[Cassidy]

14 500
Добил пятую главу. Ошибки, косяки, не проверял. Наверное, все и должно выглядеть дерьмово и небрежно, потом все-равно все перелопачивать и лучше не тормозить, пока пишется.

Скрытый текст - Глава 5 (3):

3

Ключ в замке снова не желал проворачиваться, и Женя вновь прильнул ухом к двери. Ничего. Только далекий шум стиральной машины – кто-то экономил на счетах за электричество, разгребая грязное белье после захода солнца. Он подергал непослушный ключ, вынул его, вставил снова и замок, наконец, поддался. Поменять бы его… Может быть, в следующей жизни.
Женя зашел в свою квартирку, включил свет в прихожей и, не разуваясь, прошел в полутемную комнату. Сделав два шага, он рухнул на диван, зарывшись лицом в подушку. Она пахла Мариной и улыбка расползлась по его пьяной физиономии.
Женя подумал о ее угольных волосах. Об улыбке. О сексуальных очертаниях ребер под идеальными грудями. А потом он до боли стиснул зубы, вспомнив, что даже не знает, где она и с кем. Когда он уедет, горькие воспоминания о первой и последней любви его жизни тоже останутся позади. Выцветут и поблекнут. Должны. Черт, если уж дорога не вылечит его душевные раны, то уже ничто не вылечит.
Хотя Марина имела прямое отношение к его нынешним взглядам на жизнь, продолжавшимся меняться и крепнуть с каждым днем. Наверное, эта ее часть навсегда останется с ним, чью бы постель она сейчас не согревала. Хотя бы эта любовь к фильмам с Клинтом Иствудом… Мысль снова вызвала улыбку, и она тут же снова померкла. Он вдруг понял, что призрачный запах сандала с жасмином, пропитавший подушку, принадлежит не Марине, а Кристине. Он отпрянул к стене, словно наволочка кишела пауками.
— К черту, - сказал он вслух, и заметил, что голос его сделался чересчур хмельным. Стареет парень, черт возьми.
Он закрыл глаза. И за мгновение до того, как он унесся в мир пьяных грез, Женя вдруг вспомнил, что вроде бы не запер входную дверь своей квартирки.

4

— Проснись, - прошептала на ухо Марина, и он открыл глаза.
Комната была все такой же слабоосвещенной и пустой. На кресле лежал собранный рюкзак, к стене прислонилась сложенная удочка и наплечная сумка со снастями. Он все еще в этом проклятом городишке, но слава богам, ненадолго. Но какое-то тревожное чувство, прошлось по внутренностям холодком.
Голова затрещала, когда Женя сел, и он прижал ладони к вискам. Что, блин, происходит? Нахрена было просыпаться, поздно ведь еще? Но тут из подъезда донеслись чьи то тихие шаркающие шаги. Словно кто-то изо всех сил старался не шуметь… Этот кто-то был уже на лестничной площадке и подкрадывался к его квартире.
Женя сам не осознавал, что делает, но через два мгновения он уже стоял за своей чуть приоткрытой дверью. Кто-то толкнул ее вперед.
— Спит урод, - прошептал знакомый голос.
Женина рука медленно потянулась вперед. Арсенчик уже зашел в квартиру, раздумывать, что это дерьмо задумало, времени не оставалось. Половица под линолеумом скрипнула, и рука метнулась вперед с быстротой кобры. Пальцы схватились за шкирку спортивной куртки и резко дернули назад. Голова Арсена мотнулась вперед, он вскрикнул, а потом впечатался телом в дверь, захлопнув ее с громким стуком. На пол грохнулось что-то тяжелое, но он не смотрел. Трижды или четырежды кулаки все также быстро врезались в осточертевшую смуглую рожу, и все это время Женя молчал, лишь шумно выдыхая. Бил он не сильно, но уверенно, смутно прикидывая, как это нужно делать, чтобы говнюк не потерял сознание. Тот даже не успевал закрываться.
Нога задела что-то, и Женя, наконец, посмотрел вниз. На полу лежал пистолет.
