Показать сообщение отдельно
  #117  
Старый 24.12.2017, 20:02
Аватар для Klara_Hummel
Местный
 
Регистрация: 25.05.2017
Сообщений: 159
Репутация: 48 [+/-]
Третья неделя, дни 15-21.
Скрытый текст - Склеп. Линия Анны:
Анна бежала без оглядки. Кто-то настигал ее, но в темноте она не могла различить очертания. Зловещее дыхание невидимого зверя над ухом раскатами грома оглушало и наводило ужас своим приближением. Стены и пол тоннеля блестели в свете моргающих факелов, и ускоряющийся шаг отдавался слякотными шлепками.
Оценить, как долго продолжалась погоня, Анна могла лишь по сбившемуся дыханию и порядком иссякающим силам. Кто именно ее преследовал и откуда взялся, она не догадывалась, а найти логические объяснения — тем более. Все, что происходило в этом склепе с самого первого их появления здесь, не поддавалось никакой логике. Оставалось принимать все за чистую монету и таить надежду, что это реальность.
Куда уводит тоннель и сколько еще бежать? Что впереди? Кто нагоняет? Пожалуй, тысячи вопросов, потоком струящиеся в голове, не могли остановить девушку, но ноги, заплетающиеся от долгого бега, не выдержали первые. Запнувшись о ровный пол, воительница упала. Холодная вода в мгновение обняла изнуренное тело, сбившееся дыхание оглушило, глаза закрылись.
И не возникло страха перед тем, как обернуться, и не возникло мысли вскочить и продолжать побег. Усталость, обычная человеческая, физическая усталость сейчас руководила действиями Анны. И оттого она не могла даже подняться. Сердце колотилось в груди оглушающим колоколом, во рту пересохло, своды Пещеры расплывались в глазах мутным туманом.
Вокруг тишина. Ни звуков зверя, ни капающей воды, только свое обрывающееся дыхание, закладывающее уши при каждом вдохе. Чтобы подняться, сил не осталось. Оттолкнувшись ладонью о землю, девушка вновь приземлилась на прежнее место: ноги пока не слушались, да и рука задрожала от малейшего усилия.
Все. Выдохлась. Убегала от мнимого зверя и сама загнала себя в угол. Что теперь? Сдаваться? О, нет... только не здесь. Осторожно перенеся тяжесть тела на колени, Анна открыла глаза и заставила себя обернуться. Пустой коридор за спиной обволакивала пелена струящегося дыма, неспешно сбирающегося по стенам в ползущего змея. Он словно переставлял мощные лапы и тянул свой змеиный язык в попытках прикоснуться к беженке. Но Анна вдруг успокоилась. Нечто страшное, гонящее ее в пучину неизвестности, вдруг превратилось в дым. Не сомневаясь в действиях, девушка протянула руку навстречу ползущему зверю.
Дым послушно обернулся змейкой вокруг ее руки и прокрался в волосы, развевая их по совершенно спокойному воздуху. Ни ветра, ни шума, лишь странные игры дымчатого змея, но Анна не боялась их. Ей нужно было лишь время, чтобы прийти в себя. И девушка поднялась. Белый дым окутал ее и повел вперед.
Не спеша переставляя ноги, Анна увлеклась за тающей дымкой, вдруг начавшей менять свои очертания. Равномерные клубы вдруг стали складываться в образы, и девушка замерла. Прошло буквально мгновение, но сейчас перед ее ногами стлалась туманная дорожка, впереди виднелся колодец, и рядом ива, свесившая ветви над водой. Ее ствол был настолько толстым, что нельзя было охватить его двумя руками, возле колодца старая скамейка уже потускнела от времени, а внутри колодца тоскливо поскрипывало одинокое ведро.
Анна так и услышала звук. Нахмурившись, она продолжала шагать, но с каждым шагом картинка разрасталась новыми деталями. По окраинам дороги прорисовывались дома, чьи-то открытые калитки манили гостеприимством, и озорные крики детей создавали истинное ощущение жизни. Анна вздрогнула. От неожиданности она закрыла рот ладошкой и вдруг почувствовала, как сильно колотится сердце.
