так же не слышала Влада.
- Повернись, нам надо поговорить,- повторила я громче.
Снова без результата. И было понятно, что даже если я сорву в крике голос, она всё равно меня не заметит.
То, что несколько минут назад было преимуществом, мгновенно превратилось в недостаток. Да, меня не видели и не слышали, но жаль, что не было такой кнопочки, делающей меня видимой и слышимой.
- Светлана, немедленно посмотри в мою сторону,- приказала я твёрдо.
Света села на постели, и я уже успела обрадоваться, но оказалось, что она просто решила дотянуться до пульта на тумбочке и выключить телевизор. Затем взяла из вазочки яблоко и вернулась на постель.
Я не знала, как до неё достучаться, и пока девочка грызла яблоко, применила все доступные способы: говорила, кричала, прикасалась к ней, пыталась залезть в мысли - всё напрасно. Мы с ней существовали в разных, по большей части не соприкасающихся друг с другом плоскостях.
Минут через десять Света выглянула в дверь, убедилась, что в коридоре никого нет, потом вернулась в палату, открыла окно и пошарила под карнизом. Вскоре она достала откуда - то снизу малюсенький прозрачный пакетик с белым порошком. Мне не надо было особо напрягаться, чтоб понять что это такое. Кокаин. Тот самый наркотик, который, как утверждалось, я ей передала.
Света настороженно осмотрелась, и мне стало жаль, что не было возможности снять всё действо на камеру. Такие улики мне бы пригодились. Тем временем девочка высыпала порошок на стол ровной полоской и за раз внюхнула его в себя. Откинула голову назад, массируя переносицу.
- Это всё, что тебе нужно?- зло спросила я её.- Всё, ради чего ты готова жить?
Света не ответила, молча скомкала пакетик, сунула в карман и легла на постель, глядя в одну точку перед собой.
Мой взгляд упал на телевизор, и в голову пришла интересная мысль. Кажется, в каком - то кино это сработало, и хотя я ни в чём не могла быть уверена, попробовать стоило.
Я подошла к телевизору, глубоко вздохнула и втиснулась внутрь. И попала в совершенно непонятное переплетение микросхем и проводов. Каким образом это всё могло мне пригодиться, я бы не ответила, поэтому принялась хвататься за всё подряд, надеясь, что хоть что - то сработает. Мои руки пронзали всё насквозь, ни на чём не задерживаясь даже мельком, и сколько я ни старалась, всё было напрасно.
И в этот момент я услышала тонкий, почти мышиный писк.
- Ногииии!..
Ноги? Что ещё за ноги?
Я растерянно вылезла из коробки телевизора. Света сидела на постели и пристально таращилась на мои ноги, при этом её лицо выражало такой ужас, словно она увидела призрака. Пока я соображала, что к чему, её взгляд переместился выше и замер у меня на лице. Не осталось ни малейших сомнений: она меня видит. Вот уж никогда не подумала бы, что наркотики способны оказывать столь благоприятное воздействие на зрение.
- Что ты тут делаешь?!!- заорала Света не своим голосом и отодвинулась от меня так далеко, как только было возможно.
- Ломаю тебе телевизор,- ответила я спокойно.- А то слишком весело живёшь. Непорядок.
- Но... но...
- Что, удивлена? Да, по твоей милости я стала привидением, так что прошу любить и жаловать. Не ожидала увидеть?
Света побледнела и прижалась к стене.
- Тебя не может тут быть! Тебя нет!- Она с размаху ударила себя по щеке, и потом била каждый раз, когда заканчивала предложение.- Тебя нет! Тебя нет! Тебя нет! Тебя нет!
- Я есть,- отвечала я. Мне было не жалко, да я и не смогла бы остановить поток пощёчин.- Я есть. Я есть.
Наконец, она угомонилась и перестала себя лупить. Обе щеки горели, на правой виднелась тонкая царапина, оставленная ногтем. Света тяжело дышала и смотрела на меня круглыми глазами. Я подошла и села, скрестив ноги, на кровать. Думала, что провалюсь сквозь неё, но почему - то не провалилась. Теперь мне уже не хотелось прекращать начатую игру, а потому я сделала скорбное лицо и проговорила:
- Да, вот в такую неприятную историю я попала. И я могла бы уйти с миром, но мне просто очень интересно: почему ты никому не сказала, что я не приносила тебе наркотики?
Света выпрямилась, её глаза, такие испуганные всего несколько секунд назад, снова сделались колючими.
- Я специально это сделала. Специально дождалась, когда кто - то наподобие тебя придёт ко мне, чтоб не догадались, кто на самом деле дал мне наркоту. Ты просто случайно попала, на твоём месте мог оказаться любой другой невезучий идиот. Сначала мне даже стало немного стыдно подводить такую святую наивность, как ты, но потом оказалось, что я на самом деле тебя не интересую, просто нужен кто - то, кто смог бы связно рассказать историю для вашей статейки. Конечно, бедная девочка, наркоманка, папа не любит, мама не замечает, няня угнетает. Давайте сделаем из девочки жертву семейного плагиата, несчастную Золушку. Только я не позволю вам прикрыться моей жизнью и перевернуть всё с ног на голову. Я принимаю наркотики, потому что я ХОЧУ ПРИНИМАТЬ НАРКОТИКИ. Только поэтому. Это вы будете жить день за днём, как сорняки на обочине, никем не замечаемые, и думаете, что вокруг каждого из вас вертится мир. Не вертится, не ждите! Вы так и останетесь никем и ничем, сплошными дутыми героями.
