Недавние спорщики топтались на месте, позвякивая доспехами. Аэдан даже пожалел, что не видит их высокородных лиц.
- Господин проявил необыкновенную щедрость, пожаловав вам титулы в новой иерархии, - продолжил тот, кого Сиятельные называли Магмастером Войны, - Уверен, вы не забыли, что вам еще нужно их отработать. Надеюсь, вы понимаете, что дальше вы будете разочаровывать уже не меня, а лорда Са-Омэль Иолча. Отбой!
"Нгат и драконовы объятия!" - подумал Двадцать Шестой, - "Неужели Омэль и впрямь не погиб?"
Выражение отцова лица ответило ему лучше слов и жестов. Сойдан Кан-Каддах славился своей выдержкой. Сейчас же Старика перекосило такой ненавистью, что его легко было спутать со свежим оборотнем. Пальцы стиснули рукоять меча, казалось еще немного, и она рассыпется в деревянную труху. Аэдан решил, что отец сейчас кинется на орденцев прямо через стену павильона. И что та сама отскочит в сторону, чтобы не оказаться у Магобойцы на пути.
Сойдан прикрыл глаза, беззвучно, глубоко вздохнул. И показал в противоположную от врагов сторону.
- "Туда. Быстро. Тихо".
Норхад уже и не знал - восхищаться ли ему этим внезапным пацифизмом отца, или осуждать его. Отряд, перебежал к стене залы, оставив неизвестным - возымела ли угроза "Жжёного Лорда" свое действие и смогли ли спорщики наконец договориться. Впрочем, Демон мог суметь услышать. Аэдану казалось, что скоро тот начнет тянуть носом воздух и шевелить ушами, словно один из своих озверевших потомков.
Они оказались у большой статуи, установленной на полукруглом, врастающем в стену постаменте. Его форма и впрямь подсказывала это слово - "врастающий". Больше всего он походил на гигантский гриб-трутовик. Восседавшее на нём изваяние мужчины в тоге улыбалось, безмятежно и загадочно. В руках оно держало символ Дома Омэль - Циркуль и Спираль на круглом диске. Там, где с псевдокости слезла золотая и серебряная краска, были видны сочленения, шарниры и пазы под проводящие волокна из маг-ткани. Нет, это не статуя, это сервитор, самый большой и искусно исполненный из всех, что доводилось видеть Аэдану.
Рядом с механизмом стену подпирала тяжелая костяная панель, пыльная и потрескавшаяся, неведомо кем снятая с одного из павильонов. Смотревшаяся рядом с чудом древней техники на редкость неуместно. Отец взялся за неё и передвинул, хотя это должно было быть тяжело даже для него. И сделал это тихо. Интересно, он по жизни стремился казаться слабее, чем был на самом деле? Или же это место на него так влияет и пока его несчастные отпрыски чахнут и травятся, он лишь становится могущественней?
За панелью оказалась дверь. Очередная. Закрытая. Как они успели надоесть…
Предок прислонил обломок стенки к "статуе", так, чтобы панель прикрывала этот спрятанный альков от взглядов посторонних. Указал, где его отряду надо разместиться, чтобы организовать засаду, на всякий случай. И опять начал колдовать над дверью. Аэдан уже думал, что не в переносном смысле слова. А еще Двадцать Шестой не понимал, как орденцы смогли прошляпить этот вход. Они, как и все выходцы с Внутренней стороны, конечно, подслеповаты и туги на ухо, но их что, специально кто-то отвлекает?
Отец торопился. Между кончиками его пальцев и кнопками замка проскальзывали искры. Что ж, вот один из вариантов ответа на поставленный вопрос.
---
Ханнок ненавидел устройство номер 44-1105. Но когда оно закрыло глаза и уснуло, оставив сарагарца беспомощно метаться в темноте, то скоро начал жалеть, что нет хотя бы такой компании. Мрак, тишина, если не считать слабых отголосков магии, которая продолжала работать над зверолюдом. Настраивала, оптимизировала, улучшала контроль. Вытесняла Ханнок Шора из Сарагара прочь, сковывала его в самых дальних глубинах подсознания. Эти слабые всполохи были еще страшнее темноты.
Межзвездная бездна, через которую боги-прародители сбежали из прошлого мира. Вот только он сам не такой сильный, и не такой удачливый, судьба его - пролететь мимо луны и умчаться дальше, во всё сгущающуюся тьму. И крика никто не услышит.
Если устройство и видело сны, то Ханноку доступ к ним был запрещен. Впрочем, оно могло еще и не уметь их видеть. А может, модификантам такое и вовсе не полагалось. Или сном был сам Ханнок и скоро устройству придет пора просыпаться. Сам сарагарец не мог сейчас забыться и впасть в беспамятство, как бы ему этого не хотелось. Каким бы усталым он себя не чувствовал. Возможно, клятому захватчику остается лишь подождать, и "помехи" скоро просто обезумеют и утихнут, навсегда…