[Cos125]

Скрытый текст - Глава 8 (продолжение):

Эбергард уже не спал, либо ещё не ложился. Не поймёшь. Такое чувство, что герцог все свои дела ведёт ночами. Может, он вампир? Нет, ты видел его при свете солнца, тупица. Он принял Манфреда в своём кабинете. С кубком вина стоит у камина, ворошит кочергой угли. Алый отблеск огня играет на его лице. Есть в этом что-то зловещее.
- Ну и смердит от вас. Где вы были? – спросил он с порога, глядя на потрёпанный вид рыцаря.
- Везде. Залез под каждый камень в поисках ответов, - произнёс Манфред, подойдя к камину. Не нравится мой запах? А ты принюхайся.
- Успехи есть? – Эбергард громко выдохнул. Скрывать неприязнь и не думал. – Вина? – не дожидаясь ответа, пошёл к столу, где на подносе стоит кувшин и ещё один кубок. Для герцога хорошие манеры – удачный повод отдалиться, а Манфреду и впрямь хочется выпить. Он кивнул в знак согласия.
- Есть, я нашёл их. Точнее, они меня. Как-то прознали о моём приезде. Должно быть, у них свой человек в страже. Благодарю, - охотник принял кубок и сразу же прильнул к нему. Ну и кислятина. Эбергард вернулся к столу, опёрся на него задом, принял излюбленную позу.
- Необязательно из стражи. Дворцовая прислуга или кто-то, живущий у городских врат, мог видеть вас прошлой ночью.
- Нет, я поздно прибыл в город. Все в это время обычно спят, а ворота не открываются средь ночи, так что вряд ли кто-то случайно меня заприметил. Да и во дворце никто не догадывается о цели моего визита, ведь только нам двоим о ней известно, а вы, я полагаю, не стали бы распространяться. Но те люди, что выследили меня, точно знали кто я. Сели мне на хвост, едва вышел в город. Тот, кто рассказал им обо мне, видел меня в лицо и слышал моё имя, а это: либо стражники у ворот, либо дворцовая стража.
- Что ж, - задумчиво промолвил герцог, - придётся поискать предателя в своих рядах.
- А спугнуть не боитесь? Хотя… они уже и так, наверно, переполошились. Ах да, передайте Герольду, трупы на берегу моих рук дело. Все они члены культа.
- Герольду? – переспросил Эбергард, удивленно.
- Нет, не глашатаю. Начальнику городской стражи.
- Да, это прозвище ему подходит. Я передам. Он доложил мне о стычке в таверне, а теперь трупы на берегу, и всё за один день. Не слишком ли вы усердствуете?
- Делаю то, что нужно. Они подослали убийцу к принцу Генриху. Любые средства тут оправданы. - Удачный довод. Внутренний голос доволен, так и нахваливает в мыслях.
- Да, ваша правда, - согласился герцог. – Что дальше?
- Выясню, где они собираются, и перебью их.
- В одиночку? Не глупите, вам понадобится помощь. Я дам воинов.
- Пока мы не знаем, кто предатель, нельзя полагаться на стражу.
- А как насчёт наёмников?
- Разве все вольные отряды уже не скуплены и не идут к границе Лотарингии?
- Я не про них.
- Нанять городскую шваль, довериться этим головорезам? – поразился Манфред. Да, герцог Эбергард оправдывает свою репутацию. Видно, и впрямь держит город стальной хваткой, раз даже уличные головорезы у него на короткой руке.
- Золото для них священно. За звонкую монету сделают всё, что угодно.
- Вот это меня и пугает. Кто знает, кому платит культ. Ладно, наймите их, но ничего не объясняйте. Пусть они будут в указанном месте в указанный срок. Место я назову поздней.
Что ты творишь, Манфред? Завтра меч будет у тебя, и ты волен уйти на все четыре стороны. Скорей всего, на юг, подальше от войны. Ты ничего не должен Генриху, дважды спас ему жизнь. Эбергард?.. Оплата за похищенный дар из его сокровищницы? Ладно, чёрт с ним, нашелся-таки повод.
А вот ещё одна причина отблагодарить гостеприимного хозяина. Приятный сюрприз ждал Манфреда в его покоях. На огромной кровати, в каких до прошлой ночи ему не доводилось спать, лежит обнажённая девицу. Солнце уже наполнило комнату светом, но факел всё ещё горит. Она ждала всю ночь. Когда скрипнула дверь, проснулась. Взгляд ещё сонный, но на лице уже блудливая улыбка. Вот так реакция, какой и самый ловкий воин позавидует. Чертовка хороша собой. Нет, ни дешёвая портовая шлюха, а гетера [Гете́ра - в Древней Греции женщина, ведущая свободный, независимый образ жизни, публичная женщина, куртизанка] высшего общества. Таких не покупают, их соблазняют деньгами.
Усталость как рукой сняло. Манфред скинул с себя грязную одежду и нырнул в кровать в объятия продажной прелестницы.

***

«Ночной форум» - тесный переулок в трущобах на пересечении пяти дорог. Сюда стекается жульё, ворьё, убийцы, да все, кому не лень. Здесь можно поболтать, выведать информацию, купить краденую вещь, выпить, подраться, трахнуть шлюху – всё есть. В центре фонтан, единственный на весь район, и тот давно не работает. Вдоль дорог тянутся вереницы воров, сбывающих товар. Манфред, к своему стыду, и сам продавал «охотничьи» трофеи через одного воришку. Теперь тот воришка стал королём воров, а ведь когда-то по два пфеннига толкал старьё.
На углу южной и юго-западной стоит таверна. Держит её старый норманн – мужик суровый, как все скандинавы. Борода до груди. Крепкий, как сталь. Широкий, как скала, плечи едва проходят в дверь. Взгляд, как у волка, того гляди, вгрызётся в глотку. Порядок у него всегда идеальный. Можешь пить, орать, драться, но только попробуй что-нибудь сломать.
Через дорогу от него, на углу южной и восточной, заведение старой матроны. Все девочки в трущобах и порту принадлежат ей. Много кто пробовал отнять у старухи прибыльное дело, все они теперь на дне реки. Матрона знает толк в кознях, умеет использовать свой товар наилучшим образом. Бесплатных шлюх не бывает. Если не платишь золотом – заплатишь чем-то другим.
Чуть выше, на углу северной и восточной, заброшенная ночлежка. В ужасном состоянии, дырки в полу, крыша течёт, стены прогнили, но за места в ней нужно драться. Жулья в трущобах больше, чем домов. Не каждый может найти койку на ночь.
Двухэтажный дом на углу юго-западной и северо-западной заняли те, кто собирают дань с честных торговцев и ремесленников. Громилам сутки напролёт нечем себя занять, ходи раз в день от точки к точке, а будет повод размять руки, так они только рады.