И не напрасно. Через миг из-за оград послышались крики взрослых: ничего конкретного, но голоса... теперь Анна закрыла уши, чтоб не слышать и, зажмурившись, побежала вперед. Она не смотрела по сторонам, вперед, про дым забыла, и бег продолжился. Она так и чувствовала спиной, как снова ее настигает змей, но ей никак нельзя было здесь оставаться! И оттого приходилось бороться с усталостью.
Но дыхание прерывалось, жажда вновь подступила к горлу, откуда еще копились силы, оставалось загадкой. Но только не сдаваться. Только не видеть снова эти образы. Что угодно, но не возвращаться назад... к этому девушка готова не была. Но, вероятно, именно это и должно было стать ее испытанием.
— Воды, — она тяжело дышала и уже еле переставляла ноги, когда все-таки добралась до колодца.
Где-то внутри позвякивало ведро, но девушка не успела потянуть на себя рукоять, как ее намерения сорвались из-за нарастающего гула. Толпа народу, нарастающая со всех сторон, галдела и крайне возмущенно требовала чего-то. Анна ухватилась за скамейку рядом, восстанавливая дыхание, наблюдала за странной, необычной для деревни, суетой, и спиной ощущала легкий шелест листьев вековой ивы.
Вздрогнув, девушка обернулась. Старое дерево опрокинуло уставшие ветви наземь и само клонилось к земле. Вероятно, когда-то здесь было озеро... Сырость под ногами и тяжесть воздуха вокруг создавали впечатление близости водоема, но на самом деле это было лишь видение. Жажда мучила, как в пустыне, но недосягаемость источника стала очевидна, когда Анна бросила камень в колодец, но в ответ не услышала плеска. Он был пуст. Сырость вокруг как будто лишь создавала видимость близости источника с водой, но на самом деле влажным был лишь воздух.
— Как после дождя, — тихо прошептала Анна и подняла глаза наверх. Ничего. Вместо неба темная стена, вместо солнца — странные наросты. Голова закружилась. Внезапно девушка ощутила острую нехватку воздуха и света, уже сделала рывок, чтобы вырваться отсюда, но ее накрыли голоса. Тысячи разных людей кричали что-то несвязное — каждый свое, но все, как будто обвиняли, обвиняли ее... но в чем?
Уходить было нельзя. Нельзя оставить вину на себе, нельзя идти дальше, неся в себе груз, неся на плечах тяжесть прошлого, и Анна остановилась. И вместе с ней замерла толпа. Рядом с ней по обе стороны суетливо переминались с ноги на ногу уродливые старухи, дети из-за спины прорывались вперед, чтобы все видеть, их родители хватали их и садили на шею, в то же время не переставая что-то выкрикивать вперед.
Вскоре перед девушкой образовалась непроглядная стена из тысячи людей, выкрикивающих что-то и активно жестикулирующих, вероятно, на происходящее в центре. Незаметная, как пушинка, она проскальзывала между людьми, ворчащими на неудобство, но при этом не обращающих на нее никакого внимания. Одна... снова, как тогда... как всегда.
Острый укол вдруг задел Анну за самое сердце. За долгие годы странствий она будто и забыла это чувство. Одна, но не одинока. Всегда имеющая цель и всегда достигавшая ее, а сейчас... такое далекое, такое болезненное чувство вдруг сбило с ног девчонку, еще еле стоявшую на ногах, еще не окрепшую, но уже лицезревшую смерть.
Она прорвалась в первый ряд, она четко видела, что происходит, вернее, что будет происходить... и уже знала, что случится. Знала, как сейчас, так и тогда. Смутные-смутные воспоминания прорезались сквозь вуаль прошлого, сквозь все, что она успела испытать с того времени, сквозь все то, на что обрек ее отец и никогда не узнал, что с ней стало. И теперь она здесь. Она снова видит, как он умирает.