— Ублюдок, - рыкнул он сквозь зубы и отпихнул железку в сторону кухни. – Пристрелить меня решил?
Арсен сплюнул на дверной косяк сгусток крови.
— Припугнуть тебя хотел…
— Ну тогда не подрасчитал ты малость, - сказал Женя и пнул гопника ногой под ребра. – Шпоры звенели.
В квартиру кто-то постучал. Арсен подался вперед, и в этот раз Женя среагировать не успел. В дверь ударили ногой, она впечаталась гопнику в спину, и тот снова противно вскрикнул. Внутрь зашли двое парней, которых Женя уже видел сегодня в баре – молчаливые приятели Арсена. И один из них, тот у которого под глазами висели серые мешки, держал его на мушке пистолета.
— Ты тоже малость не подрасчитал, - сказал он.
В поблескивающий маслом ствол Макарова был вкручен толстый глушитель и Женя понял, что все-таки вляпался в неприятности.
— Вы дебилы, - сказал Арсен. Получилось у него что-то вроде «Дэбилы». Он поднимался на ноги, опираясь одной рукой на дверной косяк, а другой, потирая ушибленную челюсть. – Нахрена было с ноги дверь отпирать?
«Нахрэна».
— Ты сам дебил, - подал голос второй молодчик, вертящий в руке что-то вроде китайских шаров Гантань. Только вот они были какими-то не такими. – Даже в хату прокрасться не можешь.
Дверь снова открылась. В Женину прихожую зашел четвертый незваный гость. Лысоватый мужичок из бара. Он закрыл за собой дверь и запер ее на замок.
— Ну что, братва, - сказал он, скаля, на удивление белоснежные зубы. – На кухню пойдем, по чайку?
— Ща, минутку, - сказал Арсен, сделал шаг вперед и выбросил вперед руку, сжатую в кулак.
Женя увернулся, а кулак неприятеля с глухим стуком ударился в стену.
— Ай, бл!.. – договорить Арсен не успел, потому что парень двинул его аппекортом в челюсть.
Кавказец вновь свалился на задницу, задев пластиковую этажерку на которой стояла телефонная база. Трубка упала на пол, аккумулятор из нее вывалился и улетел куда-то под вешалку.
— Ну-ка харэ, боксерчик, - сказал парень со стволом и поднял ее на уровень Жениной головы. Для большей убедительности.
Прихожая, в которой собралась уже целая толпа, была узкой – отличное место, чтобы отбиваться от нескольких противников без опасений, что его окружат. Но сраный пистолет, направленный в лицо, портил все остальные планы. Если его шлепнут прямо сейчас, на реку ему не выбраться. Так что, придется болтать и тянуть время, пока не подвернется другого шанса.
— Ладно-ладно, - сказал он, поднимая вверх руки, ладонями вверх. – Без проблем. Чайку хотите? Есть Эрл-Грей.
— Давай-ка топай на кухню, - все, также скалясь, сказал лысоватый.
— Вас как звать? – спросил Женя, медленно шагая на кухню.
— Меня-то? – спросил лысоватый. Он на секунду закрыл собой парня с пистолетом, но Женя находился слишком далеко от них, чтобы что-то предпринять. – Матушка Артемом Александровичем окрестила. А что?
Женя включил на кухне свет и прошел к плите.
— Схватишься за нож, схлопочешь пулю, - предупредил лысоватый.
Трое парней прошли за ним в небольшую столовую. Четвертым ковылял Арсен, которому дали прикурить уже третий раз за сутки. Он с паркета свой пистолет и сунул его в карман куртки. Вид у Арсенчика был злобный, но он молчал. Видимо, скалящийся тип был здесь главным.
Парень со стволом сел на табурет у холодильника, лысоватый сел на другом, лицом к Жене. Арсен и парень с шарами уселись на небольшой диванчик. В прошлой жизни они с Мариной сидели на этом диванчике и пили кофе. Он лежал головой на ее теплых коленях. Женя ползал по социальным сетям на своем дико тормозящем мобильнике, Марина читала книгу. Хемингуэя или Лондона, как правило…
Кавказец достал из внутреннего кармана пачку Бонда и закурил.