На углу северной и северо-западной стоит довольно-таки опрятный домик, по меркам трущоб и вовсе загляденье. Всякий здесь поглядывает на него с завистью, жаждет заполучить. С давних пор в нём поселился нескладный собой толстяк, дряблый и обрюзглый. С роду он не держал в руках меча, но никто ещё не посягал на его собственность. Вигерик – один из королей трущоб, торговец информацией, тот, кому шепчут на ухо обо всех грязных делишках в городе. Ценные знания его сокровища, на них он покупает власть и благосклонность, за них ему платят деньгами и услугами. Повсюду в городе у него уши, люди-невидимки, те, кого не замечаешь, когда проходишь мимо. Кто как не он знает, где искать культ?
Манфред имел с ним дело в прошлом. Вигерик никогда не нанимал охотника, а вот он часто ходил за советом к сведущему королю. Дёшево за информацию тот не возьмёт. Толстый мешок на ремне под завязку набит солидами. Одна рука постоянно на нём. Не дай бог умыкнут. Попробуй потом объясни герцогу, что тебе позарез нужен ещё один такой же, так как прошлый ты потерял. Надо признать, неимоверная щедрость со стороны Эбергарда. Хотя, для него это, поди, и не деньги. Такие высокородные лорды валюту взвешивают, а не считают каждую монету. Для Манфреда же пятьдесят полновесных – сумма, которую он никогда не держал в руках прежде. Как-то раз в Баварии получил тридцать золотых за группу колдунов, а украшение, снятое с главной чародейки, вытянуло ещё на пятнадцать. В Богемии получал неплохие деньги и регулярно, но больно быстро тратил, молодой дурак. Да и валюта у них другая, по весу и качеству не чета каролингскому солиду, а вот цены куда как приятней.
У фонтана трутся трое громил, то и дело смотрят на дверь, приглядывают за домом. Внутрь король их не пускает. В ту дверь заходят либо по делу, либо девицы для утех. Манфред не девицей, от стука в дверь с косяка посыпалась пыль. Открыла маленькая девочка лет десяти. Ах да, Вигерик питает слабость к беспризорникам, сам в детстве рос сиротой. Берёт к себе в дом одного-двух, растит их, кормит, одевает, а те прислуживают ему. Однако стоит детишкам привыкнуть к теплоте, сытости и заботе, полюбить этого добродушного толстяка, как он просит их покинуть уютный дом в поисках своего места в этом мире.
Девочки попадают к старой матроне, если личиком вышли. Мальчики разбредаются по шайкам, коль не трусы. Но больше прочих Вигерик любит ущербных: хромых, изувеченных, уродливых, малодушных и слабых. Они, выпорхнув из теплого гнезда, идут в попрошайки, побирушки, а кто и в прислугу для богачей. Они помнят своего покровителя, докладывают ему обо всём, что слышат. К тем крохам, что им положен за честный труд, он прибавит пару монет и они, вроде как, довольны. Будто, для этого и были рождены.
Девочка отвела Манфреда на второй этаж. Вигерик сидит за столом у окна в тесной комнате и читает какую-то записку. На улице уже стемнело, так что освещена комната масляными лампами. Увидел охотника, положил записку на стол текстом вниз и нацепил на лицо лживую улыбку.
- Манфред, как я рад тебя видеть! - заявил он сладкозвучным тонким голоском.
- Не неси чушь, Вигерик. Ты мне противен, сам ведь знаешь, - грубо ответил охотник.
- Чем же я заслужил? – изобразил возмущение лицемер. – Ах да, как же я мог забыть, сироток ты жалеешь. Ты, кажется, и сам рос без родителей, бедняжка. – Манфред нахмурился, рука непроизвольно пала на рукоять ножа. – Ну, ладно ты, не серчай, я ведь без злого умысла, да и детишкам у меня лучше, чем на улице.
- Раз такой заботливый, делал бы из них крестьян или ремесленников, но нет, все они служат твоим корыстным целям. Ты как вербовщик на весь район трущоб. Решаешь, кому в попрошайки, кому в шлюхи. Кто дал тебе право определять их судьбу?
- Ни за кого я не решаю, Манфред. Они сами идут на это. Я предлагаю им жизнь лучше, чем у них есть, и они соглашаются, и только. Никто не заставляет.
- Хороший выбор: смерть или рабство. Хватит, Вигерик, тебе меня не одурачить. Хоть всю ночь спорь, я всё равно с тобой не соглашусь, - охотник отвернулся, встав боком к вершителю детских судеб, дабы не видеть его ухмылку. Толстяк понял намек и избрал другую тактику:
- Эх, Манфред, столько лет прошло, как же ты изменился. Стал рыцарем, гвардеец принца Генриха. Поздравляю. Может, по старой дружбе поведаешь какие-нибудь тайны принца?
- Ещё чего удумал. Я не один из твоих шептунов, и не надейся.
- Что ж, понимаю, дорожишь своим положение. Трудно, наверное, было так высоко забраться. Человек вроде тебя и в королевской гвардии. У-у-уф, - толстяк прикрыл глаза и покачал головой, изобразил волнение. – Не боишься лишиться всех своих достижений или даже головы, если вдруг герцог Эбергард найдёт в твоих вещах дарованный ему меч? А ведь ещё я слышал, архиепископ Фридрих назначил награду за некоего Манфреда-охотника.
- Не трать время зря, Вигерик, меня не напугаешь. Я пришел по делу.
- Да-да, ищешь сатанинский культ, - набожно перекрестился, но уж больно наигранно. – Хочешь знать, где их искать? Недешевая информация, все они люди почтенные и влиятельные. Сколько герцог готов заплатить?
Манфред отвязал от пояса мешок и швырнул его на стол. Золото ударилось друг о друга – чарующий звон. Вигерик улыбнулся, но не удивился, и не пересчитал. Он убрал деньги в шкатулку, запер на ключик, а тот повесил на шею и спрятал под одежду. Нашёл надёжное место. При желании Манфред хоть сейчас перережет жирную глотку и сорвёт ключ. Бугаи на помощь не поспеют.
- Тебе повезло, Сэр Манфред, - голос тщедушного отвлек от сладких мыслей. – Знаешь поместье на холме за городом? Все члены культа соберутся там сегодня. Если хочешь их изловить, поспеши, надолго они не задержатся.
Вигерик, может быть, и ждал в ответ какой-то благодарности, но Манфред одарил его недобрым взглядом, а после громко хлопнул дверью. Хватит с него и золота.

