[Хомяк]

Как обещал

Скрытый текст - глава 2:

Парашюты были для Фила довольно непривычны. Обыкновенно, для посадки вне бота использовались реактивные установки, которые обеспечивали меньшую уязвимость ценой больших перегрузок. Поэтому прикосновение к заснеженным камням показалось мягким, почти нежным. Высвободившись из строп, он сразу рванул за ближайшую кучу снега. На всякий случай. Предполагалось, что на этой планете никого нет, но Фил успел научиться осторожности.

Первым делом он установил связь с орбитой. Воздушные потоки за время долгого спуска разнесли его с напарником, но, согласно ответному сообщению, он тоже успешно приземлился. Орбита напомнила поставленную задачу, посоветовала встретиться уже возле космодрома, который был здесь самым надежным ориентиром, и указала по возможности поддерживать постоянную связь. Это значит – противника на планете не ожидается.

Боец вскарабкался на сугроб и осмотрелся. Вокруг – горный ландшафт, отдающий голубоватым светом. Очевидно, здесь была природная складчатость, дополненная после катастрофы нагромождениями снега и льда. В результате, Фил стоял теперь посреди огромного ледника, где требовалось найти какую-то посадочную площадку. При этих мыслях дайвера охватывала тоска. В свои двадцать семь лет он успел наслышаться историй, когда десантник, которого по тем или иным причинам не могли забрать, вынужден был выживать на чужой планете долгие месяцы, а когда и годы, но ни разу не фигурировал в подобной истории сам. Не хотелось бы обрести первый опыт среди ледяной пустыни, где вся еда – недельный запас концентратов в ранце. Во время облета планеты более опытный Леха Корнеев говорил, что подо льдом могут быть закупорены «воздушные пузыри», в которых температура плюсовая и водится некоторая малоаппетитная органика. В случае же конкретно Ромашки был шанс найти в таких полостях остатки прежней фауны.

Хватит! Мы не собираемся здесь теряться! Тем более что ближайший из маяков – высоченная черна башня – грозит небу всего лишь в нескольких милях по правую руку, на вершине одной из гор, которая возвышается над этим текучим безобразием. Рядом с ней мог очутиться островок чистого камня, при должном обозначении становящийся посадочной площадкой. Десантник бодро зашагал в эту сторону, освещая себе путь налобным фонарем: плотные облака, прозрачные только для радиоволн, делали день неотличимым от ночи.

Не прошло и получаса, как планета явила свой нрав. Орбита уведомила, что связь с Гипером пропала. Фил рефлекторным движением выключил фонарь. Стекло шлема автоматически усилило отраженный от ледника свет. Решение оказалось спасительным. После скачка контрастности Филу померещился блеск металла в казавшимся самым обычным сугробе.
Дайвер бросился на землю, отключая рацию, и подполз к объекту изучения по-пластунски. Потом, плюнув на предосторожности, поднялся в полный рост. В конце-концов, если бы там кто-то мог стрелять, он бы уже давно это сделал.

Отбив с изучаемого объекта несколько крупных кусков льда, Фил возблагодарил свой страх, толкнувший его в радиомолчание. Под сугробом скрывался корзэбский танк «Трицератопс». Он, конечно, с огромной дырой в борте, но эти машины никогда не экспортировались в «наш» сектор. Значит, здесь побывала корзэбская пехота. Пехота, о которой лично Фил не мог вспоминать без дрожи в коленках. Однажды он со своим бывшим хэрсиром попробовал «пресануть» корзэбскую колонию. Карты легли неудачно, и хэрсир стал бывшим во всех смыслах. После этого, корзэбская пехота в понимании Фила – не какие-нибудь сопливые призывники, а элитный 601-й легион, в котором служат по тридцать лет (и более) закаленные еще гражданской войной контрактники. Оппонентами дайверов гораздо чаще оказывались гарнизонные войска, мало чем отличающиеся от частных охранных предприятий. Но теперь Фил, как и все трое налетчиков, чудом уцелевших тогда, твердо запомнил, что тот, кто с иронией говорит «стреляют как корзэбские пехотинцы», и с издевкой называет их «барашками», ни разу не был обстрелян корзэбскими пехотинцами.

