Этажи. Моя оборона
– Егор, добрый вечер. Это Наталья из 7-й квартиры. Ваша соседка. Помните? – входящим сообщением промурлыкал телефон. – У меня к Вам одно необычное дело. Точнее, вопрос. Не найдётся минуточки?
– Конечно, помню, что-то случилось? – ответил Егор, разглядывая розовую аватарку с изображением Нюши. – Могу спуститься – поговорим.
– Нет, спускаться не надо. Я сейчас не дома.
– Хорошо, тогда слушаю, – напечатал он и, подойдя к окну, бросил взгляд на синий Солярис, припаркованный на привычном месте.
– Я Вам сейчас перешлю одну фотографию, – продолжала Наталья. – Там несколько человек и один очень похож на нашего Коваленко из 15-й. Вы с ним, вроде, дружили, не могли бы сказать, это точно он или нет?
Следом пришло изображение и Егора, не терпевшего крови, даже слегка повело от увиденного.
*
В дверь сто лет никто не звонил – с тех самых пор, как поставили домофоны. Егор это помнил, но всё равно не ожидал, как страшно может прозвучать его собственный дверной звонок. Первая реакция – закрыть все вкладки и вообще отключить компьютер. Почта, новостная лента, ютуб… Кто б мог подумать, что просмотр ютуба так скоро станет самым интимным занятием.
Обрубить концы и затаиться. В оглушающей вибрирующей от напряжения тишине. И только дыхание: вдох – выдох, вдох – выдох… Может, и не было ничего? Показалось. Так иногда случается.
Повторный звонок уже сопровождался настойчивым стуком и неразборчивым властным ворчанием.
«Всё равно не открою, – подумал Егор. – Даже не подойду, чтобы ни тенью в глазке, ни скрипом старого пола не выдать присутствия. Нет меня. Нету. В конце концов, не станут же они дверь ломать. Или станут?»
Третьего не последовало. В дверь ещё пару раз шибанули и переругивающиеся голоса ушагали наверх на пятый этаж. «За Коваленко, – подумал Егор. – Коля, держись, не открывай!»
С четой Коваленко он познакомился в прошлом году, когда у тех чего-то там прорвало и мощный потоп смог добраться по стояку и до его квартиры и до Наташки, живущей на третьем. Друзьями не стали – не те обстоятельства, но, чтоб удобней ругаться, в контакты добавились.
Телефон и сейчас лежал под рукой, но, вместо того, чтобы написать – предупредить, Егор поспешил отключить адскую машинку, способную выдать его присутствие.
Между тем, наверху уже открывали. Судя по голосу, Валька. Женщина – женщине можно. На женщин сезон ещё не открыли. Минут пять побеседовали и распрощались. О чём конкретно, Егор не расслышал, но разошлись, вроде, мирно. Видать, пронесло. Проклятая мобилизация!
*
– Наталья, простите, я не могу, – печатал Егор неслушающимися пальцами. – Сами фото Коваленко достали – сами его жене и пересылайте. Зачем меня впутывать? Вы говорили, что только спросить, так я вам ответил. Честно, как есть. Больше ни чем помочь не могу и не будем друг друга накручивать.
– Вы правы. Но, войдите в моё положение. Просто, по-человечески.
– Не надо «по-человечески». Зачем вы вообще в это ввязались?
Отправил и, спохватившись, быстро добавил:
– Риторический вопрос – можете не отвечать.
Какое-то время мобильник и правда молчал. Потом пришло короткое:
– Но, что же мне делать?
– Ничего! – с запалом напечатал Егор. – Вальке похоронку принесут и без вашего энтузиазма. Для этого есть специальные люди. Не вы и не я. У них работа такая. За деньги.
Складывающаяся ситуация начинала его подбешивать и слова непроизвольно наливались колючим сарказмом. Но Наталья не отступала.
– А если не принесут? – написала она. – Вы же всё знаете. Как у них там. Ни похорон, ни похоронок – только пропавшие без вести. А она будет ждать. Будет надеяться.
«На компенсацию» – хотел добавить Егор, но сдержался. Его всегда поражало, откуда в женщинах столько увлечённости, столько потенциала на совершение максимально обременительных и абсолютно бессмысленных действий. Везде пролезут, всех напрягут… Чтобы что? Чтобы зачем? С-с-сука, достала!
– Знаете что… Ещё одно слово и я к вам спущусь! И не врите – я знаю, что вы у себя! – Надолбил и, швырнув телефон на кровать, заходил взад вперёд по своей комнатушке. Мысль, что соседка находится ровно под ним и может всё слышать, уже не пугала. Давай, напиши! Он был готов к любым продолжениям и для пущей уверенности даже встал в оборонительную позицию. Во всяком случае, ему так казалось.