Герцог не обманул, пятеро наёмников ждали Манфреда в указанном месте, притаились в лесу у подножья холма. Хозяйский дом в два этажа, на заднем дворе лачуги для прислуги, конюшни, да подсобные постройки, а спереди небольшой дворик. Стоя на возвышении, поместье хорошо просматривается, издали видно. С двух сторон лес, с третьей дорога, с четвёртой река, а сверху над холмом нависла полная луна. Эх, красота, наверное, так жить. Быть богачом и впрямь приятно.
Рожи у наёмников мерзкие, как у боровов. Щёки толстые, кожа дрянная. Главный кабан по кличке «Клык» не такой. Здоровенный, выше Манфреда. Волосы длинные, ниже плеча. Лицо словно камень, ни единой эмоции. Взгляд злой, бесчеловечный. Увидишь такие глаза во тьме, креститься начнёшь. За спиной здоровенный обоюдоострый топор, из сапога торчит рукоять ножа. На запястьях серебряные браслеты, с шеи на веревке свисает медвежий клык.
Все одеты по послед моде бандитов: броские одёжки мрачных тонов с пёстрыми украшениями, коих свыше всяческих норм. Изящество низших слоёв. Один из отряда – низкий, юркий, худощавый, глазёнки маленькие. На остальных совсем не похож. Вёрткий «Хорёк», кличка в самый раз. На Манфреда всё глядит с неким вызовом. На поясе у него короткий меч, да кинжал. На шее две золотых цепочки, на пальцах штук пять колец.
- Там два выхода: один спереди, другой сзади, но при желании могут и из окон полезть. Я насчитал тридцать человек. Домина большой, вшестером будет сложно. Даже если по трое на каждый вход, кто-нибудь да сбежит, - обрисовал ситуацию главный кабан.
- Двери охраняются? – поинтересовался Манфред.
- Снаружи нет, но из окон то и дело поглядывают.
- Там стражники, - встрял в разговор Хорёк. – О том, что нужно резать законников разговора не было. Клык, что-то тут не так. С каких пор рыцари нанимают нас убивать стражу? Те ведь там чинуш охраняют.
- Не просто рыцарь, он из королевской гвардии. На куртку гляньте, там герб. Я такой уже видел на людях принца Генриха, - подсказал один из боровов.
- Притихли все, - басом гаркнул на них главный. – Работа есть работа, нам за неё уже заплатили.
- Проблемы? – полюбопытствовал рыцарь.
- Никаких. Распоряжения будут?
- Там что? – Манфред указал на небольшую лачугу на дальнем углу фермы.
- Сарай какой-то. Нам почём знать? Мы разведку проводили, а не карту местности рисовали, - вновь раскрыл рот Хорёк.
- Не зли меня, Карл. Стой молча. – Взгляд кабана пал на подельника и тот отшагнул, примирительно подняв руки.
- Сходи проверь, - распорядился Манфред. Хорёк поглазел на него злобно, а после перевёл взгляд на Клыка. Его взор неподвижен.
- Иди, - сказал он.
Карл обернулся, что-то буркнул себе под нос и побежал, пригнувшись, быстро скрылся в ночи. Скоро вернулся, слегка запыхавшись.
- Склад там. Всякий строительный хлам.
- Какой именно? – поинтересовался Манфред.
- Я что тебе, стоить что ли? Там гора разной дряни. Я и половины инструментов названия не знаю. И как, по-твоему, мне всё запомнить? – вспылил Хорёк.
- Тебя туда не на прогулку отправляли.
- Да всё как обычно там: молотки, гвозди, доски, верёвки, бочки со смолой, топоры…
- Смола, - перебил его рыцарь. – Не нужно нам вламываться в дом, подопрём двери и подожжём его. Сами ломанутся наружу, а мы тут как тут, поджидаем.
- Да они же разбегутся кто куда. Даже если по трое встанем с каждой стороны, всех не переловим. Мало нас, - возразил один из боровов.
- Нет, в самый раз. Окна на первом этаже будут в огне. Ломанутся сквозь пламя, так их, горящих, издали видно, а прыгнут со второго, если и сразу ноги не переломают, то бегать не смогут уж точно.
- А что, может и выгорит. Ха, выгорит, - усмехнулся один из наёмников.
- За дело, - одобрил план Клык.
Перво-наперво, пошарили по подсобным строениям, раздобыли кувшины, разлили по ним смолу. Благо никто не помешал, прислуга давно спит. Но когда всё начнётся, крику будет на всю округу, и мёртвые проснутся. Подпёрли им двери, чтобы не вылезли наружу.
Когда всё подготовили, разошлись. Манфред, Клык и Карл-хорёк встали спереди, остальные сзади. По команде забросали кувшинами окна и подожгли смолу. Огонь вспыхнул мгновенно, внутри раздались крики. Люди бросились к двери, но те туго стянуты верёвкой. Напирали, что есть мочи, но выбраться через них не смогли.
Одни полезли сквозь огонь, другие прыгают со второго этажа. Их поджидают. Хорёк безумен, убивает со смехом, славно веселится. Клык молчалив, но куда как страшнее. Его топор отсекает руки, ноги и рубит головы, словно тыквы. Никто не ушёл, все полегли, и стражники, и чинуши. Дело сделали легко и без осложнений. Манфред осмотрел тело одного из мертвых, нашёл на груди знакомый символ. Вигерик не обманул, никогда не обманывал. Противный человек, но слово держит.
Поместье полыхает как огромный костёр, освещает округу. Осенняя прохлада ночами уже заставляет продрогнуть, но не сейчас, сейчас жарко, греет огонь. Скоро из города поспеет стража. Такой сигнал нельзя не заметить.
Манфред всё ещё сидит на корточках, склонившись над трупом. Хотел подняться и отпустить кровожадную шайку. Благодарить их за помощь не собирался, конечно же. Будь на то воля, прикончил бы каждого, но за что? Они свою работу сделали. Судить людей не твоя забота, как бы ни хотелось. И от чего такая неприязнь?
Боли он не почувствовал. Просто всё резко померкло, наступила темнота. Все мысли ушли.

***

С востока дует тёплый ветер. Он раздувает первую опавшую листву. Лес пожелтел, стал разноцветным.
- Таким он даже красивей, - неторопливый голос Эды звучит как будто из трубы. Эхом бьёт по ушам. Она стоит у края, глядя с высоты на необъятные просторы леса. Взгляд грустный и задумчивый. Что-то её тревожит.
- Не соглашусь, мне по душе зелёный. Вся эта желтизна и плешь на ветках напоминают о несовершенстве. Даже лес, и тот подвержен хвори. И в нём найдутся недостатки, - спокойно отвечает Манфред. Хочет понять, какие мысли в её голове и смотрит, но она его не замечает.