Два взрослых мужчины вышли в центр пустого круга, образованного толпой. Длинноволосые, крепкие, источающие уверенность одним только взглядом, они гордо прошлись мимо друг друга, задрав носы. Издалека они походили друг на друга, словно близнецы, таким же образом, как петухи походили профилем. Однако при детальном рассмотрении отличия появлялись в очевидном.
Анна вздрогнула. Смешанные чувства — злость и неожиданность вместе с ожиданием неизбежного. Ничего хорошего их затея не принесет и сломает не только их жизни. Кулаки сжались сами собой. Они что, не видят, что здесь она? Она — результат их гордости. Так неужели нельзя остановиться?
Сердце загромыхало внутри, что невольно девушка осмотрелась — никто ли не замечает ее тревог? Но окружающим было все равно, они пришли увидеть зрелище, и сейчас оно развернется прямо у них на глазах. И Анна замерла.
— Сегодня мы обойдемся без твоих магических штучек, Риз, — заговорил мужчина по левую руку от Анны. Он расхаживал вперед-назад, не сводя глаз с ее отца. Он был облачен в кольчугу и держал в руках простенький меч. — Если ты затеял дуэль, так дерись же со мной! Возьми меч, трус!
Толпа засвистела. Редко удавалось потешить глаз кровопролитными стычками, но сегодняшний день запомнят все. Девушка перевела полный безнадеги взгляд на отца. Стоит ровно, как обычно приподняв голову и расправив плечи — своей важности он не умалял ни капли. В отличие от его врага, его одеяние не представляло собой ни малейшей защиты. Даже незначительный удар оставил бы след на теле мужчины, и любая неосторожность могла привести к непоправимому.
— Ты старомоден, мой друг, — Риз легко шагнул вперед, его противник напрягся. — Но ты же прекрасно знаешь, как я отношусь к оружию. Это не мой метод, Герциус.
— Ты до сих пор не наигрался? Не наигрался? — Голос Герциуса громом обрушился на просторы, что толпа в ответ присвистнула. — Она выбрала тебя! Я отступил во благо вашему счастью, но ты погубил ее! Погубил!
Анна удержалась, чтобы не шагнуть вперед и не броситься бежать прочь отсюда. Прошлое тянуло вниз, заполняя собой частички настоящего. Вражда двух мужчин, любивших одну женщину, могла стать вековой, если бы однажды безумие ее отца не принесло ее в жертву искусству магии...
— Моя ошибка, не отрицаю, старина... но разве магия не прекрасна?
Вокруг него заплясали огоньки, дома за его спиной разукрасились всеми красками радуги, в руках мужчины откуда ни возьмись появилась золотая ваза, и он щедро расплескивал воду, одаривая изнеможенную толпу благословенными каплями. Народ рукоплескал. Представление удавалось Ризвелу как никому другому, и владение оружием для завлечения внимания толпы ему было совершенно ни к чему.
— Руфь умерла, ты понимаешь это? — Герциус веселья Ризвела не разделял. — Твоими стараниями, между прочим! И теперь ты хочешь принести детей в жертву? — Толпа ахнула, в мгновение переставая удивляться волшебству. — Я поэтому здесь, если ты еще не понял! Я не допущу безумию повториться!
— Что ж, справедливо, — Ризвел тут же прекратил баловство. Обстановка вновь стала прежней. — Но ты не можешь отрицать, что наш бой будет неравным, так неинтересно... оружие и я — вещи несовместимые, поэтому! — Он вдруг повысил голос, народ притих. Пальцы Анны, зажатые в кулаке, вдруг стали влажными. — О, да, у меня есть решение... дочка, милая, выйди вперед.
— Что? — девушка напряглась. Такого не было раньше, все было не так... Но народ поддавался велению ее отца, расступаясь, чтобы она прошла вперед.
— Твой шанс изменить все, — мягкая улыбка на лице отца не могла означать ничего хорошего, но почему она поддается его велению? Анна сделала шаг, затем еще шаг и оказалась между мужчинами.
