[knotter]

Оба рассказа уже выкладывались в этом топике во вложенных вайлах, но внимания на них никто не обратил.

Этот рассказ уже называли и стебом, и вобще чёрти-чем. А для меня он по-прежнему остается игрой с читателем:

Зверюшка.

Он стоял у штурвала и вглядывался в бесконечный простор, открывающийся впереди. Все было прекрасно и безмятежно, как всегда. Но обыденный ход событий разрушило сообщение жены. Он оставил управление штурману и кинулся в свою каюту.
— Что случилось? – бросил он с порога.
— Я не знаю, - жена выглядела сонной, но постепенно приходила в себя, - я только проснулась и сразу увидела это.
Она указала на кучку (вернее сказать – жижу) экскрементов в центре каюты.
— А потом я нашла ее под шкафом. – Продолжила она.
Ее халат на секунду распахнулся, и капитан невольно засмотрелся на безупречное тело жены. Она перехватила его взгляд и недовольно запоясалась.
—Может, лучше посмотришь на свое животное?
Капитан заглянул под шкаф. Зверюшка забилась в дальний угол и жалобно постанывала. Он вытянул ее за ноги. Зверюшка тут же извергла из себя новую «порцию».
— Проклятье!
— Ну что думаешь? – спросила жена.
— Заболела, – констатировал капитан.
Он потрогал лоб питомца, потом пощупал нос, но так и не определил – есть температура или нет.
— Может поискать судового врача? – робко спросила жена.
— Тут не врач, тут ветеринар нужен.
— А вдруг это какая-нибудь болезнь, похожая на наши? Может, все же сходить?
— НЕТ! – Капитан достал платок и принялся вытирать руки. – Ты прекрасно знаешь, почему мы не можем никого позвать.
— Да, знаю! И до сих пор не могу поверить, что мой муж стал контрабандистом!
— Тише ты. – Капитан открыл дверь и осмотрел коридор. Удостоверившись, что их никто не слышал, он продолжил, - Ты же сама согласилась.
— Конечно, мне пришлось согласиться. Ты ведь все равно поступил бы по-своему.
— А, проклятье… Опять затеваешь ссору, лучше придумай что-нибудь получше.
Капитан погладил зверька по голове, пригладив растрепавшуюся челку.
— Выкинь ее за борт, – твердо сказала жена.
— Ты рехнулась! Ты знаешь, сколько за нее дадут в столице? У богачей сейчас мода на диких животных.
Зверюшка задрожала, и ее вырвало.
— Вот гадство! – жена капитана отвернулась.
—Что я, зря что ли рисковал, притащив ее на борт?
— А если она умрет? – не оборачиваясь спросила жена.
— А если не умрет? – парировал капитан.
— В любом случае, - жена капитана развернулась, она была очень расстроена, - скоро весь корабль пропахнет ей. И как, скажи на милость, ты собираешься обойти таможню? Выбрось ее за борт, – еще раз сказала она.
— Мне надо подумать, - капитан сел на кровать. – Ты бы хоть прибрала, что ли.
— Уберу, как только ты избавишься от нее. Бедное животное, не стоило его похищать из естественной среды. Я всегда знала, что этим и кончится.
На этом их диалог закончился.

Через пару часов, когда все разбрелись по каютам, капитан с пакетом в руках вышел на коридор. Он добрался до люка. Нажал кнопку и положил пакет в открывшуюся камеру. Дверца беззвучно закрылась и механизм выбросил пакет в космос.
Откуда им, существам никогда не евшим и считающим эту затею величайшей глупостью во вселенной, было знать, что у людей может быть простое отравление.




А вот этот получился из увлечения Ф. Диком:

Резонанс.