В коротком сообщении, которое было выброшено в эфир теперь уже архивным методом, вся продравшая десантника волна воспоминаний была сжата во фразу «это вызывает серьезные опасения». Зато первая часть была чрезвычайно информативна. Фил подробно описал подбитый танк, вплоть до заключения, что дыра была пробита тепловой пушкой, и, естественно, ее фотографии. Судя по тону ответа, составлял его лично Урчин: «Мы вас понимаем. Выхода нет. Продолжайте выполнение поставленной задачи. Связь архивами раз через час». Судя по тому, как тактично была обойдена эта тема, Гипер все еще не отвечал. Боязно за него, но лишние переживания сейчас только мешают. Все равно не активировав маяка домой не вернешься. О том, что есть шансы не вернуться даже активировав маяк, тоже лучше не думать.

Приняв сообщение с легким кивком, Фил продолжил выполнение поставленной задачи. Теперь он шел крадучись, держа наготове оружие. Поняв принцип, боец стал присматриваться к сугробам, и в трех из них узнал подбитые танки, все как один – вполне ожидаемые «стегоцефалы», старье, которого в наземных армиях танов было полно. Нашел бы и больше, но началась метель, резко ограничившая видимость. Вдвойне странно: снегопад – признак близкого океана, а с борта спускаемого модуля ничего подобного не наблюдалось. Башня была на первый взгляд недосягаема, но при внимательном рассмотрении склон открыл сравнительно удобную дорожку: вырубленную в скалах лестницу. Все это Фил включил в свой первый отчет «раз через час».

Ко второму отчету информации не слишком прибавилось. Изнурительный подъем по гололеду вынудил Фила сделать короткий привал и подкрепиться. Конечно, концентрат через трубочку в шлеме – это не бутерброд с чаем, к какому перекусу дайвер питал слабость, но сил придает. Метель прекратилось, и стало ощутимо темнее. Впрочем, сработанный в Союзе Кошиков светофильтр безукоризненно на это отреагировал, предоставив судить лишь по метеорологической сводке. Циферблат термометра срезал еще шесть градусов. Судя по всему, наступала ночь.

Встреченные у подножия башни следы борьбы Фила уже не слишком удивили. По мнению тепловизора, в маяке не было ни одного даже относительно живого существа, но застрочившие по спине мурашки имели иное мнение. Фил, как и всякий дайвер, умел доверять технике. Но здесь интуиция пошла с ней вразрез. Равно как и банальная логика. Если тут была корзэбская пехота, то почему ушла? Так или иначе, идти в расплавленную огнем плазмотронов дверь совсем не хотелось. Десантник резко выдохнул и подчеркнуто экономным движением вскинул свой «гочкинс». Мурашки мурашками и риск риском. Но ведь риск – это Филова работа, ради которой его и держат. Вперед!

Внутри маяка от пустой сторожки начиналась винтовая лестница, охватывавшая неработающий лифт. Такая архитектура заставила Фила за время подъема натерпеться страху, ведь засада могла поджидать на каждом шагу. Аппаратура указывала на наличие сквозняка, который, благодаря развитому интерфейсу комплектов «Страж-3», натурально ощущался кожей. Наконец, узкие скользкие ступени вывели бойца в диспетчерскую. Природа сквозняка стала ясна. Над головой – пробоина в половину крыши. На полу – несколько холодных мертвых тел. И в одном, по сменившемуся мнению тепловизора, еще теплится жизнь.

Устава у дайверов не было, но его заменял свод непреложных правил. Первым делом, Фил внимательно осмотрел помещение. Убедившись, что более никакой угрозы оно не представляет, вторым делом, Фил сунул в рот раненному октобус скафандра. Автоматика постепенно наполняла его легкие все более теплым воздухом и вскоре вышла на нормальную для потребления температуру. Медицинский комплекс отправил через шланг диагностических нанороботов. Дыхание есть – значит, еще живой. Тем временем, Фил третьим делом подробно сфотографировал все тела и прикрепил снимки к сообщению на орбиту для идентификации. Оно отправиться в назначенный срок. Четвертым делом – приступил к выполнению изначально поставленной задачи.

В ранце за спиной десантника лежал длинный свинцовый тубус – источник энергии, работающий на радиоактивном распаде плутония. Для запуска всех систем жизнеобеспечения маяка его не могло хватить, но для микроэлектроники было вполне достаточно. Опровергая опасения, вызванные потрескавшейся консолью, компьютер диспетчерской охотно от него заработал, наполняя монитор голубоватым светом. Информационная сводка по маяку во многом Фила утешила и в то же время удивила. Основная электростанция – поле ветряков – была цела, но бесполезна по причине отсутствия ветра. Солнечные батареи не отвечали на запросы, но от них все равно не было бы проку. А вот резервный источник – геотермальный – не включался со времен профилактического запуска и был абсолютно цел. Его мы сейчас и попросим.

