|
Что-то никто не копает вглубь. Практически одни похвалы – пусть, безусловно, и заслуженные. Ладно, пускай сегодня «злым копом» буду я))
Вниз по тексту.
«Капельника» - просто досадная очепятка.
«алкоголь рассеялся» - м.б. «растворился» или «Опьянение рассеялось»?
«скелет давно вымершего гиганта» - вымирает вид. Отдельно взятый гигант умирает.
«дружили до слез» - а вот это хорошо!
«и котята пели» - блин, здорово ведь!
Постельная сцена кажется неуместной – пока не прочтёшь её до конца и дальше. Вообще, когда красавица-жена из воспоминаний оказывается секс-куклой – хороший ход.
«Вышел в зал и выключил ребёнка» - круто.
«старая яблоня, опадавшая последними, переболевшими жизнью плодами» - тоже неплохо.
«Есть такой закон: если какой-то человек жертвует своей жизнью, то он даёт право на рождение одного ребёнка женщине без правонарушений» - где-то я уже читал что-то похожее. Вспомнить бы…
«Тамошнее солнце вскрылось над горизонтом…» - ладно, пусть вскрылось, как тот лось в лесу, но почему «тамошнее»?
«…и запачкало стену НА моей квартире» - может быть, всё-таки «в»? Или «моей квартиры»?
«…вечер, ветер, ветка, Вета, Лизавета. Лиза». Хорошая, уместная трансформация времени в имя через явление и предмет.
«И я залёг, весь дрожа от холода и страха — куда идти?» - ведь не идти же. Ноги не работают. Ползти!
На двух моментах хочется остановиться особо.
1. «…местная обкуренная шпана прирежет забавы ради в заплёванной подворотне» - Лукьяненко detected, и это не комплимент. Три штампа разом!
Ладно, смех смехом, но герой, думая так, сразу теряет в правдоподобии. Я попробую объяснить, почему. Автор рисует нам главного героя курильщиком дряни со стажем, хотя что именно за дрянь он курит, не раскрывает. Глав. герою знакома ломка – то есть у него развилась зависимость. Поскольку в тексте не упоминается о том, что зависимость от конкретно этой курительной дряни развивается мгновенно, подключается жизненный опыт читателя, который подсказывает, что зависимость от курева развивается какое-то время. Рискну предположить, что к моменту её возникновения герой должен знать уже как минимум нескольких барыг и ещё больше – других курильщиков дряни. Сноб-небожитель, спускающийся в «нижний мир» за очередной дозой и сразу выныривающий обратно – красивая сказка, он неправдоподобен. Достаточно быстро становится всё равно, где и с кем, лишь бы накуриться; «заплёванная подворотня» становится средой обитания. Я к чему веду: «местная обкуренная шпана» - это прежний круг общения глав. героя, а шпана шпану шпаной никогда не назовёт. «Местные», «наша местная шобла», «мои прежние друзья-плановЫе»… да кто угодно, но никак не «обкуренная шпана».
«Прирежет»? У них там наверняка другие словечки. «Поставит на нож»?
Слово «доза», кстати, применительно к чему-то курительному тоже звучит не очень. «Скрутка», «щепоть»?
2. «закричал я в испуге, дергаясь и махая руками, но быстро понял, что всё ещё пристёгнут. Я расстегнул ремень и рванулся вперёд, перевалившись туловищем через вывороченное лобовое стекло. Попытался оттолкнуться ногами, но они не повиновались». Хех… Не хочется разрушать идиллию автора и текста, но для того, чтобы перевалиться через лобовое стекло, главному герою предстоит сначала выползти из-под руля – он же вёл машину, так? С неработающими ногами это представляется маловероятным. Пусть лучше он попробует открыть дверь, а если её заклинило – выдавить боковое стекло (оно наверняка треснуло от удара при столкновении). И да, ремень безопасности ОТстёгивают, а не РАСстёгивают.
Вот и всё, что бросилось в глаза. Можно возразить, что это мелочи, ничего не значащие фактики… но вся психоделия, которую умело наколдовывает автор, не будет работать вне связки с реальностью – а реальность складывается именно из таких мелких фактов. Сильный рассказ должен быть силён и в мелочах – как силён он целым рядом сцен: жуткой смертью отца героя и его последующими «визитами», сценой с секс-куклой, провожанием Лизы, аварией, концовкой. Есть и ещё кое-что неявное, действительно страшное и правдивое – оно проглядывает вторым слоем и скрытым смыслом. Смерть отменили – ну и чем же занимаются бессмертные и беспечные боги? Да бухают, накуриваются и трахаются на квартирах, как раньше. Как сейчас.
К герою есть вопросы. Ему тяжело сопереживать… но к концу он, вот чудо, становится даже немного симпатичен своей рефлексивностью и истеричностью – она в каком-то смысле помогает ему переродиться.
Не буду утверждать, что понял замысел автора, но это перерождение – готовность отдать свою жизнь ради будущего ребёнка вместо жизни Лизы – ведёт к аварии, а та – к новому рождению героя, в буквальном смысле. Но мне, как читателю, всё же было не совсем ясно – то ли автор так закольцевал свою историю и эти «роды от первого лица» (чрезвычайно сильно написанные) являются всего лишь очередным воспоминанием, то ли глав. герой каким-то образом переродился в ребёнке Лизы, то ли это просто концовка в стиле «понимай, читатель, как хочешь».
Всё это вместе смахивает на красоту ради красоты и глубину ради глубины. Красиво, сильно – но, как по мне, слишком сумбурно и не по-мужски рефлексивно. С другой стороны, автор не обязан прислушиваться к моему мнению – тем более что я признаЮ и качество текста, и силу образов, и – пусть зыбкую – цельность рассказанной истории. Удачи желать бессмысленно – перед нами если не победитель, то призёр-то уж точно.
|