[Рэй Соло]

Снова стрельба, кровь и трупы, а так же мысли исполнителя всего этого безобразия.

Скрытый текст - 21:

Казанова 21:11 10 февраля 2009 года

«Между нами ничего нет…» Из всей смски, пришедшей от Лизы, я видел только эти четыре слова. Значит, между нами ничего нет, а все те поцелуи, объятия, новогодняя ночь вместе и прощание на вокзале попадают под категорию «ничего». Значит, между нами нет даже дружбы…
Я написал ответ и, не дожидаясь отчета о доставке, закрыл телефон. Больше он мне вряд ли пригодится.
- Держи.- Я перегнулся через перила трапа СДТ и отдал телефон Марадонне.
- Ты ж звонить хотел?- удивился тот.
- К черту звонки. И так ежу все понятно.
- Ну, удачи. Возвращайтесь быстрее.
- Третью за нас полнее наливайте.
Я поднялся на борт и занял свое место возле самой выпускной аппарели.
Двигатели стратосферника затихли на минуту, а потом взревели еще громче, и страшная машина начала разгонятся по бетонной полосе.
Прощай, Сибирь
За Федерацию умрем
Прощай, Сибирь
Мы в рай едва ли попадем
Вернее, мы не попадем туда определенно. И дело даже не в том, что мы – демоны, и даже не в том, что у нас на каждом десятки, а то и сотни человеческих жизней, а в том, что мы эти грехи даже замаливать никак не собираемся. Нам это лишнее. Господь, он ведь такой, избирательный.
Летели в молчании. Перед выброской разговаривать не принято, да и о чем говорить, если каждый думает о незавершенных на той стороне делах, а некоторым из нас и не суждено эти дела завершить. Нас шестеро и неизвестно, сколько нас вернется назад. И вернемся ли мы вообще…
Психоблокировка – хорошая вещь. В бою, тем более в таком, который нам предстоит, личность и человечность подвергаются страшным нагрузкам. И что бы их сохранить каждый сам себе ставит психоблокировку. Все, кроме меня. Я решил, что мне больше не нужна моя человечность. Какой от нее толк, если ее наличие все равно никого не интересует, а мне доставляет только боль? Не лучше ли никогда не испытывать любви, не смеяться, не скучать? Стать машиной для уничтожения себе подобных, без доли эмоциональной оценки? Для всех я как был УБДшником , так им и останусь. Значит, так тому и быть.
Ведь я себя, сволочь такую, хорошо знаю. Я ведь ей жизни спокойной не дам. Буду появляться, напоминать о себе, а все почему? Потому что вот такой я дурак. Непонятливый. А она его любит, и я мешаю ее счастью. Она хочет быть с ним, а я – лишний. Я еще писал ей, о чем-то спрашивал, надеялся на какое-то невероятное чудо… Идиот!!! Как ты мог хотя бы понадеяться на то, что она ответит тебе взаимностью??? Самонадеянный, тупорылый придурок! Да таких, как ты, у нее по пять штук на дню, штабелями некуда укладывать, да и не таких же, как ты, а куда как получше, поближе, пообеспеченнее, понежнее, от них не приходится ждать, что «этот УБДшник неизвестно чего еще вытворит», короче, нифига ты ей не пара. И вообще никому не пара. Мало тебе говорили об этом? Мало по носу лупили? Мало доказывали, что ты в список предпочтений даже на последнее место не попадаешь? Неужели ты не понял, что они играют с тобой, как с плюшевой игрушкой? Ну и тупица же ты, дружище! Ты – демон и твоя судьба – отдать свою жизнь за тех, кто тебя проклинает, что бы они могли и дальше спокойно воротить нос от таких моральных уродов, как ты. И тебе никогда не доказать, что ты такой же живой, как они все, никогда не стать для них равным. Ты навсегда останешься для них тупым кровожадным монстром, способным только уничтожать себе подобных, так не лучше ли и быть им, только не на словах, а на деле! Не чувствовать ни горя, ни радости, вообще никаких эмоций, а просто выполнять приказы, пока один из них не станет последним. И лечь в чужую землю, неизвестно где, неизвестно как, а дома родные зароют пустой цинк… Да фига там, зароют они, как же… Небось, на похороны, кроме наших, никто и не придет… Кому я нафиг нужен… Подох и бес с ним, наконец-то окончательно отвязались от УБДшника этого на всю голову чокнутого… Пущай валяется себе, даже на могилу фиг кто придет из штатских…
