организационная тема
Осеннее равноденствие - праздник особый. Если если зимой Народ с нетерпением ждет весны, весной - приветствует грядущее лето, а летом - предвкушает урожай, то осень - время ожидания испытаний. Плоды земли собраны, охота на зверя в самом разгаре, грибы, ягоды, всё это изобилие - не навсегда. Голод и холод приближаются. Осенне равноденствие - пик благополучия перед наступлением зимы, прощание с теми из Старших, кто связан с теплыми временами года и покидает людей на некоторое время, то ли вызывая этим все зимние бедствия, то ли скрываясь от них и оставляя своих потомков на попечение более суровых своих сородичей, которые не боятся отправить слабого ребенка или зажившегося старика в Посмертное Царство. В ближайших к Священному Месту лесах облаченные в звериные шкуры жрецы божеств охоты и дикой природы справляли свои ритуалы-игры, в которых охотник становился добычей, убитые животные возрождались (пускай и символически) для новой жизни, а духи тотемных предков вселялись в тела своих потомков, передавая тем часть своей жизненной силы и звериной мудрости. Пшеница ссыпалась в последнюю зерновую яму вместе с чучелом Хозяйки Урожая, которая в своём сне будет набираться сил для новых посевов и всходов, очередного витка вечного цикла смерти и возрождения растений. У одних костров вожди, послы и старейшины, взывая ко вниманию богов, приносили совместные жертвы, смешивали кровь, обновляли клятвы и договоры перед наступлением тяжелых времен; у других Мудрецы и барды пели сказания - и древние как мир, священные, ритуальные, повтороение которых напоминает людям о великих свершениях Предков и восполняет их сил, и новые, воспевающие подвиги героев, высмеивающие негодяев, о любви, о чести, о том, как люди могу преодолеть собственную дурную судьбу и о том, как судьба всё же настигает человека; у третьих угощали гостей и угощались сами - не жалея ни плодов недавно собранного урожая, ни первой убоины. Те же самые костры после наступления ночи увидят и хороводы, и прыжки, и постепенно стихающие разговоры уставших от трехдневного празднества людей, и спящих. Но до этого Народ в очередной раз соберется на холме-родкове и вокруг него, и даже до самых дальних специально назначенные люди в вечерней тишине будут передавать слова Мудрых, которые спустятся с противоположного холма с камнем и поведают им о знаках, увиденных в пламени костров, движении звезд и в снах, ниспосланных богами - а так же о решениях суда.
***
Редкая, вытоптанная трава на склоне холма не видна - скрыта разномастными одеялами, ковриками, скатками, подстилками. Коврики и подстилки не видны за одетыми в крашеную и некрашеную, тканую и кожаную одежду, за головами, плечами, телами собравшихся людей, сидящих, стоящих, иногда чуть ли не лежащих друг на друге. Никто не повышает голоса - и всё же вокруг стоит гул. Народ ждет своих Мудрецов. Ратари, оретаны, милинги - все союзы, каждое племя, даже самое малое - представлено хотя бы одним своим членом. Они ждут.
Внезапно тишина - казалось, невозможная, при таком-то скоплении людей - опускается на холм. Идут. От трех стоячих камней на старом кургане в паре сотен метров от концов "подковы" медленно спускаются облаченные в белое фигуры. В этот день их пятеро. Пепельноволосая старуха-пророчица из ратари, Птичий Смех, идёт впереди, за ней, поддерживая под руки Голос Камней, самого старого из мудрых, хранителя священного места, следует Отказавшийся От Всего, некогда выдающийся вождь олкадов, тоже древний старец, но всё еще необычайно крепкий для своих лет - в одной надбедренной повязке; замыкают шествие Слуга Камней - тот, кто когда-нибудь сменит старейшего на его посту, и Говорящий За Других - еще весьма молодой, но уже широко прославленный своей мудростью в решении споров бард, который для нынешней церемонии был избран говорить от лица совета мудрых. Медленно они приближаются к небольшой рукотворной насыпи-помосту, с которой и будет провозглашено то, что должно быть услышано. Наиболее важные спорные вопросы были решены и наиболее грозные предсказания были сделаны в первые дни, на третий же обычно оставляют дела частные и знаки благоприятные. И всё же чья-то судьба зависит от высказанных здесь слов... Мудрые восходят на помост, становятся полукругом. Вперед выходит Говорящий. Они начинают.
После приветственных слов речь ведется о решении по вынесенному на суд спорному делу - две девицы из племени тыбан не поделили приданое. Конфлик возник из-за того, что законы племени позволяют вождю в определенных условиях брать вторую жену, и в данном случае младшая из сестер - от старшей жены - требовала себе часть приданого старшей сестры от младшей жены. Решение было просто - раз общие законы племенного союза ничего не говорят об отношениях между детьми разных жен - только о старшинстве. Правой признали старшую из сестер - но пока Говорящий озвучивал приговор мудрых немало усмешек и тихим шепотом передаваемых ехидных замечаний пробежало по толпе. Досталось обоим спорщицам, дошедшим со своим мелким раздором аж до Мудрецов.
Бард закончил речь о наследстве и прервался, чтобы обменяться парой реплик с Отказавшимся От Всего, и...