Фил подал энергию сначала на лифт и обогрев лифта. Туда предполагалось отнести раненного. Затем – на аварийное освещение, которое здесь, как ни странно, еще работало. Теперь он включил чудом (или чьим-то намерением) уцелевший радиомаяк и отправил на орбиту отчет, включавший благословенное «миссия выполнена». Ведь еще два маяка удалось запустить по локальной сети космодрома. Связь с двумя оставшимися была нарушена, но по трем точкам уже можно ориентироваться. Сканирование посадочных карт на предмет нагрузки нашло две практически не заваленные, на которые можно было принять бот. Также удалось установить связь с четырьмя ракетными шахтами, но какое-либо более плотное общение с ними требовало ключа, Филу, конечно же, неизвестного.

От корвета уже отделился спускаемый модуль, которому автоматика подсвечивала обе целые карты – разумнее будет перед посадкой осмотреть их визуально. Боец собрался перенести раненного в лифт, как вдруг тот зашевелился.

***

Почему Гипер потерял связь? Понятно, почему связь потерял именно Гипер, ведь если Фил был уже обстрелянный, знавший и победы, и поражения дайвер, то Гипер, хоть и его ровесник, теперь вышел в третий свой рейд. Хотя в предыдущих двух ему сопутствовала удача, сводился «непомерный труд» к исполнению функций призовой партии. То есть, грозно водить плазмотроном перед разутыми глазами гражданских экипажей. Черняк, глядя статистику, повелся на число взятых «на абордаж» кораблей. Рейды те были действительно продуктивными, но судьба не спустила старпому эту ошибку, аккуратно поставив в первую ячейку самое слабое звено.

Гораздо интереснее, как именно Гипер потерял связь. Оказавшись на поверхности, он растерялся и даже запутался в стропах. Только при помощи едреного трехэтажного мата Филов напарник смог принять вертикальное положение. Установить связь с орбитой без слова брани получилось – большое достижение. Выслушав рекомендации, Гипер зашагал среди плотных мерцающих сугробов, врубив на полную мощность фонарь и тупо уставившись на черную иглу маяка. В отличии от своего товарища, он сразу оказался на горных склонах, поэтому путь напрямик был далеко не самым коротким. Три раза десантник с громким чертыханьем обходил внезапно открывшийся овраг. На третий раз, посреди голого склона ущелья ему померещилось круглое отверстие.

Память подкинула заученные во время перехода схемы космодромов, а вектор на корвет сделал эти знания актуальными: перед ним технический тоннель геотермальной станции. По нему можно будет быстро и не блуждая добраться до турбины, а оттуда и к космодрому. Что тоннель вполне может быть завален, Гипер, конечно же, не подумал.
Залезть в дыру было сравнительно просто. Обошел овраг, скатился вниз по склону, тщательно выбрав место, - и ты уже там. Гипер медовым голосом предупредил орбиту, что заходит под землю и может потерять связь. Орбита, попросив обрисовать ситуацию, дала «добро». Десантник осветил фонарем внутренности узкого лаза, где едва мог уместиться даже в таком компактном скафандре.

- Стой! – громыхнуло сзади. – Туши рацию!

Гипер подчинился.

- Сам кто будешь?

- Свободный дайвер, - пролепетал десантник, нутром чуя направленные в спину раструбы плазмотронов, винтовок и чуть ли не танковых пушек.

- Кому служишь? – продолжался допрос.

- Благородному тану Ксенону, - с надеждой воззвал Гипер.

- А что забыл здесь Ксенон?

- Посольство! – наконец сообразил Гипер. – К тану… благородному тану Ардису!

Десантник стиснул зубы. Грубое нарушение этикета. Могут сразу пристрелить. И, главное, будут правы. Однако стрелять никто не торопился. Голос промедлил пару секунд, видимо, переговариваясь по рации. Наконец, было найдено решение.

- Руки за спину! Вперед по тоннелю!

Дайвер счел за лучшее подчиниться.

