4
Это было в пустоте между доками Эроса, и Анкерпойнтом.
«Точка росы» мчала сквозь бескрайнюю пустоту, движимая солнечным ветром, все дальше унося нас от родного дома.
Парусник скользит на солнечных лучах, танцует, пляшет, ловя потоки солнечного ветра трепещущими лепестками парусов. Это вальс, белый вальс с пустотой.
Матросы тянут ванты, подтягивая курсовые кливера. Драккар скрипит, изгибаясь в эпицикле. Этот тип парусников строится вокруг суставчатого киля, словно тело вокруг позвоночника. Могучие силы подхватывают нас, неумолимо толкают сквозь пустоту, но все это напряжение не надломит парусник. Его отсеки скользят на шарнирах, гася инерцию, легко поддаваясь любым маневрам.
«Точка росы» - по сути своей, длинная алюминиевая труба. Отсеки разделены герметическими люками, они перекрываются в случае нарушения целостности парусника, но в норме, на крейсерском ходу они, обыкновенно, распахнуты настежь, так что зависнув посреди рубки носового отсека, и поглядев назад, можно осмотреть все судно, вплоть до батарейных модулей на корме. Наиболее широкие в поперечнике средние отсеки, носовые и комовые – несколько сужены. При взгляде извне, это придает очертаниям парусника хищную стремительность. Изнутри, это забавно искажает перспективу. Фигурки матросов, снующие вдалеке, кажутся, тем не менее, огромными, на фоне еще более отдаленных отсеков.
Гай – в навигационном отсеке, на самом носу парусника. Здесь пять огромных, выгнутых овалов, стеклянных окон. Курсовое, надирное, зенитное, и два бортовых. Отсюда хорошо видно, что мы лишь былинка в пустой вселенной, крошечная алюминиевая капсула, несущаяся между звезд.
Гай находит путь сквозь пустоту, используя простые, надежные приборы, точно так же, как и многие поколения его предшественников. Поблескивающие благородной бронзой сдвоенные аксиометры, гирокомпас, дальномер, репитер, баллистический арифмометр. Посреди отсека вертится звездный глобус. Моему неопытному взгляду звезды предстают россыпью одинаковых искорок, но Гай узнает каждую из них, как старую знакомую. Вихрь для него – не бездна пустоты, а лабиринт. Лабиринт, в котором он безошибочно находит путь.
Гай очень спокоен и предельно собран. Он аккуратно поворачивает виньетки так, словно бы ничего значимого и не происходит. Но это не так.
Идет бой.
«Точку росы» атаковали на апогее суперэротической орбиты, в блжайшей коллинеарной точке Лагранжа – для парусника, движущегося в системе Эрос-Анкерпоинт, она была своеобразными воротами, позволяющими покинуть сферу притяжения первого. Хотя пустота выглядит просторной и бесконечной, на деле, она – лабиринт, и выходов из него не так уж и много. Влекомая парусами, «Точка росы» болталась вокруг Эроса, словно йо-йо на ниточке, и готовилась с нее сорваться.
Именно в таких местах они и любят подстерегать свои жертвы.
- Значит, хищники… - тихонько пробурчал Гай себе под нос, но гулкое эхо разнесло его голос по всему отсеку.
- Где? – тревожно поинтересовался Десентэтьен. Его взгляд забегал, тщетно сканируя звезды, мерцающие за хрустальным куполом. На вид, никакого движения, никакой жизни. Холодные, пронзительные огоньки.
Гай не ответил, занятый своими приборами, но вместо него, это сделал один из матросов, порхавших по отсеку. Обвив ногами урчащую трубу с хладогентом, он столбиком свесился перед историком, и указал ему на маятник, мерно колышущийся над звездным глобусом на консоли управления. На первый взгляд, колебания были неотличимы друг от друга. Но лишь на первый. Груз, присоединенный к маятнику, завершался грифелем, который едва касался спиральной ленты из желтоватого папируса, медленно ползущей вокруг звездного глобуса. Самописец вырисовывал на этом папирусе круги, переходящие один в другой – вьющиеся спирали. Присмотревшись, я понял, что они чуть заметно изменили форму, все больше и больше, с каждым витком, вытягиваясь в продольной оси парусника.
