Когда Мишель дю Саж добрался до ворот летней резиденции королевы Элейн, было уже далеко за полночь. Маркиз обозлился, потому что прокинуть портал через стену оказалось невозможно, и ему пришлось надорвать горло, чтобы разбудить стражников, которые, как и полагается добропорядочным слугам закона, спали мертвецким сном. Чтобы расцветить унылые требования открыть ворота, маркиз чередовал их с проклятиями в адрес стражников и их родни до десятого колена на монтеньском и авалонском. Разбуженный начальник караула отвечал монтеньцу на одном языке, но не менее красочно. Разумеется, о том, чтобы ночью попасть к Дервиддону, нечего было и мечтать. Вместо того, чтобы проводить маркиза к советнику королевы, его оставили в одной из комнат кордегардии, где дю Саж мог бы отдохнуть, если бы его не подстегивали страх и еще кое-что. Нельзя сказать, чтобы монтенец был без ума от своей супруги, в конце концов, династические браки крайне редко заключаются из сентиментальных соображений, и все же, к чести маркиза стоит признать, что с тех пор, как он увидел свою супругу заточенной в сфере иллюзий, мысли о карьере и благополучии стыдливо ушли на второй план. Монтеньца мучили муки пострашнее любви – муки совести. Именно он втянул Камиллу в историю с сидом.
Время шло, а в кордегардии, кроме маркиза, не было ни души. Ушедший стражник, казалось, снова отправился видеть сны, и Мишель уже подумывал о том, чтобы вновь попробовать воспользоваться порталом и поискать Дервиддона самостоятельно. К счастью для дю Сажа, ему не довелось узнать, какими последствиями оказалась бы чревата подобная попытка. В комнате появилось лицо, которое он знал, не друид, а другой человек, немолодой, в теле, с окладистой бородой, в простой шерстяной одежде и в килте, но державшийся с достоинством, присущим лордам. Борс Мак Алистер, доверенное лицо королевы Элейн, «черный рыцарь» двора. Борс, как хорошо было известно маркизу, был уполномочен выслушивать сведения, предназначенные исключительно Элейн и Дервиддону. Маркиз учтиво поклонился и извинился за поздний визит. Горец лишь отмахнулся и поинтересовался причинами переполоха.
— У вас послание от короля Луи?
— Нет, милод. У меня к друиду личное дело, не терпящее однако отлагательств.
— Вы ведь уже немного знакомы с Дервиддоном и должны понимать, что в общении с ним вам все равно понадобится посредник. Выбора у вас нет, так что предлагаю свою кандидатуру и перейдем к делу. Выкладывайте, маркиз, почему у вас язык на плече, сапоги в пыли и камзол в крови?
Через два часа, когда "черный рыцарь" двора, закончил долгий разговор с послом Монтени в Авалон, его брови были нахмурены, а пальцы задумчиво водили по стеклу окна. Непохоже на то, чтобы маркиз соврал ему. За долгие годы службы тайным советником, Мак Алистер научился отличать людей, которыми движет страх или жажда наживы, от тех, кто действует за совесть. Во многом именно это умение и способствовало тому, что обладая средствами, значительно уступающими возможностям кровных магов, люди на службе Борса добивались значительных успехов там, где другие терпели крах. Все еще в задумчивости, горец водрузил свое грузное тело за письменный стол и, тщательно выбрав перо, приступил к составлению короткого послания.
"Борс — Джеремии, — выводил Мак Алистер, прищуриваясь. — Первое: время ушло, операцию «Монтенец» отменить. Второе: Вор во Дворе, до особых распоряжений активных действий не предпринимать, выходить в рейд только с друидами третьего круга".
Перед рассветом гонец был за воротами. Всадник пришпорил жеребца и послал в галоп. Гонец ненадолго перевел дух лишь у круга фей, в который шагнул, даже не расседлав и не привязав породистого скакуна.
Время торопило.
***
- Говорите правду, синьор кот-фейри, здесь все свои. Это вы призвали свою подружку-фаэ?
- Парень, слезь с уссурийца и отдышись. Второй раз родился ведь и отмечать это по-другому нужно… и с чего ты это взял? Фея поцеловала? А эта… она не с нашим вором-монтеньцем пришла, нет? – вмешался в зарождающуюся потасовку боцман, вошедший в каюту чуть позже Ренцо.
Последний тоже поспешил разнять громита и охотника.
Уссурец был не против того, чтобы авалонка посидела на нем еще немного. Он густо покраснел и не делал абсолютно никаких попыток освободиться, только защитил глаза руками. Кошки в ярости имеют нехорошую привычку выцарапывать все, до чего дотянутся. Сейчас глаза уссурца уставились на тугую повязку, стягивавшую грудь Эссильт, а поток его мыслей из всех событий, требовавших немедленного анализа, выбрал вопрос о том, что скрывается за ней.
- Éist, leanbán, - Баюн перешел на низкий гортанный шепот. - Ní féidir liom gá cabhair Seidhe a defeat... leat.
*
Оборотень почувствовал, что если продолжит, то может сказать что-нибудь лишнее, потому, неожиданно разозлился.
- Слезь уже с меня, идиотка. И сиды, и ты, и ваши закидоны, у меня уже вот здесь, - Баюн продемонстировал где, проведя рукой по шее.
- В самом деле, вьюноша, не стоит пытаться задушить нашего незадачливого оборотня, - Ренцо пытался оттереть перчатки от крови, правда без толку – содержимое человеческих жил лишь ещё больше расползалось по ним, - вы оставите синьориту Торрес без слуги… Кстати, это наша гостья разодрала вахтенного, или у нас на борту бродит ещё что-нибудь с размышлениями в духе «кого б ещё съесть?»
- Да, я бы не против перекусить, - раздался новый голос из-за плеч мужчин, - но едва ли стану кусать матросов.
На палубе "Альбатроса", оперевшись на шпагу в ножнах, стоял маркиз дю Саж в обществе еще одного неизвестного человека. Как и маркиз, он был высок и худощав, но был куда моложе и вместо белого завитого парика носил смоляные волосы до плеч, а вместо отороченного вышивкой голубого камзола - кожаное одеяние и шпагу, выдававшие в нем кастильца.
В воздухе раздались удивленные возгласы, нестройный хор голосов разразился криками: "Откуда они здесь взялись? Кто вы такие? Что за чертовщина?"
- Прошу прощения за необъявленный визит. Маркиз Мишель дю Саж к вашим услугам, - произнес первый.
- Кажется, мы немного опоздали, что ж, давайте знакомиться: Риккардо Пронто де Гайегос, - добавил второй.
______________________________________
* Ní féidir liom gá cabhair Seidhe a defeat leat. - Чтобы одолеть тебя, помощь Сида мне не нужна.