[Alex S.S.]

Жан-Пьер обнаружился на следующей по счету улице, на мой немой вопрос он попросту ткнул дрожащим пальцем на один из особняков. Мои брови взлетели - мать моя шлюха, нехило устроился, доходяга. Судя по крови, медленно перетекающей через бордюрчик и тому, что на входе из особняка доносились крики и звуки выстрелов – веселье было в самом разгаре.
Я непроизвольно оскалилась... не знаю, что за хрень там творится, но, чую, нашему трупаку там точно несладко приходится. Жана-Пьера трясло от страха так, что он облокотился на капот машины, не сводя глаз с ворот. Что ж ты там увидел, поц?
Я снова перевела взгляд на особняк. Вроде стихло...
Черт, как не хочется лезть в это дерьмо. С другой стороны, раз уж приехала... и "коллеги" стопудов скоро примчатся. Я открыла бардачок, извлекла оттуда старую-добрую волыну Георгиса, кою он по привычке таки оставил у меня, кивнула Жан-Пьеру. Хрен ли там - еле стоит, и кажется и впрямь наложил полные джинсы, разве что по ботинкам не стекает.
Вздохнула, оставила рядом с машиной с приказом вызвать подкрепление по рации и перебежками устремилась в сторону особняка. Эх, не погладят тебя по головке, Кастильо, не погладят, задом чую.
Парадная дверь была выломана, а вместо коврика с надписью «Welcome» – два трупа на газоне. Жмурику понадобились друзья для тусовки? Один даже будет обеспечен таким же стильным шрамом, как и наш общий друг. Второй замер с рукой на пузе, видимо пытался запихнуть обратно кишки и за этим важным делом не заметил, как околел. Мамочка, а мне-то, почему от этого так смешно? Под ногами хлюпало… ну вот, и дорожку загадили…
Держа пистолет Георгиса, и свой значок наготове, я шагнула в двери. Чуть не запнувшись об еще один труп, отскочила в сторону и по привычке отчеканила чуть ли не по слогам, стараясь, чтобы голос не дрожал:
- Полиция! Всем оставаться на своих местах!
А дальше голос сорвался. Не, млять, тут одним валиумом не обойдешься… тут надо жрать весь «завтрак чемпиона» в комплекте… и если инфаркт не хватит, будешь смирный-смирный…
А Георгис-то был прав, прям как в детских песнях «негр встал и пошел», вот только вряд ли в этой квартире играют в баскетбол, и мамаша его точно не в этом районе обитает.
- Хотя сейчас он даже в баскетбол не поиграет, - произнесла я одними губами, бледнея и глядя на отрубленную голову, таращащуюся на меня налитыми ромом глазами, - Ну здравствуй, с утра не видались…
- Пушку убери, крыса! – сплюнул уже известный мне по утренней встрече бандюган, - Прояви уважение к хозяевам дома, коль притащила свою вонючую тушку за порог.
Я машинально принюхалось. Отвратительно смердело ромом, свежей кровью, потом, грязью… мля, да что я внюхиваюсь в это дерьмо? Кстати, о дерьме…
Я медленно убрала пистолет в кобуру, значок так же отправился в карман – хватит, отсверкалась, чай не трусики, чтобы размахивать и, глубоко вздохнув, произнесла:
- Спешу уведомить вас, господа, что полиция уже едет, и замять подобное происшествие не получится…
- Тебя не спросили… - Энрико? Хорхе? Рамирес? хрен его знает, как зовут очередного из этих шкафчиков с антресолью, по мне, так они все на одно лицо и мозг у них общий… без извилин.
И тут я опять выдала определенно не к месту:
- … если только не решите зарыть своих друзей в саду… - разумеется, тут же получила по зубам.
А, правильно, что церемониться с продажной крысой, конечно… утерев капельки слез в уголках глаз, попробовала треснувшую губу языком и продолжила как ни в чем не бывало:
- … полиция приедет с минуты на минуту, и я не знаю, что вы скажете ей, но вам бы следовало решить…
- А что скажете вы, офицер? Простите, не расслышал вашего имени, - один из мужчин шагнул вперед, раздвигая дружков в стороны… хотя стоп, нет, они сами разошлись, да как почтительно… это заставило меня приглядеться к нему повнимательнее и сердце, пока еще бьющееся, несмотря на бешеные дозы валиума, екнуло.