- Ты критикуешь даже матушку природу. Не бери на себя слишком много. Наш мир не идеален, и не тебе его менять, - эхо усилилось и по вискам ударила резкая боль. Каждое её слово, будто ножом по нервам.
- И что же, мне смириться? Принимать всё, как есть? Нет, ничего от этого не станет лучше.
- Лучше станет тебе, - она повернулась и посмотрела прямо в глаза. Теперь он видит, что её тревожит.
Ветер усилился и растрепал светлые локоны. Внизу раздался громкий хруст. Манфред не хочет отводить глаз, пытается удержаться, но нет, не смог, он посмотрел на лес. Деревья с корнями вырывает из земли и уносит в небо. С тревогой он взглянул на Эду. Ветер схватил её и поднял в воздух. Манфред успел схватить её за руку. Держать неимоверно тяжело, сил не хватает, пальцы разжимаются сами собой. Боль в голове всё нарастает.
- Отпусти, так будет проще, - спокойно произнесла она. Но он не отпустил. К чему вся эта простота, комфорт, спокойствие? Что с ними делать? Лучше уж тяготы, боль, муки. С ними он умелец.
- Нет, - прокричал пронзительно, но Эда выскользнула из его руки и полетела в пустоту. Тьма окружила его, лишь боль пробивается сквозь неё, острая боль в затылке. Пульсирует, разносится по венам, и каждая волна бьет мысли вдребезги.
Он приоткрыл глаза. Земля мелькает, чьи-то ноги. Его тащат под руки.
- Тяжёлый гад, - знакомый голос. «Не просто рыцарь, он из королевской гвардии. На куртку гляньте». Где же она? Нет её на нём. И пояс больно легкий. Ремень сняли, и сапоги. По земле скребёт голой ногой.
- Терпи, почти пришли, - этот бас не забудешь.
Земля закончилась – началась каменная кладка. Его протащили по ней шагов пятнадцать-двадцать и бросили на пол.
- Он не шевелится. Вы что, его убили?! – Зигфрид! Давай, соображай, Манфред. Зачем ты здесь? Что происходит?
- Нет. Так, шарахнули разок по голове. Очухается, - ответил ему Хорёк. Манфред почти уверен, что тот всё время улыбался. – Вставай. Хорош притворяться, - он ударил его по рёбрам. Охотник зашевелился. И так уже собирался вставать. Любопытство, чтоб его. Да и не отстанут ведь.
Сел на колени, огляделся. Куртку приметил сразу, на Хорьке. Словно мешок напялил. Длина не та, да и в плечах великовата. Меч, метательные клинки, нож из сапога и сами сапоги разделили между собой боровы. Тесак забрал себе Клык. Он стоит от них поодаль, возле Зигфрида.
- Вот, как и обещал, награда за его голову, - король воров сунул главарю шайки мошну. Тот развязал, высыпал на ладонь, прикинул в голове, засунул всё назад, завязал и повесил на пояс.
- Он твой, - сухо ответил Клык. Продал, и глазом не моргнув. На Манфреда даже не глянул, когда уходил. Будто его и вовсе нет. Вот так и доверяй наёмникам, никакой преданности. Предали, едва закрыв контракт. Молодец, Манфред, уже как рыцарь рассуждаешь. Глупец, следовало ожидать подвоха.
Когда шайка ушла, остались только воры.
- Какого чёрта, Зигфрид? – поинтересовался Манфред. Хотелось бы, чтоб голос звучал жёстче, но не вышло. Жуткая боль в затылке. Потрогал – сухая корка, кровь больше не идёт, хоть это радует. Вот ведь, перчаток тоже нет, да и кольца. Не больно-то оно и помогало.
- Не поминай здесь чёрта, Манфред, - со злостью выдавил хозяин крыс. До чего ж набожный народец. – Из-за тебя у нас теперь таких проблем прибавится. Ах, чёрт возьми…
- Да что случилось-то?
- Поймали моих людей на краже. Как оказалось, стража регулярно проверяет сокровищницу. Мы этого не знали, раньше они так не делал. Говорил ведь, нужно больше времени, а ты…
- А я-то тут при чём? Это твои люди попались. Я же свою работу сделал.
- Да ты вконец обнаглел! Подкинул бед, а теперь мы ещё и сами виноваты. Герцог это так просто не оставит, нашему зыбкому партнёрству конец. Но ничего, ещё всё можно исправить. Вот приведём ему тебя, изменим уговоры в его пользу, всё обойдётся, - Зигфрид смотрел куда-то в потолок. Он будто убеждал себя, а не общался с Манфредом.
- Так вот чего стоит слово вора? Мог бы и догадаться, - кисло подметил рыцарь. Рыцарем, впрочем, ему недолго оставаться. Зигфрид не обиделся, вовсе не обратил внимания. Весь ушёл в свои мысли.
- Свяжите его, - скомандовал он, оправившись от тяжких дум. Манфреду туго стянули за спиной верёвкой руки, и повели по коридорам подземелья.

На улице всё ещё ночь, лёгкий туман. С другой окраины трущоб слышны крики. Крики здесь часто, но в этот раз уж больно шумно даже для трущоб. Зигфрид насторожился, озирается по сторонам. И без кольца Манфред предчувствует беду. Его ведут под руки. Спереди король воров, с ним трое. Сзади ещё пять человек. Итого десять, что для воров, в общем-то, мало. Не хотят лишний раз злить герцога. Как бы не было поздно.
Спереди из-за домов выбежал ободранный мальчишка, на лице дикий ужас. За несколько шагов до эскорта он взвыл и повалился со стрелой в спине. Тут всё и началось. Первый же выстрел пришёлся в плечо Зигфрида. Король воров согнулся вдвое. Охранники закрыли его собой, и повели назад. Один, не сделав шага, повалился.
Стрела вонзилась в грудь конвоира. Того, что стоял слева. Манфред толкнул плечом второго и метнулся за угол. Лучшей возможности не будет. Не воры, так стражники его убьют. Он прежде-то не очень походил на рыцаря, теперь и вовсе оборванец без сапог. В паре шагов от заветной подворотни что-то ужалило в плечо. Глянул: да это ж нож. Не важно, просто беги.
Так и бежал, петляя, сбивая след. Не оборачивался. Остановился через пять кварталов. Глухое место. Дорога лишь одна – узкий проулок на севере. Стены жилищ со всех сторон, кроме одной, той, где забор между двумя домами. Отдышался, глянул через плечо на нож. Засел неглубоко, вытащить можно. Огляделся, нашел подходящую щель в заборе. С первой попытки ткнулся рукоятью в дерево и засадил лезвие глубже. Но не беда, со второго раза вышло. Чуть изогнулся, теперь, вроде бы, плотно сидит. Резкий рывок и боль. Из раны засочилась кровь.
