Чем дольше работаешь ведьмой, тем больше тайн мир раскрывает тебе. Только надо не останавливаться ни перед чем. И ни перед кем. Первыми, как правило, в расход идут коллеги. Потом подруги и друзья. Потом... родственники. Вот единственно чем не смогла пожертвовать Чара, так это родственниками. Потому что не из тех, кто жертвует теми, о ком должна заботиться. А родственники от детей неотделимы, а детей она по определению бросить не может. Поэтому приходится тащить всю эту котомку с собой. Но оно того стоит. Так что и жалеть не о чем.
Надо просто потихоньку топать себе к чёрной башне. Зачем? Ради чего? Не знаешь. Только потому, что понимаешь, что тебе туда надо. Ну вот позарез. А повернёшь назад... Ну да, обретёшь свободу. Только вот жизни лишишься. Нет, не нормальной человеческой. Её то будет сколько надо. Завались. Тусклая, жёсткая, несправедливая, а временами откровенно горькая. И там не будет метаний, интересных решений, красивых выдумок и оживших сказок. Потому что это не принято. Даже исключено. Скучная, размеренная и предсказуемая жизнь... Нет. Только не туда. Только не обратно. Пусть в безрассудство и странности. Но не обратно.
И чем дольше Чара была верна этой идее, тем больше ей позволялось видеть. Если раньше Чара умела ходить только между Тенью и Светом, то потом научилась забредать в Тьму. А сейчас ей стали открываться двери в мир Иллюзий. Кто-то говорил, что Тьма и мир Иллюзий – это один и тот мир. Но Чара пока видела в них больше различий, чем сходств.
Мир Тьмы. Он, извините за тавтологию, тёмный. В нём идёшь, будто наощупь. Будто тебе выколи глаза и ориентироваться ты можешь только на слух, и тактильные ощущения. А мир Иллюзий – он прозрачный. Правда на тёмном фоне, но всё равно прозрачный. И очень холодный. Просто ледяной. Иногда ты даже ещё не знаешь, что забрёл в мир иллюзий. Но холод по ногам расставляет всё на свои места. Можно сразу ретироваться оттуда. Мир этот прямо скажем, не из приятных. Но если решился идти, следующим фактором прохождения завесы является запах. Запах трупов, формалина и мумифицирующих веществ. Иногда ладана. Не живые, никогда не меняющиеся запахи. Мёртвые запахи. Когда они тебе опостылят настолько, что уже сил нет, можешь быть точно уверенным, что ты на месте.
Зачем Чара туда ходила? Как всегда, по работе. В этом мире есть то, что надо вытаскивать на поверхность. И кто-то должен этим заниматься. А кому ещё этим заниматься, как ни ведьмам? Другие же не умеют. Надо только найти то, что достойно быть вынутом отсюда.
Чара шла тихо. Мир иллюзий не терпит суеты. Когда начинаешь суетиться, странные тени тут же разбредаются и рассыпаются. И ты их уже не поймаешь. Придётся ждать следующего раза, когда они успокоятся. Чара не любила делать что-то зря. И раз уж зашла сюда, надо чтоб в этом был толк. Поэтому старалась не пугать здешних обитателей. Странные формы перетекали одна в другую, но не были живыми. А ей хотелось найти что-то посущественней, чем простая тень. Тень слишком сложно воплотить в жизнь. Надо много энергии, а результат неизвестно какой будет. Может и не приживётся. Ей бы найти что-нибудь более... материальное. Впрочем, откуда в мире теней материя? Уже почти отчаявшись, найти, что хочется, она стала напевать песенку.
- Ланфрен-ланфра лан-тати-та...
Бесплотные тени стали расступаться в стороны, разбегаться. Но ведьму это уже не слишком волновало. Раз уж в этот раз пусто, то почему бы напоследок не повеселиться.
- Свети прощальная звезда...
К её удивлению из-за ближайшей тени-иллюзии послышалось в ответ:
- Любовь последняя чиста, лети в мой сад голубка...
Это было что-то новенькое.
Чара пошла на голос. Что там может петь? За теневой завесой в песочнице сидел маленький мальчик, лет пяти, и играл в куличики. Рядом с ним валялись машинки, лопаточки, пистолетики. И ракета.