***

Фил сидел в лифте, отставив «гочкинс» в сторону. В замкнутом пространстве от него мало проку, да и собеседник, хотя уже дышал сам, вряд ли был способен к более активным действиям. По информационной сводке с орбиты, это был ярл Дайсон, один из малых ярлов, которые состоят на службе у влиятельных хозяев гаваней. В его подчинении находились те катера, которые атаковали Быстрова, так что был он, скорее всего, пленником. Дайсон прекрасно понимал это, и первой его репликой было:

- Я виноват, но не советую вам меня казнить.

- Это почему еще не казнить? – заинтересовался Фил, наклоняясь вперед.

- Они отошли, но обязательно вернуться с подмогой. А только я знаю новые ключи от ракетных шахт.

Кто такие «они», Фил более-менее понимал, а вот остальное…

- Допустим, мы нашли тана Ардиса.

- Бесполезно. Я не дурак, чтобы ключей не менять. Кроме того, по планете бродит достаточно много моих ребят. Я не верю, чтобы все они враз погибли.

- Допустим, нас достаточно много, - подмигнул Фил. – И терморектальный криптоанализ еще никто не отменял.

Дайсон попытался рассмеяться.

- Контузия, плюс обморожение. Я умру быстрее, чем успею что-то рассказать.

Фил был вынужден согласиться, разочарованно распрямляясь.

- Допустим, казнить не собираюсь. Расскажи, что происходит.

Собеседник молчал.

- Ключи все равно остаются у тебя, - надавил десантник.

- Когда я вернулся, они уже обустраивали здесь базу, - согласился ярл. После провала я был им не нужен. Удалось отбить космодром и разрушить другие крылатыми ракетами. Тогда они обстреляли нас с орбиты. Но не сильно старались: посадочные карты нужны всем. Они снова заняли маяки, мы еще раз их выбили. В диспетчерскую попал кинетический снаряд. После ничего не помню.

- Сколько их? – сверкнул глазами боец.

- Было около тысячи при десяти танках, - Дайсон нашел силы улыбнуться, видать, очень хотел, - но мы хорошо прошлись по ним из того, что было. Если бомбили диспетчерскую, уже не надеялись победить на поверхности. К тому моменту оборонялись только в двух точках, и ни одной машины на ходу.

Как знал Фил, без учета погибших в последнем рейде, наземные войска тана Ардиса состояли из двадцати восьми танков «Стегоцефал», полутора тысяч бойцов и большого количества могущих при угрозе вооружиться поселенцев. Но вдобавок к ним имелись реактивные системы залпового огня и целая сеть автотурелей с разнокалиберной артиллерией.

- А в космосе?

- Два «Атланта» с четырьмя корветами. И еще один нового типа. Нам удалось их отогнать.

- Что можешь предположить? - все это были метания вокруг сути дела.

- Если холодно, то на нас направили астероид. А может что и не один. А может и гравитационный трактор. Мы побеждали на поверхности, значит, корабли отойдут. Отошли ведь?

- Отошли, - подтвердил Фил.

- А потом вернуться, - подытожил довольный ярл. – И их будет гораздо больше.

Фила вызвали из посадочного модуля. Отключив внешний микрофон, он как мог коротко отчитался. Гора ответственности свалилась с плеч на того, кто придет продолжать переговоры. Как все-таки приятно говорить: «Продолжишь беседу с командиром»!

Скрытый текст - глава 2, редакция 1, рабочая:

Парашюты были для Фила довольно непривычны. Обыкновенно, для посадки вне бота использовались реактивные установки, которые обеспечивали меньшую уязвимость ценой больших перегрузок. Поэтому прикосновение к заснеженным камням показалось мягким, почти нежным. Высвободившись из строп, он сразу рванул за ближайшую кучу снега. На всякий случай. Предполагалось, что на этой планете никого нет, но Фил успел научиться осторожности.

Первым делом он установил связь с орбитой. Воздушные потоки за время долгого спуска разнесли его с напарником, но, согласно ответному сообщению, Гипер тоже успешно приземлился. Орбита напомнила поставленную задачу, посоветовала встретиться уже возле космодрома, который был здесь самым надежным ориентиром, и указала по возможности поддерживать постоянную связь. Это значит – противника на планете не ожидается.