Нож всё ещё в заборе. Взял его, начал резать веревки. В подворотни раздался топот. Манфред торопился как мог, но не поспел. В тесный закуток вбежал стражник. Увидел связанного оборванца, и кинулся на него с мечом. Манфред оттолкнулся от забора (ветхий он, сильно пошатнулся). Дальше нырнул под меч в момент удара, стражник рассёк воздух и оказался спиной к противнику. Охотник стукнул его под колено. Нога согнулась, мечник опустился. Второй удар пришёлся пяткой по спине. Бедняга влетел головой в забор – повезло, был в шлеме – и завалил его, выдрал с корнями.
Вот невезуха, ещё один стражник с луком в руках выбежал из проулка, уже натягивает тетиву. Деваться некуда, Манфред рванул через заваленный забор. Здесь бегать вовсе неудобно, сплошь повороты и всё у́же с каждым шагом. Стрела его не настигла, первая, вторая тоже, а вот и третья. Преследователь не отстаёт.
Эх, не везёт, так не везёт. Окольные пути ведут в тупик. Ещё десять шагов и всё, в конце кривая дверь. Стрела пролетела совсем рядом с головой, оперение погладило ухо. Манфред с разбегу врезался плечом в дверь – теперь болят оба – и выбил её. Чуть не повалился, с трудом устоят, но не остановился. Побежал насквозь лачуги. Споткнулся об табуретку, задел стол и разбил кувшин. Да ладно, он был страшный. В конце коридора закрытое окно и поворот. Там, скорее всего, дверь наружу. Хотел свернуть, но тут стрела вонзилась в косяк. Непроизвольно отклонился и не заметил, как, поломав ставни, очутился снаружи.
За окном откос, а внизу сточная канава. Манфред кубарем покатился вниз. Отбил бока, ударился лбом об старый дымоход, расцарапал щёку, а в оконцове напоролся на ржавый гвоздь. К счастью, и польза есть – верёвки в полёте разорвались, да и стражник за ним не сунулся. Пустил стрелу с окна, попала в землю, едва не угодил в колено. Манфред заполз за вал, теперь уж точно не подстрелит. Лучник, кажется, потерял интерес к безумцу и просто ушёл.
Стиснув зубы, охотник вынул гвоздь. Бок зажал ладонью. Хватит терять впустую кровь. Чуть отлежался и встал на ноги. Первый шаг сделал тяжело, колено подогнулось, уперся рукой в грязь. Хоть бы это и в самом деле была грязь. Он пошёл вдоль канала. Сверху из трущоб доносятся крики и запах гари. В небе витают клубы дыма. По этой канаве можно дойти до самой реки, но спереди слышны голоса. Манфред укрылся за насыпью. Выглянул из-за неё и увидел, как трое стражников расправились над грязным попрошайкой. Он их молил о пощаде, но его всё равно прирезали будто свинью.
- Вечно нам не везёт. Отправили в помойную канаву, - сказал убийца, так, невзначай, мимоходом. С тремя Манфред не справится даже с развязанными руками. Из оружия лишь ржавый гвоздь. Отбежал назад и взобрался наверх.
Трущобы не узнать. И прежде здесь встречались трупы на дороге, но это просто бойня. Они повсюду, разбросаны, словно опавшая листва. Пейзаж и радует и нагоняет грусть. Для Манфреда трущобы – гниющая опухоль на теле города. Он ненавидит всей душой людей, что здесь живут. Однако так привык к старинному району, что Франкфурт без него уже не представляет.
Стражники рыскаю, врываются в дома. Что ценное найдут, то забирают. Потом подпалят мебель и уйдут. Где-то ещё звучат удары стали. Манфред решил не рисковать, залез на крышу. Здесь тоже не укрыться, лучники заняли высокие позиции, отстреливают всех, кого увидят. Охотник спрыгнул на балкон, пошёл через дома, не попадаясь на глаза. Как кошка, перепрыгивает с карниза на карниз, скользит в тенях между домов, крадётся под крышами, карабкается по карнизам.
Он добрался до ночного форума. Залез в дом старой матроны. Он бывал здесь прежде. Исключительно по работе, конечно же. Хотя ладно, чего уж тут лукавить, он брал шлюх в качестве оплаты. Тогда девочки пропадали с улиц. Матрона наняла его. Как оказалось, дело рук похотливого вампира. Устраивал кровавые оргии у себя дома. Охотник застал его за этим гнусным делом. Прирезал кровососа прямо в кровати.
На первом этаже смех стражников перебивает стенания. И на втором кто-то скрипит кроватью. Манфред не удержался, заглянул, когда проходил мимо. Толстяк насилует молоденькую девочку, пыхтит, как конь в галопе. Он спиной ко входу и не видит охотника. Тот подошёл беззвучно – босой ногой не топнул, доски не скрипнули – схватил гада за волосы и вбил ему в шею гвоздь. Толстяк сполз с кровати, шипя и испуская кровавые пузыри. Манфред не сжалился, оставил его мучиться.
Девчонка не шевелится. Когда стражник преставился, охотник подошел к ней и проверил дыхание – мертва. Закрыл ей глаза и выглянул в окно. В фонтане, будто рыбы в бочке, около трёх десятков тел. На площади и того больше. Ночлежка охвачена огнём, из окон Вигерика тянет дым. Другие дома пока не тронули. Видно, внутри нашли, чем себя потешить.
С юго-западной улицы на площадь с боем вырвался отряд. Охотник пригляделся и не поверил глазам – шайка Клыка. Они-то ему и нужны. Безумие – преследовать их в этом хаосе, но Манфред обиды не прощает. Главарь впереди, прорубает дорогу топором. Боровы бегут следом. В самом конце Хорёк. Только и делает, что добивает раненных. На здорового не лезет, мерзкий трус. Шайка пробежала прямо под окном. Кажется, Клык его даже заметил.
Манфред схватил меч толстого ублюдка и помчал за ними. Сперва оказался на балкончике над первым этажом. Скрытый в тени, глянул мельком на это безобразие. Матрону прибили к опорной балке, стреляют в неё из лука, метают ножи. Кто-то поджёг ей волосы. Ну её к черту эту служба, раз те, кто носит на груди герб, творят такое. Вампир и тот не станет так глумиться. Раньше здесь царили гармония и умиротворение. Зайдёшь, и уходить уже не хочешь. Ныне смотреть на это омерзенье в тягость. От былой красоты и шика ни следа. Гадюшник самый настоящий. Всюду битая мебель и посуда, обоссанные стены, кто-то в углу навалил кучу, тела мёртвых девиц лежат на полу, словно какой-то хлам, по ним ногами ходят, а тех, что ещё живы… уж лучше бы им поскорее умереть.