Вроде типичный macho, накачанный, истатуированный, выражено криминальной наружности, каких тут тысячи, а что-то есть… что-то, что выделяет из других, то ли внешность несколько… оригинальная по сравнению с остальными.
- Буэно, это испражнение вонючей дырки не стоит внимания…
На лице мужчины возникло раздраженное выражение, вкупе с бешеными глазами это производило жуткое впечатление.
- Я сам решу, что стоит внимания, а что нет, - командный голос, вот не были бы руки в крови, да одежда уделана так, как будто он голыми руками порвал пару гринго…
Я поняла, что слишком долго смотрю на этого красавчика, и, как можно более равнодушно отвела взгляд, ровно представившись.
- Александра Кастильо, лейтенант. Прошу прощения за вторжение в столь поздний час, но как бы это не прозвучало глупо, тот человек без головы явился к вам прямиком из полиции, - я выдержала паузу, не зная, говорить или нет о том, что мужик вроде бы клиент морга, или промолчать.
- Я знаю…
«А с какого июля я, простите, тут распинаюсь?» - было возмутилось мое подсознание, я медленно подняла глаза на человека в белом.
- И про то, что он из морга пришел? – сорвалась, опять… шандец… диспансер, ауууу…
Он кивнул, спокойно и… печально? Родственник? Блин, детка, да они тут все родственники, если не на крови, то точно кровь мешали… не понимаю я всего этого.
- Это Энрике…
Бугай вскинулся, отпихивая меня:
- Нахрена ты перед этой сучкой раскланиваешься? Ты хоть знаешь, кто это?!
Тишину прорезали звуки сирен. «Долгожданное подкрепление»… я закатила глаза. Одновременно с этим раздался визг, в боковой двери мялась и бледнела чернокожая служанка:
- Господин ла Волла! Донья Рамона… с ней… с ней плохо… - заломила она худенькие ручки.
Мужчина поспешно развернулся («белая с темным молния перед глазами» - я на мгновение смежила веки) и быстрым шагом, почти бегом, удалился. Через мгновение в особняк вломилась полиция, положив на пол всех, до кого дотянулась…

***
И час спустя, получив по ушам, мозгам, заду и душе от злого, как черти, шефа, скорее всего с занесением в личное дело, как качественно он повертел меня на своем… я забухала. Я говорила, что принципиально не буду запивать антидепрессанты алкоголем? Я соврала… се-ля-ви, иногда в жизни все становится настолько погано, что промежность автоматически становится стальной и тогда, привет прозак, риталин и валиум, бутылка доброго Джека Дэниэлса и старый друг которому можно поплакаться в… гавайку…
- Сними ее нахрен, амиго… - заплетаясь, произнесла я, долбанув по столу очередным опустошенным бокалом, - Не подумай дурного, просто после этой… ночи… на гавайки… смотреть не могу…
Эйнджел Георгис долго себя упрашивать не заставил. Гавайка полетела на антенну от старенького ТиВи и повисла там, аки республиканский флаг. Флаг… ха… автономная этаноловая республика, куда отправляют всех неудачников, которых отстраняют от дел, потому что «не доросли еще».
- Зря ты в это полезла крошка, - наклонился ко мне напарник, сжимая бокал в кулаке, - Я тебе сразу говорил, что дело тухлое… мертвое дело…
Я отмахнулась, откидываясь на стул:
- Вот только не надо опять про силы тьмы, пришедшие из джунглей, просто жмурик не до конца зажмурился, а прикончили его его же дружки, перерезали горло, и зашили, спрашивается, нахрена зашили? Тот и прочухался… вышел из этого… как его… ли… трагического сна. И пошел непонятки разгребать. В результате ему сделали улыбку не совместимую с жизнью и пару пуль в туловииик… щще, чтобы точно не поднялся… Все логично и просто, Анхель…
- Эйнджел, - по привычке поправил меня напарник.
- Анхель звучит популярнее… - по привычке пробормотала я в ответ, упираясь локтями в стол и находя пальцами горлышко бутылки. Словно сквозь туман, до меня доносился голос напарника:
- То есть то, что в венах мертвеца был ром тебя не смущает, и что смерть зафиксировали днем… нет, Сандро, я голову отдам на отсечение – замешаны темные лоа, и нам соваться в это дело ни к чему.