Боец вскарабкался на сугроб и осмотрелся. Вокруг – горный ландшафт, отдающий голубоватым светом. Очевидно, здесь была природная складчатость, дополненная после катастрофы нагромождениями снега и льда. В результате, Фил стоял теперь посреди огромного ледника, где требовалось найти какую-то посадочную площадку. При этих мыслях напавший еще в полете зуд с новой бодростью заел Филов бок. В свои двадцать семь лет дайвер успел наслышаться историй, когда десантник, которого по тем или иным причинам не могли забрать, вынужден был выживать на чужой планете долгие месяцы, а когда и годы. Слава Богу, ни разу не фигурировал в подобной истории сам. А ледяная пустыня – место для этого пренеприятное… «Возьми себя в руки! – разозлился Фил. – вон Леха Корнеев, ничуть не боялся. А у него опыта побольше нашего». К месту вспомнился ходящий в дружине Ксенона рассказ о «воздушных пузырях» подо льдом, найдя которые некогда сумел прокормиться сам благородный тан. Фил представил, как при необходимости будет добираться до них сам, обнадеженный здравым рассуждением, отбросил сомнения и еще раз взглянул на цель. Ближайший из маяков – высоченная черная башня – грозил небу всего лишь в нескольких милях по правую руку, на вершине одной из гор. Рядом с ней мог очутиться островок чистого камня, при должном обозначении становящийся посадочной площадкой. Десантник бодро зашагал в эту сторону, освещая себе путь налобным фонарем: плотные облака, прозрачные только для радиоволн, делали день неотличимым от ночи.

Не прошло и получаса, как планета явила свой нрав. Орбита уведомила, что связь с Гипером пропала. Фил рефлекторным движением выключил фонарь. Стекло шлема автоматически усилило отраженный от ледника свет. Постой-ка! Что это блестит в том сугробе?

Дайвер бросился на землю, отключая рацию, и направил на подозрительный сугроб оружие. Досчитав в уме до ста и убедившись, что ничего не происходит, Фил подполз к объекту изучения по-пластунски. Потом, плюнув на предосторожности, поднялся в полный рост. В конце-концов, если бы там кто-то мог стрелять, он бы уже давно это сделал.

Отбивая с изучаемого объекта новые куски льда, Фил с каждой секундой все больше благодарил свой страх, толкнувший его в радиомолчание. Под сугробом неуклонно вырисовывались очертания корзэбского танка «Трицератопс». Если бы не огромная дыра в борте, не видать нашему брату родного дома. Эти машины никогда не экспортировались в «наш» сектор, и у Ардиса им взяться неоткуда. Значит, здесь побывала корзэбская пехота. Пехота, о которой лично Фил не мог вспоминать без дрожи в коленках. Однажды он со своим бывшим хэрсиром попробовал «пресануть» корзэбскую колонию. Карты легли неудачно, и хэрсир стал бывшим во всех смыслах. После этого, корзэбская пехота в понимании Фила – не какие-нибудь сопливые призывники, а элитный 601-й легион, в котором служат по тридцать лет (и более) закаленные еще гражданской войной контрактники. Оппонентами дайверов гораздо чаще оказывались гарнизонные войска, мало чем отличающиеся от частных охранных предприятий. Но теперь Фил, как и все трое налетчиков, чудом уцелевших тогда, твердо запомнил, что тот, кто с иронией говорит «стреляют как корзэбские пехотинцы», и с издевкой называет их «барашками», ни разу не был по-настоящему обстрелян корзэбскими пехотинцами.

В коротком сообщении, которое было выброшено в эфир теперь уже архивным методом, вся продравшая десантника волна воспоминаний была сжата во фразу «это вызывает серьезные опасения». Зато первая часть была чрезвычайно информативна. Фил подробно описал подбитый танк, вплоть до заключения, что дыра была пробита тепловой пушкой, и, естественно, ее фотографии. Ответ не заставил себя ждать: «Принято. Выхода нет. Продолжайте выполнение поставленной задачи. Связь архивами раз через час». Фил безошибочно узнал почерк Карима Булатовича. Другой бы никогда не вставил строчку «выхода нет», делавшую бездушный приказ каким-то отеческим. Судя по тому, как тактично была обойдена эта тема, Гипер все еще не отвечал. Боязно за него, но лишние переживания сейчас только мешают. Все равно не активировав маяка домой не вернешься. О том, что есть шансы не вернуться даже активировав маяк, тоже лучше не думать.
Приняв сообщение с легким кивком, Фил продолжил выполнение поставленной задачи. Теперь он шел крадучись, держа наготове оружие. Поняв принцип, боец стал присматриваться к сугробам, и в трех из них узнал подбитые танки, все как один – вполне ожидаемые «стегоцефалы», старье, которого в наземных армиях танов было полно. Нашел бы и больше, но началась метель, резко ограничившая видимость. Вдвойне странно: снегопад – признак близкого океана, а с борта спускаемого модуля ничего подобного не наблюдалось. Башня была на первый взгляд недосягаема, но при внимательном рассмотрении склон открыл сравнительно удобную дорожку: вырубленную в скалах лестницу. Все это Фил включил в свой первый отчет «раз через час».