-
Народ! Да-да, я к вам обращаюсь! Пусть простят мне братья-Мудрецы что прерываю их чрезвычайно важные речи про девиц и коров. - высокий старик с выбритой как у мудреца передней частью головы, в некогда нарядном и кипельно-белом, а нынче залатанном и испачканном одеянии внезапно оказался на помосте. Позже многие утверждали, что видели, как он появился откуда-то со стороны леса и прошел по самому краю толпы, осторожно ступая между сидящих и стоящих там, но в тот момент никто не мог понять, как он оказался на собрании. Однако по Народу ранесся шепот: "Тот Из Леса Мертвых". -
Не пора ли нам вспомнить кое о чем более насущном? Боги, ритуалы, традиции? Я как-то задремал под дубом - разморило после сытного обеда из печеных желудей - и знаете какой сон навеял мне Зарытый Под Дубом? - те, кто находился ближе всего к помосту увидели, как Говорящий За Других изменился в лице, а Птичий Смех приподняла свою вечно скошенную в сторону голову с плеча. -
А такой, что вы забыли о том, что такое честь! Да-да, вы! Забыли!
Как-то по весне, этого самого года, как перевалы горные открылись, отправилась ватага добрых молодцев под водительством храброго вождя Тефеса в поход, на южан. Похожие вот на тебя молодые дураки, в поход за побрякушками из сокровищницы Царицы Цикад, тьфу! - взгляд Того бродил по людям, выхватывая из толпы то одного человека, то другого. Многие вздрагивали, отводили взор. -
И такой это был храбрый вождь, что возвращались они в основном сразу ко мне, в Лес Мертвых, а не по домам, с награбленным. И вернулись-то не все, нет! Где душа Дакора, сына Таргора, я вас спрашиваю, добрые молодцы? Где? Не знаете?
Конечно вы не знаете! Вы что, думаете, бросить по возвращении горсть соли в костер да три раза имя назвать - это то же самое, что похоронить по-человечески? Дураки и трусы! - многие нашли бы что возразить мудрецу, но не нашлось таких, кто осмелился бы прервать его речь. -
Я знаю, где душа Дакора! Зарытый мне поведал, да-да! Кто-то успех похоронить его там, за горами. По их, южному обряду. Понимаете, что это означает? А то, что теперь он томится в их Посмертном Царстве! Хорошо, а? Не вернется его душа на нашу родную землю, не поможет нашим богам в дни последней битвы, когда Звездные сойдут с небес и начнут переделывать этот мир под себя... Забыл ты, Народ, что значит честь. Как бы боги не решили вам о ней напомнить! О, боги умеют исцелять забывчивость! Взвоешь, Народ, да поздно будет! Не до коров тебе будет, не до девиц! - старик сплюнул, после чего замолчал. Тишина снова повисла над холмами, гнетущая тишина. Впрочем, ненадолго. Бард что-то тихо, но явно встревоженно зашептал говорившему. Сбавив тон, Тот продолжил:
-
Ладно тебе, Голосистый, извини. Я своё слово сказал. Пойду, запалю костерок, погрею старые кости. Посмотрю, найдутся ли тут те, кто еще не разучился слушать слова Мудрых. Приданое... Не умилостивите вы Зарытого - не будет у тебя нужды в приданом! Всё вы тут будете прокляты. Вот как ты, и ты! - уже повернувшись спиной к совету, уходя, резко развернулся и дважды ткнул старик тощим пальцем в толпу, и многие содрогнулись, думая, что на них указал Мудрый. -
Впрочем, если хотите спастись... Пойду я... Погрею кости...
И он ушел. Толпа расступилась, пропуская грозного пророка. Сомкнулась за ним. Позволила удалиться. И только после этого поднялся ропот. Негодующий, немного недоверчивый, но главным образом - недоуменный. Его прервал скрепучий, тихий говор Голоса Камней. Ропот стих. Мудрец объявил Народу, что послание брата его во мудрости было услышано, и что надо простить Тому резкость слов, но принять во внимание суть их. Что Совет обсудит между собой изреченное Тем предупреждение Народу - и донесет решение вождям. Что боги мертвых, особенно если сами они мертвы, любят устрашать людей карами, но бояться их не надо - над живыми они не властны. И что к делам живых надо возвращаться, а дела мертвых оставить им самим, жрецам и мудрецам...
***
Пылали костры, звучала музыка, люди ели, пили и веселились. Осталась в прошлом очередная светлая пора жизни, наступала пора тёмная - но жизнь-то не заканчивалась. Хотя по лицам многих - старых и молодых, здоровых и хворых, воинов и землепашцев, мужчин и женщин - нет-нет да и пробегала легкая тень грусти. "Вот и лето прошло, словно и не бывало..."
Пылал одинокий костер и за небольшим пригорком у березовой рощи, посвященной Белой Охотнице. Неопрятного вида старик, укрыв ноги старой, линялой волчьей шкурой, медленно пережёвывал суховатое мясо кроличьей лапы. Он никуда не спешил. И лишь закончив трапезу, отшвырнув в сторону кость, произнес, не оборачиваясь, обращаясь к сидящему рядом на корточках человеку:
-
Ну? Что еще ты хочешь от меня услышать? Пожелание счастливого пути?