2
Мы жили в маленьком белом домике на краю полукруглой площади. По сути, это была надувная палатка из полиэстера, совсем небольшая, на две комнатки. Мою жену звали Рина. Всякий раз я просыпался от пряных запахов – это она готовила мне завтрак. Она всегда любила специи, множество пряных приправ, которыми она сдабривала безыскусную еду – кашу из риса, кукурузы или бобов, сваренную достаточно круто, чтобы она принимала вид плотного, не норовящего расползтись по отсеку комка.
Впрочем, один раз, комок все-таки улетел.
Моего сына звали Адольф. Адольфушка. В то время у него еще только начинали расти волосы, а пайки были совершенно не такими щедрыми, как сейчас. Я уходил на службу, с тоской глядя на его ручки-палочки, ножки-палолочки, и выпуклый, натянутый, словно бубен верхнего мира, животик.
Он всего лишь хотел съесть свою кашку, но его отвлекла красивая молодая женщина, порхающая около нашего дома.
«Пойдем ко мне, маленький» - говорила она – «Идем со мной, мой милый»
Одни говорили, что это была скупщица детей. Другие, что разносчица инфекций. Многие дети в тот раз собрались вокруг нее. Мой ребенок был умен и недоверчив, и не ходил к чужим тетям. Но многие дети с нашей площади стайкой собрались вокруг нее, а та – коварная! – принялась рассказывать сказки.
Старые сказки, страшные сказки. Сказки со дна гравитационного колодца.
Адольфушка разинул рот, а каша пролетела мимо. И прежде, чем он успел ее поймать, теплый, вкусный комочек потянуло в вентиляционную шахту.
В тот миг на краю площади появилась Рина. Она, счастливая, возвращалась с рынка с лукошком грибов, и парой новеньких веников. Она увидела, как рой деток сплошным комом обступил одну взрослую, и как ее голодненький сын нырнул в жерло воздуховода.
Рина закричала, и бросила покупки. Они оттолкнулась, было, от ближайшего дома с тем, чтобы ринуться за сыном. Но этот дом тоже был надувной, и он просто поддался под ее пятками. И тогда, она закричала. Она кричала, и она рыдала, и тотчас же все дети с разноголосыми визгами метнулись в разные стороны, а злодейка оказалась одна. Из домов начали показываться недовольные взрослые, и завидев, что происходит, сразу же воспаряли в центр площади.
Рина плакала, и просила о помощи, но никто в тот момент не обратил на нее внимания, хотя уже потом, всем им было очень стыдно. Они бросились за чужой женщиной, за злодейкой, а та – в зенит, по улице – и была такова. Одни говорили, что ее не поймали, другие – что ее поймали, убили и съели, но никто не признался.
Впрочем, это вряд ли могли бы быть наши соседи.
А Рина плакала, и ползла к вентиляции, цепляясь за поручни и скобы.
Она влезла в шахту, и она нашла в ней Адольфушку, но было уже поздно. Она долго лазила по шахте, ища его. Вентиляця – сложный лабиринт. В глубине жерла шахты – острый пластмассовый вентилятор. Он притянул моего сына. От обрубил ему ручки. Он поломал ему ножки. Адольфушка больше никогда не сможет работать ни в шахте, ни в мастерской, ни в оранжерее, ни на конвейере.
Но он жив, и это главное.
Я люблю свою семью.
3
- Как дела, чемпион? – улыбаясь спрашивал я.
Мой сын больше никогда не сможет играть в баскетбол, и мы редко подтруниваем над ним по этому поводу, однако, тогда я хотел горестной шуткой оттенить еще большую горесть, которую мне лишь предстояло сообщить родным.
- Как всегда, папа – угрюмо пробурчал Адольф. Он был чутким эмпатом, и сразу же понял, что его ждут неприятные новости.
- Жена моя, готова ли еда?
- Конечно, милый! – улыбнулась мне Рина – Ты ведь любишь вареную в мультиварке брюкву?
- Ха! Поедим?
Мы поели.
Я рассказал жене и сыну о том, что общество возложило на меня важную – и опасную – миссию. Миссию, которую я должен был выполнить ради всеобщего блага. Рина спросила меня, где я был – и я отвечал, что покидал Эрос, и спускался к далеким верфям на брошенном надире.
Все это было удивительно для них, ведь ни жена, ни сын никогда в жизни не покидали Эрос. Жена испугалась. Адольфушка же пришел в восторг, и тотчас же принялся расспрашивать, где я побывал, что повидал, и как мне пришлась по вкусу пустота, и парусники, и каков снаружи Кластер.
Я рассказал ему о драккаре «Точка росы», и об авиаторе Гае – грубом, но любящем отце, и о том, что я был на надирных верфях, где строили Звездные корабли, и о том, что встретил там кибершамана.
Адольфушка пришел в полнейшее восхищение, когда я рассказал ему об Майкрофте. Быстро все обдумав (а думал он, не по возрасту, чрезвычайно быстро), он заявил, что тоже хочет стать кибершаманом. И конечно же, мы согласились. Действительно – ведь для такого-то дела ему не понадобятся ни целые руки, ни целые ноги!
Это решение, во многом, отвлекло его, но тревожная Рина не дала сбить беседу с изначальной темы. Она спросила о том, что ждет меня дальше.
И мне пришлось сказать, что я их покину. «Я вас покину», - сказал я им – «надолго. Мне придется спустить в Син. Общество поручило мне важное дело на дне гравитационного колодца. Но вы не переживайте.»
И я рассказал им о «Нагльфаре», и о Симпозиуме, и о депеше своего двоюродного брата.
А потом были крики и слезы расставания.