И пала Аккана.
Свирепости оплот и город хищный,
Дланью дальние страны когтивший.
Чья ярость столь многим выжгла сердца.
Как прекрасен был твой день!
Пернатые шлемы, расшитые стяги.
Смелость суждений, сила собраний.
Сто областей наполняли дарами владык алтари!
Акканаи решили - так будет всегда.
Росли аппетиты и множились дани,
Не слышал царь вассалов стенаний.
Разум истаял и к небу стремились носы.
Крепок расплаты удар!
Кто замком владел, укрыться рад и в пещере.
Кто неправо казнил, тем петля давит шеи.
Кто шелка вымогал, затыкает раны тряпьем.
Что ж пропала надменность?
Иди теперь по стране, ищи себе утешения.
Сладок пир был, да горько похмелие.
Верность племен растратила ты зазря.
Слышишь? Бьет в ворота таран!
Мы гордые башни зажгли кострами.
Мы украсили себя золотом и камнями.
Мы сорвали засовы с амбаров.
Барабаны стучат о войне.
Рыдай же, Аккана, обманчиво-грозная!
Ты, чья спесь границ не ведала.
Твои дворцы на песке оказались построены.
А царем-богом волки пируют и вороны!
Погибла Аккана.
Рассчитались с ней мы сполна!
- "Радость Разрушения", автор неизвестен.
---
Норхад проснулся от того, что кто-то трясет его за плечо. В голове роились осколки сна. Мешанина бетонных коридоров, светящихся кристаллов и высокорожденных Сиятельных. Похоже, вчерашний день надолго поселился в его разуме. Интересно, присоединится к нему день сегодняшний? И хватит ли жизни проверить?
Перед глазами возникли пальцы, сплётшиеся в знак "тихо!".
"Боги, ну не настолько же я зеленый, чтоб надо было об этом напоминать!" - с досадой подумал Аэдан, - "Совсем забыли меня, что ли, родичи?".
А потом он окончательно проснулся и понял, что показывала это Токи. Не забыли, а так и не успела узнать.
Шердан приветственно кивнул ему и протянул флягу с водой. И плиточной шоколад из военных припасов. А затем черканул что-то на листке бумаги, выдранном из записной книжки. И показал.
"Ты стонал во сне"
Тьмать.
"Не переживай, не ты один".
Сойдан Кан-Каддах сидел к ним спиной, смотря на уходящую вдаль темноту. Пока Норхад спал, насколько вообще получалось делать это здесь, отец закончил вскрывать очередной замок. Почему он вообще решил не выломать по пути дверь-другую? Сил бы у него хватило. Как и выносливости так долго обходиться без отдыха.
Чего не скажешь об остальных. Битва утром, маг-шторм днем и вечером, изучение омэльских руин на ночь глядя… Интересно, сколько времени прошло? Под землей не определить.
Сойдан посмотрел на них через плечо. Поднялся на ноги, с грацией хищника. Открыл стеклянную дверь и повелительно махнул рукой, приказывая идти дальше.
Норхаду не нравилось, как двигается отец. Ещё более сильный и опасный, да. Но и какой-то… дикий.
Таким он был в Тёмные Века?
Один из братьев замешкался, тяжело опираясь рукой о стену. Кайдан Восьмой. Когда Аэд подошел ближе то увидел, что лоб у него блестит испариной. И сам Кайдан стал краснокож, словно горец с Чогда. Перебрал злой магии наверху? Нет, отцу точно надо было дать им поесть, или хоть взять с собой синей соли, раз все равно так медленно продвигаются…
"Ты в порядке?"
"Все хорошо, Двадцать Шестой"
Аэдан брату не поверил.
Он пошел догонять Предка, думая, что сейчас все-таки чего-нибудь да выскажет ему. Хотя бы и на пальцах. Потом увидел красный огонек в нише над одним из дверных проемов. Если бы не выкрошившаяся штукатурка, показавшая больше, чем задумывалась строителями, небольшая сфера из магстекла и вовсе была бы незаметна снизу.
Аэдан встречал подобные за Контуром, богатейшие из укулли ставили такие датчики для слежки и охраны самых важных объектов.
А еще в нише, словно свернувшаяся гадюка, виднелось сегменчатое щупальце магострела. Призма тускла и неактивна. В данный момент.
Интересно, подумал Аэдан, сколько же подобных тайных и смертоносных ловушке он не заметил по пути сюда?
Отец недобро улыбался с другого конца коридора, скрестив руки на груди. Норхад пошел к нему, едва удерживаясь от искушения втянуть голову в плечи и перейти на бег. Красный огонек в стеклянной сфере смещался вслед за его шагами, словно горящий зрачок. Всевидящий. Но безучастный. Пока что.
"Город видит многое" - показал Сойдан, когда Аэд преодолел этом малый, но неожиданно выматывающий отрезок пути, - "Но не все понимает".