Лицо Герциуса не выражало ничего. Он переводил взгляд с нее на отца и лишь качал головой, скрестив руки на груди. Ризвел улыбался широкой улыбкой и раззадоривал толпу предстоящим боем. Анна пыталась найти разгадку. Неправильно, что она оказалась здесь, что вышла вперед, все прошлое ее было неправильным, особенно, когда оно творилось в настоящем.
Внезапно девушка четко представила себе границы прошлого, и ее там быть не должно. И, значит, все происходят сейчас? в настоящем? В Пещере, где погибли сотни людей, в склепе, где покоятся чьи-то души...
— Кто тебя учил сражаться, девочка? — Герциус выпрямился, и Анна задрожала. Тогда, десять лет назад, она почти не умела сражаться, не знала ничего о мире, о жизни, об отце,.. однако меч в руках она держала тот же, что и в тот день.
Толпа замерла, и девушка взяла паузу в ответе. Она овевала взглядом присутствующих в поисках знакомых глаз, но толпа оставалась безликой. И лишь когда она приготовилась ответить, их взгляды встретились. Не моргая, глядя в одну точку, за ней следил Ларс. Еще юный, прежний, последний день не являющийся ее врагом.
"Ты можешь изменить все", — вдруг пронеслись слова отца... или призрака? Но девушка только сейчас стала понимать, что он имел в виду.
— Ларс, милорд, — вдруг промолвила девушка. — Ваш сын. — И не дожидаясь ответа, продолжила. — Пусть он выйдет, милорд. Это будет честно. Мы сразимся за вас...
Гул пропал полностью. Даже дыхание мужчин не слышалось в повисшей тишине, и Анна ожидала ответа. Он вывел ее, отец... решил пойти другим путем, но раз так, пусть подстроится под ее решение. Что, так не планировалось? Так почему же последующие десять лет они враги? Почему сейчас, почему тогда, почему из-за них?
За вопросами Анна не заметила, что осталась одна. Все пропало в один миг: люди, дома, колодец с тоскующей ивой, — остались только пустые своды, влажный пол и мерцающие факелы на стенах.
— Я... вырвалась? — Анна протянула руку к холодной стене и почувствовала прикосновение холода к коже. Это было по-настоящему. Туман позади рассеялся, жажда прекратилась сама, дыхание стало ровное. И девушка стала продвигаться.
С того самого момента, когда она оказалась одна в темном тоннеле, она только и делала что бежала. Дверь разделила их с Ларсом, но одиночества Анна не боялась. Его ум и сообразительность не раз доказывали свою полезность, но рассчитывать на себя воительнице было не привыкать. И сейчас главной целью стал выход. Выйти отсюда и, желательно, снова встретиться с Ларсом.
Странно, но мысль сама пришла. Девушка больше не боялась его. Его общество не ощущалось тягостным, его участие всегда было кстати и приносило больший результат, нежели от одних ее стараний. С ним было легко.
— Как тогда, — всерьез задумавшись, наверное, впервые с момента их встречи, девушка произнесла это вслух. — Снова захватываешь меня, Ларс... только я не поддамся.
Слишком тяжелой была утрата, последний удар перед их разделением. Но это было не ее решение. И с тех пор она научилась сдерживать любой удар, принимать реальность и находить в ней наиболее безболезненный путь. И не важен способ, важно оградить себя от неблагоприятного влияния, от того, что может уязвить.
Обстановка не менялась. Темные стены, наросты, робкие огни в факелах — шаг за шагом девушка, словно, оказывалась на прежнем месте. Твердая решимость не позволяла робости просочиться сквозь броню безразличия. Она должна впитать в себя силы, должна набраться мужества спрятать эмоции и отвердеть, как тогда, как после встречи с Ларсом в Роще Безмолвия. Там, где оборвалась его жизнь..
— Убийца, — безликий шепот вырвал девушку из раздумий, она осмотрелась. Никого, кто бы мог говорить, но шепот продолжился. — Анна... ты... убийца.
Девушка ускорила шаг. Странные тени закружили по стенам тоннеля, нужно было уходить отсюда. Но чем быстрее она шла, тем больше голосов улавливали ее уши:
— Тебе не убежать, Анна... не убежать от смерти, от возмездия. Ты убийца...
