Цитата:
|
Мир, в котором у всех созданий по семь жизней.
|
- Не печальтесь, Ваше Высочество, не престало сыну Черного Властелина хныкать из-за какой-то ссадины.
- Ну хотите, старый Клаус расскажет вам сказку али предание какое?
- Вот, другое дело, не нужны нам слезы.
- Былину хотите? Хорошо, поведаю я Вам, молодой господин, о походе батюшки Вашего в край, Семиречьем рекомый, о воителях великих и чудесах невиданных.
Призвал однажды дедушка Ваш незабвенный, Владыка Ужоса, сына своего, стало быть, батюшку Вашего, Властелина Черного. «Сын мой – говорит – немало ты выиграл сражений яростных, немало склонил миров непокорных к ногам царства нашего могучего. Пора остепениться тебе, собственным миром владеть да править».
Возрадовался Черный Властелин, ибо давно о шансе таком мечтал, планы великие лелеял.
И решил он найти такой себе мир, чтоб всего потребного вдоволь было, а о царстве отцовском там слыхом не слыхивали. Отправил разведчиков надежных в миры всевозможные, куда заклятие портальное достать могло.
Много чудес навидались прознатчики лихие, много и страхов натерпелись. Кого и вовсе твари непотребные, да хвори неведомые со свету сжили. И вернулись однажды разведчики, что смогли исполнить наказ хозяйский, нашли мир с лесами густыми и полями раздольными, горами могучими и реками белопенными. И людишки там имелись, не дикие какие, и не шибко в науках и магии искушенные – в самый раз для царства нового работнички.
Обрадовался батюшка Ваш, людей верных наградил богато да стал в поход снаряжаться. Собрал дружину малую, испытанную. Каждый воин десяти стоит, каждый в деле своем мастер. Орков взял, рубак яростных, демонов коварных, троллей могучих. Призвал Черный Властелин и магов искусных, великомудрых. Да побратима своего, дракона черного, Гроургара Горного, пригласил. А у дедушки Вашего меня испросил, чтоб было кому толмачом служить да летопись вести походную.
И настал час, когда войско наше могучее сквозь портал колдовской в новый мир вошло. Не соврали прознатчики – благодатный пред нами край предстал. Дубрава шумит приветливо, ручеек средь камешков резвится, на солнце поблескивает, а трава, словно ковер дивный, пред ногами стелется. По сердцу вид тот Вашему батюшке пришелся, пуще прежнего захотелось ему мир чудесный под руку свою взять.
Повели следопыты дружину к деревеньке ближней, разведанной. Первым делом надобно было проводников захватить, да выпытать, кто землями сими нынче правит, какое войско держит и есть ли при нем чародеи могучие.
Окружили мы, значит, селение то, дело то нехитрое, почитай, дворов восемь всего. Домики в деревне рубленные, старенькие, но ухоженные. А из людей детвора да подростки одни, постарше лишь дедок древний на завалинке да парней дюжих пара, что коней у колодца поили. Согнали войны селян к тому колодцу, и объявил я, что переходят они теперь под руку Черного Властелина, и нужно нам от них сейчас пропитание да покорности изъявление. Взъярились от слов тех парни-конники, за ножи схватились – да тут и легли, по стреле в горло схвативши.
Прочие насупились только, да на колени падать не спешат. Указал тогда повелитель мечем булатным на старика, с него, мол, допрос начнем. Двинулись было к нему демоны-дознатчики, но не успели и двух шагов сделать, как кинулись на нас все селяне, от мала до велика, живота своего не щадя. Особо девица одна билась яростно: сама худенькая да маленькая, поди и пятнадцати годков не разменяла, окромя косы смоляной и глазищ изумрудных и взглянуть не на что. А поди ж ты, первой завопила « Не троньте дедушку, ироды», и лук потешный у пацаненка соседнего выхватила. Лук то детский, да только первую же стрелку она орку ближайшему в глаз вогнала. А пока кто-то сумел ее топором унять, она еще двоих к праотцам отправила и убийцу своего ножом пырнуть успела. Тут и остальных поскрутили, повязали, в погреб покидали.
Вечером мы своих павших огню священному предали, а местных дедок тот попросил по своему обычаю дозволить схоронить. Разрешил Черный Властелин, по душе ему пришлась павших доблесть, да и дорогу к стольному граду старик нам указал.