Но ответа всё не было. Проходили минуты, а погасший экран, ушедшего в спящий режим телефона, подленько не оживал.
– Ладно, я перешлю! – наконец не выдержал Егор. На этот раз он уже не печатал, а рычал свой ответ, туда, вниз, себе под ноги.
– Спасибо, – сдержанно блямкнуло ответное сообщение и Нюша вышла из чата.
*
Скандал в квартире №15 разгорался стремительно. Столь сокрушительной и одновременно трезвой заварушки Егор ещё не видал, а точнее – не слыхивал. Акустика в старом доме оставалась на высоте и он, хоть и горбился на простой табуретке, ощущал себя зрителем VIP-категории.
– Какая, в жопу, мобилизация?! Какая повестка?! Ты, вообще, зачем им открыла?! – ревел Коваленко-супруг. – Мне сорок два года, Валь, и на войну. Безмозглая курица!
– На себя погляди, дармоед доморощенный! – парировала Коваленко-жена. – С твоею зарплатой и котёнка не заведёшь, не говоря о ребёнке. А тут хорошие деньги – такое дважды не предлагают.
– Дура, на шо эти деньги, если меня там убьют?! Шо с ними делать?
– Жить, Коля, жить. Как человеки. И ты мне не ШО-кай! Когда гражданство ходил получать, чего-то не ШО-кал. Я, кстати, Родину не выбирала, а у тебя оно вона – всё добровольно. Не по любви, так по расчету. Присягу давал? – пора, милок, отрабатывать.
– Та-а-ак… – прошипел Николай и, под аккомпанемент позвякивающей люстры, перешёл в другой угол потолка. – Извести меня хочешь? Ну, давай, просвети. Почём нынче платят за мёртвые души? Тебе же так надо.
Супруга не отвечала и в образовавшейся паузе Егор подорвался на кухню за бутербродами. Когда он вернулся, казалось, вся сцена перевернулась, а действующие лица поменялись местами.
– Ну не реви, не реви, может ещё обойдётся, – утешал муж.
– Не обойдётся, – всхлипывала в ответ Валентина и громко сморкалась. – Что делать-то будем?
– Я буду звонить. Каждый день, обещаю.
– Там не будет связи. И вообще, у тебя телефон отберут.
– Кнопочный не должны, – предположил Николай. – Я куплю себе кнопочный. А не получится – добуду в бою. И телефон и… – он на секунду задумался. – Чего бы тебе хотелось? Всё привезу. У нацистов всё есть – потому они и нацисты.
*
Записная книжка, список контактов… Коваленко… вот она, есть. Валентина. На аватарке белым по чёрному буковка «Z». Ненавистный, проклятый символ... впрочем, сейчас он мог многое упростить.
Ухмылка злорадства на какое-то время коснулась лица Егора, но тут же, словно спохватившись, спряталась за трёхдневной щетиной. Месть бывает сладка, но мстить именно этим людям ему было не за что. В конце концов, никто не безгрешен.
«Твой?» – коротко написал он и, прикрепив фотографию, отправил послание.
Этажом выше, прямо над ухом, входящим сообщением пиликнул Валькин аппарат. «Дома» – с прискорбием мазохиста подумал Егор. Наихудший расклад, которого он и боялся и не пытался избегнуть.
Тем временем, наверху что-то стукнуло, потом что-то скрипнуло, буднично прошлёпали знакомые тапочки, остановились… В отчаянном ожидании он задрал голову к люстре. С минуту ничего не происходило, но, вот, тишину прострелило отчётливо-резкое цоканье запрыгавшего по паркету мобильника, а сразу за ним и что-то мягкое грузно ухнулось об потолок.
– Не хочу знать. Не хочу думать, – одними губами прошептал Егор и чуть не вскрикнул от вибрации собственного телефона, который он продолжал сжимать в побелевших ладонях.
– Да, – обронил он, не понимая, зачем вообще отвечает на вызов.
– Здравствуйте, это служба социологических исследований, – радостным женским голосом откликнулась трубка. – Ваше мнение крайне важно для нас. Скажите, вы не могли бы…
Егор не дослушал – сбросил звонок.
– Не хочу думать. Не хочу знать. Жить… тоже. – Выключил свет, компьютер, отрубил телефон и, прямо в одежде упав на кровать, стал зарываться в тяжёлое пропахшее едой одеяло.