- Что это значит?
- Массивный объект садится нам на хвост! – пояснил матрос – Другой парусник.
- А почем вы знаете, что это именно парусник, а не камень, или сателлит? – спросил Десентэтьен.
Матрос охотно показал, почем, ткнув пальцем в зеркальце ресивера.
Свет на него падал через сложную систему линз и перископических зеркал. Сейчас он был темно-оранжевым, смещающимся в красный спект с левой стороны. И все больше краснел.
- Это спектр энергий на нашей бизани. – пояснил матрос – видите, как он смещается в красный? Что-то темное перекрывает наши паруса.
- Если только вы не придумаете другой плотный, но легкий непрозрасный объект стольких стадиев в поперечнике… - добавил другой матрос, зависая у нас над головой – Это парусник. Враждебный парусник.
Гай мотнул головой.
- Много разговоров! – рявкнул он – Свистать всех на ось! Ты… -приказал он первому матросу – поднимай парней, вы должны спустить все непарные кливера. Ты! – он указал на второго – переподключи все батареи на маневровый! Будем танцевать.
Матросы тотчас же ринулись в разные стороны. Пронзительно засвистел свисток – металл обшивки превратил свист в гулкий, резонирующий лязг.
Миг спустя, где-то в дальних кормовых отсеках отозвался, ударил гонг. А потом еще. И еще. Словно мерный пульс парусника, борющегося за жизнь.
- Что происходит? – спросил я, зависнув перед Гаем. Он молча указал за хрустальный купол. Звезды за ним пришли в движение, быстро заскользив по оси тангажа. У меня начала кружиться голова, и я опустил взгляд.
Самописец вокруг звездной сферы выписывает овалы.
- Мы будем маневрировать! – рявкнул авиатор – Эти твари хотят перекрыть нам Солнце. Если они нас обездвижат – это конец.
Я гляжу в сторону кормы, и наблюдаю целый ком матросов, налипших на некую длинную нить. Отталкиваясь ногами от переборок, они тянут ее через весь парусник, все ближе к носовому отсеку. По пути, к ним присоединяются все новые матросы, запрыгивающие в осевой коридор со всех сторон, из все отсеков.
Они приблизились уже достаточно, чтобы я разглядел «нить». Вблизи она оказалсь толстым пеньковым канатом со множеством узлов.
- Помогите им! – кивнул Гай историкам – Нужно подтянуть паруса.
Историки упорхнули к матросам. Я, задумавшись, на мгновение, хотел было последовать за ними, но прежде чем успел это сделать, Гай положил мне руку на плечо.
- Так они, по крайней мере, не будут путаться под ногами. Для тебя есть другое дело.
- Я слушаю.
Найди строб в кормовом отсеке. Ящик с желтым треугольником, на надирной переборке. Нужно подсветить этих выродков.
Я кивнул авиатору, и оттолкнулся от обода звездного глобуса, прыгнув в сторону кормы.
В средних отсеках, мне пришлось протискиваться через целую толпу матросов, тянущих ванты, и управляющих парусами. На какой-то миг мне показалось, что я снова в Эросе. Но вот, я покинул галдящую, пахнущую потом толпу.
И свет погас.
Я подавил приступ паники. Тьма была кромешной, но гомон экипажа не давал мне заблудиться. Ориентируясь на голоса, я прыгнул в их сторону, пару раз врезавшись во что-то большое и твердое, а потом, влетел головой прямо в живот кому-то из членов экипажа, сбив его с переборки, в которую он упирался.
Некоторое время мы матерились, и вертелись в черноте, цепляясь друг за друга и за трубы, пока, наконец, не обрели точки опоры.
- Что ж ты творишь!- рявкнул мне разъяренный матрос.
- Я случайно. Не видно ж ничего! Что происходит? Где свет?
- Свет отключен! – судя по тону, злость матроса начала спадать – Расслабьтесь, все идет, как и должно. Мы замкнули все батареи на маневровый двигатель. Опять же, так и нблюдать за пустотой легче. Кто-то должен подсветить врага.
- Ах да, верно… - я вспомнил о своей миссии, и по-паучьи пополз в сторону кормы, не решаясь отцепиться от переборки.