— Чайник гостям поставишь? – спросил лысоватый.
— Артем Александрович, - серьезно сказал Женя. – Я могу поинтересоваться… Какого черта вы завалились ко мне домой?
— Ты чайник то поставь, - улыбнулся старший.
Женя снял с подставки чайник, открыл кран и наполнил его водой. Вернул на подставку, нажал кнопку на ручке. Затем подошел к сушилке для посуды.
— Кружек у меня вряд ли хватит, - сказал Женя, не оборачиваясь. Он находился в одном шаге от столешницы с выдвижными ящиками. Внутри, среди вилок и ложек лежал кухонный ножик. Не сейчас, но момент еще подвернется.
— Ничего, - сказал Артем Александрович. – Арсен, например, чаю не хочет. Да, Арсен?
— Обойдусь, - буркнул кавказец, а потом поднял глаза на Женю. – А выпить есть, свинья?
Он подавил в себе желание отрезать что-нибудь про его мамашу и ее половых связях. Рано накалять обстановку.
— Если скажете, зачем приперлись, - сказал Женя, обращаясь к старшему и игнорируя гопника. – Сварю для вас отличный кофе. Идет?
— Кофе это хорошо, - кивнул Артем Александрович, продолжая скалиться. А потом на несколько мгновений задумался. – Ты не слишком то уважительно отнесся к нашему другу в баре…
— Ну, так и решили бы вопрос в баре, - перебил его Женя.
— Ты, дружок, лучше захлопни варежку, - из-за улыбки голос у лысоватого был похож на мурлыкающий голос кота Базилио. – Мы решаем вопросы по-своему. Этот парнишка, - он кивнул в сторону Арсена. – Племянник человека, который спас мне жизнь. Пусть он и не слишком умен…
— Э! – возразил кавказец.
— Но ты же знаешь, дружба накладывает некоторые обязательства. А спасение жизни – вешает на твою душу целый ворох этих обязательств. Поэтому и приходится бродить по ночам по закоулкам и врываться в чужие квартиры.
Женя выдвинул ящик, глянул на нож, взял чайную ложку и задвинул ящик обратно. Потом взял с сушилки свою большую медную турку и подошел к столешнице, на которой стояла кофемолка. Старший продолжал говорить.
— Мы ему пытались втолковать, что ты вроде парень неплохой, но Арсен прям очень обиделся. Говорил, что найдет тебя и застрелит. Юношеское ярость, сам понимаешь.
Женя бросил пару ложек ароматного коричневого порошка в турку. Открыл банку с сахаром, добавил пару ложек туда же.
— Мы его уговаривали тебя не убивать, как могли. Сошлись на том, что он тебе ступни прострелит из волыны.
Внутри у него что-то всколыхнулось, но он продолжал спокойно совершать те же ритуальные действия, которыми частенько сопровождал будние утра.
— А ты взял и все усугубил, - сказал Артем Александрович и Женя увидел, что тот больше не улыбается. – Отметелил нашего друга, как Рикки Хаттон Костю Цзю…
— Вообще-то, - сказал Женя, зажигая спичкой газовую конфорку. – Хаттон никого не метелил. Провел грязный бой, цепляясь за Цзю, как за мамкино платье и выиграл потому, что противник вымотался. То был вообще не бой, а непонятно что.
— Значит, боксер, все-таки? – хмыкнул старший.
— Просто видел матч по телеку, - ответил Женя. – В детстве. Что касается Арсена, то он сначала испортил своим запахом мой вечер, а потом вломился в мой дом. Ему повезло, что я его вообще не убил, хотя имел право.
— Вот уж хрен бы ты кого завалил, - злобно прорычал Арсен. – Кишка у тебя тонка. – Он потушил окурок о мягкий поручень дивана.
Женя не понимал, к чему кавказец продолжает понтоваться. Все на этой кухне знали, из чего тот сделан, и материал, надо заметить, нетвердый и пахучий. Молчаливые парни по-прежнему сидели тихо. Один катал шары в ладони, другой внимательно следил за Женей. Ствол он пока что опустил.
