Шторм обжигал. Шторм промораживал насквозь. Шторм слепил и оглушал. Зрение, слух, осязание и обоняние - казалось, все чувства сошли с ума от текущей через тело магии. Ханнок видел звуки, слышал цвета. Постоянно рокочущий гром приобрел странные, звенящие, металлические отзвуки. Металл был и на языке. Горло раздирал кашель, сарагарец не смог бы сейчас говорить и на зверолюдском диалекте. Дождя не было. Тошнило.
Ханнок видел призраков. Они кружились вокруг, мелькали в провалах окон, пели на ушедших языках. От их слов щетинило гриву. Наведенные магией миражи? Возвращенные штормом к жизни души омэлли, вырванные древней катастрофой из круга Сиятельных перерождений? Победное шествие его безумия? Да и не был ли сам услышанный им "зов" лишь первым знаком того, что он сходит с ума?
Шторм выпивал силы, гнул к земле.
Ханнок споткнулся и упал. Покатился по мостовой, подгоняемый ветром, и лишь чудом смог удержаться на самой бровке огромного котлована. От увиденной глубины перехватило дух. Химер вжался в бетон, вцепился когтями в щель между большими литыми плитами, устилавшими центральную площадь акрополя, прижал крылья к спине, чтоб не сдуло вниз. Потом, когда шквал утих так же внезапно, как налетел, отполз прочь.
Безумие безумием, а вот попытка пересечь центральную площадь акрополя, мимо созданного трудами Кан-Каддахов раскопа, была уже простой глупостью. Как и сама его месть. Как и предыдущее благородство. Зов утих. Затерялся в хаосе злого фона. И спросить дорогу не у кого. Чертовые нетопыри попрятались по щелям и норам, даже зверелые. Как надо было прятаться ему самому.
Рядом ударила молния. Грома не последовало. А может, демон просто избирательно оглох. Проморгавшись от остаточных вспышек в глазах, он, пригибаясь, пошел к ближайшей башне, из окружавших площадь. Хотелось бы побежать, но опять поднялся мешающий ветер. Надо найти укрытие. Срочно. Вон тот пролом в стене выглядит многообещающе…
…и защищай…
Зверолюд зарычал. Потому что сказать "иди ты к тьматери!" не получалось.
Служи и защищай!
Стоило подойти к укрытию ближе, как зов окреп, пробился через шторм. Неведомо как, но он прозвучал радостно и торжествующе. Ханнок оскалился и на ходу вытащил меч из ножен. Уже совсем близко…
Служи… и защищай?
А вот теперь - словно кто-то засомневался. Боится.
Правильно делает.
---
Миэн ухватила несколько нитей правильной, родной магии из кипящего вокруг фона. Вполне может статься, что это посмертное излучение от какого-то павшего в кратере внизу героя. Интересно, его души уже отбыли пред очи Мириад, на наверняка милостивый суд перерождений, или еще могут порадоваться тому, что эта энергия способна кому-то помочь? Или же, скорее, прийти в ярость от того, что благую энергию украли нечестивцы вроде нее…
Женщина попробовала направить эти крохи на поддержку истощенного тела. Но проклятый ошейник заблокировал большую часть, а оставшееся просто прошло через нее насквозь, не в силах задержаться, потому как не было в ней теперь священных имплантатов. Миэн бросилась опять перехватывать себе эту утекающую прочь магию, что уже было отчаянным и позорным делом. Будто бы она и впрямь несчастный выродок, огарок из квартала Сострадания при одном из городов Укуля, жалкий магоман, пытающийся напиться чужой силы в тщетной надежде сойти за безупречно-рожденного…
Хотя, кого она сейчас обманывает? Выродок и есть.
Миэн сжала зубы до скрежета и, чувствуя себя насильницей, попыталась загнать магию хотя бы в подобранный клинок - единственный, казалось, невраждебный предмет из маг-стекла вокруг. Впрочем, и он отказался принимать благословенную энергию. Пекло Киньича, а ей сейчас нужна любая сила!
Странно, но на брошенное уже то ли в ярости, то ли в отчаянии пробное плетение нелюбимой, почти простецкой магии Элеисов меч среагировал куда более благосклонно. Даже сверкнул шафранно-желтой вспышкой. Это было очень интригующе, но вот время экспериментировать, увы, вышло.
Устройство добралось до ее укрытия. Миэн почти не удивилась, когда в проломе появился знакомый, крылатый и рогатый силуэт. На фоне багрового, сияющего кошмара снаружи - черный.