Хотя… Писала она там еще чего-то… О моей драгоценности и всякую другую сентиментальную мутотень. Но этим словам я уже ни на грош не верил, хотя и понимал ее по-своему. Ну, вбила она себе в голову, что она каким-то образом будет виновата, если со мной что-нибудь случится, будто я на это из-за нее иду. Нет, не из-за нее, а ради нее, хотя это и похожие, но все-таки достаточно различные понятия, чтобы не путать их друг с другом. В конце концов, кто, если не мы? Ведь никто же, явно не тот сопляк, который только и может, что прятаться под юбку той, которую должен защищать в силу ее им же декларируемой субъективной ценности. Хотя… Нет, не может этого быть, ты ей не пара ни в коем случае и тебе, придурок, яснее ясного это продемонстрировали, так что лети и не пурхайся, не придумывай того, чего нет и быть не может на самом деле. Если уж судьба должна что-то решить, нечего ей помогать и придумывать какие-то никчемные варианты. Иначе она может и обидеться и страшно отомстить.
- Саня, у меня к тебе просьба будет, сделаешь?
Друг уставился на меня так, как будто я спросил его, сколько звезд на небе.
- Сделаю, конечно, о чем разговор!
- Вот,- я протянул ему фотографию и серебряную цепочку,- если не вернусь, сделай доброе дело, передай ей привет от меня, если со мной вдруг что. Ну, если она почему-то на похороны придет.
- А ты уверен, что придет?
- Нет, конечно. Тогда передашь моей матери. Она найдет способ сделать это. Ну, если вообще озадачится этими делами,- последнюю фразу я добавил про себя.
Над люком, ведущим в кабину пилотов, зажегся красный сигнал, потом желтый, потом появился зеленый огонек, и выпускная аппарель стала открываться.
Я встал, и тут в голове появилась крамольная мысль: «А если не выполнить «иголку»? Сжаться в комочек или раскинуть руки и ноги? В обоих случаях меня закинет прямо в сопло двигателя, а там реактивная струя быстро прожарит мои косточки. Домой придет пустой цинк с официальной надписью «Погиб при исполнении воинского долга», а мой пепел еще долго будет лететь над Атлантикой…».
Мне всегда претило умышленное самоубийство. Я почему-то считал, что не имею права добровольно лишать себя жизни, когда десятки и сотни лучших парней Российской Федерации гибнут во имя моей мирной жизни на всех фронтах объявленных и необъявленных войн. Самоубийство было бы предательством по отношению к тем, кто будет прыгать следом за мной.
Я спрыгнул, прошел воздушный карман и, набрав скорость, раскрыл крылья ССпА . Как прыгали остальные, я не видел, практически сразу перейдя в крутое пикирование в направлении мерцающего внизу разноцветными огнями транспортного судна.
Конь начал перекличку диверсантов. Он вызывал всех по очереди по радио и все указывали местоположение, подтверждали, что ССпА в порядке, корабль внизу видят, к продолжению операции готовы.
- Казанова!
Я молчал.
- Казанова!!!
Неужели непонятно, что если человек молчит, значит, он очень занят???
- КАЗАНОВА, твою мать!!!!!!!
Ну вот, управился с делами.
- На борту «Святого кентавра», ССпА на пути на дно Атлантического океана, корабль вокруг себя вижу просто превосходно, к продолжению операции готов.
- Где сел?
- На корме, ориентир по обрезанному лееру. Жду.
Конь отдал приказ о заходе на посадку. Операция началась.
Три первых охранника так и не успели сообразить, что происходит, когда крылатая тень спикировала им на головы прямо с неба. Три тела лежали на досках палубы. В ожидании остальных диверсантов я спрятался за трубу и, вынув магазин БП , доснарядил его тремя патронами.
Мы встретились в узком переходе, но его автомат смотрел вверх, а мой – ему в голову.
- Как там твоя «Чио-Чио-Сан»?
Все правильно, я напевал эту песню, когда думал о ней, о Лизе. Думал, что у нас непременно все будет хорошо, что мы будем счастливы.
- Не спрашивай.
- Понятно. Кажется, у меня есть право на последнее желание?
- Да.
- Сделай это быстро, русский брат!
- Хорошо.
Я выжал спуск, и тело с практически напрочь снесенной автоматной очередью в упор головой сначала отлетело к переборке, а потом соскользнуло на доски палубы.