Ведьма потихоньку прошла по периметру песочницы, стараясь понять, как такое может быть. Но раз может, значит может. И это надо принять, как факт.
- Ну и что ты тормозишь? – спросила она себе. – Хотела ведь нечто материальное в мире иллюзий, ну так получи. По запросу тебе всё и организовали. Но как?..
Мальчик насупился, перестал бить лопаткой по ведёрку и обернулся к ней.
- Чего ты там бормочешь? – серьёзно спросил он.
- Ты меня видишь?
- А как же. Как себя.
И опять отвернулся.
Чара села на край песочницы. И пригладила ребёнку волосы.
- А давно ты здесь?
- Давно.
- А сколько, если не секрет?
- Тыщу лет!
- Как интересно...
- Возможно да, а возможно и нет. А как тебя зовут?
- Чара.
- Странное имя, - рассудительно высказался малыш. – Цыганка что ли?
Ведьма хмыхнула.
- Нет. Почему ты так решил?
Мальчик отложил лопатку и ведёрко в сторону, раскинул руки и потряс несуществующей грудью.
- Вот почему.
Чара засмеялась.
- Да, это аргумент. Но не правильный. Я не цыганка.
- А почему тогда такое имя?
Чара задумась. Тысяча лет слишком большой срок. У мальчика просто может не хватить информации, чтоб воспринять сказанное ей правильно.
- Что молчишь? – спросил малыш.
- Думаю, поймёшь ли ты.
- А ты попробуй объчяснить.
- Ну ладно, - согласилась она.
А про себя подумала, я же ничего не теряю ведь, правда?
- Знаешь, есть такой писатель Терри Пратчетт.
- Знаю, - серьёзно сказал малыш.
- Хм... удивилась ведьма. – Откуда?
- Я всё знаю.
- Ну ладно, тогда хорошо. Это облегчит мне задачу. Ну так вот. У него в книгах волшебная материя меряется в чарах. Как в граммах. Или килограммах. Я не слишком разбираюсь, как вообще можно измерять такую материю...
- Ну и? – прервал её рассуждения малыш.
- Ну так вот. А чар – это самая маленькая единица материи. Поэтому я – Чара. Как не слишком большая магическая единица. Но всё-таки я есть. И это главное.
- Теперь понятно, - сказал мальчуган и снова принялся усердно запихивать песок в ведёрко.
Ведьма некоторое время наблюдала за ним.
- Слушай, а тебе не надоело здесь сидеть? Хочешь наверх, вреальный мир?
Мальчишка вскинул голову.
- А можно?
- Со мной – можно.
- А что мы там будем делать?
Чара задумалась.
- Не знаю. Вот правда, пока не знаю. Но если ты пойдёшь со мной, я тебя никогда не брошу. И всегда буду защищать. Согласен?
Малыш замер. Задумался. Потом протянул ручку. Положил её в ладонь ведьмы. Ручка была холодная. Практически ледяная. Понадобится много сил, чтоб отогреть её. Но Чара рассчитывала, что справится. Потому что этого малыша она здесь оставить не может.
- Я не знаю почему. Но я тебе верю.
И Чара изменила первоначальную формулировку. Не может быть брошен в этом холодном мире иллюзий ни один ребёнок. Они все нужны. Нужны там, на поверхности. Где тепло и весело. Где этим детям будет дана возможность развиться и быть счастливыми. Как ей. Да, по своему, со своими тараканами. Но быть. Жить. Радовать и радоваться. Ведь зачем тогда Мидгард, если в нём нет места для этого ребёнка? Это несправедливо. И не порядок. А с несправедливостью мириться Чара никогда не умела. И не хотела. Что выйдет из этой идеи, провести мальчишку через миры? Путь не близкий и сложный. Отвечать не только за себя, но и за того, кто рядом с тобой – на это нужны дополнительные силы. Но и оставить такое сокровище здесь, не выход. Это предательство, по отношению к нему. Даже не попробовать помочь... Даже думать об этом противно.
Да и в сущности, что она теряет? Ведь раз такие дети, нужны, значит, будут силы и вытащить их на поверхность. А ведьмы это могут. Как раз этим и занимаются. А раз уж назвался груздем, то как говорится, выбор не велик. И никакого другого движения, кроме как вперёд, здесь не предусмотрено.