- Разве ты чем - то отличаешься от этих дутых героев? По-моему, ты уже раздула себя, дальше некуда, хотя на самом деле ты - обычная наркоманка с манией величия. И таких, как ты, сотни в нашей стране и тысячи в мире.
- Это ничего не меняет. Главное в том, что я сгорю быстро и ярко, а вы будете дотлевать до самой старости и удивляться, что годы летят так быстро и так незаметно. Но на самом деле это не годы будут лететь незаметно, а вам самим нечем будет их заполнить. Жить ради того, чтобы жить? Это самое глупое, что могло придумать человечество. А я каждый раз улетаю и каждый раз переживаю столько эмоций, сколько тебе не пережить за все годы.
- Как видишь, уже не пережить.
- Да, я вижу, но не думаю, что это плохо. По крайней мере ты теперь сама по себе, а не часть общего стада.
- Чем тебе не нравится быть частью стада?- спросила я, хотя, по правде сказать, мне было уже не так интересно.
Света яростно блеснула глазами.
- Чем не нравится? Ничем! Почему никто не может понять, что я хочу прожить свою жизнь так, как меня устраивает? С помощью наркотиков я могу рвать рамки, в которые меня загнали, и быть только самой собой.
- Значит, без наркотиков ты собой быть не можешь?
Девочка склонила голову на бок и посмотрела на меня с интересом.
- Сейчас, когда у тебя нет тела, что ты ощущаешь?
- Много всего. В первую очередь, наверное, огромную свободу. Я могу подняться над крышами города и посмотреть на всё сверху, я могу лететь с ветром туда, куда ляжет сердце. Я знаю, что никто и никогда не скажет мне, что я должна делать, и сама принимаю все решения, правильные они или нет.
- То же самое я чувствую, когда принимаю наркотики. Я свободна, и никто мне не указ.
- Но после полётов я возвращаюсь в своё тело, потому что только так я могу общаться с дорогими мне людьми, могу заниматься любимыми делами и быть уверенной, что меня увидят и услышат. И если бы у меня был выбор: вечный полёт или жизнь на земле, я бы предпочла второе. Самое ценное не ощущение свободы, а возможность быть настоящей. Ты, может быть, и свободна, но ты протечёшь мимо, как вода, и через два дня после смерти никто не вспомнит, что жила на свете такая девочка Света, презирающая весь мир. Суть в том, что тебя не было, нет и не будет, что бы не думала ты сама. Один дым.
Я старалась сидеть спокойно, однако внутри бурлило негодование. Эта девчонка осуждала весь мир за то, что он мешал быть ей наркоманкой, осуждала своих родителей за то, что те хотели вернуть её к нормальной жизни и презирала врачей, лечивших её. Она решила подставить меня, чтоб только не открывать имя настоящего поставщика, иначе поток порошка пришлось бы прервать, и не испытывала ни малейших угрызений совести, глядя сейчас мне в глаза. При этом нельзя сказать, что Света была по - настоящему жестокой или кровожадной, просто одиночество ребёнка, выросшего в семье людей, для которых бизнес стоит на первом месте, приложенный к пубертатному максимализму, в итоге дал такой сбивающий с толку результат. Свету не хотелось жалеть, так же как не хотелось понимать, но я для себя решила, что мысли, который она с таким жаром мне доказывала, всё же были не совсем её. Скорее всего подобранные в Интернете или среди философов - наркоманов, отшлифованные детской обидой, приправленные подростковой бескомпромиссностью и применённые по всем правилам установления жизненной позиции.
- Меня интересует ещё только одно,- сказала я.- Хочется узнать напоследок, кто же всё-таки приносит тебе наркотики.
- Есть добрые люди на свете.
- И всё же? Ты ведь понимаешь, я никому этого не смогу рассказать.
Света хихикнула.
- Это точно. Если так интересно, я скажу. Я всё продумала. Мой отец отваливает каждый месяц очень кругленькую сумму за моё лечение, гораздо более кругленькую, чем требуется. Он так проявляет свою любовь ко мне - в денежном эквиваленте. И чем дольше я тут пробуду, тем выгоднее больнице, вот доктор Денисов и старается, чтоб поток наличности не иссякал. Неплохо?
Новость была неожиданная. Врач Денисов снабжает свою малолетнюю пациентку наркотиками, чтоб её отец перечислял средства на счёт клиники? Я предполагала, что это кто - то из персонала: медсестра или санитарка, или ещё какой - то малооплачиваемый работник. Но чтоб лечащий врач!
- Вы вместе придумали меня подставить?
- Я сама. Этот придурок всегда слишком медленно шевелил мозгами,- гордо заявила Света.
Я встала.
- Ну что же, Светлана, до свидания. И я бы на твоём месте пересмотрела некоторые постулаты, пока это ещё возможно.
В ответ Света только усмехнулась.
Я покидала клинику с тяжёлым сердцем, но ясной головой и намерением разоблачить двуличного эскулапа.