[Молодой ганзеец]

Часть вторая

Деревянный храм горел. Построенный за три месяца под руководством прекрасных зодчих, силами множества рук, украшенный, богатый, ставший местом постоянного поклонения и молитв… Теперь его объяло пламя. Рушились столбы, стены, яркое пламя, которое поднималось до небес, озаряло ночной мрак. Не горели только три иконы, изображавшие Трёх Богов-Императоров: Императора-Полководца, Императора-Мага и Императора-Учёного. Их лики глядели на пляшущее пламя строго и с неким укором. Если бы они могли говорить, то они объявили бы буквально пророчески, что святотатцев ждёт известное в Империи Анальное Наказание.

Этот храм располагался в центре достаточно крупного города. На площади возле него в пламени пожара собралась многотысячная толпа. На импровизированную трибуну забрались с десяток человек – по виду, не местных. Они, увлечённо жестикулируя, призывали поднять знамя свободы, вооружаться и идти на замок губернатора Эржиора, чтобы свергнуть имперский гнёт. Они обещали поддержку иномировых сил – тех, которые, по их словам, теснили ложных богов в небесах день за днём. Но боги, как известно, умирают скорее не в небесах - гибель богов наступает в мире смертных от их слов и дел.

Те, кто поднял народные массы на восстание, действительно были посланцами давних врагов Империи. Но в этом мире, что звался Ройентарр, это оказались не какие-то пешки. Организацией из сотен беженцев из Империи, а также магов из Раннира и Ордена Койаров, руководил лично Нальтис.

Его сердце пылало жаждой мести, ярость, которая копилась в нём долгие годы, была подхлёстнута дарами. Дезмонд отправил вместе с ним Аватару Тьмы Каитлин, которая до поры до времени приняла облик молодой девушки. Сит подарил ему ручного демонхоста. Ассасин и Лансем передали часть своей магической мощи после полового акта, длившегося три дня и три ночи. Враги Империи рассчитывали превратить Ройентарр в мир, который подобно мелкому камню столкнёт лавину восстаний во всех имперских провинциях. Терпя поражение, они набирали опыт. Они также знали гуманизм Собора Трёх Императоров, который не любил жертвовать жизнями своих подданных.

Сейчас Нальтис, глядя на то, как сотни мужчин и даже женщин вооружаются, чтобы отправиться с факелами и криками «Свобода!» и «Смерть узурпаторам!» к губернатору, мечтал о том, чтобы убить как можно больше имперцев. Этих мерзавцев, этих предателей, тех, кто помешал ему управлять его Ганзой… Ганзой, принадлежащей ему по праву…

Людские реки направлялись к одному-единственному городу Ройентарра. Конечно же, им помогали маги, создававшие порталы – жители этого мира смотрели на них как на чудо и говорил друг другу: «Да, действительно, эти-то ребята могут задать имперцам жару!»

Вторым по значимости в организации восстания на Ройентарре был Адепт Бруневагарский – молодой маг, любитель истории и философии, которого Ассасин обучал магии. Естественно, посвящение в каждую высшую ступень сопровождалось волшебной игрой в покоях Адепта. Но кое-чему он выучился. От своего учителя Адепт перенял презрение к имперцам. Он считал, что магия – истинная магия – сможет победить эти «машинки», Империя распадётся, и деспотию народов, которыми правят жестокость и сила, заменит демократия и дружба, равноправие и, как он любил говорить, «неформальное дружеское общение».

Вдвоём с Адептом Нальтис и его созданная на Ройентарре организация, костяк которой составляли засланцы от Дорна, а основную массу – многочисленные диссиденты Империи, - подняли на бунт семьсот тысяч человек. В два часа ночи эта толпа собралась у стен губернаторского замка, наводнив собой столицу. Весь город пробудился. Гул был подобен грому, и везде слышались нескончаемые выкрики о свободе и о том, чтобы избавиться от имперской власти. Где-то в городе были Адепт, Нальтис, Каитлин и демонхост. Мечи и стрелы слишком долго лежали без дела – они снова хотели испить крови. И она вот-вот готова была пролиться.

