Ход Республики Вестхейм.
3 июля **48 года.
Дождь лил. Его шелест был слышен и в подъезде, и на пролётах, и на лестничной площадке, и даже в прихожей – но закрыв за собой дверь родной квартиры, Анна почувствовала, как тяжесть нависших над городом туч отступает, перестаёт давить на её плечи. Тепло и ощущение уюта, спокойствия – несмотря на грязные обои и тусклую лампочку-рожок. Дом - есть дом, каким бы он ни был. Единственное место, где тебе хорошо независимо от погоды за окном.
Разувшись и плюхнув на пол пакет с продуктами, женщина первым делом направилась в спальню, где сбросила с себя большую часть одежды, оставшись лишь в брюках и влажной, липнущей к телу рубашке навыпуск. Для полного комплекта оставалось принять душ, но горячую воду во всём доме отключили уже неделю как, и дать вскорости не обещали. Выяснить причину отключения Анне не удалось, что было весьма показательно, учитывая её место службы и должность. Это, однако, женщину не слишком расстроило – перетаскав содержимое пакета в кухонные шкафчики, она поставила на огонь кастрюлю для купленной в магазине суповой смеси, прихватила упаковку чипс, пару бутылок пива, и устроилась в самом мягком кресле в гостиной, погасив люстру и включив телевизор на четверть громкости. При здешних картонных стенах слушать его на полную в час ночи было бы форменным издевательством над соседями. Однако стоило инспектору откупорить первую бутылку, как на столике у кресла задребезжал телефон.
- В Бога душу… - Прошипела она, отставляя пиво и снимая трубку. – Да? Инспектор Хелси слушает.
- Надеюсь, я вас не разбудил? – Поинтересовался знакомый голос. – Это следователь Тёрнер, Майлз.
- Я узнала. – Женщина подобралась, невольно сдвинув брови. – Что случилось?
- Нет-нет, ничего! – Торопливо заверил её полицейский. - То есть, я мог бы отчитаться по ходу расследования, но пока особо не о чем, текучка. Просто… погода дурная, я сижу один в своей тёмной квартире и не могу заснуть. Дождь барабанит в стекло не переставая, радио не включишь, соседи спят, читать не могу… В голове одна работа и сплошные тупики по логическим цепочкам. Не могу не думать о работе. Чую, как подкрадывается меланхолия. Надо с кем-то поговорить, чтобы завтра не быть тоскливым зомби.
- И вы решили позвонить малознакомой женщине в час ночи, чтобы просто поболтать? – Инспектор откинулась на спинку и прикрыла глаза. Глупо улыбнулась. – То есть, вообще, интересно – единственный человек, которому вы можете в час ночи излить душу, это сотрудница НАР, так?
- Ну… выходит, что так. – Майлз на своём конце провода хмыкнул. – Однако я был уверен, что вы сейчас не спите. Не знаю, почему.
- Вы угадали. – Анна наклонилась к столику и взяла с него бумажную упаковку с чипсами.
- И чем же вы сейчас занимаетесь? – После секундной паузы продолжил детектив. - Я вот – смотрю на уличный фонарь через занавеску и грызу кусок сыра.
- А я ем чипсы. – Женщина, продолжая улыбаться, прижала трубку щекой к плечу и принялась с хрустом вскрывать бумажный пакетик. – И запиваю пивом. Перед телевизором.
- Говорят, всё это ужасно вредно для фигуры. – В динамике раздался негромкий смешок. – А вам есть что беречь, поверьте.
- Спасибо, но с моей работой потолстеть невозможно в принципе. – Инспектор справилась с упаковкой и положила её себе на колени, переставила пиво с пола на столик. – Наоборот, нужно восполнять убыль. Да кому я это рассказываю, боже? Как будто ваши полицейские пончики чем-то лучше.
- И то верно. – Снова смешок. – Хотя пончики – это привилегия патрульных. М-м… Я как раз догрыз сыр… Вы сказали, что у вас есть телевизор? И что вы смотрите так поздно?
- Хм-м… Честно… Не знаю. – Женщина выудила пригоршню чипс, тыльной стороной кисти поправила очки и глянула на мерцающий экран. – Какой-то человек в резиновом костюме двуногого ящера грызёт макушку картонного небоскрёба. Вокруг летает игрушечный аэроплан на верёвочке.
- Ох, это тот дурацкий импортный фильм, его в прошлом году в синематеатрах показывали…
- Дурацкий?
- Очень.
- Может, перескажете сюжет, чтоб мне его не смотреть до конца?...
- Вы думаете, я его?... Хотя да, досмотрел. Представляете, досмотрел. Кхех, ну, слушайте…
Тяжёлые капли били в окна гостиной, стекали струйкам по стеклу, просачивались в щели меж ним и старой деревянной рамой – но шторы в квартире инспектора Хелси, вопреки обыкновению, оставались не задёрнуты…