Охотник выпрыгнул наружу со второго этажа и устремился на восток. Туда вела тропа из трупов стражников. А ведь Зигфрид отчасти прав, кабы не ты, Манфред, не заварилась эта каша. Через пару кварталов нашёл тела трёх боровов. Из мёртвых лишь они. Клыка и Хорька нет. Тела наёмников утыканы стрелами.
Не высовываясь из-за угла, охотник оглядел крыши и приметил лучников, насчитал пятерых. Все в трёх-четырёх шагах друг от друга. Расположились подковой над перекрёстком двух дорог. Залез чуть поодаль, они его пока не видят. С крыши на крышу перепрыгнуть с лёгкостью. Что ж, главное успеть.
Он быстро разогнался. Первому резанул по шее. Второму рубанул по спине. Третий его увидел. Он обернулся, и меч вошёл ему меж рёбер, нанёс удар в полете. Четвертый уже целился. Ничего не оставалось, кроме как кинуть меч. Стрела сорвалась и полетела мимо, а лучник упал вниз. Теперь охотник безоружен, а пятый вот-вот выстрелит. Манфред прыгнул вперёд через крышу и кувыркнулся по приземлении. Смерть его миновала. Стрела пронеслась ниже живота в момент прыжка. Стражник отбросил лук и взялся за рукоять, но меч из ножен не достал. Охотник врезался в него, и они вместе устремились вниз. Манфред упал на мягкое, а вот лучнику меньше повезло – он умер.
- Не жалко? Они ведь просто исполняют долг.
- Нет. Они убивают. Почему нельзя убивать их?
Он никогда не надевал сапог с чужой ноги, но этот был его. Закинул на спину меч, затянул ремень. Одел пояс, повесил сумку с метательными ножами. Ещё один сунул в сапог. Он снова при оружии, теперь можно и на кабана идти. Его догнал немногим позже. Клык в одиночку бился с тремя стражниками. У них нет шансов. Они боятся топора, боятся здоровенного наёмника. Считай, уже погибли. Так и случилось, Клык порубил их всех.
Он тяжело дышит, изрядно запыхался. Всё лицо в крови, злой взгляд убийцы обращён теперь на Манфреда. Ему не интересно, как он освободился. Он знает, сейчас один из них умрёт, и это главное. Широкий взмах, секира рассекает воздух. Такой удар срубит голову с плеч, но Манфред увернулся. Топор кружит, словно адская мельница. Каждый новый удар быстрее и сильней, чем предыдущий. Наёмник напирает, охотник уклоняется. Он ждёт. Такого, как Клык, силой не возьмёшь.
Ещё один широкий взмах, но Манфред вместо того, чтобы отступать, шагнул вперёд. Пригнулся и нанёс удар. Не повезло, Клык был готов. Он не пошёл на следующий замах. Вместо этого резко подставил древко своего оружия и заслонился от меча. Левой рукой, что ближе к набалдашнику секиры, вывернул запястье охотнику. Меч упал на землю. Правой – поднял топор в замах. С таким оружием сильный удар не нужен. Чтобы убить врага, незащищённого доспехом, хватит и легкого давления.
Нет уж, не для того Манфред пережил все мучения, чтобы пасть от руки какого-то громилы. Свободною рукой схватился за меч-нож на поясе наёмника и всадил лезвие под подбородок. Клык выронил топор, сам опустился на колени. Он до последнего мгновения жизни сжимал руку охотника и пялился со злостью в глаза своему убийце. Когда Манфред попадёт в ад, Клык будет ждать его с заточенной секирой.
Любимое оружие вернулось к своему хозяину. Тому, кто больше всех его достоин. Серебряное кольцо с магическими письменами не раз доказывало свою бесполезность, но и его охотник снял с пальца наёмника. Почти комплект. Осталось найти одного хорька, скользкого мелкого гада.

Карл брёл по улицам, крутясь из стороны в сторону на полусогнутых ногах. Нужник высматривает, не иначе. Охотник идёт за ним по крышам в поисках места, где бы спуститься. И тут незадачливый болван напоролся на стражу. Какое облегчение, лишь бы куртку не продырявили.
- Стойте, я рыцарь, Сэр Манфред, - закричал Хорёк, выставив вперед руки. – Глядите, - он обернулся, показав герб королевской гвардии. Вот ведь изворотливая скотина.
- Да, мы о вас слышали, - неуверенно подтвердил один и стражников, а после полюбопытствовал: – Что вы здесь делаете, Сэр?
- Не твое дело, - гаркнул на него Хорёк. – У меня важное поручение от самого принца Генриха. Пропустите меня немедленно.
- Конечно, Сэр, - слегка поклонился недовольный стражник. Что за болваны? Какой из него рыцарь? Даже куртка не по размеру!
Стражники обошли шумного господина, а тот будто и сам поверил в свою ложь, дальше пошёл вальяжною походкой. Уж и не рыцарь из простолюдинов, сеньор или граф, не меньше. Напыщенный индюк.
Манфред спустился на соседней улице, пробежал до перекрёстка и обошёл крайний дом. Вся спесь из Хорька вышла, в землю ушла, растаяла, как первый ранний снег, едва в конце дороги показался силуэт охотника. Чванливый дурень сразу понял на кого нарвался. Узнал того, кого не ожидал живым увидеть.
- Стража! – завопил он во всё горло. – Стража, скорей сюда! – и дал галоп. Манфред за ним, но чёртов быстроногий гад явил нечеловеческую прыть. Раньше за ним не замечалось. Юркий и вёрткий – это да, но быстроногий… Кто бы мог подумать?
Бежит по улице и орёт во всё горло. Так спешил, что пробежал мимо них (стражники свернули во двор пару поворотов ранее). Они, конечно же, услышали шум и поспешили на помощь, но оказались за спиной у Манфреда. Теперь бегунов целая колонна. Во главе быстроногий грызун, за ним охотник, следом отряд стражников.
Хорёк увидел покосившуюся крышу, и сходу запрыгнул на неё. Решил, видно, что там, наверху, будет проще, об трупы не споткнёшься. Охотник вскарабкался за ним. Догоняет, наступает на пятки. Здесь дурень просчитался. Ему с короткими ногами сложней прыгать через пролёты. Манфред почти схватил его, но неожиданно раздался хруст. Крыша обрушилась, они и Хорьком свалились вниз.
Да это ж дом Вигерика. Вот и он здесь, сидит на своём кресле. Шея перерезана, ключ торчит из распахнутой шкатулки. Герцог Эбергард отозвал свои вложения. Сладкоречивый хитрец сам виноват, уж больно полагался на репутацию и рассудительность. Оказался беззащитен перед бездумной злобой.