Впрочем, головой в переборку я все равно врезался.
- Протектор! – искаженный динамиком голос раздавался из невидимого динамика – Протектор, где тебя черти носят!
- Я здесь, здесь!
- Строб, протектор, строб! Ящик с желтым треугольником.
- Ага, сейчас, который тут из них желтый… - пробурчал я.
Корма использовалась как трюм для хранения оборудования. Словно соты, ее переборки были забраны ячейками, в каждой из которых был закреплен жестяной ящик.
- Гай! – крикнул я в черноту – Где ящик со стробом?! Здесь темно!
Он невнятно выругался в ответ.
Я вскрыл первый попавшийся ящик, и нашарил в нем некий достаточно массивный предмет. Возможно, это то, что мне нужно?
Впрочем, тщательное обследование наощупь показало, что это, скорее, огнетушитель. Я заволновался.
Нет, не так. Я не просто заволновался. Мне определенно было плохо. Вестибулярный аппарат выкручивало, словно мокрую тряпку. Голова болела, и сильно. Тошнило.
- Гай, а Гай? – прохрипел я в темноту – Что происходит? Мне плохо.
- Мы маневрируем… - прошипело радио – Потерпи, протектор. В Сине тебя и не такое ждет. Найди лучше гребаный строб!
Стараясь не думать о тошноте, я обшаривал ящики. Воздушный насос…ремкомплект…гермошлем от скафандра…сухие пайки…разводной ключ…было очень странно изучать запасы авиатора наощупь. Сперва бессмысленные, не складывающиеся ни в какую картину черты объекта в моих руках, потихоньку обретали смысл, по мере ощупывания, и из аморфного месива граней и углов превращались в хорошо знакомый предмет. Мне вспомнились три индийских мудреца, наощупь изучавших слона в темном хлеву.
Сила тяжести все возрастала. Я в какой-то момент с удивлением понял, что мое туловище плотно прижато к торцу ящика, и я уже не могу его оторвать. По сути, я упал! «Точка росы» должна была очень круто маневрировать.
Я еще некоторое время пошарил по ящикам, и меня все-таки вырвало, но потом мне все-таки повезло. Нет, строб я не нашел, но зато нашел некое небольшое пластмассовое устройство, которое при включении засветилось багрянцем. Похоже, это был лазерный дальнометр. Замерять дистанцию до носового отсека мне в любом случае помешала бы кишащая в проходе толпа матросов, но зато при включении приборчик давал красноватый свет – совсем немного, но достаточно, чтобы я мог разглядеть отметки на ящиках. Вскоре я нашел тот, что с нужной меткой, а в нем – массивный строб.
- Гай, а что дальше делать? – спросил я у динамика.
- Стоб нашел? Тащи его сюда!
Сказать было легко, сделать – труднее. Вспорхнуть в носовой отсек уже не получалось. За кевларовый ремень я повесил строб себе на шею, а затем, цепляясь руками и ногами, пополз по нижней (теперь у «Точки росы» уже был низ) переборке к носовому отсеку.
Все большая и большая доля моего веса приходилась на ноги. По сути, я уже не полз по продольным отсекам парусника, а карабкался по стенке наклонного колодца. В центральных отсеках было светлее, тускло горело аварийное освещение. Матросы забились в кубрики, и теперь таращились на меня из гамаков.
Но я, наконец, добрался до носового отсека. Гай уважительно свистнул, поглядев, откуда я вылез. Я тоже посмотрел вниз, себе под ноги, и увидел бездонную пропасть – почти отвесный колодец.
Гай с лязгом захлопнул люк, отгородив нас от темной бездны. Усевшись на крышку люка, протянул авиатору строб.
- А ты на что-то да и годишься! – довольно произнес он, принимая прибор.
- Что теперь?
- Что, что…бой идет, не видишь, что ли?
Я пожал плечами.
- Вы выглядите довольно спокойным.
- А чего мне истерить? Бой в пустоте – дело плавное, степенное, размеренное. – и тут же, без перехода – Надевай скафандр.
- Что, простите?!
- У меня сейчас все матросы заняты. Надевай скафандр, и лез наружу. Я скажу тебе, что дальше делать.