Ко второму отчету информации не слишком прибавилось. Изнурительный подъем по гололеду вынудил Фила сделать короткий привал и подкрепиться. Конечно, концентрат через трубочку в шлеме – это не бутерброд с чаем, к какому перекусу дайвер питал слабость, но сил придает. Метель прекратилось, и стало ощутимо темнее. Впрочем, сработанный в Союзе Кошиков светофильтр безукоризненно на это отреагировал, предоставив судить лишь по метеорологической сводке. Циферблат термометра срезал еще шесть градусов. Судя по всему, наступала ночь.

Встреченные у подножия башни следы борьбы Фила уже не слишком удивили. По клятвенным заверениям тепловизора, в маяке не было ни одного даже относительно живого существа, но застрочившие по спине мурашки имели иное мнение. Фил, как и всякий дайвер, умел доверять технике. Но здесь интуиция пошла с ней вразрез. Равно как и банальная логика. Если тут была корзэбская пехота, то почему ушла? Так или иначе, идти в расплавленную огнем плазмотронов дверь совсем не хотелось. Десантник резко выдохнул и подчеркнуто экономным движением вскинул свой «гочкинс». Мурашки мурашками и риск риском. Но ведь риск – это Филова работа, ради которой его и держат. Вперед!

Внутри маяка от пустой сторожки начиналась винтовая лестница, охватывавшая неработающий лифт. Засада могла поджидать на каждом шагу, и Фил был вынужден идти крадучись, вдоль самой внутренней стенки, тщась уловить звук человеческого дыхания, хотя и знал, что это невозможно. Аппаратура указывала на наличие сквозняка, который, благодаря развитому интерфейсу комплектов «Страж-3», натурально ощущался кожей. Наконец, узкие скользкие ступени вывели бойца в диспетчерскую. Природа сквозняка стала ясна. Над головой – пробоина в половину крыши. На полу – несколько холодных мертвых тел. И в одном, по сменившемуся мнению тепловизора, еще теплится жизнь.

Устава у дайверов не было, но его заменял свод непреложных правил. Первым делом, Фил внимательно осмотрел помещение. Убедившись, что более никакой угрозы оно не представляет, вторым делом, Фил сунул в рот раненному октобус скафандра. Автоматика постепенно наполняла его легкие все более теплым воздухом и вскоре вышла на нормальную для потребления температуру. Медицинский комплекс отправил через шланг диагностических нанороботов. Дыхание есть – значит, еще живой. Тем временем, Фил третьим делом подробно сфотографировал все тела и прикрепил снимки к сообщению на орбиту для идентификации. Оно отправится в назначенный срок. Четвертым делом – приступил к выполнению изначально поставленной задачи.

В ранце за спиной десантника лежал длинный свинцовый тубус – источник энергии, работающий на радиоактивном распаде плутония. Для запуска всех систем жизнеобеспечения маяка его не могло хватить, но для микроэлектроники было вполне достаточно. Опровергая опасения, вызванные потрескавшейся консолью, компьютер диспетчерской охотно от него заработал, наполняя монитор голубоватым светом. Информационная сводка по маяку во многом Фила утешила и в то же время удивила. Основная электростанция – поле ветряков – была цела, но бесполезна по причине отсутствия ветра. Солнечные батареи не отвечали на запросы, но от них все равно не было бы проку. А вот резервный источник – геотермальный – не включался со времен профилактического запуска и был абсолютно цел. Его мы сейчас и попросим…