Эржиор, побледневший и испуганный, смотрел из узенькой бойницы на разбуженный город. Это что же – Империя дала ему полномочия губернатора, и он остался им всего полгода? И, как назло, все эти имперцы куда-то подевались… Разъехались по шахтам и храмам. Теперь им, наверное, вспороли животы эти бунтовщики.

Но нет! Так просто данную свыше Триединым Богом-Императором власть он не отдаст! Возле него стояли командиры: тысячники и сотники, командующие стрелками, которые рассыпались сейчас на стенах в укрытиях, взявшие на прицел толпы народу, которые уже приготовились штурмовать безмолвные ворота окутанного мраком замка.

Этому замку было семь сотен лет, и сейчас он подобно острову темноты возвышался исполином над морем огней. Не раз враги, пытавшиеся штурмовать высокие стены, находили здесь свою смерть. Впрочем, и сейчас собственные подданные губернатора несли лестницы, вдалеке вроде как тащили таран…

Они умоются кровью. Эржиор отдал короткий приказ, который отозвался чистым пением труб – но этот короткий мотив, который раздался так внезапно, вклинившись в шум многотысячной разъярённой толпы, был песней смерти – такой же скоротечной, как она сама.

Казалось, что из стен замка вылетели сотни крошечных игл. Раздался грохот, многочисленные многоуровневые бойницы окутал дым, но множество людей, что подошли слишком близко, упали, истекая кровью. Это были первые жертвы восстания.

Губернатор был неглуп и понимал, что залп по толпе народа, которая пришла к стенам замка правителя, вызовет лишь ярость толпы – и что должен последовать второй, третий… сотый удар бича, если потребуется, чтобы тупая скотина, в которую превратилось сейчас сборище у стен, поняла, что лезть на законную власть – себе дороже.

В ответ на выстрел из многочисленных мушкетов по толпе – от ворот до самых окраин города – пронёсся стон, перемежаемый воплями ярости и отчаяния. Первые жертвы были принесены на алтарь ярости народа, которая взметнулась ввысь подобно всесокрушающей океанской волне.

Словно желая проломить толстую крепостную стену кулаками, людская волна бросилась вперёд, но, как и следовало ожидать, лишь разбилась. Задние ряды напирали на передние, за какие-то мгновения тысячи людей оказались охвачены безумием, которое проходило только с пролитием крови – но десятки уже были раздавлены у стен напором толпы.

Последовал второй залп, более слаженный и более смертоносный – стрелкам, которые вышли на стены все до единого, даже не приходилось целиться. Ещё сотни людей упали, но в этот момент многие защитники губернатора дрогнули – они бледнели и истекали потом от одного вида яростной толпы, что пришла к стенам. А тот факт, что они сейчас стреляли по своим знакомым, друзьям, быть может, даже родственникам – был слишком тяжек для них.

Но тут послышались гневные окрики командиров и самых стойких:
- А ну снова взяли в руки оружие! Или вы хотите, чтобы эта толпа ворвалась сюда и линчевала нас всех?! Они сейчас жаждут крови и убийств, они хотят стереть этот замок пыль, и плевать им будет – губернатор ты или простой солдат, защищающий его!
Это отрезвило многих. Стена, которая отделяла толпу народа и пять тысяч солдат, казалось, выросла ещё на несколько десятков метров.

Подтащили первые лестницы. Иные наспех сколоченные, иные взятые из складов времён былых войн, они были как раз по длине, чтобы достать до бойниц. Защитникам замка не оставалось ничего, кроме как отталкивать их – и почти все были вместе с начавшими залезать туда людьми.

Губернатор ждал, что пролитая кровь, подобно ледяному душу, охладит пыл взбесившейся толпы. Но тут и там над людской рекой поднимались фигуры, которые что-то кричали в исступлении, показывали на стены замка, и им вторила толпа, и в этих криках слышалось «Свобода!», «Смерть Империи!», «Смерть имперским шавкам и Эржиору!»

