Цитата:
|
Сообщение от Iron Man
Книга еще не вышла. Во всех информационных источниках все сообщается довольно относительно и расплывчато: "скоро выйдет..." или что то типа этого...
|
http://www.perumov.com/ смотреть две последние новости. И вот созерцайте вот это:
дракон Чаргос -- вожак и старейшина эвиальских драконов -- хранителей кристаллов Магии)
Девять драконов выстраивались в воздухе крыло к крылу, едва не сталкиваясь; вот — закружились, помчавшись друг за другом, так, что ветер завыл, засвистел и застонал в изломах костяных гребней и на остриях рогов. Фесс невольно зашарил руками по гладкой чешуе, но зацепиться на драконе было не за что — седока удерживала магия. Горы внизу завели безумный хоровод, голова у некроманта сделалась точно после славной попойки, а Чаргос и его сородичи всё ускоряли свой бег, так, что земля внизу слилась в сплошную и неразличимую с высоты круговерть.
А потом Чаргос отдал приказ — исчезающе краткий, даже не слово, не жест, нечто, короче даже мысли — и кольцо драконов обернулось режущей небо стрелою. Фесса отбросило назад, он повалился дракону на спину, давя постыдный крик — чары всё равно не дали бы ему свалиться... не пожелай так сам Чаргос.
Принято говорить: «мир рванулся назад». Но сейчас это больше походило на удар о внезапно сгустившуюся невидимую стену. Исчезающую долю мгновения стена эта посопротивлялась натиску хранителей — и лопнула.
Фесс зажмурился, глаза нестерпимо резалo. Крылья Чаргосa вздымались и опускались в обычном ритме, так летала и Рысь, но земля внизу не билась в безумной пляске, лес не вырастал вдруг до самого неба, словно в детской сказке, горные хребты не закрывали внезапно путь, чтобы так же внезапно и расступиться.
...А потом всё это внезапно кончилось, земля вновь стала землёй, а небо — небом. Внизу распростерся лес, густые, ядовито-зелёные плотные кроны; прямо впереди в сплошном ковре листвы угадывался разрыв, и драконы направились именно туда.
— Ты видел полёт драконов. — без особенного пафоса проговорил Чаргос. — Теперь рассказывай дальше, что начал.
— Это Чёрная Яма? — не удержался некромант.
— Именно. Не смотри, что она кажется небольшой — нам до неё лететь и лететь...
Но теперь драконы словно никуда и не торопились, неспешно, даже с ленцою взмахивая крыльями. Внизу мелькнуло чёрное извивистое тело реки, словно исполинская змея, тащившей себя через гибельные болота к устью и неизбежному падению в Яму.
— Чаргос, эта Яма — она что, действительно так глубока, как я слышал ещё в Академии?
— Очень глубока, некромант. Когда-то давным-давно, один глупый молодой дракон, ещё не обретший собственного кристалла, решил, что будет интересно долететь до её дна. Надо ли говорить, что он еле выбрался?:
Фесс постарался отогнать мысль, что старый хранитель говорит о себе самом. В конце концов, когда ты рядом с драконами, бойся обидеть их не только словом или делом, но даже и мыслью.
— Что же там такое? Что-то особенное?
— На первый взгляд ничего. Уккарон не строит себе «тёмных твердынь», ему не нужны крепости и бастионы. Чёрная яма... это просто яма. По стене спиралью вьётся речной путь. Там ничего нет, некромант, ни живого, ни мёртвого, потому что сам Уккарон, по-моему, ни тот и ни другой. Тот молодой дракон спускался всё ниже, следуя за спиралями потока, видел пещеры, бродячие камни...
— Значит, уже хоть что-то, но есть — вода, камни, которые бродят...
— Ну да. Это ж не пустота. А те бродячие камни, они как сам Уккарон, не мёртвые и не живые... Молодой дракон искал конец реки, её устье, и не нашёл. Чёрная яма становилась всё yже, стены сходились, но... но и не сходились. Дракон не мог этого понять, он чувстовал опасность, но любопытство брало верх. Отступить значило покрыть себя позором перед другими хранителями, и теми, кто ещё не обрёл кристалла...
— А что, когда-то таких молодых драконов было много? — не удержался Фесс.