Фил подал энергию сначала на лифт и обогрев лифта. Туда предполагалось отнести раненного. Затем – на аварийное освещение, которое здесь, как ни странно, еще работало. Теперь он включил чудом (или чьим-то намерением) уцелевший радиомаяк и отправил на орбиту отчет, включавший благословенное «миссия выполнена». Ведь еще два маяка удалось запустить по локальной сети космодрома. Связь с двумя оставшимися была нарушена, но по трем точкам уже можно ориентироваться. Сканирование посадочных карт на предмет нагрузки нашло две практически не заваленные, на которые можно было принять бот. Также удалось установить связь с четырьмя ракетными шахтами, но какое-либо более плотное общение с ними требовало ключа, Филу, конечно же, неизвестного.
От корвета уже отделился спускаемый модуль, которому автоматика подсвечивала обе целые карты – разумнее будет перед посадкой осмотреть их визуально. Боец собрался перенести раненного в лифт, как вдруг тот зашевелился.

***

Почему Гипер потерял связь? Понятно, почему связь потерял именно Гипер, ведь если Фил был уже обстрелянный, знавший и победы, и поражения дайвер, то Гипер, хоть и его ровесник, теперь вышел в третий свой рейд. Хотя в предыдущих двух ему сопутствовала удача, сводился «непомерный труд» к исполнению функций призовой партии. То есть, грозно водить плазмотроном перед разутыми глазами гражданских экипажей. Черняк, глядя статистику, повелся на число взятых «на абордаж» кораблей. Рейды те были действительно продуктивными, но судьба не спустила старпому эту ошибку, аккуратно поставив в первую ячейку самое слабое звено.

Гораздо интереснее, как именно Гипер потерял связь. Оказавшись на поверхности, он растерялся и даже запутался в стропах. Только при помощи едреного трехэтажного мата Филов напарник смог принять вертикальное положение. Установить связь с орбитой без слова брани получилось – большое достижение. Выслушав рекомендации, Гипер зашагал среди плотных мерцающих сугробов, врубив на полную мощность фонарь и тупо уставившись на черную иглу маяка. В отличии от своего товарища, он сразу оказался на горных склонах, поэтому путь напрямик был далеко не самым коротким. Три раза десантник с громким чертыханьем обходил внезапно открывшийся овраг. На третий раз, посреди голого склона ущелья ему померещилось круглое отверстие. Память подкинула заученные во время перехода схемы космодромов, а вектор на корвет сделал эти знания актуальными: перед ним технический тоннель геотермальной станции. По которому можно будет быстро и не блуждая добраться до турбины, а оттуда и к космодрому. Что тоннель вполне может быть завален, Гипер, конечно же, не подумал.

Залезть в дыру было сравнительно просто. Обошел овраг, скатился вниз по склону, тщательно выбрав место, - и ты уже там. Гипер медовым голосом предупредил орбиту, что заходит под землю и может потерять связь. Орбита, попросив обрисовать ситуацию, дала «добро». Десантник осветил фонарем внутренности узкого лаза, где едва мог уместиться даже в таком компактном скафандре.

- Стой! – громыхнуло сзади. – Туши рацию!

Гипер подчинился.

- Сам кто будешь?

- Свободный дайвер, - пролепетал десантник, нутром чуя направленные в спину раструбы плазмотронов, винтовок и чуть ли не танковых пушек.

- Кому служишь? – продолжался допрос.

- Бэ тану Ксенону, - с надеждой воззвал Гипер.

- А что забыл здесь Ксенон?

- Посольство! – наконец сообразил Гипер. – К тану… бэ тану Ардису!

Десантник стиснул зубы. Грубое нарушение этикета. Могут сразу пристрелить. И, главное, будут правы. Однако стрелять никто не торопился. Голос промедлил пару секунд, видимо, переговариваясь по рации. Наконец, решение было найдено.

- Руки за спину! Вперед по тоннелю!

Дайвер счел за лучшее подчиниться.

***

Фил сидел в лифте, отставив «гочкинс» в сторону. В замкнутом пространстве от него мало проку, да и собеседник, хотя уже дышал сам, вряд ли был способен к более активным действиям. По информационной сводке с орбиты, это был ярл Дайсон, один из малых ярлов, которые состоят на службе у влиятельных хозяев гаваней. В его подчинении находились те катера, которые атаковали Быстрова, так что был он, скорее всего, пленником. Дайсон прекрасно понимал это, и первой его репликой было:

- Я виноват, но не советую меня казнить.

- Это почему еще не казнить? – заинтересовался Фил, наклоняясь вперед.

- Они отошли, но обязательно вернуться с подмогой. А только я знаю новые ключи от ракетных шахт.

