Кот приоткрыл один глаз и внимательно посмотрел на молодого человека, затем махнул хвостом. А потом вселенная начала как-то съеживаться, а кот как-то увеличиваться, заполняя собой всё пространство. Ян тряхнул головой, но иллюзия никуда не пропадала, а на морде животного между тем возникла вполне человеческая улыбка. "Ты уж определись, соня, аспирант ты или абитуриент, а?" - проговорило оно полным иронии голосом, после чего его пушистый хвост щелкнул, как кнут, отправив сновидца в головокружительный полёт к звездам. Вращаясь в космической пустоте, он видел, как гигантский кот медленно и величественно удаляется от него. И лишь улыбка осталась всё так же сверкать на фоне созвездия Ориона. Холод безвоздушного пространства окутал его, и...
...как всегда, плед сбился, а на нём, свернувшись калачиком, спал Гашек. "Холодно." - подумал Ян, после чего аккуратно, стараясь не потревожить кота, встал с дивана и, засунув ноги в тапочки, и отправился к шкафу - за еще одним одеялом. Во Сне он должен был сделать что-то очень важное, и ему не терпелось по скорее отправиться назад. Проглотив очередную пилюлю и запив её водой из графина с тумбочки, он снова вступил во Врата. Но это был уже совершенно другой Сон, с совершенно иными Грёзами. Позже к Яну вернулось осознание, что Кэтти он потерял навсегда, и даже память о кое-каких подробностях. Цаннер еще не раз посещал Борхесовскую Книжную Лавку, как-то вновь наведался в Астероидную Деревню Ву, поднявшись по лестнице в небо, и долго (безуспешно) разыскивал по Грёзам хозяина серебряного ключа, который неизменно обнаруживал в своём кармане. Однако зловещие обитатели плато Ленг, триединые безумцы и неведомые сущности, охотящиеся за сновидцами, оставили его в покое,
навсегда.
***
Не понимающая практически ничего Элен сидела у источника и молча наблюдала за происходящим. Старшая из женщин чем-то неуловимо напоминала ей мать, и это очень плохо действовало на художницу. Она пыталась найти отличия, но чем больше их искала, тем сильнее было узнавание. Женщина то ли смотрела на неё, то ли нет, то ли с укором, то ли безразлично. Хотелось оказаться далеко отсюда, в одиночестве. Просто провалиться сквозь землю.
Мир вокруг Элен стал истончаться, погружаться во тьму. Оставалась только она - и старуха. Даже спутник куда-то подевался. Еще плотнее прижав к себе колени, девушка упала на бок, съежилась, закрыла глаза...
...в такой позе её и нашла скорая, после того как хозяин выломал запертую на засов дверь пожарным топориком. Откачали довольно быстро, но потом еще довольно длительное время держали на лекарствах, так что от периода пребывания в госпитале особенно сильного шока Элен, к счастью, не получила. Да и на дальнейшую её жизнь это так уж сильно не повлияло - если не считать еженедельных визитов доктора, что было довольно неприятно... но с которыми, увы, прийдется смириться.
Вернувшись домой после выписки, художница долго и с удивлением разглядывала картину, на которой большая серая птица в кровь билась о тёмный лед пещеры. Несомненно, это была одна из лучших её работ - но, как ни странно, она не помнила никаких подробностей относительно написания этой вещи. Хотя ей снился какой-то сон... нет, всё путал этот образ старухи у родника! Сильный образ, не идущий из головы, мешающий вспомнить что-то еще... И Элен поняла,
что она должна нарисовать теперь. Детали, нужно было больше деталей. Это... что-то мифологическое... Взяв с полки нужную книгу, художница углубилась в чтение.
***
Видение показало многое, но последовавшее пробуждение стремительно скрывало всё запретное для смертных. Уходили прочь Норны, Урд, поход к посланцу Иных Богов, Мировое Древо, Страж Моста, рождение и конец мира, собственная окончательная смерть... Сознание Юджина внезапно пробудилось от дрёмы и заработало с остротой и четкостью, не характерными для него даже в моменты наивысшего напряжения. Окончательная смерть! Не уходи, виденье! Я должен понять! Я...
...
фигура нациста скорчилась на койке в позе эмбриона. Кровавая слеза уже успела засохнуть на его щеке. Тонкие пальцы судорожно вцепились в казенную простыню. Дыхание хриплое и тяжёлое.
Где-то внизу кто-то отдаёт короткие злые приказы. Топот десятков ног. Стрекочет автомат. Звуки долетают до его сознания обрывками, лишёнными смысла. С губ срывается хриплый стон. Он кашляет, выплёвывая сгустки крови, потом дёргается в последний раз и затихает....
... Хозяин Храма на Вершине впервые за долгие эоны времени раскрыл глаза, и Тишина зашептала ему на тысячу голосов, сливающихся в один, так, как будто он услышал её впервые. Ему снился сон о том, что он спал и видел Сон, и совершил путешествие, в конце которого пробуждением была смерть. И... было что-то еще. Многое. Важное. Немало времени уйдет на восстановление увиденного в памяти. Но время - это то, чем ему хватало с избытков. До следующего возрождения Агарты оставалось ждать еще несчетное число эпох. А смерть... Она не была истинной, это можно сказать совершенно определенно. Пока ты жив - ты жив. Хозяин Храма знал, что значит быть мёртвым, и был достаточно умен, чтобы суметь почувствовать разницу. Он беззвучно вдохнул полную грудь воздуха.
Время. Холод. Тишина.
Да, он жив.
Но, хотя Сны и бывают лживы - этот следовало обдумать.