Мне эта идея категорически не нравилась. Как и мириады обитателей Кластера, живя всю свою жизнь в считанных стадиях от бесконечной Пустоты, я, тем не менее, никогда не входил в нее напрямую. Проклятие, да я даже увидел ее впервые совсем недавно!
Увидев, что я мешкаю, Гай яростно оскалился – он привык, что приказы на его паруснике выполняются без обсуждений. Впрочем, мгновением позже он, очевидно, осознал, что я не его подчиненный, и несколько успокоился.
- Протектор, мне нужна ваша помощь. Если хотим их победить, то должны высветить.
- Победить? Кого победить? Что вообще происходит, авиатор?!
Он легкомысленно махнул рукой.
- Людоеды, скорее всего. Корсар из миров тьмы. Обычное дело, такие часто встречаются в точках Лагранжа. Я знаю, как с ними справлятся, но мне хотелось бы, чтобы вы поторопились.
Он вскрыл шкафчик со скфандрами, вделанный в переборку, и принялся вынимать один из костюмов.
- Поначалу, вас может охватить приступ клаустрофобии… - бормотал он - …С непривычки. Но…У вас же ведь крепкие нервы, не так ли?
Я хотел, было, что-то ответить, но в этот момент аварийное освещение замерцало, и разом сделалось значительно тускнее.
- Проклятие! – рявкнул авиатор – Поторопитесь! Они почти закрыли нам солнце!
Я принялся натягивать скафандр.
Совсем недолгое время спустя, я уже нахлобучивал на голову шлем, а Гай, в это время, с матерком возился с аварийным люком, гаечным ключом скручивая с него запоры.
- Гляди! – он указал инструментом на петли, которые выписывал самописец – Видишь?
Я покачал головой, но понял, что под тонированным шлемом он этого не поймет, и ответил вслух.
- Что это значит? Я особо не разбираюсь.
- В общем, ищи их у нас за кормой. Там должен быть парус, большой, не пропустишь.
- Это же большое такое полотнище, верно? Его и невооруженным взглядом можно увидеть?
- Не с такой дистанции. – покачал головой Гай – Используй строб. Пучками света ты сможешь подсветить парус, если только он будет не совсем под прямым углом к нам. Он анизотропный.
- Ясно.
- Тогда прошу на выход.
Подобрав руки и ноги, я с трудом протиснулся в люк. За ним, меня ждал крохотный кессон, в котором едва мог поместиться один человек, и один строб.
- А что делать дальше?
- Дерни за пететьку! – посоветовал Гай, и захлопнул за мной люк.
Действительно, в переборке напротив была петелька. Я дернул, переборка плавно отъехала в сторону, выпустив воздух в пустоту. К карабину скафандра была примотана длинная бухта телефонного кабеля, заканчивающаяся разъемом, который вставлялся в порт «Точки росы». «Раз-два, раз-два! Проверка связи!» Я зацепил карабин скафандра за все ту же петельку, и выкарабкался наружу.
Пустота!
Я стоял на внешнем борту парусника, впившись в него магнитными ботинками, словно кот когтями.
Делиться своими впечатлениями было особенно не с кем. Перехватив строб поудобнее, я принялся осматривать звездную пустоту за кормой. Каждый черный пробел, каждое пустое пространство, не заполненное звездами, могло оказаться противником.
Потом, мне пришла в голову другая идея. Пошарив взглядом по пустоте, я нашел звезду, заметно более крупную и яркую, нежели другие. Ту самую – Солнце. Она выглядела подозрительно тусклой.
Я захлопнул поляризующий щиток над визором скафандра. По мере того, как мое зрение приспосабливалось, я все отчетливее мог это разглядеть. Громадный, на четверть поля зрения, темный овал, делающий звезды и Солнце тускнее. Я включил строб, и пучки света ушли в околосолнечную пустоту. Какое-то время казалось, что все это совершенно безрезультатно, но внезапно, яркая вспышка подсветила тонкую черную линию, пересекшую пустоту чуть ниже светила.
Я повел раструбом строба вправо. Так и есть. Линия. Тонкая линия тянется, и становиться все толще. Повел, на пробу, чуть выше – так и есть, всего несколькими градусами выше, темной линии проходила параллельная.