Это был приговор.

Невольным защитникам замка эта ночь показалась бесконечной. Они уже машинально начали стрелять по толпе, видя в ней прямую угрозу собственной жизни. Всё больше и больше крови лилось, но таяли запасы пороха – никто даже не предполагал, чтобы события обернутся именно так!

Когда выстрелы из замка стали стихать, тысячи озлобленных людей побежали прямо по трупам, они приставляли лестницы к стене десятками, и полезли нескончаемым потоком…

Тогда в дело пошли мечи. Но у защитников замка не было никаких шансов. Потому что штурмовавшие стены многократно превосходили их числом. Солдаты сбивались в небольшие отряды, они пытались что-то втолковать нападавшим – но те словно массово обезумели. Тут и там мелькали организаторы бунта, подбадривая народ и призывая его рваться дальше. Один за другим поджигались знамёна Империи, за ними последовали здания замка…

Сам Эржиор к тому времени был уже мёртв. Последним, что он увидел, были бездонные глаза демонхоста.

Власть Империи в Ройентарре пала. Храмы сгорели, рудники были разрушены. Бывшая столица превратилась в пристанище разбойников и мародёров. Едва сгорел замок губернатора, люди вспомнили былые распри, стали собираться в группы, которые некогда относились к разным государствам и подняли мечи друг на друга. Кровопролитие, начатое штурмом бунтующих, только началось.

И здесь не обошлось без участия тех, кто подготовил это восстание. Подобно шакалам, они являлись из тени, чтобы объявить людям, что теперь, когда власть узурпатора пала, их ждёт настоящая свобода, демократия и равенство – но какое может быть равенство, когда те, с кем ты воевал всего шесть месяцев назад, хотят урвать кусок от демократии побольше?! В новом мире, говорили они, будет созван парламент из различных государств, и каждый получит там представительство в соответствии с численностью населения своей страны и его силой. Но, добавляли они, не думаете же вы по наивности, что ваши соседи позволят вам быть равными себе и влиять на политику всего мира так же, как они сами?

А люди были опьянены кровью и убийствами. Далеко не все получили возможность растерзать имперских узурпаторов. Чего же, выходит, зря обнажали мечи из ножен?! Но нет – будем теперь строить новый порядок! И он будет воздвигнут прямо здесь, на реках из крови, среди стен, объятых пламенем!

Нальтис и Адепт были довольны. Что ж, аборигены такие аборигены – ни одной проблемы без дубинки решить не могут. Но они всё просчитали. Цена избавления от деспотии всегда такова – обязательно погибнут те, кто деспотию защищал, ну и какое-то количество невинных жизней. Демократические перевороты не бывают бескровными.

Но второй мировой войны они, конечно же, не допустят. Наступило утро, и в скором времени весть о побоище в бывшей столице, которая превратилась в пожар, что будет пылать не один день, достигнет ушей каждого жителя Ройентарра. Тогда поднимутся из ниоткуда князьки небольших держав, и снова будут собираться полки. Женщинам тоже придётся браться за оружие – потому как слишком много мужчин рассталось с жизнью в этом мире.

И тут, когда мир будет на самом краю пропасти, явится Парящий Замок. Его появление будет не менее эффектным, чем явление Империи. Слово возьмут те, кто поднял народ Ройентарра на борьбу с узурпаторами – Нальтис и Адепт. Они объявят о том, что установление демократии и начало новой кровопролитной войны – разные вещи. Опомнитесь, скажут они, разве вы шли свергать узурпаторов, чтобы потом перерезать друг друга? Стыдно вам должно быть, что слепая ярость охватила вас, и многие невинные погибли зря. Но что ж, вы ещё научитесь демократии. Соберите-ка представителей всех государств, и мы, Нальтис и Адепт, которых вы теперь будете называть Лордами Народного Счастья, или же Министрами Демократии, или как-нибудь ещё – мы вас рассудим. Поможем сформировать парламент, погасим ярость в ваших сердцах… И вы увидите, что никакой Империи не нужно, чтобы вы жили счастливо. Потом в несколько государств придёт Тьма, в иные – Свет, но это не будет поводом к войне, потому что, какими бы разными мы ни были, мы должны уважать различия друг друга и терпимо относиться к ним…

