[Abver]

ПОКОЙ УМЕРШИХ.

Я сидел в небольшой каменной нише. И что я тут делаю? Мне страшно(есть чуть-чуть), холодно и голодно, и очень хочется спать. И ради чего я подвергаю себя таким испытаниям?
Во всем виноват азарт. Наш фамильный бич.
Никогда не верил в привидения. Даже когда был маленьким. Мама считала, что каждый нормальный ребенок должен бояться темноты. Я не боялся. И мама называла меня уникальным.
Легенды о призраках замка Левинкорг были, наверное, древнее самого замка. Сколько неупокоенных душ бродили по длинным темным корридорам не знал никто. От нескольких десятков до нескольких сотен. Да, история Левинкорга была страшна и кровава.
Ну не верил я во всю эту ерунду. О чем вчера и заявил Ноутилу, огромному любителю таинственных историй. Он часами мог рассказывать о последнем дне юной графини фон Левинкорг, или о ее внучке, полоумной Гариде, убившей собственных детей. Наслушался всего этого от деда, и теперь с собственными подробностями передает другим, при случае и без него.
Мои слова задели Наутила. Он начал приводить десятки свидетельств и доказательств, но примолк после резонного замечания, что сам то он не видел ни одного привидения. А потом вдруг выдал:
- А как ты можешь говорить, что их не существует, если их не видел?
Умнее фразу составить Наутил не смог. Но мысль была ясна: чтобы доказать, что в огороде нет камня, надо туда пойти и увидеть, что его действительно там нет.
И мы поспорили, что я просижу всю ночь в самых дальних корридорах замка и не увижу ни одного призрака. Глупо, конечно. Я ведь могу и не сказать, что что-нибудь увижу. Но расчет Наутила состоял в том, чтобы я испугался и отказался от спора, тем самым доказав его правоту. Недождешся.
Сначала я решил всю ночь продрыхнуть. Но это оказалось не таким уж простым делом: здесь было очень холодно. Я сидел, обхватив колени руками, и пытался согреться. И проклинал Наутила в купе со своим азартом и инстинктом спорщика.
На какое-то время я все-таки задремал. Проснулся от того, что тяжелая портьера, закрывающая мое убежище, легонько шелохнулась. Первая мысль - я ее сам задел. Но я ее не касался, а она шелохнулась еще раз. Волосы на голове зашевелились.
Аккуратно, лишь бы не издать ни звука, я выглянул в коридор. Была глубокая ночь, и не видно было ни зги. Я уже хотел спокойно вернуться на место, когда из за поворота, метрах в десяти от меня, выплыло...
Теперь волосы на моей голове не просто шевелились. Такое впечатление, что скальп хочет убежать.
Из-за поворота выплыло самое натуральное привидение: прозрачный и светящийся силуэт женщины в белых одеждах. Открыв рот я смотрел, как призрак проплыл мимо меня и исчез в конце корридора, на винтовой лестнице.
Наверное, я так бы и сидел, уставившись в след...кого? юной графини, или сумасшедшей Гариды? или еще кого? если бы из-за того же угла не вынырнула еще одна белая фигура. На этот раз мужская.
Мне даже не пришло в голову спрятаться. Но моя персона, похоже, призрака не интересовала. Он меланхолично проследовал в том же направлении, что и дама.
Привидения шли одно за другим. Они появлялись из смежных коридоров, из дверей в комнаты, или прямо из стен. И путь их лежал к винтовой лестнице, ведущей в подвал.
Все-таки я набрался смелости и двинулся за каким-то мальцом, тоже, ясное дело, в белом.
Лестницы, переходы, тоннели. Я петлял по лабиринту замка, боясь заблудиться, и думал, что архитектора стоило бы повесить за такую планировку. Впрочем, с ним, очень может быть, так и поступили, и он вместе с другими бродит где-то здесь.
Я упустил момент, когда выскочил в большой овальный зал.
И был не в силах пошевелиться. В кромешной темноте, разделившись на пары, в вальсе кружились светящиеся призраки. Десятки пар. Я смотрел на этот мистический бал, и по моему телу бежали мурашки.

Ничего я наутро Наутилу не рассказал. Конечно, он не поверил. Но проверять все равно не станет, струсит. А души умерших тревожить незачем. Они нашли покой, пусть не на том свете, так на этом.

----------------------------

ШИЛО НА МЫЛО.

