Баюн стоял в углу каюты, принадлежавшей водаччианской ведьме, и задумчиво потирал левую щеку. Щека горела от хлесткой пощечины - характер кастилийки оказался чуть более горячим, чем на первый взгляд. Зря, конечно, Баюн повысил на нее голос. А может она и правда втюхалась в этого, как его, в капера? Ревнивые мысли охотника прерывались рассуждениями ведьмы:
– Сеньор Баюн попросил, в довольно фривольной и неучтивой манере, у меня Благословения Чаш. Он всего лишь хочет убить капитана этого судна.
Слушая водаччианку, Баюн длинно и витиевато выругался сквозь зубы.
«Да чтоб тебя, краля выискалась, я должен был пятки еще полизать? И далась мне жизнь вашего чудо-Боцмана? Иди еще пылинки с него сдувай, о Великая Матушка». Чем дольше Ведьма судьбы говорила, тем больше Баюн жалел, что вообще посвятил женщин в ситуацию.
«Разрази меня Свет, и эти люди называют себя мастерами Великой игры? Да их же пятилетний ребенок зарежет, пока они будут строить свои коварные планы и взвешивать "за" и "против". Бумаги!.. Тьфу!»
Баюн сделал несколько глубоких вдохов, стараясь немного успокоиться.
«Можно подумать, найдя бумаги, ты остановишь боцмана и его шайку. Ага, условия ему диктовать станешь. О, Боги…»
К удивлению уссурца, фехтовальщик не только поддержал Ульдеригу
, но и предложил "нейтрализовать" Луизу.
- Для пущего успеха действа идеально было бы вывести сию даму из игры – неважно, каким образом: запрёте ли вы её в каюте или оглушите чем-либо тяжелым.
Глаза уссурца полезли на лоб.
«Это уже ни в какие ворота. Чертовы водаччианские подкаблучники! Ладно ведьма не в себе, у ей профессиональное, но ты то чего параноишь?»
Баюн отвел взгляд от водаччианцев и внимательно посмотрел на юнгу. Сформулировать мысли кратко не очень получалось. Но с чего-то надо было начать. Баюн шепнул Эсси:
– Отвлеки боцмана, разузнай, что сможешь. Я освобожу палубу от крыс и буду рядом. Если позовешь - присоединюсь к вашей, кха, "беседе".
Оборотень тихонько шагнул назад к стене, в угол... Серый туман вновь окутал его фигуру.
– А пока… – Баюн поперхнулся, зубы его стали вытягиваться, а лицо покрываться шерстью. – Какое-то время я не смогу разговаривать. Не бойся, малой.
Когда превращение завершилось, худой пятнистый гепард с оранжевыми глазами повел ухом и чихнул. Запах духов, минуту назад приятно будораживший обоняние мужчины, животному показался дикой вонью.
Гепард ткнулся мордой в ладонь настороженно замершего юнги и удивленно принюхался.
«Однако! Какой интересный у нас юнга». Он лизнул ладонь и отвернулся, приготовившись к прыжку. За стеной слышался какой-то шум.
Пятнистая тень метнулась к двери, откинула засов лапой - и растворилась в утреннем сумраке. Челюсти гепарда сомкнулись на горле матроса, пытавшегося подслушать разговор. Тот приставил ухо к задней стене каюты и увлекся прокачкой умения "шпион". Лучше бы наблюдательность качал - соглядатай, не ожидавший нападения, даже не успел вскрикнуть.
С рассветом на палубе будут найдены еще несколько трупов с разорванным горлом.