[Sera]

Не знаю, возможно, это не абсолютное выполнение задания, но природа и погода присутствуют, и вот...

Скрытый текст - Келон:

Я осторожно спрыгнула на землю, поставила чашку с недопитым чаем на камень, сверху прикрыла бутербродом, и полезла на "свой" холм. Других идей у меня просто не было.
Наверное, я непроходимо глупа: попала непонятно как неясно куда и вместо того, чтоб немедленно задаться вопросом скорейшего возвращения, решила осмотреть местные достопримечательности. Но это место не вызывало у меня никакой неприязни, ни малейшего ощущения опасности. Попади я в пустой, тёмный, кишащий крысами подвал, я испугалась бы куда больше.
С этими оптимистическими мыслями я вскарабкалась на самую вершину "своего" холма и осмотрелась.
И поняла, что карабкалась не зря. С холма, куда более высокого, чем мне показалось в самом начале, открывался удивительный вид на долину. Представьте себе огромную тарелку с плоским дном. По ободу этой тарелки горбились высокие зеленобокие холмы в крапинах жёлтых и белых цветов. Круглое дно казалось высушенным, на нём не было видно ни единого зелёного пятнышка, но зато были руины древнего города. Руины делила на две части широкая лента прихотливо извивающейся реки, что протекала между холмами и пересекала долину. А над всем этим: над рукой, над городом, над холмами раскинулся бледно – голубой купол неба, и полуденное солнце лило на них своё тепло.
Впрочем, руины - это сильно сказано. Скорее, обломки, осколки – в общем, то немногое, что может остаться от города после многовекового штурма ветров, дождей и зимних снегопадов.
Я никогда не мечтала о карьере археолога, не зачитывалась Жюлем Верном с Генри Хаггардом, даже Индиану Джонса вкупе с незабвенной Ларой Крофт переваривала с большим трудом и десятком "мезимов". Поэтому, в любом другом случае, эти развалины многовековой давности едва ли смогли бы потрясти моё воображение. Да и на вид, во всяком случае, издалека, они не производили впечатления ни монументальностью, как египетские пирамиды, ни таинственностью, как заброшенные майанские города в гуще джунглей Юкатана, ни магически - космической аурой, как Стоунхендж или фигуры острова Пасхи. Словом, я запросто могла бы повернуться спиной к малопривлекательным обломкам гипотетического великолепия и с чистой совестью отправиться по делам - если бы не одно "но". Это был мёртвый город.
Не всякие развалины можно назвать мёртвыми, даже если люди, строившие их, благополучно рассыпались в прах пару миллионов лет назад. Древние камни становятся приютом для многих жизней: в трещинках поселяются жучки и таракашки, в разломах вьют гнёзда птички, колонны становятся отличными опорами для вьюнков, проломы в тротуарах заполняют трава и деревья - словом, свято место пусто не бывает. Тот город, что лежал в долине под моими ногами, был мёртв и пуст, я в этом не сомневалась ни секунды. За долгое время ни один комар не огласил его улицы своим писком, а если и рискнул, то поведать об этом точно никому не смог, и его тонкий трупик присоединился к точно таким трупикам отчаянных безумцев.
Хоть было совсем не холодно, по моей коже пробежал мороз. В город ходить нельзя, подумала я. И немедленно начала спускаться с холма в долину, потому что не было случая, чтоб я послушалась своего мудрого совета.
Я спустилась и замерла у самой границы, за которой и начинался город. Надо учитывать, что в слове "граница" не было ничего метафизического, это была вполне определённая и довольно ровная грань, на которой обрывалась трава и начиналась вымощенная мелкими жёлтыми камешками дорога. Над самой дорогой стояла каменная арка, украшенная причудливой резьбой. Собственно, стояла она одна: обломки стен едва виднелись, клыками выпирая из земли.
В сотне метров впереди дорога расширялась в круглую площадку, в центре которой разместился остов фонтана, увенчанный невероятной фигурой, существенно испорченной потерями некоторых частей тела. Дальше высились развалины домов разной степени разрушенности. Для их подробного изучения следовало преодолеть границу и вступить в город – с такого расстояния они выглядели кучей битого кирпича.
- В город ходить нельзя,- сказала я вслух, подумала и добавила:- К тому же, не очень-то интересно.
Мне, в самом деле, было не очень интересно, скорее жутко, но я всё равно сделала шаг за границу, подталкиваемая в спину собственным ослиным упрямством.
В первую секунду показалось, что вокруг меня исчезли все цвета и мир превратился в чёрно - белое изображение старого телевизора. Я замерла на месте, чувствуя предательскую слабость в ногах. Самым разумным было отступить назад, за черту разрушенного города, но, признаюсь, в тот момент такое простое решение просто не пришло мне в голову. Я стояла и таращилась в пространство, пока не начала понимать, что краски вовсе не исчезли, просто сильно побледнели. Небо стало прозрачно - серым и таким тонким, что при желании сквозь него можно было рассмотреть звёзды, всё вокруг подёрнулось пепельным налётом, стирающим цвета и формы. Ветер совсем стих, вокруг не раздавалось ни единого звука.
Постояв на месте и убедившись, что немедленные опасности мне пока не грозят, я решила немного посмотреть город, хотя бы для того, чтоб потом не жалеть об этом. Ведь знаю себя: вернусь домой, а потом начну стонать, что струсила и не прошлась экскурсией по пустынным и на первый взгляд совершенно мирным улицам.
Сначала я дошла до фонтана, который был ближайшей достопримечательностью и первым подлежал осмотру. Чаша фонтана была выложена из крупных, тщательно подогнанных друг к другу камней, на вид напоминающих мрамор, только без характерного глянцевого блеска. Из центра вырастала непонятная фигура, похожая толи на человеческую фигуру, если старательно отсечь от неё всё лишнее, толи на большую сосульку самой причудливой формы. Я сначала подумала, что фигура разрушена, однако вокруг не было видно ни малейших камней, которые бы сошли на обломки шедевра. И вообще, вокруг было подозрительно чисто: ни сора, ни опавших листьев, ни песка - словом, ничего, что делало бы эту улицу более настоящей. Собственно, деревьев, с которых могли нападать листья, я тоже не наблюдала, как травы, цветов и прочей природы, буйно разросшейся на холмах. Были участки - проплешины голой серой земли, которые могли бы подойти под места озеленения, но, очевидно, этой проблемой в городе так и не озаботились, а потом стало поздно. Я не удержалась, наклонилась и провела пальцем по камешкам мостовой - палец остался чистым, словно эту мостовую несколько минут назад вымыли и тщательно вытерли.