…
— И как же вы додумались до такого открытия? – поинтересовался врач.
— Сколько можно рассказывать вам одно и тоже, - Пал Палыч устало качнул головой, - у вас же все давным-давно записано. Вам ведь передали историю болезни.
— Конечно-конечно, Григорий Александрович передал мне все бумаги, но я хотел бы услышать все от вас.
— Ясно. Полагаете, ваш предшественник мог что-то упустить, какую-нибудь зацепку, которая помогла бы вам понять причину моего помешательства?
— Не совсем так, но близко к теме. – Глаза врача дружественно смотрели поверх очков. – Итак, могу ли я рассчитывать на ваше откровение?
Пал Палыч устало кивнул.
— Хорошо, я расскажу обо всем что знаю, и обо всем, о чем только догадываюсь. Все лучше, чем слушать речи человека, возомнившего себя Кутузовым. Кстати, скажите санитарам, чтоб прекратили разубеждать его тем, что у Кутузова не было одного глаза, а то ведь он, ей-богу, возьмет да и вырвет его к чертям.
— Я распоряжусь, не беспокойтесь. Давайте перейдем к вашей истории.
Врач открыл блокнот и приготовился слушать.
…


-------------------------------------------------------------------------
…
Он никогда не спал, ничего не ел, не говорил. Да и не с кем – он был один. Все время один. Он не знал, кто его родители и почему они оставили его здесь одного и придут ли за ним когда-нибудь. Да и неважно. Главное – они оставили ему игрушки, отличные, прекрасные игрушки. И он играл. Всю свою бесконечно долгую жизнь он только и делал, что играл. Если ему надоедали все эти куклы, он менял их. Сначала они все были очень маленькие, и одинаковые, поэтому быстро наскучили. Постепенно они стали отличаться друг от друга, начали расти. Потом они стали такие большие, что с ними стало трудно играться, к тому же большие размеры игрушек, не позволяли разместить их все на игровом поле. Тогда он пожертвовал размером в пользу количества. И теперь на столе помещались все. А потом, он выбрал свои любимые куклы, и стал играть только с ними, предоставив остальным свободу действия.
…
-------------------------------------------------------------------------


…
— Так значит ваша теория, пришла вам во сне? Приснилась, как Менделееву его таблица?
— Да. И не делайте такой акцент на слове «приснилась», я еще способен различать интонации. А про Менделеева – это всего лишь легенда.
Пал Палыч уже пожалел, что согласился на разговор. Новый врач тоже не слушает. Точнее, слушать он слушает, но слышит только то, что ему нужно.
Врач дописал, что-то в своем блокноте, подвел черту – грифель неприятно скрипнул по бумаге.
— Ну, теория она, конечно, хороша, но как вы собирались доказать ее?
— Я полтора года собирал установку. В ходе эксперимента, я почти получил результаты, но…
— Но вы не получили ничего, кроме сгоревшего дома и кучи разъяренных соседей. – Закончил за него врач. Он продолжал делать пометки, почти не глядя в блокнот.
— Не надо этой иронии. Мне почти удалось. Я абсолютно уверен в этом. Если бы только мне дали возможность повторить опыт.
— Боюсь, пока у вас такой возможности не будет.
— Тогда, дайте мне бумагу и простой карандаш, черт возьми! Через неделю, я предоставлю полный отчет, схему и принцип действия установки!
— В данный момент мы полагаем, это не безопасно. И в первую очередь - для вас.
— Тогда, какого лешего, вы от меня хотите! – Пал Палыч вскочил, не в силах больше сдерживать свой гнев.
Накаченный санитар мигом усадил профессора на место.
— Прошу вас, успокойтесь. Иначе, я вынужден буду вновь прибегнуть к смирительной рубашке.
— И вы готовы, вот так просто пожертвовать теми возможностями, что откроются перед миром, если мне удастся доказать свою правоту?
Трясущимися руками Пал Палыч массировал поседевшие виски.
Неужели они не понимаю, твердил он, неужели не понимают?
…


-------------------------------------------------------------------------
…
Он придумал, как изменить свою любимую игрушку. Он распрямил ей спину, чуть укоротил передние лапы, сунул в разжатый кулачек палку. Сойдет на первое время. Он отложил готовую, и принялся за остальных. Когда он закончит, можно будет устроить небольшую битву. А пока, ему нужно придумать новое оружие. Да нужно новое оружие. Камни и палки начинают надоедать, а он еще даже не воевал с их помощью. Да, нужно новое оружие, и побольше моделей. ПОБОЛЬШЕ!
...
-------------------------------------------------------------------------


