[Галина Алфеева]

Приветствую читателей. Долго думала по поводу жанров своей писанины, предполагаю, что всё же космопанк и биопанк. Посмотрела, что такого написано в отечественном сегменте, сомнения только усилились. Посему аннотация и фрагмент (не начало, зато признаки жанра отыскать можно):

Скрытый текст - текст:

Даша Сиверцева живёт в будущем, когда на Луне уже существуют не только базы, но даже мегаполис, Дальний Космос активно колонизируется и для его заселения корпорации и братства искусственно создают улучшенных людей, легко меняющих не только внешность, но и пол. Чтобы сравняться с ними, простые земляне проходят модификацию или постепенно заменяют части своего тела на искусственные, становясь киборгами. Даша мечтает иметь своё собственное жилье и получить сертификат на модификацию, о большем она не задумывается. Мечты приводят её в космический флот, а затем на Луну, где всё сложнее и опаснее, чем ей представлялось.

***
Как её звали? Чон не знал. Не знал ни имени, ни фамилии. Не знал, как она выглядела. Впрочем, подозревал, что могла быть азиаткой и у неё были карие глаза.
Да, можно было бы заказать исследование и получить приблизительный портрет матери, а с ним – и вычислить её, но… Чон предпочёл этого не делать.
Что он знал о ней? Что она была землянкой, ей точно было не меньше двадцати шести, и уведомление о модификации, которое возможно получить, минимум, с этого возраста, пришло ей в тот момент, когда она крутила роман с парнем с Луны, его отцом, – о котором Чон также знал крайне мало.
Всё, что знал, приходилось домысливать до логической совместимости с последствиями.
Похоже, что уведомление пришло как раз наутро после бурной ночи. В то утро мать побежала проходить обязательное для кандидатов предобследование и выяснила, что пара эмбрионов может помешать её планам.
Беременным нельзя проводить модификацию, и мать не хотела терять свою очередь. Наверное, она была права: глупо жертвовать очевидными преимуществами в пользу сомнительных.
Чон не знал, почему она не сделала аборт: боялась последствий для здоровья, или, может, любила того парня? Во всяком случае, он, тот парень, взял на себя ответственность. Правда, не совсем обычным способом: уговорил мать продать эмбрионы своей корпорации.
Корпорация была не против, но, разумеется, провела тестирование, которое как раз и выявило генетические отклонения у одного из зародышей.
В итоге Сона они выкупили, а Чона рачительно «пристроили» в братство, которое получало дотации на содержание детей с генетическими отклонениями.
Когда Сивка спросила, как Чон узнал обо всём, он ответил, что несколько лет назад его нашёл агент Сона. И предложил договор, по которому Чон никогда не будет общаться с журналистами. В обмен тот получит стипендию в колледже. Чон согласился: для унсы из братства это было хорошим подспорьем.
– Поэтому я не подался в Колонии, выучился и сделал карьеру инспектора оборудования, – усмехнулся селенит.
С Соном они не встречались. Но когда возился с программой, Чон по всем доступным источникам воссоздал профиль брата… «Просто так, ради интереса», – сказал он…

Окольными путями вышли на станцию. Мичман после некоторых раздумий и совета Чона надела браслет. И узнала, что было девять пропущенных звонков от Алекс и ещё два с неизвестных номеров. Хорошо бы это реклама или что-то, не относящееся к её нынешней ситуации.
Она не решилась перезванивать, лишь отправила Алекс текстовое сообщение, что всё в порядке, развлекалась в Мун-Сити, потому пропустила звонки.
Если СБ всё же её контролирует, – через систему или через Алекс, –пусть думает, что мичман Сиверцева провела ночь где-то в злачных местах и – что ещё лучше – пускай поищет там её следы.
Они с Чоном мирно доехали до общежития, за это время Сивка узнала не только историю братьев, но и результат ночной работы программы Чона: «лисий хвост» удалось отследить до развлекательного центра в Мун-Сити.
– Правильно,– одобрил Чон. – Я так тоже иногда делаю: захожу в какой-то очень людный объект и выхожу там, где можно найти «слепую зону», оттуда – уже «с хвостом» – возвращаюсь на объект, жду немного, а потом своими тропинками иду по делам. Отследить, конечно, можно, но занимает больше времени вычислить, откуда и куда я двинул.