Хорек, мелкий мерзавец, поднялся раньше и рванул в другую комнату. Манфред бы тоже побежал, но тут сверху свалился стражник. Свалился прямо на свой меч. Бывает и такое. Охотник поспешил в другую комнату. Наёмник мечется, словно птица в клетке – выхода нет, вокруг огонь. Сам загнал себя в ловушку.
- Отстань от меня, - закричал властным голосом. Вот ведь болван. Неужто думает, что это действует на всех? Манфред встал на пороге, немного подождал. Стражники в горящий дом прыгать не спешат. Никто не помешает мести.
- Что тебе нужно, твои вещи? На, забери, - Хорёк сорвал с себя перчатки, бросил на пол. Снял куртку, тоже бросил. Зачем так грубо с чужой вещью? Она ведь тебе жизнь спасла недавно. Охотник достал тесак.
- Манфред, у тебя точно с головой не ладно. Мы же умрём! Ты понимаешь?! Умрём! – едва не плача защебетал юркий мерзавец.
Но Манфреду плевать, он шагнул вперёд. Хорёк понял, что сейчас будет, и достал меч. Он сделал пару выпадов, но рыцарь без труда от них ушёл, даже не напрягаясь. Легко, очень легко он увернулся от удара, схватил за шкирку грызуна и убил гада. Вынул из живота огромное лезвие, а недомерка швырнул в костер. Аккуратно поднял с пола куртку, отряхнул её, надел. Поднял перчатки. Отлично, Манфред, всё своё вернул. Теперь сгоришь как настоящий рыцарь. Никто не усомнится.
Кто-то потянул за рукав. Он обернулся – девочка, что прислуживала Вигерику. Видимо, спряталась, когда нагрянули стражники. Да, лучше умереть в огне, чем в лапах этих животных, но есть и легче смерть. Сэр Милосердный положил руку на тесак, тихо вынул его из ножен. Девочка сразу отпряла. Глянула на него испуганно и покачала головой. Немая, - понял Манфред.
- Не бойся, будет не больно, - пообещал он, но девочка не успокоилась. Напротив, скривилась, топнула ногой и показала пальцем на шкаф. Дверцу того подпирала упавшая с потолка балка.
- Там есть выход? – девочка закивала радостно.
Охотник примерился. Тяжёлая зараза, но сдвинуть можно. Он поднапрягся и оттолкнул её. Мелкая подскочила, распахнула шкаф и убрала фальшивую стенку. За ней обнаружился узкий проход. Толстяк сюда не поместится, эта лазейка не для него.
Спустились вниз и поползли под домом. Девочке просто, она маленькая, а вот Манфреду пришлось туго, он с трудом протискивается, плечами то и дело бьётся. Едкий дым наполняет лёгкие гарью. От неё во рту сухо и противно. Глаза слезятся, голова кружится. И так не сладко, а тут ещё обвал. Судьба над ним сегодня потешается.
Завалило только его, девочке повезло. Она взяла его за руку и тянет. Нет, мелкая, так не выйдет. Беги, спасайся. Но нет, она копает. Манфред сдался, сгинул бы здесь. Устал, нет больше мочи. Да только эта неугомонная всё не уходит, копает. Того гляди, сама окажется под завалом. Давай уж, Манфред, напрягись. Вон, девочка и та не отчаялась. Собрал силы в кулак и приподнялся, но ненадолго. Вся тяжесть вновь обрушилась на спину. Ещё раз. И ещё. Вот так, почти что вышло. Освободил обе руки по локоть, ухватился за что-то, вылез.

Выбрались на свежий воздух и оказались на берегу реки. Опять среди отбросов. Входит в привычку, Манфред. Здесь тишина, спокойствие, лишь лёгкий запах дыма. Так сразу не поймёшь, с трущоб он или от одежды. Охотник обернулся. На западе в воздухе плотные клубы, как от адской жаровни. Даже луну не видно из-за дыма.
Манфред побрёл по берегу к причалу. Девочка пошла с ним, взявшись за руку. Сжимает, что есть сил, боится. И что с ней теперь делать? Не на улицу же гнать, да и с собой не возьмёшь. Пристроить её во дворец? Вырастит герцогской служанкой. Не так уж плохо.
Странно устроен мир. Одни бьются за жизнь, пока их изводят, словно крыс, другие мирно спят, а крысоловы их оберегают. В этой тиши недолго забыть крики, стенания, мольбы.
Откуда эти мысли, Манфред? Ты это брось. Того гляди, мораль подцепишь. Большей частью, в трущобах жили негодяи. Без них город отчистится, станет приятней. На развалинах выстроят новый район, подобный этому. Скромные ухоженные домики, никаких трупов в подворотнях. Кабы не запах рыбы, просто загляденье.
Стражи на улицах не видно. Даже в порту. Какая редкость. Должно быть, все сейчас в трущобах. Дежурить здесь остался только старый Адалар. Какой от него прок? Что он сделает, увидев ладьи викингов или королевскую армию? Враги успеют занять город прежде, чем он добежит до дворца. Нет, нужно быть редким неудачником, чтоб так совпало. Герцог Эбергард пусть и не баловень судьбы, но всё ж не из таких. Ещё вчера никто не знал, о том, что будет, облава случилась спонтанно. Исключено, враги так быстро не прознают. Одну ночь порт без стражи как-нибудь переживёт, и для защиты есть корабль. Там дрыхнут два десятка моряков.
- Кто здесь? – громким немного напряжённым голосом осведомился Адалар.
- Не бойся, начальник, я не враг, - ответил рыцарь, не сбавляя шаг.
- А-а-а, Манфред-охотник, это ты, - произнёс более спокойным тоном страж порта. Странно, конечно, что не удивлён столь неожиданной встрече. Видно, уже знает, что Манфред в городе. Помнит-таки, старый хрен. Когда-то у него была проблема с речной ведьмой. Опасная тварь, немало рыбаков потопила. Может подолгу не дышать. Плавает себе в воде, изображая утопленника, а как кто подплывёт проверить, хватает его и на дно.
Жилище её нашлось чуть выше по течению. Легко спутать с рыбацкой хижиной. Алтарь на берегу похож на гору рыбьих костей. Ни в коем случае нельзя охотиться на речную ведьму в воде, а вот подкараулить в её же логове – запросто. Так Манфред и сделал. Убил тварь, когда та не ждала. Только шаг на порог и кочерыжка с плеч.
Девочка вдруг упёрлась, замерла на месте, схватила рыцаря обеими руками и потянула назад.
- Да что с тобой? – поинтересовался Манфред. Сейчас немая девочка тебе, болван, ответит.