— Куда же ты идешь, Анна? Где твой покой? Где твой дом? Тебе не уйти...
Больше девушка не оглядывалась, она наращивала темп.
— Тебя никто не защитит, Анна. Ты одна, так куда ты уйдешь? Какая цель перед тобой? Убить? Ты хочешь убивать, Анна? Признайся себе...
Среди тысяч теней, среди блеклых огней Анна не видела просвета. Где выход? Куда ведет этот путь? Ни одного поворота, ни одной двери, только тоннель. Неровный, петляющий, сырой и до жути промозглый тоннель. Уходить некуда. Но кто говорит?
И вдруг, как гром среди шепота теней:
— Уходи, дочь!
— Что? — не заметив, как воскликнула, Анна встала на ровном месте.
— Анна, не стой! Иди вперед! Вперед! — Голос отца раскатами грома заполнял собой тесное пространство пещеры, и девушка подчинилась. Объяснить, что происходило не было ни времени, ни возможности, ни сил, поэтому просто двигаться дальше оставалось наиболее верным решением. Тем более, что другие варианты слабо представлялись возможными.
И голоса, перебивая друг друга, продолжали безумный хор обвинений, но с участившимся шагом девушка больше не различала слова. Она наращивала темп, переходя в бег, закрывала уши и неслась по неровному пути пещеры, уводя за собой прошлое. И вскоре они оказались у двери.
Без лишних церемоний Анна с ноги распахнула дверь, а, зайдя внутрь, также захлопнула, чтобы уйти от назойливых голосов. И, лишь, убедившись, что здесь тихо, осторожно убрала с ушей ладони. Переводя дыхание, девушка закрыла глаза. Прошедшее только что и то, что привело ее сюда, переплетались в голове странными нитями, но девушке гораздо важнее было оказаться одной, без навязчивых образов.
Руки задрожали. То ли от внезапного холода, то ли от воспоминаний, девушка повела плечами. Торопиться больше не хотелось — здесь никто не тревожил ее, нужно было прийти в себя после всего, что пришлось увидеть девушке в этом странном тоннеле. Но моменты гармонии, рисующиеся воображением девушки, пропали, когда холодное дуновение ветра коснулось ее тела. Одно мгновение, и чья-то сильная рука мертвой хваткой вцепилась в ее предплечье. От испуга девушка вскрикнула и открыла глаза.
В полушаге от нее стоял отец и вглядывался в лицо дочери. Одной рукой он держал Анну за руку, вторую держал за спиной, но девушка в этот момент не могла оценить всех факторов опасности, которые могли подстерегать ее в связи с одним только появлением ее отца здесь. Призрак? Воскресший маг, погубленный своим же безумием? Кто он?
Анна судорожно сглотнула, не пытаясь скрыть страх. Сердце билось так, словно вырывалось из груди и стремилось обрушиться на сущность ее отца — кем бы он не являлся сейчас. А он при этом и не собирался уходить. Холодная ухмылка покрывала его бледное лицо, одежда была порвана, волосы взъерошены. Девушка не пыталась даже гадать, что нужно было ему, почему он здесь, и что будет дальше, поэтому ситуацию в свои руки взял он.
— Ты боишься меня, — он обнажил зубы — безупречные зубы, придающие ужас его искривленному рту. — Как это мило... пожалуй, никому не удавалось устрашить тебя, ты просто тешишь мое самолюбие, дочурка!
— Уйди прочь, — Анна не пыталась вырываться или кричать, она прошипела.
— Так скоро? Не время ли потолковать? Осталось столько недосказанного с момента нашей последней встречи...
— Ты мертв, уходи, — девушка позволила себе заглянуть ему в глаза. Пустые, не выражающие ничего, они пронизывали холодом.
— Не рада мне, дочка? Не скучала?
— Ты видишь, кто перед тобой? Видишь, что ты сделал? Ты этого хотел?? — дрожь в голосе сменилась криком, но Ризвел, как будто ждал этого, ждал ее эмоций.