Я печально усмехнулась:
- Да уже засунулись, высунулись, опять засунулись и в итоге нас окончательно вытащили, не дав даже приблизиться к кульминации, а знаешь почему? Потому что шефу не нужно, чтобы подобные нам прыгали выше головы… либо ему дали на лапу… эхх…
Ткнулась я головой в стол, прошептав:
- И хрен теперь мне а не информация…
- То есть тебя подобное… «сношательство» устраивает? – развив мое сравнение, ехидно поинтересовался Эйнджел, опорожняя бутылку.
- Подобное – нет…
«От уж кого б я отсношала, так это…» - на этом мысль закончилась…
«Трясущиеся молодые руки передают коробку из-под какого-то украшения. Внутри любовно уложены кусок материи с бурыми пятнами, несколько темных волос, перевязанных шелковой нитью и прядь золотистых волос, украшенных лентой…
… барабаны… они вновь стучат, отдаваясь болью в висках, черная фигура извивается в пламени свечей, распевая гортанно «сантериааааа»… руки, похожие на клешни паука, истекая кровью от множественных порезов, поочередно берут тряпичные куклы, измазанные кровью и углем, одну в чепчике и платье… под чепец помещается светлая прядь… вторая, с ярко выраженными половыми признаками… волосы на лоб… тряпица вокруг куклы… голос срывается на крик, нещадно разрывая барабанные перепонки…
- Да придет в их души кошмар… да сгниет их кровь и плоть…
Грязные тряпки разлетаются, словно от вихря… грозный рык… серебряная игла вонзается в матерчатую голову, которая медленно обрастает плотью…
Вторая игла вкручивается в глаз…
Кукла дергается словно живая, содрогаясь в смертельной агонии… рядом с ней трясет в мертвом танце вторую…
Еще две в живот… куклы? Нет… уже тела… два тела… среди пожухлой газонной травы, среди множества таких же трупов, серые черви черно-бурыми головками вбуравливаются в пустые глазницы, сочащиеся густым гноем, бесчисленные язвы взрываются розовой сукровицей… по ним ползают черные жуки, забираясь под кожу… »
Я поднимаю голову, резко распахнув глаза, хриплю, с сипением пытаясь вогнать воздух в легкие… еще один сон… господи, когда же они кончатся…
- Бога здесь нет… - шипение, грудную клетку сдавило, словно наковальней, черная тень в огромном цилиндре… сидит на груди, вытянув худые, как палочки ножки по обе стороны моего лица, щекоча набедренной повязкой ключицы, а сухие лапки, сомкнувшись на моей шее, свернув пальцы вокруг нее в два обхвата, давят-давят-давят… до боли в груди, до хрустящих позвонков, до потери созна… на миг лицо тени вспыхивает фосфором, обнажая оскалившийся в улыбке череп… я из последних сил спихиваю мерзость с себя, резко садясь на кровати и… просыпаюсь с криком, вырвавшимся из сдавленных легких.
- Ты чего? – сонно бормочет Эйнджел, приподнимаясь на локте, - что-то не так…
Трясущимися пальцами я ощупываю горло, выпучив глаза во тьму… кажется… сейчас… оно опять вылезет, прыгнет сзади и…
Копошение на теле… я вскакиваю с кровати, с воплем, больше похожим на стон, сдирая с себя футболку и бросая ее на пол. В комнате загорается свет и я вижу…. серые черви среди черных тканевых складок, а еще часть на мне… визжа, сбрасываю их топча ногами, из глаз текут ручьем слезы, ноги подкашиваются, Эйнджел обхватывает руками сзади, прижимает к себе, что-то говорит… я рыдаю… вою, не в силах ничего сказать. Припадок проходит, еще какое-то время он прижимает меня к себе, а потом отстраняется, его взгляд блуждает по моему лицу… но останавливается на шее. Напарник бледнеет… настолько, насколько может побледнеть чернокожий, и отшатывается, хватаясь за «гри-гри», что никогда не снимает с шеи.
- Сандро… - в ответ на мой бешеный взгляд, он только кивает на зеркальную стенку шкафа, в которой отражается взлохмаченная полуголая женщина с ненормально вытаращенными глазами и иссиня-черными следами "паучьих" пальцев на шее…