Начал осваивать Тургенева.
Почти добил "Записки охотника". Что я могу сказать. Я могу сказать, что литературный мир периода Толстых, Достоевских и Тургеневых -- это такой особый фентезийный мир. Во всех этих "мужиков" и бар верится не больше, чем в эльфов и гномов. Но почему бы и не почитать про эльфов и гномов? Не вижу в этом ничего плохого. Тургенев не самый скользкий тип из тех, кто любил идеализировать быт и образ жизни крестьянства.
Вообще, фокус восприятия литературы смещается как-то в сторону археологии. Я могу бесконечно плеваться и от Достоевского, и от Толстого, но не могу не восхититься структурой н-ого произведения, его языком или образностью. Иногда очень круто просто поковыряться и понять, как это сделано, благо, научных работ на эту тему не много, а очень много. Все филологические кафедры сверху донизу ими засраны.
Стихи Василия Филиппова. Человек тяжелой судьбы, кореш Елены Шварц и многих других богем-подпольщиков времен до-почти-перестройки и перестройки. Филиппов, судя по всему, страдал шизофренией, что отразилось и не творчестве. Нет, я не в духе "гыгы, какой бред, только больной так может". Я вообще заметил, что в речи шизофреников, тех, которых я видел ИРЛ, по крайней мере, есть нотки какой-то характерной неправильности. Какой-то небольшой, но явный и бросающийся в глаза языковой изъян. Как будто человек пришел из параллельной вселенной, где грамматика русского языка выстроена немного по-другому. И у Филиппова это чувствуется. Нельзя прямо так говорить, конечно, мол диагноз. Это может быть и сознательным приемом, и багом, который стал фичей.
О стихах Филиппова я могу сказать, что они подкупают крайней простотой на грани примитивизма. Они очень одноклеточны по форме, особенно в сравнении с коллегами по цеху, но при этом и насыщены вот этой какой-то образной и грамматической искривленностью. Филиппов навязчиво (и это серьезно раздражает) использует метафоры в духе "лицо-нож", "погода-плесень" и т.д., но это формирует какую-то особую языковую картину. Это такие очень неявные метафоры, я бы сказал -- персональные. Если остановиться и ковырнуть, то да, мол, понятно, почему "лицо-нож" и троп работает, но вместе с тем создает и какое-то очень интимное авторское пространство, "герметизирует" текст на уровне образности.
Мне очень жаль, что не хватает образования для того, чтобы сказать об этих стихах что-то более интересное и небанальное. Поэтому я просто оставлю пару здесь:
Скрытый текст - Отвращение:
У Татьяны Ивановны – заведующей колбасным цехом
Сквозь одно лицо проступает другое,
Старое, злое.
"Никаких друзей", – говорит она мне.
В наказание за чифирь требует назначить лечение.
С ней приятно поговорить о Ван Гоге.
Психиатры, они ведь все знают.
Начитанные.
Сергей Павлович увлекается Пикулем,
А Галина Павловна Франсуазой Саган.
"Человеческий детеныш", – называет она всех подряд.
Литературная жизнь без меня, наверное, продвинулась много вперед.
И вступила на тонкий лед.
Советская страна.
Третья мировая война.
Безликого дна.
Во мне мертвящая скука.
Но во мне и покой.
Вой.
Дождь идет за стеклом.
Я закрываю глаза
В комнате с книгами.
Кровь Кузмина струится под кожей.
Тело, которое безмысленно умрет.
Надоели пустые беседы.
Будучи совершенно бесправным,
Я давно забыл о главном –
Стихе державном.
И больные – примеры,
Что можно сделать с людьми.