Похороны у сельчан занятные оказались: снесли они всех мертвых в рощу священную. Дедок, что хранителем той рощи оказался, у богов для усопших милости да справедливости попросил, а самим покойным проявить смирение наказал – и в озеро тела опустил. И ни плача, ни причитаний, каких мы от народа местного не услышали, будто убитых на хутор соседний проводили.
А рощица священная сильно магов наших заинтересовала. Деревья в ней были странные, невиданные, ни листа на них порченного, ни ветви сломленной, только туман средь них стелется да ленты цветные по стволам повязаны. А посредь рощи – озерцо малое с водою темной, недвижимой. И зрение колдовское в роще отказывает, и разные другие заклятия.
Упросили маги Черного Властелина дерево одно выкопать да в Цитадель Ужоса отправить, но едва взялись войны за заступы, вышел из рощи туман и мигом все войско накрыл, будто пологом. А когда он рассеялся, ни лесорубов, ни мага-зачинщика и следов не сыскали. Горько было Вашему батюшке терять людей верных, но не стал он пока тайну рощи выпытывать, пора было поход продолжать.
Долго ли коротко – вышли мы в земли обжитые, к тракту наезженному. А на тракте том ждало нас войско малое. Войны в нем сплошь молодые, горячие, да справа воинская у них не шибко искусной выделки. Выехал к нам предводитель того войска с парой людей верных, и потребовал чтоб мы домой убирались, пока готовы правители здешние простить нам в страну их, Семиречье, вторжение и мирного люда притеснение. А коли откажемся мы, ждет нас, мол, лютая смерть.
Расхохотался в ответ Черный Властелин. «У вас – говорит – один юнец безусый супротив десятка моих ветеранов. Коли правители ваши грозные такие – что же сами супротив меня не выступили?»
Поняли местные, что не будет по ихнему и в атаку безумную кинулись. Глядим – а в первых рядах будто бы девица давешняя. И ростом вроде повыше, и на лицо постарше – а глазищи те самые, с изумрудным отливом. И из лука боевого бьёт так же точно.
Думали мы, сомнем бойцов неопытных, да не тут то было. Рубились молодые витязи будто заговоренные, любую нашу оплошность использовали, сами от ударов разящих чудом спасались.
Пришлось Черному Властелину магов в бой бросать, да дракона, чтоб пол войска на тракте проклятом не оставить. Стали плести чародеи заклятья могучие и не выдержало войско вражеское, дрогнуло да и полегло в одночасье, последними девушка и предводитель пали, одного из троллей с собой прихватив.
Не стал Ваш батюшка больше мешкать, прямиком на град стольный отправился, пока властители местные с силами не собрались.
И вот вышли мы, значит, к столице. Город на холме стоит – ну чисто игрушка, купола золотые да башни белые на солнце сверкают. И нет в том городе стен, иди, куда душа пожелает. А перед городом войско стоит, не чета дружине, на тракте встреченной. Сотен двадцать латников, да стрелки за ними, да конницы по флангам сотни три – коли по мечам считать, почитай что равны силы наши. Да и войны в строю стоят куда как серьезные, росту оркам под стать, броня ворененая искусной ковки — таких молодецким наскоком не возьмешь, по чистому полю не разгонишь.
Глядим — на встречу нам делегация выехала. Да не простые войны - богатыри сильномогучие, из тех, что огра в бою кулачном ломают, ворота замковые плечом высаживают. За латы королевство малое купить можно, мечи да топоры такой силой напитаны, что маги наши взглянуть не могут. А пред ними воин немолодой, старик, седой как лунь, и женщина молодая в полной воинской справе, убиенным девушкам будто сестра старшая.
Дал знак воин и вышла девушка вперед, сверкнула глазищами грозно и молвила по нашему:
«Не вняли вы словам посланников Семиречья, со злом пришли в наш край — так не будет вам в этой жизни прощения, по воле княжеской предадим вас смерти лютой, на суд высший представим».
Вспылил Ваш батюшка, мол, не по ним Черного Властелина в могилу спровадить. Вот только не стали посланцы слушать речь его страстную, молча повернули коней да к войску воротились.
- Нет, молодой господин, не бахвалились супостаты, как есть нас смерти предали.
- Нет, знамо дело, и сеча велика была, и батюшка Ваш как лев бился, и рати наши маневрами хитроумными врага поражали, да не с той силой мы мечи скрестили.