Кто такие «они», Фил более-менее понимал, а вот остальное…

- Допустим, мы нашли тана Ардиса.

- Бесполезно. Я не дурак, чтобы ключей не менять. Кроме того, по планете бродит достаточно много моих ребят. Я не верю, чтобы все они враз погибли.

- Допустим, нас достаточно много, - подмигнул Фил. – И у нас есть очень хорошие криптоаналитики.

Дайсон попытался рассмеяться.

- Контузия, плюс обморожение. Я умру быстрее, чем успею что-то рассказать.

Фил был вынужден согласиться, разочарованно распрямляясь.

- Допустим, казнить не собираюсь. Расскажи, что происходит.

Собеседник молчал.

- Ключи все равно остаются у тебя, - надавил десантник.

- Когда я вернулся, они уже обустраивали здесь базу, - согласился ярл. - После провала я был им не нужен. Удалось отбить космодром и разрушить другие крылатыми ракетами. Тогда они обстреляли нас с орбиты. Но не сильно старались: посадочные карты нужны всем. Они снова заняли маяки, мы еще раз их выбили. В диспетчерскую попал кинетический снаряд. После ничего не помню.

- Сколько их? – сверкнул глазами боец.

- Было около тысячи при десяти танках, - Дайсон нашел силы улыбнуться, видать, очень хотел, - но мы хорошо прошлись по ним из того, что было. Если бомбили диспетчерскую, уже не надеялись победить на поверхности. К тому моменту оборонялись только в двух точках, и ни одной машины на ходу.

Как знал Фил, без учета погибших в последнем рейде, наземные войска тана Ардиса состояли из двадцати восьми танков «Стегоцефал», полутора тысяч бойцов и большого количества могущих при угрозе вооружиться поселенцев. Но вдобавок к ним имелись реактивные системы залпового огня и целая сеть автотурелей с разнокалиберной артиллерией.

- А в космосе?

- Два «минотавра» с четырьмя корветами. И еще один нового типа. Нам удалось их отогнать.

- Какого еще типа? – всполошился Фил.

- Чтоб я знал! Висел в сторонке. По поверхности не работал. Наш транспорт ловили корветы, этот, наверное, на рыбу покрупнее. Тяжелый охотник, думаю. По второму классу у Корзэба вечный пробел, который должен был когда-то закрыться. Или закрылся, но мы раньше не знали.

- Тяжелый? – переспросил Фил.

- Крупный такой. Как пустой «минотавр», только чуть побольше. Все, что можно было снять с земли, мы сняли. Масса, маневры – все это в памяти компьютера. Если уцелел, конечно…

- А, может, просто танкер?

- Где есть танкер, есть линкор, – резонно заметил Дайсон. – «Минотаврам» до вашей Ксенонии ходу хватит, корветам и подальше.

- Возле Ксенонии им жить, пока пушки гнут пространство, - не мог не заметить уязвленный Фил.

Он знал, что преувеличил силу орбитальной группировки своего тана или сузил понятие «возле», что в данном случае одно и то же. На самых отдаленных из обжитых астероидов системы такая эскадра могла творить беспредел несколько часов – пока сближаются с ними для залпа поднятые по этому случаю «стандарты». Но навести на предателя страху стоило.

- Верю, так ведь тем более не нужен танкер!

- А, может, ложка? – так дайверы называли имитационные крейсера, ложные цели.

- Имитация чего? Тяжеловат для любого из задействованных кораблей.

- А, может, «минотавр» с неизвестной нагрузкой? – боязно верить, что где-то здесь скрывается здоровенный «убийца крейсеров».

- Не исключено.

Согласие ярла вызвало у Фила вздох облегчения.

- По поводу дальнейшего хода событий, что можешь предположить? - все это были метания вокруг сути дела.

- Если холодно, то на нас направили астероид. А может что и не один. А может и гравитационный трактор. Мы побеждали на поверхности, значит, корабли отойдут. Отошли ведь?

- Отошли, - подтвердил Фил.

- А потом вернуться, - подытожил довольный ярл. – И их будет гораздо больше.

Фила вызвали из посадочного модуля. Отключив внешний микрофон, он как мог коротко отчитался. Гора ответственности свалилась с плеч на того, кто придет продолжать переговоры. Как все-таки приятно говорить: «Продолжишь беседу с командиром»!