— Нет, Анна, конечно, нет, — он склонил голову и отпустил руку, Анна встряхнула плечи и отошла на пару шагов назад, но из поля зрения отца не выпускала. — Ты не должна быть воином, дочка. Ты женщина, я счастья тебе хотел... все нам.
— Поздно, — Анна немного успокоилась. — Мне уже не вернуться. Я амазонка, воительница,... убийца! Кто угодно, но не хранительница очага уж точно. Ты знаешь, что я никогда ей не стану и никогда не создам свою семью. И знаешь, почему? Потому что мне самой это не надо, я другую жизнь видела, и я проживаю ее, и к другой я не стремлюсь.
Ризвел сам отошел на пару шагов. Вокруг него на фоне темного зала отдавалось свечение, но он был расположен продолжать разговор.
— Я видел Ларса, — он заговорил уж совсем по-человечески, что Анне стало не по себе. Таких спокойных речей при его жизни ей было не услышать. Буйный нрав и безумные стремления к магическим опытам покоя не давали никому. Пожалуй, лишь младшенькому братишке, Тенсе, доставалось меньше остальных.
— Да, — Анна ответила кротко.
— Я не буду повторяться, Анна, — мужчина вздохнул. — Ты все знаешь... сама все узнала... тогда.
— Десять лет прошло, и... теперь я не знаю, отец. Однажды я уже выполнила твой завет, но... теперь... я вижу, что есть другие цели.
— Ты все знаешь сама, Анна, — он повторился и прошел еще дальше вглубь зала, теперь девушка устремилась за ним.
— Где... Тенсе? — после недолгого раздумья, очень тихо спросила Анна. Они с братом никогда не были дружны, о его судьбе девушка ничего не знала, но сейчас почему-то захотелось спросить о нем.
— Я не чувствую его, — на лице отца ясно выразилось сожаление. — Но смерти его я не чувствую тоже, его просто нет.
— Ясно, — Анна кивнула, как бы разделяя его скорбь, но, помедлив, все же решилась задать еще один вопрос. — Твой дар... к магии... так и не передался ему?
— Всю жизнь я грезил, Анна, что мой наследник получит эту способность, но что мы получили в итоге? Я мертв, мой сын исчез, линия магии прерывается, дочка. Этот склеп — то место, где я могу хоть чуток потешить свою душу.
Он поднял руку, и огни словно вынырнули из факелов и закружились в хороводе прямо над головами собеседников, поднял вторую — и тысячи теней показались из своих подземных обиталищ и заполнили собой зал, скрестил руки — горы золота у его ног рассыпались звоном монет, отражая огни. Зачарованная, Анна наблюдала за таинством игры одних только верно направленных взмахов, чудесных, непостижимых, ведомых лишь мыслями одного безумного мертвеца. Но все пропало в один миг, стоило Ризвелу опустил руки. Зал снова погрузился в полумрак.
Но теперь девушка не боялась. Он мертв, он никуда не денется отсюда, здесь праздник для его души, так пусть потешается, но ей нужно уходить. И она подошла к отцу.
— Ты должен пропустить меня. Туда, дальше, — она указала за стену. Прохода в поле зрения не попадало. Но не для этого ли здесь был Ризвел?
— К Ларсу, ты хочешь сказать? — он посмотрел на дочь с грустной улыбкой, такой настоящей, какую не видела Анна никогда до сих пор. Но ему это позволялось — быть искренним, ведь он уже не был живым.
— У нас одна цель, — Анна поймала себя на мысли, что оправдывается, но мужчине это было не нужно. Он лишь сказал:
— Его отец убил меня, помнишь? На той дуэли... Мой друг, мой славный Герциус... не смог простить мне смерть твоей матери...
— Ты бы не победил, он отменный воин... но ты забрал его с собой, несмотря на уговор не применять магию. Это бесчестно.
— Так было нужно, ты поймешь, — вдруг он оказался рядом, что шептал эти слова уже на ухо дочери. — Чуть-чуть осталось, потерпи... ты узнаешь. — И в другом ухе. — Все поймешь, поймешь, что все правильно, что сложилось так, как должно, но Ларс... помни про него, Анна, он твой враг. Он враг...