Что же касается ужасающего кровопролития – пепелище бывшей столицы имперской колонии будет стёрто навсегда, вырезано из этого мира… и отправлено куда-нибудь к Ганзе. Вместе со всеми трупами. И поверженными знамёнами. Чтобы каждый ганзеец увидел, к чему приведён новая имперская власть. Чтобы народы Великолепной поняли, что за Свет этих чёртовых Имперских Истин им светит…

- Я смотрю, ты очень зол, - усмехнулся Адепт.
Нальтис словно очнулся.
- Я что – говорил вслух?
Адепт кивнул.
- Извини, - вздохнул полувеликан, - я иногда забываюсь.
- Never mind, - махнул рукой его любовник, - со всеми такое бывает. Особенно после подобного сумасшествия.
Эти двое вместе со всем экскортом ехали в богатой карете, направляясь к долине недалеко от столицы, где на берегу озера некогда начали возводить первый в Ройентарре рудник.
- Этот мир ждёт перерождение, - произнесла Каитлин, которая сидела, будто в трансе.
- О да, - ответил Адепт, - я уже представляю, как Дезмонд явится сюда в образе грозного Вестника…
- Не советую так ехидничать по отношению к Тёмному Владыке, - голос аватары Тьмы резал, подобно остро наточенному ножу.
- Да ладно, take it easy, baby, - примирительно поднял руки Бруневагарский, - я же про него по-дружески, по-свойски. Он не обижается.
Он повернулся к Нальтису.
- А ты чего такой загруженный сидишь? Радоваться же надо: наконец-то всё прошло без сучка, без задоринки! Наши маги очень хорошо запудрили ройентаррцам мозги – и теперь они готовы стереть в порошок любого имперца! Сейчас мы установим тут свою власть, подкопим силы, а потом можно будет и заняться изучением чертежей имперских рудников и украсть у них технологии!
- Слишком всё хорошо получается, - покачал головой Нальтис, - ты не помнишь, в отличие от меня, тот день, когда мы напали на Академию и когда эти мерзавцы имперцы ответили нам… Тогда всё тоже шло без сучка без задоринки! За нами стояли такие силы… И всё же я теперь в Ганзе… Архиеретик, - последнее слово он произнёс будто жуткое ругательство. – Теперь меня там ненавидят, и я не могу вернуться домой.
- Keep your head up, mate, - Адепт открыл бутылку водки. – Давай лучше выпьем с тобой за свободу и демократию в Ройентарре!
Нальтис глотнул и поморщился.
- Закусь-то есть?
- You bet! Вон, целая торба печенья!

Всё пошло так, как и предвидели организаторы кровавой бойни – Ройентарр снова погрузился в пучину войны. Не успевшая окрепнуть собранная воедино имперская колония рассыпалась, как карточный домик, на отдельные составляющие – и неведомый игрок поджёг все карты. Ройентаррцы сражались во имя свободы, ради установления новой власти, которая не будет узурпаторской, и где каждая область большого мира получит представителей в парламенте – всё, как рассказывали вдохновители борьбы за свободу. Но только каждый считал себя достойным руководить этим парламентом.

