|
Здравствуйте. Хочется мне или нет, но видимо стоит зайти и поворчать. Наверно, сложно будет как от самой темы, так и от некоторых отдельных моментов, и конечно же из-за определенной провокации и вызове, заложенными автором в произведение. Почему-то вспомнилось старое филологическое, лучше воспринимаемое на слух: «Язык Эзопа – две вещи несовместимые».
Конечно, писать критический или не критический отзыв на произведение, которое, как ни посмотри, но не соответствует формату блица – вопрос неоднозначный. Это не рассказ, как ни посмотри на него. Это если мы про форму, не вдаваясь в подробности по содержанию. Равно, как произведение, которые автор использовал для основы, не является рассказом или повестью.
Но вернемся к тому, что же внутри у произведения. Что же будет неправильным сказать, что автор не старался и не обладает определенным талантом. Обладает. Равно, как и значительными запасами желчи, необходимой для едкой сатиры. Но талант – это ведь тоже инструмент, который сам по себе не имеет положительной или отрицательной оценки. Вопрос в том, как и для чего его употребляют.
Возможно, я не смог расшифровать того количества мемов, что заметил здесь Крыжановский, но большая часть рассказа была понятна, очевидна. Ярко, злобно, грустно. И в тех самых подразделениях, упомянутых уважаемым Крыжановским, работают не тупые солдафоны, что не могут отличить Эзопа от Эдипа. Остается надеяться только на то, что им не до того, потому что так-то в произведении все черным по белому.
Патриарх отмечал, что сейчас читателю произведение не зайдет, но здесь позволю не согласится. Насыщенное и яркое оно идет на волне эмоций, которые окружают каждого из нас. Кого-то в большей, кого-то в меньшей мере. Если хотите, то это авторский ответ, реакция на происходящие события. Невозможность молчать и желание выплеснуть все то, что скрыто внутри наружу. Использовать свой талант и потенциал, который, несмотря на мнение кого-то, как мне кажется, у автора есть, вот для такого воюющего постмодернизма. Основы и желания понятны, эти желания естественны и очевидны.
Другой вопрос, что не всегда внутри то, что стоит видеть снаружи остальным. Да и позиция, с которой исходит тот или иной автор, основывается на базисе, который может стремительно меняться из-за новых потоков информации. Но да ладно, уходить в эту степь не хочу, потому что она не про литературу совсем.
Давайте про язык. Вот сложно, право сложно, воспринимать авторский стиль. Конечно, современный автор может без проблем отвергать любые правила и коверкать язык, как того требует задумка. И, кстати, это очень большая разница с тем, когда автор ошибается случайно, там это смотрится совсем не очень. Здесь же есть логика и четкое построение. Это в плюс, что, правда, не мешает испытывать от этого боль и страдания мне как читателю.
На удивление, сюжет здесь все же есть несмотря на то, что кто-то и скажет обратное. Но ни кульминации, ни интриги, ни каких-то более-менее выраженных героев нет. Это экспрессионизм, не требующий четких границ и образов. Произведение, оказывающее эмоциональное давление и фокусирующееся именно на эмоциях.
Точно, я ведь упомянул про мысль Патриарха насчет актуальности. Так вот, мне кажется, что подобное творчество, как и основанная на новостях текущего момента сатира, живет очень и очень мало, равно, как и мемы, лежащие в основе. Есть сатира условно вечная, находящая отклик и через десять лет, и через сто. Вон Швейка упоминали. Да и то, некоторые реалии и шутки там не понятны читателю не знакомому с историческим моментом. Тем не менее, там есть общечеловеческие пороки, которые, что в античности, что сейчас, одни и те же.
А здесь уже идет устаревание, уже теряется актуальность. Взять тот же курс. То есть вернитесь к произведению через полгода и можете вообще ничего не понять, не говоря уже о более длительном периоде. То есть здесь чего-то, что ориентируется в будущее, равно, как нет самого главного. Нет основы созидания. Грубо говоря, автор выразил свой внутренний мир, расставил маркеры, но с какой целью? Чистое самовыражение? Тогда бы оно осталось в запасниках, попытка что-то изменить в мире? Но на неё тоже непохоже, это скорее напалм от литературы, с вполне очевидным поиском тех, кто мысли автора поддержит. То есть выходит, что произведение конъюнктурное, разрушительное, ради разрушения и проверки сколько же килограмм таланта в тротиловом эквиваленте спрятано внутри автора. Из-за этого обидно. Ведь можно было все развернуть и добавить не только желчи, но и каких-то ориентиров, чего-то, что не только высмеивает и режет по больному.