Пучки света зигзагом пошли сканировать небосвод.
Да, это оно. Линия. Линия. Параллельная линия. Перпендикулярная линия. Постепенно, в пространстве вокруг меня вырисовалась огромная черная паутина.
«Точка росы» показалась мне маленькой букашкой, которая того и гляди попадет в тенета. Какие же они огромные!
- Протектор! Протектор, что ты там копаешься?! – зашипел телефон в моем шлеме – Ты должен найти их ось вращения! Слышишь меня? Вокруг какой линии они поворачивают?
- Что?
- Черти, да что ж ты такой тупой?!
- Объясни, что делать.
- Там есть угломер, на ободе шлема. Ориентируйся на Эрос. Это такая маленькая звездочка в нашем кормовом квадранте. Смотри, на угловое смещение! Как их парус движется относительно Эроса?!
Я промолчал в ответ. Я мерял.
Черные полосы проскальзывали по моему полю зрения, одна за другой. Сколько их, на самом деле? Повторяются ли они раз за разом, или я до сих пор вижу новые?
Мои глаза уже начали привыкать к новому спектру. Звезды из холодных белых искорок стали разноцветными огнями. Тень же…
Я вдруг не столько увидел, сколько ощутил, почувствовал каким-то чувством вестибулярной интуиции…
Это было похоже на паука, сидящего в центре паутины. Крошечный темный бриллиант, осколок антрацита, чуть отражающий отблески строба – а вокруг него, бесконечные лепестки полупрозрачных солнечных парусов.
Да, верно, сеть парусов медленно смещалась относительно Эроса! Оно маневрирует.
Я замерил угол, и отчего-то шепотом передал их по Гаю.
- Все, теперь точно уйдем! – довольно прошуршал он в моих наушниках.
Теперь, оставалось только ждать.
Хотя относительно, скажем, Эроса, мы неслись сквозь пустоту с громадной скоростью, друг относительно друга мы были почти неподвижны. Благо, и «Точку росы», и нашего заклятого врага двигал один и тот же солнечный ветер.
Противник зашел к нам с кормы, перекрыв «Точке росы» часть живительного света, и лишив ее большей части энергии и ускорения, но при этом, и сам он был вынужден потратиться на маневр, энергетически невыгодно подтянув конфигурацию парусов. Сейчас, он разворачивался, чтобы вновь принять на них максимум энергии, и вместе с тем, окончательно перекрыть солнце для нас.
«Точка росы» казалась мухой, которая вот-вот попадется пауку. Беспомощной, беззащитной перед неотвратимой угрозой. Относительная скорость нашего преследователя неумолимо нарастала. Он приближался.
Звезды начали двигаться, затем слились в штрихи. «Точка росы» начала маневрировать, поворачиваясь во всех плоскостях.
Мое внутреннее ухо взбунтовалось, и я быстро перевел взгляд на корпус парусника. Сейчас, он весь был у моих ног, сужаясь ближе к рубежу перспективы. Белый металл отсеков, черные прорезиненные сегменты перемычек между ними, ажурные еловые лапы решетчатых ферм, на которых закреплены цоколи парусов…
Маневр прекратился. Парусник – вернее, звезды вокруг него – замерли. Преследователь – у нас за кормой.
И в этот момент, «Точка росы» развалилась пополам.
Кормовые отсеки резко ушли назад, в сторону преследователя, окутанные клубаи леденеющего воздуха.
Ящерица сбросила свой хвост.
В пустоте нет точки опоры, и паруснику нет, от чего оттолкнуться. Масса – неизбежная плата за скорость.
- Я сбросил грузовые отсек. – пояснил авиатор в моих наушниках – Теперь уже не догонят. Скоро мы выйдем на солнечную сторону. И тогда…стоп!
- Что?
- Стоп, стоп…Так. Что такое?
- Гай, вы о чем?
Он не ответил, со щелчком отключился.
Я ошеломленно смотрел, как наши паруса стремительно втягиваются в цоколи.
Что-то странное происходит, что-то неправильное. Все пошло явно не так, как планировал Гай.