Одно из самых грандиозных сражений этой скоротечной войны состоялось уже через несколько дней после падения имперской власти. В сражении за крупный город сошлись армии нескольких государств – те выкачивали последние людские резервы, и под многочисленными пёстрыми знамёнами насчитывалось свыше ста тысяч человек. Осознав, что в яростном сражении они могут просто перебить друг друга, командиры принялись заключать друг с другом тайные союзы, чтобы разбить тех противников, кто останется в меньшинстве. Там же поодаль наблюдали и Нальтис с компанией – с тем, чтобы в самый трагичный момент вмешаться…

Битва должна была начаться утром. И, едва первые лучи осветили леса и поля возле города, прозвучало пение духовых инструментов, поднимавших солдат на бой. Эта ночь была потрачена не зря – так считали все, что тайные союзы сейчас явят свою мощь, и битва превратится в лёгкую прогулку. Так думали все, потому что договоры о взаимопомощи превратилась в паутину, что оплела умы полководцев, и солдат ждала не славная победа, но жестокое и кровавое побоище.

Те, кто посеяли смуту в умах ройентаррцев, надеялись извлечь максимальную выгоду из этого побоища – чем глубже погрязнут жители этого мира в междоусобной войне, тем более чистыми будут одежды тех, кто даст им, наконец, мир и свободу.

И вот, началось сражение. В течение первого часа все командиры поняли, что просчитались – они строили планы передвижения полков исходя из того, что союзники, согласно заключённым уговорам, будут совершать определённые манёвры. Но вместо этого отряды оказывались зажатыми в клещи врагов, попадали в ловушки, в самом лучшем случае просто уходили с поля боя, таким образом, силы армии распылялись, и ей становилось труднее сдерживать натиск противника со всех сторон. Какие-то отряды оказывались атакованы множеством врагов, какие-то, наоборот, быстро вышли из сражения и получали теперь от «союзников» множественные призывы о помощи, но не знали, кому помогать, потому что чуть поодаль эти «союзники» вероломно напали на их же войска.

Но было поздно давать задний ход, и теперь командирам оставалось полагаться только на собственное умение командовать войсками. Перед каждым стояла тяжёлая задача: уничтожить как можно больше врагов, сохранив при этом свою армию. Бушевавшая долгие годы в Ройентарре война оставила мало хороших полководцев, поэтому такую задачу смогли выполнить немногие. Многие тысячи расстались с жизнью в этот день.

Вечером, когда стало темнеть, небо окрасилось в фиолетовый цвет вместо привычного оттенка. Это заметили многие, но поначалу не обратили внимание. Обеспокоился и Нальтис – его штаб планировал остановить сражение на следующее утро, когда как можно больше солдат будут убиты, но, похоже, медлить было нельзя. «Holy crap!» - успел воскликнуть Адепт, глядя на то, как фиолетовые цвета ложатся на мир, а волшебники почувствовали изменение в магических потоках.

Это был знаменитый фиолетовый эфир – оружие, которое несколько раз использовала Ганза в войнах. Боги Заката и Рассвета обращали свой взор туда, куда просили жрецы, но это было оружие ненадёжное, потому как какое дело древним Богам до дел в далёких мирах? Маги Академии применили рациональный подход и сумели найти «формулы», изменявшие эфир так, как он менялся по воле Богов Ганзы. Пришлось прибегнуть к помощи Императора Анархиста – тот, ставший равным Богам, получил их разрешение на подобные действия, но всё равно, в каком бы мире не появлялась Ганза, какой бы мир не становился ею на время, пусть и частично, сотни служителей Заката и Рассвета в храмах по всей Ганзе обращали свои мольбы к покровителям.

Подобно молниям, с небес в землю ударило множество фиолетовых лучей, которые, переплетаясь, образовывали арки порталов. Из этих исполинских арок вылетали яркие вспышки – на самом деле, конечно же, не вспышки, а двигавшиеся с поразительной скоростью бомбардировщики “Adler”, воздушные эскадрильи, подсвеченные магией. Они пролетали ровными рядами над сражавшимися, над городом, и один за другим сбрасывали вакуумные бомбы – но так, чтобы не попасть по людям, а только устроить разрушения и взрывы.

Из второго «яруса» арок порталов появились десятки «Орок», которые двигались медленнее истребителей, но были окутаны фиолетовым сиянием. Огромные, величественные, они плыли над головами десятков тысяч солдат, прекративших сражаться, расползались над полем сражения.