- Не бойся, дитя, никто тебя не тронет, - добавил Адалар. Голос его сделался приятным, а улыбка располагала. Странно, что у него никогда не было детей. Однако девочка не унималась. Подергалась немного, а потом посмотрела на Манфреда с грустью и убежала в тёмный переулок.
- Стой, - крикнул он, но поздно, её и след простыл. Тревожно стало на душе.
- Не переживай, отыщется. Я позабочусь, - пообещал начальник порта, но Манфреда это не успокоило. Отыщешь ты в огромном городе одну немую девочку, которую однажды видел в темноте. Конечно…
- Ты ранен? У тебя кровь по руке стекает.
Охотник глянул – и впрямь. Он и забыл, что ранен. Плечо болит и бок ноет. Почему раньше не замечал? Тут и голова вдруг закружилось, сразу слабость в ногах. Потерял много крови.
- Мне надо во дворец, к герцогу, - произнёс он.
- Дойдёшь ли? Путь неблизкий, через весь город. Идем, я тебя подлатаю, - предложил Адалар, развернулся и пошёл вдоль причала. Махнул рукой: мол, следуй за мной. Охотник не спорил, побрёл за ним.
Старик живёт далеко от порта. Утром и вечером проделывает изрядный путь. Здесь у него своя конторка, но он повёл Манфреда в таверну «У Причала». Долго долбился в дверь, прежде чем хозяин отворил. Протёр заспанный глаз и пробубнил себе под нос:
- А это вы. Что-то стряслось?
- Да, человека надо подлатать, - ответил Адалар и, отодвинув хозяина, шагнул за порог. – Тащи самое крепкое вино, воду, чистые тряпки, иглу и нить. Ещё нужен свет. И найди что-нибудь съедобное.

После вина, на Манфреда напала усталость. Так и клонило в сон. Он мужественно сопротивлялся, но чувствовал, что долго не протянет. Тяжелая выдалась ночь, а всё так славно начиналось, ночь полная надежд. Оставалось избавиться от культа, забрать у воров Квинтилиум и восвояси. На юг, в Бургундию. Подальше от Эбергарда, Генриха, Оттона и Фридриха. К чёрту всё. Пусть сильные мира сего перегрызут друг другу глотки, а он поохотится на ведьм и колдунов. С ними куда как проще.
Славная мечта, а что в итоге? Больная голова, дыра в плече, дыра в боку, сажа на языке, ноги в грязи, запястье вывернуто и колено ноет. Квинтилиума нет и нет больше решения, одежду нужно мыть и зашивать. Совесть отмыть не выйдет. Столько смертей, сотни отборных гнилых душ. А если Эбергард прознает, то снова здравствуй плаха.
Адалар отлично орудует иглой, Манфред почти не чувствует её проникновений. Сидит на скамье в одних штанах. Куртка, туника, ножны, ремень на столе рядом с тарелкой овощей и квашеной капустой.
- Где тебя так? – спросил начальник порта, не отрываясь от дела.
- В трущобах, - зевнув, ответил рыцарь.
- Ты был там, когда всё началось? – голос Адалара прозвучал не очень удивленно. – Что ты там делал? Ты ведь теперь рыцарь. Негоже тебе якшаться с этой падалью.
- Порой, чтобы добиться цели, приходится идти наперекор морали. Нанял наёмников, а те продали меня, едва исполнив свои обязательства, - нехотя поделился Манфред.
- Слышал, архиепископ Фридрих обещал большие деньги тому, кто приведёт тебя ему.
- Нет, это уже в прошлом. Моей голове больше ничего не угрожает, - тревогой в сердце отозвалась эта фраза. Холод вдруг окатил охотника, мурашки пронеслись по коже.
- А что за дело было у тебя с наёмниками? – всё меньше доброты звучало в каждом новом слове. Рыцарь всё понял, но поздно, капкан захлопнулся. Входная дверь скрипнула, в таверну вошли стражники во главе с Герольдом. Манфред потянулся к мечу, но лезвие возникло возле шеи. Тяжелая рука упала на больной сустав.
- Вам-то я чем не угодил? – полюбопытствовал охотник.
- А ты ещё не понял? – взял слово Герольд. Он сел на скамью по другую сторону стола, пододвинул к себе оружие охотника, а после поправил одежду (край туники немного вылез из-под ремня). Манфред не отчаялся, в сапоге остался нож. – Мы члены культа, - заявил чинный пузач, выпрямил спину и расправив плечи. – А ты думал, всех нас убил? Нет, Адалар вечно занят в порту, на собраниях уже полгода не показывается, а я был во дворце, готовился к облаве на трущобы. Вот ведь удача. Не сунься воры в сокровищницу герцога, гореть мне вместе с братьями, - он улыбнулся. Видно, не шибко-то горюет. – Ох и доставил ты нам хлопот. Убить бы тебя ещё тогда, у ворот. Ну, или в таверне. Возможностей же была масса. Вонзить нож в спину, пока не ждёшь. Делов-то. Но нет, хотел всё сделать гладко и без шума. Кто ж знал, что ты такой живучий.
- Не больно-то старался. Прислал за мной каких-то доходяг.
- Там был мой сын, - зло произнес Адалар и надавил на рану. Манфред скрипнул зубами и ухватился за скамью, крепко сжал руку. Теперь до ножа можно дотянуться.
- У тебя нет детей, - выдавил через боль.
- Он не от жены, - с грустью промолвил старик. – Вставай, - велел начальник порта. Пальцами погладил рукоять, но вынуть нож не успел. Толкнул его поглубже в сапог, чтобы не заметили.
- И что теперь, убьёте, а труп подбросите в трущобы?
- Заманчиво, но нет, - ответил Герольд. – Не дай бог Эбергард подумает, что стражники убили тебя во время облавы. Мне же влетит, - он кинул Манфреду его тунику. Одеть её будет непросто, плечо отдаёт болью при каждом движении сустава. Стражники взяли со стола оружие и куртку с символикой принца Генриха. Не хотят, чтобы какой-нибудь зевака, открыв ночью окно, дабы подышать воздухом, случайно признал в пленнике королевского гвардейца.
Когда раненный рыцарь натянул-таки на себя изодранную одёжку, Адалар толкнул его в руки стражников. Как видно, сам он не пойдёт смотреть на казнь. Останется в таверне или вернётся на причал. Может, и домой к жене заявится, всплакнёт о почившем сыне, зачатом во грехе.
Герольд схватил из тарелки огурец, откусил половину и встал из-за стола. С набитым ртом отдавать команды трудно, потому просто махнул рукой на дверь. Дескать: давайте, выводите его. Сам он пошёл позади.