Звезды начали стремительно тускнеть. На этот раз – со всех сторон.
Я поднял поляризованный визор шлема.
Строб выпал из моих рук, и медленно вращаясь вокруг своей оси, улетел в пустоту. Кем бы ни был наш враг, он был не один.
Нас окружили.
- Гай. Гай! Прием. Что мне делать?
Нет ответа.
Стиснув кулаки, я в бессильной ярости наблюдал за тем, как два паука приближаются к беспомощной мушке.
От нечего делать, я оттолкнулся от борта «Точки росы», и слетал за стробом. Подобрав бесполезный теперь фонарь, я повесил его за ремень через плечо, и принялся лезть обратно к паруснику, подтягиваясь на тросике.
Что-то массивное нависало теперь над «Точкой росы». Подняв голову, я отчетливо увидел одного из наших преследователей. Общий профиль примерно как у нашего парусника – длинная суставчатая сигара, но все элементы корпуса гораздо массивнее, граненее, тверже на вид. Этот парусник готов к бою. И он металлически-черный, как кристалл чистого антрацита.
Из корпуса противника беззвучно выдвинулся противовес на металлическом тросе, захлестнулся вокруг корпуса «Точки росы», и обернулся вокруг нее. А затем еще раз. И еще. Паук принялся пеленать свою жертву.
- Протектор, где тебя дьявол носит?! – раздалось у меня в наушниках – Давай живо внутрь! Мы запираем отсеки. Сейчас будет абортаж!
- Сейчас буду!
Я, наконец, забрался в парусник, и принялся задвигать за собой аварийный люк. В крошечном кессоне, да в громоздком скафандре, делать это было очень неудобно.
Оказавшись внутри, я быстро понял, что строб мне еще очень даже пригодится. «Точка росы» была совершенно темна. Выбравшись из скафандра, я пополз по переборке в сторону носовых отсеков, подсвечивая себе путь, но быстро уткнулся в герметический люк.
Неужто, они уже заперлись?
Я мигом подскочил к ближайшему интеркому, ударом кулака активировал его, и рявкнул:
- Гай! Гай, я уже здесь, внутри! Впустите меня!
Динамик зашипел.
- А, протектор. Дольше надо было копаться. Теперь жди, пока мы тут разберемся.
- Что за?!..
«Точку росы» тряхнуло. Весь парусник пронзил леденящий душу металлический скрежет. Меня отбросило от интеркома.
- А это нас на абортаж взяли! – весело прошипел динамик – Все, теперь заходи.
Люк с шипением открылся, и я мигом проскользнул в носовой отсек. Встревоженные матросы мигом заперли за мной люк.
Отсек освещался несколькими аварийными лампочками. Панорамные иллюминаторы были залеплены чем-то вроде пены. Не знаю уж, было это какое-то наступательное оружие нападающих, или некая система защиты «Точки росы», но ни пустоты, ни вражеских парусников больше видно не было.
Историки, сразу обступившие меня, похоже, обрадовались моему приходу заметно больше авиатора.
- Вам стоит вооружиться! – посоветовал Фуко, протягивая мне жуткого вида томагавк из человеческой лопатки. Я машинально принял оружие.
- Возьми-ка лучше это. – посоветовал мне Гай, протягивая что-то похожее на костяную турбинку с очень острыми лопастями. Приняв оружие, я обнаружил, что за ним тянется длинная дубленая жила.
- Что это? – поинтересовался Сивовус.
- Это йо-йо. – ответил я, опередив Гая.
- Умеешь пользоваться? – придирчиво поинтересовался авиатор.
- Конечно! У нас, в Кластере, похожие. Только мы их, обычно, делаем из аллюминия…
- Гляди, коль скоро из тебя такое сделают…
В бою в невесомости главный секрет – управление инерцией. Метательное оружие здесь не очень-то приживается. Короткое клинковое – гораздо лучший вариант, но о вполне очевидными недостатками. Йо-йо, способное работать как рычагом, усиливая удар кисти, так и всегда возвращающимся вариантом боевого бумеранга – хорошая, хоть и требующая определенного навыка альтернатива.
У меня был такой навык.
По ту сторону люка начали грохотать и скрежетать.
