ГЛАВА ПЕРВАЯ
НИКОГДА НЕ ОБОРАЧИВАЙСЯ НАЗАД
1
Степь да степь кругом. Шелестит, колосится разнотравье. Закатный ветер шевелит изжелта-зеленые травы, и слышатся, чудятся шорохи в тенях, тихие шепотки. И пляшущие тени от костра бегут по равнине, исчезая во мраке. А темно-фиолетовое небо искрится мириадами звезд. Каждая из них – целый мир, мир, так похожий на наш. Окошко в бесконечность.
Глянешь в него – и навсегда потеряешь душу.
Я знал, на что иду. Знал, что никогда не вернусь домой. Таков был мой долг, и я ни разу в нем не усомнился, пускай сердце мое и тосковало по оставленной жене, по ребенку, который никогда не родится, и по крошечной, но уютной квартирке в белом доме на краю полукруглой площади.
Погонщики сгружают с телег мешки с душистым овсом, готовясь кормить волов. Степной заяц шипит брызжущим жиром, поджаривается на костре. Мои спутники, утомленные долгой дорогой, сидят у огня, прихлебывая чай. Пять пар глаз пристально глядят на пламя, и отблески его отражаются в их зрачках. Ни на что человек не в силах смотреть так долго, так пристально, как на горящий огонь.
Я тоскую по своему дому, но глядя на женщину-космонавта, сидящую против меня, я волей-неволей вынужден спросить себя – всегда ли возвращение домой любой ценой достойно являться самой ценной, самой сокровенной мечтой человека? Не может ли эта мечта, сбывшись, обернуться кошмаром?
- Этот город…- заговорила женщина – Вон там, те дома. Почему он заброшен? Смотреть зябко.
Она показывает рукой вдаль, на запад, туда, где на фоне рдеющего горизонта виднеются черные силуэты разрушенных зданий.
- Это старые казармы – пожимая плечами, говорю я – когда-то здесь стояли войска. Теперь уже нет. Давно ушли.
Женщина молчит.
- Город. Здесь был город! – вклинивается в наш разговор погонщик волов – Я знаю. Мне дед рассказывал. А ему – его дед. Мы, степняки, знаем свою землю. Мы, степняки, знаем свой род!
- Что за город? – встрепенулся один из моих спутников, историк в толстых очках с широкой пластмассовой оправой.
- Был город-сад. Наукоград. Дом инженеров, ученых, мечтателей. Да, - протянул погонщик – мечтателей. Я в этих штуках не силен.
- На карте никаких городов нет… - с сомнением пробормотал историк. Он достал из планшета пожелтевшую карту, и теперь пытался разглядеть на ней что-то при свете костра.
- Нет и нет!- легко согласился погонщик – А только я точно знаю, был он, город. И многие другие, здесь, всюду, где сейчас степь. Точно знаю. Мне дед рассказывал.
Женщина оторвала взгляд от огня.
- Где сейчас степь? – она с сомнением обвела взглядом бескрайнюю травяную пустош, уже почти полностью скрывшуюся во мраке – А что же здесь раньше было?
- Здесь было…- погонщик запнулся – Здесь была…красота. Да, здесь была красота.
- Продолжайте, пожалуйста – попросил его один из моих спутников, историк, ранее молчавший.
- Трава тогда была неслыханно сочной и зеленой. Не то, что нынешняя. Зеленее, чем сейчас. И небо тогда было ярко-ярко голубым, а не то, что сейчас. И росли леса высоких деревьев. И текли… - его голос стал приобретать тон речитативного напева - …и текли глубокие реки, и они тоже были голубые, потому что в них отражалось голубое небо. И всюду среди этих рек и лесов, всюду, всюду стояли прекрасные золотые города, и жили в них люди мудрые, умные и добрые, которые познавали тайны мироздания, и хотели достигнуть чертогов Бога. То были времена Утопии. То была дивная, и сказочная страна…
- А давно это было? – спрашивает женщина.
- Не знаю… - запнулся, прервав свою декламацию, погонщик – Вот уж чего не знаю, того не знаю. Как деды рассказывают, так и я говорю. А когда это оно было?.. Давно.
- Нужно ложиться спать. Скоро в путь! – прерываю я их беседу.
Мы готовимся отходить ко сну, костер догорает, а маленький наш лагерь, степь, и далекие руины освещаются голубым светом вынырнувшей из-за горизонта неполной Земли.