Теперь к самому грустному. Вот если опустить все остальное, все мысли и размышления, есть один момент, который не могу принять совсем. Сатира – сильная вещь, порой нужная вещь, несмотря на то что предпочитаю ей иронию. Возможно потому, что сатира не только более злобная, но и легче переходит границы человечности. Взять тот же пресловутый французский журнал с его карикатурами. Талантливо? Зачастую. Границы? Нет, не слышали. Ну вот не могу я смеяться и спокойно смотреть на карикатуру про рейс, в котором погибла коллега с мужем, да еще десятки знакомых знакомых (маленькая у нас тут деревня рядом с моими пещерами). Не вызывает это у меня никакого положительного отклика, да и не должно, наверное. Впрочем, когда издеваются над гибелью африканцев или кого-то в других частях света, для меня это тоже дикость.
Да, Человек зачастую не звучит так гордо, как мог бы. Но все равно он Человек, где бы он не находился, в кого бы не превратился. Даже у самого последнего мерзавца где-то внутри есть что-то от Человека. Каждый из них «был когда-то маленький…», и у каждого «мама, папа был»… И потому, как бы не относился бы к подлецам, все равно есть определенная грань, которая зачастую наступает после смерти. Кстати, в культурах многих народов она тоже прослеживается. Издеваться и шутить над смертью людей (кем бы и как бы они не были), смаковать это, подавать красиво – это не просто перебор.
Равно, как не могу принять ситуаций, когда останки людей называют «фаршем». Не важно, про войну ли речь, или про диалог реальных полицейских (в произведении как раз это еще можно как-то списать на «реалистичность», если в прямой речи). Фарш готовят для еды. А перемолотые, изувеченные, с вывернутыми наружу кишками тела – это боль. Своя ли, противника ли, просто человеческая боль, потому что тела эти изначально произведения высшего искусства, сосредоточения сложнейших биотехнологий, прекрасные по своей сути и гармонии взаимодействия внутри них; наделенные сознанием, способным стать величайшим, прекрасным, созидательным, но… Какие бы не были слова после этого «но» - эти тела не фарш. Не сведенный до уровня бытовухи, какой-то еды, компонент для гамбургера или котлеты.
Грустно, когда сатира заходит слишком далеко, когда смешиваются мертвые и дерьмо, как в заголовке произведения. И не потому, что наши, их, черные или красные, лесбиянки или йоги. Все они люди. Да, с которыми могут возникать противостояния, конфликтные или дружеские отношения. Может быть цивилизационное противодействие с вариантом, где любая из сторон может выжить только при уничтожении другой, а иногда не может выжить вообще никто. Звание Человека, биологическое отношение к человеку, не дает безусловного права на то, чтобы тебя считали добром и идеалом априори. Все это не оправдывает поступков. Гуманизм не означает отсутствие конфликтов или попытки оправдать преступников тем, что у них просто психологические проблемы. Нет. Жизнь – это созидание и вечная борьба. Но гуманизм – это когда с исходом этой самой жизни, борьба с тем, в ком она теплилась заканчивается. А когда обмазывают дерьмом гробы, то это уже что-то за пределами понимания.
Подводя итог, могу сказать, что сложно воспринять произведение, как созидательное. Невозможно не отметить творческий подход, желание выговорится на актуальную в моменте тему. Но ведь мало талантливо заэзопировать происходящее, в этом ведь должен быть какой-то смысл. Допустим, когда сатира высмеивает пороки чиновников, она подспудно призывает к борьбе с этими пороками, когда чихвостят алчность, скупость, пронырство, распутство и прочее, то в большей степени рассчитывают на эффект узнаваемости и того, что над подобными индивидуумами станут подсмеиваться, сравнивая их с персонажами. И в какой-то мере это может оказать терапевтический эффект и нежелание остальных стать такими же (во всяком случае, чтобы об этом кто-то узнал). А когда высмеивают мертвых и смерть, да с шутками и прибаутками. Красочно, но…
Но задуматься заставили о литературе, творчестве и места авторов в жизни общества. И о том правы ли были в своих шутках филологи.
Полагаю, что произведение может быть встречено весьма и весьма положительно некоторыми читателями, у нас ведь и впрямь есть любовь к шуткам прибауткам, да еще в складной рифмовке. На Руси таким издавна увлекались.
|