Молодые люди вошли в лифт и несколько этажей проехали молча: пока кабина не опустела. Едва последние попутчики вышли, Чон скомандовал:
– Приватный режим. Доложи обстановку.
– И вам доброго дня, – услышала Сивка в динамике знакомый голос. – За сутки неполадок и происшествий не выявлено, радиация в норме, данных о вспышках на Солнце не поступало. Рад тебя видеть, Спящая красавица: ты вчера заставила меня поволноваться.
– Почему? – удивилась Сивка.
– Судя по череде недавних событий, ты склонна искать острых ощущений и попадать в опасные ситуации. Поэтому ты, с ведома моего начальства, на территории общежития находишься под присмотром. Но когда общежитие покидаешь, я не могу гарантировать тебе безопасность. К сожалению, я не мог остановить шаттлы в тоннеле на пути твоего следования, а робот, к которому мне удалось подключиться, был выведен из строя. На звонки ты не отвечала. Поэтому я переживал, если ко мне применимо такое человеческое выражение.
– И вот кто из вас – ты или Сон – такой зануда? – вопросом ответила на взгляд Чона Сивка.
Вчера вечером она на ходу сочинила версию о том, что полезла в тоннель на спор; и теперь ей очень не хотелось рассказывать, как и почему она на самом деле оказалась там.
– Никто. Он сам такой. В смысле, это остаток базового профиля, который прописывают всем ботам, я тут ничего особо не выдумывал.
– Как его зовут?
– РП-3. РП – то есть «рабочий прототип». Приехали, выходим.
Они вышли на самом нижнем, техническом этаже. В большом холле у энергоблоков подзаряжались боты и разная ползучая, катающаяся и ходячая техника. Сивка подумала, что спрятать здесь сервер РП-3 было правильной идеей.
– Три – это значит, были ещё два?
– Были. Ну, так, не очень сначала дело шло, их оказалось проще совсем убрать, чем переписывать.
– Почему ты не дал ему человеческое имя?
– Зачем? Пока идёт разработка, я могу по сто раз что-то переделывать, и это не всегда мелочи. Имя – это как признание личности. И как после этого его стирать или обесточивать?
– Теперь понятно, почему и он не называет меня по имени – он тебя скопировал и развивает: землянка, Спящая красавица… А от тебя я только «ты» слышала.
– Если тебе больше нравится «Вы» и обращение «Мичман Сиверцева» – можем тебя звать так. Только мигни.
Сивка прикусила язык. «Мичман Сиверцева» явно уже не подходило для их взаимоотношений. В конце концов, Чон сегодня ночью любезно уступил ей кровать и, как привычную вещь достав из шкафа спальник, несмотря на сивкины возражения, ушёл ночевать куда-то в свои лабиринты. А утром, когда вернулся, так осторожно стучал – это в своё собственное жильё-то!
Как ни крути, а на словах придётся сокращать дистанцию.
– Даша. Можно звать меня Дашей.
– Спасибо, учту.
Чон шёл немного впереди, показывая дорогу, поэтому она не была уверена, сказал он это серьёзно или с уже известной ей усмешкой.
– А как тебя зовут? Я имею в виду полное имя.
Сивка знала, что у селенитов нет фамилий: у них двойные, иногда тройные имена, одно из которых можно использовать как фамилию. Имена обычно даются с таким расчетом, чтобы смена пола на них не сказывалась. Кроме того, в именах унс есть «кодовые буквы», по комбинации которых можно определить корпорацию или братство.
Между собой жители Луны как-то интуитивно определяют, в какой ситуации уместно использовать одно имя, в какой – другое. Алекс говорила, что чаще для официального общения выбирают то, что короче.
Если так посмотреть, для лунного уха её «Сиверцева» звучало весьма фамильярно, а может быть, даже вызывающе. А «Дария Алексеевна», наверное, вообще считалось верхом легкомыслия. Зато «Даша» или «Дари» находились ближе к сфере деловых или приятельских отношений.
– Карран. Карран Чон.
– Приятно познакомиться, Карран Чон.
– Угу, – он не обернулся: в то время селенит и землянка подошли к гермодверям, Чон коснулся панели, и двери плавно разъехались.
За дверями оказалась маленькая проходная комната. Правая стена её почти целиком была заклеена плёночным экраном, под ним стоял стол-панель, а перед панелью было кресло оператора – стандартный пульт управления системами. Слева помещались металлические шкафы, выполнявшие роль перегородки, через проход между ними Сивка увидела мастерскую, примерно такую же, как и чонова, только, в отличие от той, подпольной, эта, официальная, была очень прибранной. В сравнении мичмана Сиверцевой две мастерских одного хозяина выглядели как гараж и операционная.

– Садись, – Чон указал ей на кресло перед экраном; для себя он притащил из мастерской табурет-вертушку и присел на другом краю стола.
Тёмный экран в ответ на голос, а может, на открывшиеся двери и движение в комнате пробудился, на нём стали появляться картинки из разных уголков общежития, где работала техника: маты с едой, уборщики, химчистка, склады…
– Что я должна делать? – спросила Сивка, усаживаясь в кресло.
– Снимай свой браслет и можешь начинать болтать с РП-3. Я посмотрю, будут ли какие-то изменения в его профилях.
– О чём болтать?
– О чём хочешь. Не обращай на меня внимания. Сплит!
По команде Чона иконки на столе окрасились в разные цвета, панель разделилась на две одинаковые, но разноцветные части, селениту досталась зеленоватая, а землянке жёлтая.