— А где так руками махать научился? – спросил Артем Александрович. – Реакция, судя по разбитому кулаку Арсена у тебя что надо. Да и удар поставлен четко. У кого занимался?
— Был один старик, - ответил Женя, поднося турку к пламени. – Преподавал в училище. Немецкий. И еще хорошие манеры для некоторых особо буйных учеников.
— А почему был? – спросил Артем Александрович. – Помер чтоли?
— Да, - ответил Женя. – Помер.
Беседа не доставляла ему никакого удовольствия, но он судорожно думал, на какую бы тему еще поговорить, пока они все больше теряют бдительность. Если ничего не предпринять, то целым он из своей квартиры уже не выйдет. Может быть, его вынесут санитары ритуальной службы, может быть, заберет скорая. С простреленными ступнями особо не порыбачишь, наверное.
Кухня уже начала наполнятся приятным ароматом кофе.
— Пахнет охренительно, - сказал Артем Александрович. – Скоро там?
— Скоро, - ответил Женя и повернулся к диванчику. – А нафига ты катаешь в руке эти штуки?
Все повернулись к парню с шарами. Тот выглядел чуть растерянно, едва ли не смущенно.
— А, - ухмыльнулся старший. – Колян у нас руку набивает.
— Кисть разрабатываю, - буркнул Колян и его дружок с пушкой коротко хихикнул. – Заткнись нахрен!
— Да нет, нет, - сказал Женя, почти по-дружески, поддерживая парня и ища в памяти старую журнальную статью и штучку, которой пользовалась Кристинка, когда они только начинали свои деловые отношения. – Слышал про такие шары, какое-то у них название интересное… Ган… Тань, вроде. Шары Ган-Тань.
— Точно! – воскликнул Колян. – Шары гантань, для развития хватки. Китайская метода…
— Да-да, - продолжал Женя, глядя на поднимающиеся в турке крохотные пузырьки. – Только это не они.
— В смысле, не они? – возмутился Колян и посмотрел на шарики в своей ладони.
— Шары у тебя в руке поменьше, чем Ган-Тань. И соединены шнуром. Это шары Бенуа.
Колян фыркнул.
— Гантань, Бенуа, ну и в чем, твою мать, разница-то?
— Ну… - Женя повернулся. На лице его играла снисходительная улыбка. – Шары Бенуа используют женщины для того, чтобы доставить себе удовольствие.
— Чего-чего? – спросил парень с пушкой.
— Чего? – повторил вопрос Колян.
— Они засовывают в себя шары Бенуа, потом вытаскивают, потом снова засовывают… Ну ты понял, короче. Их для удобства специально шнурком связывают, чтобы не застряли в них короче. В общем, руку ты себе набиваешь вагинальными шариками.
На несколько секунд воцарилось полная тишина, нарушаемая лишь бурлящим звуком закипающего кофе. А потом кухня взорвалась дружным громоподобным хохотом. Смеялись все, даже Арсен. Артем Александрович закрыл лицо руками, парень с пушкой согнулся на табурете пополам.
Женя решил, что пора. Он отвел руку с туркой и кипящей в ней жидкостью в сторону, затем размахнулся и с силой выплеснул кофе на парня с пистолетом. Артем Александрович успел подняться, но Женя ударил его ногой в грудь и мужчина опрокинулся назад вместе с табуретом. Парень, получивший порцию горяченького в рыло завопил, как сумасшедший. Ствол он выронил и Женя тут же его подхватил. Арсен, у которого пистолет застрял в кармане, и Колян бросились к нему. Первый получил рукояткой пушки в нос, который хрустнул, словно новогодняя игрушка, на которую наступили тяжелым ботинком. Второго Женя ударил коленом по яйцам, а потом с размаху врезался лбом в его лицо. Колян отлетел на несколько шагов и свалился на плиту, едва не на горящую конфорку. Женя отпнул выпавший пистолет Арсена под столешницу и навел прицел на Артема Александровича, который уже поднимался с колен. Обожженный парнишка продолжал кричать.