Пока маги держались, крепко стояла наша дружина, за каждого павшего равную плату взымая. Вот только не долго чародеи прославленные против ведунов местных устояли. Когда стали падать один за одним, будто колосья под серпом, тут конец нам и пришел. Начали мечи зачарованные от кольчуг как от стены отскакивать, в доспехах гномьих прорехи нашлись нежданно. Гроургара могучего стрелами да копьями утыкали, не спасла чешуя непробиваемая. А за драконом неистовым и остальное войско полегло под ударами богатырскими. Лишь Черный Властелин на ногах остался, не брала его ни стрела каленая, ни меч булатный. Вышла тогда вперед воительница зеленоглазая – и не выдержал батюшка Ваш атаки яростной, дрогнул на мгновенье, и в тот же миг срубила его фурия, и доспех бесценный не спас от удара страшного.
Так и не стало Черного Властелина и войска его могучего. Один я в живых остался, пожалела меня воительница прекрасная, с собой забрала. Что и говорить, тяжела рука у Вашей матушки, а сердце доброе. Забрала меня, значит, Найрина, а князь тем временем приказал всех павших в ближнюю рощу священную снести и воде придать.
Два дня горевал я по господину, горожан лица радостные только тоску усиливали, а на третий день забежала за мной Ваша матушка, пойдем, мол, встречать. Кого? Куда? Ни словом не обмолвилась.
Вышли мы к дороге, что в рощу вела – а на встречу войско идет ужосское! В полном составе, с орками доблестными и демонами верными, с Властелином во главе, как сквозь портал прошли. Только нагишом все и лица сплошь ошарашенные. Да меж них супротивники недавние, в бою памятном павшие, идут, веселятся.
Лишь когда удалось мне с господином повидаться, узнал я, какой мир дивный разведчики наши отыскали.
Текут здесь семь рек великих и у каждой реки свой бог имеется. Боги те миром Семиречья правят, души людские судом беспристрастным судят да милость свою даруют.
В стародавние времена поделили боги меж собой все земли и ремесла, только людей поделить не смогли. И решили они тогда даровать каждому созданию по семь жизней, чтоб всем богам по одной в покровительство досталось. А после смерти стали попадать люди на суд божий.
На суд такой и угодил Ваш батюшка с войском своим верным. Всякое деяние оценили владыки речные, в самую душу к войнам забрались, каждому показали грехи его темные и чаяния душевные. Лишь когда приняли воители наши судьбу свою да дело по душе выбрали, нужного бога поддержкой заручившись, получили они тела и вышли из озера заветного в жизнь новую.
Многое поняли о себе бывшие ратники, нашли дело по душе да в Семиречье осели. К воинскому ремеслу меньше половины вернулось. Кто в столяры подался, кто в егеря. Друга Вашего, Люцика, отец в священники подался, после смерти наверняка приход при роще получит. Гроургар, было, иные миры исследовать повадился, да после гибели получил третью голову и тягу к разговорам задушевным. Поставил вот недавно тратторию для вояк заслуженных, «У Горыныча» зовется, байки в три голоса сказывает да былины хором поет.
- Да, ту самую, где вы рождение сестрицы праздновали. Дракон с тех пор батюшку Вашего к себе сманить пытается, Черный повар после того пира на слуху.
Сам то Властелин в первое время себе места найти не мог: силы колдовской на вторую жизнь почитай лишили, портал в Старый Ужос потерял, а вместо планов военных в голове все больше торты да соусы. Ладно с матушкой Вашей любовь у них приключилась, а то бы точно к богам за утешением отправился. Найрина тоже хороша, сначала отомстила за две смерти безвременные, а потом давай вокруг виться, прощения просить. Хоть и темен лицом Властелин, и кучеряв – а, поди ж, глянулся воительнице.
- Да, молодой господин, скоро вернется Ваша матушка. Она хоть дважды умирала, а в бою витязя, что четвертую жизнь живет, стоит. Потому боги вперед срока ее в свою дружину призвали, приходится ей дом родной покидать временами. Зато станет она воеводой великой, с каждой смертью все большую силу набирая.
- Да. За какое дело пред богами возьмёшься, в том после кончины искусней станешь, а коль другую стезю изберешь, прежний талант все равно с тобой останется.
- Я?
- Нет, не умирал еще и не хочу.
- Да, мой господин, боюсь. Кто этих богов знает, кем они меня сделают. Может, как дракону, голову вторую отрастят. Вдруг снова человеком стану, али насовсем превратят в жабу бессловесную. Как же я тогда о Вас с сестрицей заботиться буду? Нет уж, лучше старый Клаус останется обычной говорящей лягушкой.