- Чего они хотят? – прошептал Фуко – Ну захватили они парусник! Вот грузовые отсеки. Пусть грабят, и убираются!
- Им не груз нужен… - шепнул в ответ кто-то из матросов.
- А что? – спросил Фуко, но матрос только мрачно глянул на него, вместо ответа.
Пожав плечами, историк хлопнул по интеркому возле люка.
- Говорит «Точка росы»! Прием!
Некоторое время, в ответ раздавалось лишь шипение статики, и я уже решил, было, что нападающие не станут отвечать, но потом, в ответ раздалось:
- «Хищник-1». Я на связи, жду ответ. Говори, скорее. Привет.
Приятный мужской баритон, мелодичный, веселый, уверенный в себе. Действительно, в нем слышалось что-то…хищное.
- Чего вы от нас хотите?! Грузовой отсек ваш. Груз ваш!
Гай покачал головой, и прикрыл лицо рукой.
- «Точка росы», слышите, а может, вы сами нам дверь откроете? – поинтересовался нападающий – Дело у нас к вам есть.
- Какое дело?
- То и есть, чтобы съесть.
Нужно было видеть, как историк отшатнулся от люка и интеркома, так, словно бы тот в следующую же секунду грозил исчезнуть, оставив его один на один с чудовищем.
Вместо него, к интеркому рывком подскочил Гай. Он был в ярости, но отвечать старался спокойно.
- Тебе придется хорошенько потрудиться, отродье Тиамат!
- Да я и не против. Люблю эту работу.
- На самом деле, нет! – в разговор, вдруг, вклинился совсем новый участник. Он – вернее, она, говорила по другому каналу – если верить идеограмме на панели интеркома, из отстыкованного грузового отсека – На самом деле нам, конечно же, очень жаль. – у нее, действительно, был очень грустный голос. – «Хищник-2». Привет, пацанва.
- Ах, вам жаль?! Убирайтесь с моего парусника! Убирайтесь, и я сохраню ваши жизни.
Некоторое время, ответа не было.
- Кхм. – деликатно кашлянул, наконец, «Хищник-1» - К сожалению, не могу обещать вам того же…
- Вы же сами понимаете… - «Хищник-2»
- Да-да, вы же ведь понимаете… - «Хищник-1»
- Нам самим вовсе неприятно то, что мы делаем… - «Хищник-2» - Нам мерзко. И грустно. И всякий раз так сложно себя заставлять. Но нам необходим белок.
- Поймите нас. Мы не виноваты. Просто нам так нужен белок… - «Хищник-1»
- Нам ужасно, страшно, просто-таки чудовищно стыдно… - «Хищник-2»
На Фуко жалко было смотреть. Бледный, как простыня, он вжался в угол отсека, и трясся от страха и отвращения, судорожно стискивая в кулаке кинжал из человеческого ребра.
- У нас здесь… - выдавил из себя Сивовус – У нас здесь люди с очень важной миссией! – сделал он, наконец, отчаянную попытку решить дело миром.
- Историки и протектор? Да, мы знаем. – мягко ответил «Хищник-1»
По люку принялись колотить чем-то очень тяжелым и твердым.
- Что?! Откуда?! – рявкнул я, отпихнув историка от интеркома.
- Шаг за шагом, балансируя на грани, силясь погасить живое пламя, поиграй со мной, милый, в эту игру. Я съем всего кусочек. Я никогда не умру. – пропела «Хищник-2»
- Что?!
- Танцуй, перебирая ногами, танцуй на паутине…
- Верхний мир?
- Да.
А потом вновь включился канал «Хищника-1», и на этот раз уже даже у Гая из Йорвингде волосы встали дыбом, потому что голос, обратившийся к «Хищнику-1», был детским.
- Папа, папочка, ну когда уже ты их откроешь? Когда?! Мы так хотим кушать. – и вдруг этот голос распался сразу на несколько, какой-то темной акустической гармоникой - на два, три…дюжину?! Или это мне показалось? – Да, да, отрывай их скорее, открывай! Мы так хотим есть! Мы так голодны…
Гай вырубил интерком, со всей силы проткнув его копьем с каменным наконечником.
А потом, люк заскрипел, и стал медленно открываться.