Сквозь сжатые веки мерцал слабый свет. Голова немного кружилась от той бурды что дала демоница. Но глаза всё-таки пришлось открыть. Огромная пустая зала, красный ковёр, вонь свечей из сала и очень пыльные шторы. О Великий второй муж мой Птах! Никакой эстетики! Рядом со мной две девочки. Высокие человеческие девочки. Подросло людское племя за время моего тысячелетнего сна.
- Я пойду осмотрюсь, вы же не против, - спросила я у девочек.
На что получила две постные мины.
В конце зала чего-то виднеется. Присмотревшись, я смогла разглядеть, через смрад свечей и неубранную пыль веков, статую. Трёхглавую, говорящую… стихами. В руках у статуи были сердца. Я дотронулась рукой до груди. Хорошо что у богов только душа.
Статуя предлагала убить, обмануть или предать. Только после этого откроется проход. Все эти «чудесные» варианты были, откровенно говоря, неприемлемы для меня.
Тут меня осенило. Одна из голов статуи - собачья! Хоть и статуя назвала себя другим именем и назвала другого бога, но собаки всегда были, есть и будут слугами Анубиса. Собачья голова произнесла:
Темнота, страх и боль ждут тебя
Окутаешь ложью - туманом себя!
И коль ты готов через мрак перейти
Возьми тот кинжал - в свое сердце вонзи!
Кинжал? У меня нет кинжала, только гильза на верёвочке.
Я улыбнулась, Анубис, бедный сын Небетхет, придётся тебе немного поработать.
Закрыв глаза, я представила себе великого Инпу: могучее тело воина, на плечах собачья голова. Бог некрополей и погребальных мистерий обрёл очертания в моём подсознании и его собачья морда ощерилась в улыбке.
- Здравствуй ещё тысячи лет, моя божественная тётушка, - поприветствовал меня Анубис.
- И тебе того же по тому же месту, племяшка, мне нужна твоя помощь, - ответила я.
- Как всегда ты сразу берёшь Аписа за рога, сейчас гляну что можно сделать.
Я ещё раз обвела зал взглядом, только на этот раз моими глазами смотрел Анубис.
- Вот, тётушка, держи кинжал, им я извлекал сердца тщеславных фараонов во времена нашего расцвета. Он тебе поможет. Но помни цена такой услуги может быть высока, - облик племянника начал тускнеть в моём подсознании.
Кинжал оказался в моей руке. В неровных гранях чёрного обсидианового клинка, плясали всполохи свечей. Рукоять была оплетена узкими полосками дублёной кожи. Взяв его в руку, я уже знала, что нужно делать. Хитёр племяш ничего не скажешь.
Взвесив клинок в руке, подошла к статуе.
- Страж Иридий, - обратилась к нему я, - позволь принести себя в жертву во имя твоего бога.
Лапа статуи поднесла трепещущее сердце к моему лицу. Не раздумывая ни секунды, я воткнула кинжал в сердце. Боль, дикая всепоглощающая боль тут же пронзила мою грудь, но нельзя было останавливаться, нужно было довести задуманное до конца, и я продолжала резать сердце. Мои глаза наполнились слезами, вспомнились все благие и не очень дела. Вспомнился величественный Пер-Бастет, где мне поклонялись люди и располагался мой храм. Там я родила своих детей и отдала им частицу себя. И теперь боль вызываемая клинком Анубиса была сродни той боли. Я знала что сейчас делаю всё правильно. Пол дрогнул и … сердце развалилось на два истекающих кровью куска.
Время замедлило свой бег. Тусклый свет померк ещё сильнее. Из воздуха рядом со статуей начала проявляться фигура. Мой племянник медленно обретал физическую форму в этом мире. Огромная рука протянулась к статуе и часть сердца оказалась на ладони Анубиса.
- Теперь часть твоей души у меня Баст, теперь ты принадлежишь подземному миру!
- Ты обманул меня? – огорчённо спросила я, - За что?
- Придёт время и мы призовём тебя, а пока путь твой свободен! – Анубис пристально посмотрел в глаза собаки и статуя освободила путь.
Часть оставшейся души переполняла злость, горечь и обида, но там меня ждали те кому я была нужна. И я вошла в проход.