Он ожидал вспышки ярости, но Чаргос ответил неожиданно спокойно, с затаенной болью, странно звучавшей в мыслеречи старого хранителя:
— Было много. Каждый Кристалл имел самое меньшее двоих сберегающих — того, кто породил, и того, кого породили. Породивший учил породившегося; чтобы не только, как у молодой Аэсоннэ, всё только из памяти крови. Кейден... эх, сколькому же она так и не научила твою дочку, некромант. А потом — нас мало-помалу становилось всё меньше. Молодые драконы гибли, стараясь показать свою удаль. Кое-кто пытался в одиночку справиться с самой Западной Тьмой. Разумеется, они просто погибли. Другие драконы... всё с большим трудом находили себе пару. У нас словно бы угасало желание иметь потомка. Дочь Кейден появилась на свет после большого, очень большого перерыва. Кейден сама была последней из молодых драконок. Нам... просто ничего не хотелось, некромант. Посмотри на Сфайрата — он хранитель в самом расцвете сил. Однако он никого не породил, ни с кем не поделился собой. Вместо этого влюбился в эту, как её... — неслышимый голос Чаргоса полнило неодобрение, — Вашу Клару Хюммель. Принял облик её погибшего возлюбленного, два ваших года предавался с ней утехам, но не дал ребёнка даже и ей!
— Неужели от такого союза родились бы дети? — поразился Фесс.
— Да, родились бы. — с убийственной откровенностью заявил Чаргос. — И даже смогли бы стать настоящими драконами. Разумеется, не без нашей помощи. Их путь оказался бы труден и извилист, многое из данного нам при рождении, им пришлось бы обретать через муки, боль и годы тяжкого учения — но они смогли бы встать рядом с нами. Я умолял об этом Сфайрата, я, старейший из Хранителей Кристаллов Эвиала, унижался перед молодым драконом, ещё не приступившего даже к своей службе! Жаль, что Хорнард, отец Сфайрата, не согласился со мной, не присоединил свой голос... впрочем, Хорнард и сам обзавёлся потомком в более, чем зрелом возрасте. Нам ничего не стало нужно, некромант. Частично добродетели прежних времён воскресли в Кейден, но... Когда я призываю остальных вспомнить свой долг, мне отвечают — мол, времени ещё достаточно. Мы любим покой и одиночество, потомки отвлекают нас, не дают предаться отвлечённым размышлениям. Так что в известной степени я благодарен тебе, некромант. К добру ли, к худу, но ты призван изменить судьбу Эвиала. Не совершить столь любимый сказителями подвиг «спасения мира», но именно изменить его судьбу. За наш мир схватились могущественные силы, вновь зашевелился Хаос, уже слышны шаги направляющегося сюда Спасителя, слуги Великого Пожирателя суетятся возле самых наших границ. Эвенгар Салладорский обзавёлся могущественными союзниками, и мне кажется, некромант, что я догадываюсь, кто они такие... Наша служба подходит к концу, Кэр Лаэда, и я не хочу, чтобы с нею вместе прервался бы и мой род. Обещай мне, что спасёшь Аэсоннэ, Кэр. Обещай, дай Слово Некроманта, что не пошлёшь её в безнадёжный бой. Когда потребуется та самая «последняя атака», я займу её место. Выбирайтесь отсюда. Возьми её в жёны, Кэр. Она любит тебя, я знаю...
— Но... но... — поперхнулся Фесс, — она мне действительно как дочь! Я принял её, когда она вылупилась из яйца! Но я не могу...
— Сможешь, Кэр, ты — сможешь. А вот она — уже никогда не сумеет открыть объятия другому. Будет только с тобой. Точно так же, как и Сфайрат не сможет быть ни с кем, кроме твоей Клары Хюммель. Драконы потому и меняют пары, что полюбив один раз, уже никогда не посмотрят насторону. Мы сходимся без чувства, человек. Просто, чтобы продлить род. Драконика может снести за один раз только одно яйцо. Второго от того же отца уже не будет. Только от другого. А если они полюбят... второй дракон не перенесёт того, что у её возлюбленной дитя от другого. А нам нужно, чтобы каждая драконка дала бы жизнь самое меньшее двоим новым хранителям, понимаешь, Фесс?...
Поэтому я за то, чтобы судьба Эвиала изменилась. И за то, чтобы хоть кто-то из моего семени остался бы жить — пусть под другим солнцем и в другом мире. Ты понимаешь меня?
— П-понимаю, — запинаясь, ответил Фесс. — Вот только на моё Слово Некроманта надежды нету. Я давал его — и не мог сдержать. Поверившие мне мертвы, Чаргос, и я боюсь, что этот долг мне ещё придётся оплатить.
Скажите мне большое спасибо, если не видели...