Его слова закрутились вихрем вокруг девушки, она пыталась уловить их, пыталась поймать отца, спросить еще, спросить совета, но его уже не было рядом, моргал свет в факелах, и слышались лишь тихие голоса:
— Либо ты, либо он, Анна... не дай ему победить тебя. Ты поймешь... позже.
Но Анна не слушала. В непрерывном кружении теней она не увидела прохода. Пустой зал заканчивался тупиком, куда идти? Где выход? И если тень ее отца слилась с общей массой, то теперь только ей искать дверь.
К мерцанию огней глаза привыкли достаточно быстро, и девушка решительно подошла к противоположному краю зала. Кроме выпирающей пустой плиты здесь не было ничего. Анна осмотрелась. По правую и левую руку от нее стены пустовали вовсе, поэтому в первую очередь девушка осмотрела плиту. Ровная, без единой царапинки, без какого-либо знака, она не привлекала никакого внимания, но только до того, как девушка опустила на нее ладони.
Как от огня, Анна резко одернула руки — камень обжигал, как будто за ней была печь, несмотря на прохладу в зале. Но после этого на плите загорелись символы — изящные буквы, аккуратно вырезанные на камне незнакомым мастером, и они гласили:
"Терпелив будь, путник —
Ждет тебя здесь бой.
Если не сразишься,
То борись с огнем!"
Пламя вспыхнуло прямо на плите, озаряя огнем всю стену. Жар так и ударил по лицу, но, отвернувшись, девушка встретилась лицом к лицу с отцом. Но теперь он не был столь радушен. В руках он держал меч, а губы его шептали непонятные речи, и в те же мгновения на стенах зала разрасталось пламя. Так, девушка оказалась замкнутой в огромном огненном кольце, без единого намека на выход.
— Лишь один бой тебя ждет, дочка, лишь один! — Ризвел неумело замахнулся, Анна уклонилась, но не спешила доставать меч в ответ. Разгадка, она чувствовала, крылась в его словах. Что ей даст этот бой? Для чего сражаться? Для чего лить кровь?
— Мне не нужно с тобой драться, отец! — Она проскользила по полу и кричала ему из противоположной стороны. За ее спиной развевались языки пламени, но она не страшилась их. Она понимала суть, и затевать бессмысленный бой оттого казалось самым последним делом. — Ты — прошлое,... и ты умер, я убегала от прошлого, но бой я не приму. Если мне предначертан один бой, то я проведу его за будущее.
Приближающийся призрак, как заговоренная статуя, надвигался на девушку, неестественный огонь, охвативший каменные стены, разрастался с каждым его шагом, Анна отходила, насколько могла продвинуться назад, чтобы не задеть огонь, но больше двух шагов сделать не получилось — огонь перешел на пол.
Ризвел приблизился и остановился в шаге от дочери. Искривленное лицо, глаза, горящие настоящим огнем, почерневшая кожа — его облик теперь наводил ужас, но Анна не боялась. Она была уверена в своем убеждении, что она поступает правильно, что если ей дан один бой, то он состоится не сейчас.
— Как я хотел, — вдруг Ризвел заговорил обычным, человеческим голосом, ни каплей не сочетающимся с его устрашающим видом. — Все, что бы ни делали, мы делаем ради будущего — нашего, чужого, общего. А прошлое... отпусти.
И он воспламенился. Его тело поглотил огонь, он раскинул руки, как будто взывая к кому-то, но ничего не случилось. Лишь плита, прежде горевшая, теперь потухла. Через мгновение мужчина исчез, как будто и не было только что никакого пожара, и Анна подошла к плите. Теперь ее руки легли на холодную гладкую поверхность, и камень сровнялся со стеной, а после стена преобразовалась в высокую арку, вдруг вспыхнувшую от еще не угаснувших огней. Впереди снова была тьма, но Анна больше не думала. Уверенным шагом она вошла в горящие ворота, мысленно отпустив все, что ей пришлось увидеть и пережить снова.


21436 знаков
Ответить с цитированием