Вырубать склоны было плохо. Все это знали и понимали. Обнажённые склоны высыхали быстро, ветер уносил и без того тонкий слой почвы прочь. Сведённый лес восстанавливался медленно, если делал это вообще. Расточительство - страшное слово, убивающее слово. Но ещё в самом начале работ, когда год ещё казался удачным, разобрали Опору Восхода - один из главных контрфорсов дамбы. Его давно уже следовало чинить. Его повредило то же землетрясение, что ранило фреску Пожилой Госпожи. Со всеми неурядицами последних дней восстановление затягивалось. И теперь исчислители Царь-острова стояли перед выбором - срочно вкладываться в эту задачу, даже если это нанесёт урон архипелагу в долгой перспективе, или беречь силы и надеяться на лучшее. И выбора, собственно, и не было.
- Как дела в зарослях? - спросил вечером Пятый у Восьми, когда охотник вернулся со своей смены в горах, - Корень боится, что ему не хватит брёвен для лесов и укрепления кладки.
- Да славно там всё с брёвнами, Кот, налей мне лучше! - отмахнулся Умножающий.
- Если бы я сразу знал, на какое количество древесины рассчитывать, мне было бы проще уточнить норму для подзарядки кристаллов…
- Вот и не бросал бы ты свою Математику, Кот, если и сейчас числа покоя не дают. Налей, говорю я тебе!
- Ты зол, - сказал Пятый, наклоняя кувшин.
- Вот докука! Да хорошо всё с твоими брёвнами, припасами и табличками, Оцелот, успокойся уже. Иди со своими бусами перед фресками поиграй, если и после дня в карьере уснуть не можется. Тса, опять ты на меня так смотришь! Слушай уже, не знаю я ничего про брёвна. Не рубил я их и не складывал. Меня вообще туда не за этим вызывали. Биота озверела, лезет в лагерь и таится там. Шипит, кусает и жалит. Гоняли мы её с другими охотниками и били, заготавливали что получится. Многих погрызли, да и меня самого цапнули. О, предки, нет, да не сильно цапнули, не помру, не вздумай беспокоиться. Ещё пива - вот чего мне сейчас надо!
- Значит, поэтому от вас гонцы к исчислителям бегали? - Оцелот и сам отпил из миски.
- Гонцы? Не было никаких гонцов, Кот, сами справились.
- А откуда они тогда? Я не помню жилых Домов и комнат с той стороны горы.
- Там ещё одна дорога вверх идёт, мимо лагеря, - пожал плечами охотник, - Широченная, владычная такая, хоть и вся раскуроченная. Ты здесь учился, не я, вот тебе и виднее, чего там ещё в горах может быть. Кот. Дай уже напиться, а?
- Ладно, если вдруг увидишь, что туда опять зачастили вестники, скажи мне, хорошо? - попросил Оцелот и оставил друга в покое.
Он и впрямь знал, что ещё можно было найти в этой части хребта, помимо последних лесов архипелага и развалин. На вершине самой высокой из гор Царь-острова Владыки построили обсерваторию. Не столько ради того, чтобы изучать там звезды и прочие луны, сколько для наблюдения за тем, как изменяются потоки и поля энергий, необходимых для Умения. Оцелота и сверстников водили туда в пору ученичества, показать древние машины и проверить, не найдётся ли у кого из них склонности к пути звездочёта. Такой у Оцелота не оказалось, как и многого из прочих талантов, полезных настоящему человеку Математики. Теперь, за вечерней медитацией, Оцелот размышлял, почему сразу не вспомнил об этом месте. Постарела ли его память до срока? Было ли ему стыдно вспоминать тот день, когда он окончательно решил, что не годится в исчислители? Или, быть может, ему на самом деле просто страшно было думать об обсерватории, потому как в отличие от многих и многих он хорошо понимал насколько на самом деле ужасной может оказаться та беда, которую впервые обнаружат именно там, в холодной, круглой башне на вершине угасшей огненной горы, с помощью линз и приборов, точных имён и принципов работы уже не знали и те, кто посвятил им всю жизнь…