— С-с-сученыш, - прохрипел старший. – Да ты…
Костя, не сводя с него пистолета, прошел мимо плиты, перекрыв подачу газа и встал у входа в кухню.
— Вы… - говорить ему мешали вопли. – Да заткнись ты!
— Сука гребаная! – кричал парнишка. - Гребаная сука! Ты лицо мне сжег, сука!
— Если не закроешь пасть, я тебе еще и ухо отстрелю, сделаешь карьеру в модельном бизнесе! Заткнись!
Вопли не прекратились, но заметно стихли. Держась за сломанный нос, на полу стонал Арсенчик. Парень (уже без шаров), встал рядом с Артемом Александровичем.
— Ох, сынок, ты даже не представляешь как попал… - начал тот.
— Заткнись, ушлепок, - оборвал его Женя. – Попал я или нет, виноватым себя чувствовать не буду, можешь не сомневаться. Врываетесь ко мне в дом, тычете пушкой, и считаете, что я буду долго это терпеть? Вы же не настолько, мать твою, трахнутые в голову.
— Ох, парень… - сказал Артем Александровичем, тоном, якобы не предвещавшим ничего хорошего.
— Я сказал заткнись, пока не продырявил. Я, конечно, не Блонди, но с такого расстояния грех промахнуться.
— Да хрен ты меня застрелишь, кишка тонка, - сказал старший и губы его дернулись в улыбке.
— Ты прав, не застрелю, - спокойно ответил Женя. – А вот дырку в твоей ступне проделаю, будь уверен. Если не веришь, скажи что-нибудь еще.
Последнее заявление вышло чересчур смелым, но к его большому удивлению старший заткнулся. Женя сделал шаг назад, в прихожую, нащупал свою куртку на вешалке и мобильник в кармане. Дешевенький кнопочный «рабочий» телефон.
— Вопли этого Призрака Оперы наверняка кого-нибудь напугали. Полагаю, полицию уже кто-нибудь вызвал. А сейчас…
Женя разблокировал клавиатуру привычными движениями большого пальца, потом набрал всего три цифры и поднес трубку к уху.
— Заводская, двадцать один, девушка, - сказал он оператору службы спасения слегка взволнованным голосом. – Ко мне ворвались какие-то люди, у них пистолеты, я успел запереться в туалете, но они все еще там… Да… Пожалуйста, скорее…
Он убрал телефон в карман, все еще сжимая в правой руке рукоять Макарова с глушителем, направленного в лицо Артему Александровичу. Женя очень надеялся, что все прокатит.
— А теперь, - сказал он, обращаясь только к старшему. – Забирай свое говно из моего дома и проваливай. Не думаю, что у вас много времени.
На короткий миг, на лице мужчины отразилось изумление, но просить дважды ему не пришлось. Он взял за шкирку обожженного парня, пнул ногой стонущего на полу Арсена, мол, поднимайся скорее. Женя пятился назад, пока не уперся во входную дверь. Повернул защелку левой рукой – слава богам, изнутри замок не заедал, а то бы они здесь надолго могли зависнуть – и открыл дверь. Затем сделал еще несколько шагов, выходя из своей квартирки, пока не уперся спиной в стену. Так было спокойней.
Плохие парни вышли в подъезд, вид у них был, одинаково побитый. Хотя больше всего, конечно, досталось Призраку Оперы, не отнимавшего ладоней от ожогов, и Арсену, у которого все лицо напоминало большой раздавленный помидор.
— Валите, - сказал Женя, не опускавший пистолет.
— Еще встретимся, - сказал ему старший замогильным голосом.
— Буду ждать с нетерпением, - огрызнулся он.
Они вывалили на лестницу. Женя какое-то время постоял у перил, а когда услышал захлопнувшуюся подъездную дверь, поспешил обратно в квартиру. Нужно было срочно сваливать отсюда, пока не нагрянули ребята в синем.
Передохнуть ему пришлось только на вокзале.