- Ты можешь сдаться. Вернуть Отем обратно в дурдом. К лекарствам, от которых становится только хуже. К четырём стенам камеры, которую кто-то додумался назвать палатой. К смирительной рубашке и домогающимся до симпатичных пациенток санитарам. А можешь получить от жизни всё, раз та даёт тебе такой шанс.
Раздался звон стекла. Осколки осыпали землю перед домом, который Саммер на первый взгляд мысленно оценила как "засранный". А сразу следом на них приземлился здоровенный мужчина ирландской внешности.
"Она пришла одна, Донован", - говорил он. "Что какая-то безоружная девка может нам сделать"? - говорил он.
Возможно, он спутал её с Отем, три месяца назад чуть не погибшей в Белмонте от голода.
Тогда Саммер пришлось в очередной раз взять дело в свои руки. Ограбление небольшого магазинчика решило самые насущные проблемы, но перспективы всё ещё оставались туманными. Отчасти.
В конце концов, вариантов у сбежавшей из психиатрической лечебницы девушки, убившей при побеге как минимум одного человека, было не так уж и много.
Так Саммер оказалась в Дорчестере. Джеро, афроамериканец, со своей уличной бандой явно идущий к успеху, разглядел в демигоде потенциал. Заиметь среди своих людей девушку, способную проломить кому-нибудь череп голыми руками, казалось ему настолько хорошей идеей, что он согласился на все условия, которые поставила Саммер. Никто не трогает Отем, когда та бодрствует, а Джеро всячески опекает девушку, пока вторая её половина этого делать не способна. Когда же просыпается Саммер, она помогает банде "расширять сферу влияния".
Чем девушка и занималась прямо сейчас, выбивая дерьмо из Донована, единственного ещё оставшегося нетронутым в этом доме.
Жизнь вошла в привычный ритм, и Отем с Саммер начали сменять друг-друга как по расписанию. В те редкие моменты, когда Отем нужна была помощь, вторая её половина тут же возвращалась, но после этого более слабая их часть завладевала телом на более долгий срок.
Применяла же обнаружившуюся у них силу до сих пор только Саммер. И она делала значительные успехи на радость Джеро. Теперь ей не нужна была сильная ярость или злость для того, чтобы выбить из кого-нибудь дух.
В общем, так или иначе жизнь наладилась.