…
— Пал Палыч, пожалуйста, повторите вашу теорию, я бы хотел записать некоторые моменты.
— ВЫ ИЗДЕВАЕТЕСЬ? СКОЛЬКО Я МОГУ ТАЛДЫЧИТЬ ОДНО И ТО ЖЕ!
— И все же. – Лицо врача исказилось в наигранной заинтересованности. - Возможно, тогда я пересмотрю свое решение, насчет карандаша.
— Последний раз… – Профессор прочистил горло и начал, - Я считаю, что помимо нашего мира, существует бесконечное количество миров. Все они взаимосвязаны между собой. Представьте себе камень, брошенный в воду. Вспомните круги идущие от него. Так вот, я полагаю, существует некий центральный мир, от которого зависят все остальные.
— А наш мир, он…?
— Нет, наш мир не центральный. Он один из кругов. Хотя, и не далеко ушел от центра.
— С чего вы решили?
— История. Наша история довольно динамично развивается. Чем ближе мир к центру, тем быстрее мы наблюдаем отголоски событий свершившихся в центральном мире. Только у нас они имеют гораздо больший масштаб.
— То есть, если кто-то в том мире, бросит на землю не затушенный бычок, у нас это отразится… чем?.. Концом света? Армагеддоном?
— Смейтесь, смейтесь… Скажите, вы действительно верите в то, что обезьяна без чьей либо помощи превратилась в человека? Или вы верите в Бога?
Усталые серые глаза профессора уставились на молодого врача.
— Я верю в здравый смысл, - с легкой усмешкой сказал врач.
…


-------------------------------------------------------------------------
…
За ним все-таки пришли! За ним вернулись! Он был так рад, что совсем забыл о своих игрушках. Он ушел, а игрушки остались. Никто уже не играл с ними, они больше не менялись. Единственное что им оставалось – придумывать все новое и новое оружие. Что бы делать то единственное, чему их научили – воевать.
Этот мир остался пуст. Только игрушки продолжали свою игру.
...
-------------------------------------------------------------------------


…
Врач закрыл блокнот и вышел в коридор. Человек, ожидавший его там, поднялся с обитой матами лавки, белый халат угловато сидел поверх военной формы. Бусинки пота проступали на его лбу и над усами.
— Ну что, - спросил он, с трудом сдерживая волнение в голосе, - он может нам пригодиться?
Врач негромко засмеялся:
— Единственное, для чего он может пригодиться, так это для моей диссертации.
— Так значит, все это бред?
— Ну, как сказать, в общем-то, да. Эта его теория, я думаю, он и сам понимает, что все это лишь плод его воображения. Фантазия. Мечта. Отсюда и агрессивность, когда он пытается заставить других поверить в то, во что он сам до конца не верит. Он злится на самого себя, а потом эта злоба вырывается на окружающих.
К концу недели я определюсь с диагнозом. Вам он все еще нужен?
Военный спрятал руки в просторных карманах больничного халата.
— Да, если можно, отправьте по факсу, когда закончите.
— Без проблем. – Врач улыбнулся.
Военный выдавил слабую улыбку в ответ.
— Ну, меня ожидает пациент. Кстати, не интересуетесь, говорит, его похитили инопланетяне. И знаете, что они велели ему передать? – прищурившись, врач смотрел на военного, - чтобы мы прекратили уничтожать друг друга, пока не поздно. Дельный совет, правда?
Врач закончил, и снова разразился хохотом. Его смех был столь неуместен в этих холодных, пустых коридорах, что военный поежился.
— Думаю, они правы, - вынуждено улыбаясь, ответил он.
— Ну, тогда пойду навещу беднягу, пока его не украли из палаты.
Продолжая смеяться, врач потряс крепкую руку военного, и чуть насвистывая, пошел по коридору.