Руки, ноги, плечи синхронно двигались. Лезвия кос поблескивали в тусклом лунном свете.
Посреди большого поля три зайца косили траву. Была ли она Трын, или не Трын - неизвестно. Как ночью все кошки серы, так и трава - одинаково темна, хоть волшебная, хоть самая что ни на есть простая.
- Эх, - в сердцах сказал один заяц, откидывая косу, - надоело.
Еще один ушастый остановился.
- Всем надоело.
- А мне больше... Как рабы, ей богу...
Третий заяц - на вид самый коренастый и серьезный - тоже перестал косить.
- Бунт? - сурово сказал он, переводя строгий взгляд с одного приятеля на другого.
Этого хватило, чтобы пресечь мятеж на корню: оба путчиста мигом принялись за работу.
И снова три зайца не очень увлеченно, но усердно, косили траву.
- Может, споем? - робко предложил тот, которому все надоело болше, чем другим.
- Споем, выпьем и закусим... Работай.
Командир - тот плотный и серьезный - снова был неумолим: сам косил неутомимо, словно робот, и явно хотел, чтобы и другие не отставали.
Но нерадивым труженникам повезло: где-то недалеко раздался хриплый волчий вой, и почти сразу рядом с троицей появился его источник - волк. Можно было бы его назвать серым, но сейчас извечный заячий враг был выкрашен в настолько яркий зеленый цвет, что даже ночь не могла скрыть этой странности в его внешности.
- Ну что, работяги, устали? - рявкнул он, и начал приплясывать. Не стоит, думаю, упоминать, что он вполне уверенно чувствовал себя на задних лапах.
- Перекур, - сказал заяц-предводитель и первым подал пример, аккуратно положив косу на траву. - Ну что, волчара, скажешь?
Волчара довольно лыбился.
- А ничего... Поднажать просят.
Зайцы переглянулись. На их мордочках растерянность сменялась недовольством. И общую мысль выразил, конечно, главный:
- Куда уж... И так всеми ночами вкалываем...
А волку было все-равно.
- Я то что? Сами понимаете... - и тыкнул пальцем в небо, многозначительно закатив глаза.
Зайцы одновременно и очень выразительно вздохнули, но уже никто перечить не взялся.
- Ну давайте, давайте, братцы, - напутственно сказал волк, собираясь уходить.
- Слушай, а че ты такой зеленый?
Волк не ответил: приплясывая, он исчез в ночной темноте.
А заяц-предводитель обьяснил:
- Это новые хозяева его заставили... Не дай бог, и нас...
Три зайца косили траву, и каждый мыслил о своем.
Бунтарь думал, что они всю жизнь были рабами. С самого своего рождения. Он даже вспомнил тот день когда они начали косить траву, совсем не эту и совсем не здесь... Из трех он был самым свободолюбивым, и такое положение дел - вечное кошение нескончаемой травы - для него было самым непереносимым.
Нейтральный думал, что скоро рассвет,и можно будет отдохнуть. Ему было все-равно, свободен он или нет.
А главный заяц думал, что все они глупцы - и сами зайцы, и их бутафорский супостат - волк. Он даже припомнил апогей их общей недальновидности:
- Да, мы согласны.
А зеленые человечки довольно потерали руки.
Откуда взялись зеленые человечки? Кто их знает. Просто появились и предложили четырем героям новое, интересное место работы. И четыре героя согласились - еще бы. И что изменило? С волком - не ясно: стал чем-то вроде бригадира при зайцах, носится взад-вперед, да еще и зеленым стал, как хозяева. А зайцы как косили, так и косят. Только теперь вокруг - чужбина. Они - невольники. И песен о их нелегком и в физическом плане, и в психологическом, труде никто не поет.
- Шило на мыло, - пробубнил себе под нос предводитель, - и что в песенке родной не жилось?
Три зайца косили траву, уже не такую темную: ранний утренний свет рассеял ночные обманы зрения, и было видно, что вокруг зайцев раскинулось необьятное поле синей травы...

---------------------------

ВИНОВНИК ВСЕГО.

Шериф был на редкость честный. Потому что был на редкость молодой для этой должности и для такого крупного города в целую тысячу душ. Он сидел в кабинете и делал то, что ни один шериф не будет делать в здравом уме: заполнял какие-то бумаги. Он настолько увлекся своим занятием, что не заметил появившегося перед его столом посетителя.
Мужчина был невысок и вобщем-то обычен на вид. И одет не бедно, но просто. И хотя его костюм был явно не для путешествий, впрочем, как и его туфли, видно было, что он только что с дороги, так он был словно припорошен пылью.
Посетитель кашлянул, чем подбросил шерифа на месте. Но последний быстро опомнился, нахлобучил на голову неизменную шляпу и выжидательно уставился на визитера.
- Внимательно вас слушаю, сэр.
Пыльный мистер присел на самый краешек стула, как то обреченно вздохнул и сказал, обнаружив совсем не идущий к его телосложению бас:
- Уважаемый сэр, я пришел сюда сознаться в том, что виновен во всем.
И замолчал. Шериф сидел с внимательным видом и ждал продолжения, которого не следовало.
- В чем - во всем?
- Абсолютно во всем.
Странный посетитель замолчал, показывая видом, что сообщил все необходимое. Замолчал и служитель закона, потому что задумался. А думал шериф, что помошник сегодня не вышел на работу, сославшись на болезнь дочки, и, значит, послать за мистером Пибоди - психиатром - некого. А еще он думал, что, вполне может быть, Пибоди уехал в Глидберг. Присутствовали в голове шерифа и другие мысли, но все они сводились к единственному выводу: девать посетителя, явно сумасшедшего (а ведь и не скажешь сразу) было некуда. Ну не садить же его за решетку за ВСЕ?
- И что же вы конкретно совершили, сэр? - осведомился шериф, все-таки решив пораспросить винящегося.
- Все. Все пригрешения мира на моей совести, и мне от этого очень тяжело.
Законник начал что-то понимать.
- Уж не к пресвитеру ли вам надо, сэр? По-моему, это по его части.
- По-вашему, - резко отрезал посетитель, на миг изменившись в лице. - А по-моему, за преступления отвечает шериф, а не служитель церкви. - При том последние два слова он произнес с заметным отвращением.
- Но позвольте, - сказал шериф, - как же я могу арестовать вас, если вы, конечно, хотите этого, за все. Такой формулировки нет...
Пыльный посетитель грустно вздохнул и поднялся.
- И так везде, - словно сам себе сказал он. - Мне никто не верит, и я остаюсь без наказания. А многие остаются без отмщения и без удовлетворения.
Он начал пятиться к двери, и шериф за этим наблюдал с облегчением: короткий разговор с незнакомцем порядком его утомил и почему то испортил настроение.
- Что ж, пойду искать справедливости в другом городе, - сказал виновник всего и вышел из кабинета, а шериф сидел и тер глаза: ему показалось, и очень явно, что из штанов посетителя, когда тот развернулся в двери, выглядывал длинный хвост с кисточкой. Закончив с глазами, молодой законник подумал, что стоит сегодня контору закрыть и самому проверить, в городе ли мистер Пибоди.