А затем жители Ройентарра увидели то, что вызвало панику и ужас во многих сердцах – это танки выезжали один за другим из порталов, окружая войска сражавшихся плотным кольцом. Исполинские «Тёмные Палладины», подобные несокрушимым крепостям, громады «Карающих Кодоев», многочисленные тяжёлые танки между ними, а также цепочки некросов, молчаливых, но внушавших ужас.

Империя никогда не скупилась на демонстрацию собственного могущества. Танковая и некрос-дивизия, три воздушные эскадрильи – это была лишь крупица в общей массе имперских армий, но и она произвела неизгладимое впечатление на ройентаррцев.

Большинство застыло в ужасе или стало разбегаться кто куда, но некоторые командиры сумели сохранить дисциплину войсках и обратить свои отряды против новой угрозы. Они были не одни в своих действиях – тут и там появились те, кто поднимал народ Ройентарра на восстание против Империи в городах и сёлах.

Их, подстрекателей, было более двух тысяч: большинство из них были обучены магии, причём полторы сотни – в самой Империи. Это были те, кто бежал от лап Контрразведки и Инквизиции, здесь были все, кто не был согласен с имперской политикой. Диссиденты, несогласные, те, кто был объявлен врагами государства, те, кто считал себя истинными дворянами Ганзы – очень многие собрались в Ройентарре под началом Нальтиса.

В сражение между аборигенами они не вмешивались – потому как зачем рисковать своими жизнями ради тех, кто будет потом твоим подданным? Но теперь, когда явившаяся внезапно Империя нарушила их планы, по сигналу Нальтиса поднялись и они.

Империю они действительно ненавидели: кто-то за то, что контрразведчики загребли несколько лет назад их отца за антигосударственные разговоры в закрытом клубе; кто-то – за обязательную концентрацию гомосексуалистов в Голубой Устрице, а кто-то – по ложному доносу конкурентов в сфере бизнеса или даже технологий.

Так, среди диссидентов был Ней Лиссандер, правнук Вилли Лессандера, который разработал сверхдальнобойные орудия Colossale и потомок основателя оружейной компании Lessander в Ганзе времён мейстера. Несмотря на процесс национализации военных производств, Lessander оставалась одной из флагманских частных корпораций, которая имела собственные военные наработки, но не все из них принадлежали государству. Инквизиция выяснила, что через Торговую Федерацию фирма осуществляет поставки некоторых высоких технологий клану Дорнов. Представители Торговой Федерации попытались пролоббировать защиту своих финансовых интересов, но кулак Инквизиции мог прошибать в Империи любые стены – компания Lessander была национализирована, Ней – обвинён в нескольких преступлениях против государства, а отдельные представители Торговой Федерации – казнены. Это, конечно, наложило отпечаток на взаимоотношения Империи и сравнительно автономной торговой структуры. Сам Ней, вложив огромную часть средств корпорации (и разорив её таким образом, вынудив Империю за собственный счёт покрывать колоссальный долг перед работниками и поставщиками материалов), скрылся от имперского гнева в далёких мирах. Теперь он, как и многие другие, явил себя здесь, чтобы быть в числе тех, кто отпразднует серьёзный триумф над Империей.

Прогресс в Империи не стоял на месте за последние шестьдесят пять лет. Тем не менее, после энрофской кампании техника практически не модернизировалась – технологии Тернии были досконально изучены, но их внедрение было признано экономически нецелесообразным. Существующие линейки вооружений уже с огромной эффективностью противостояли любым вероятным противникам, и пока даже приспешникам Дорна в многочисленных столкновениях не удавалось нанести имперским войскам сколь либо серьёзный урон. Их заклинания наталкивались на мощь разума имперских инженеров, создавших непревзойдённые орудия убийства.
Как ни странно, но врагам Империи потребовалось несколько десятилетий, чтобы попробовать самим создать технику, равную своим врагам – эта идея получила импульс реализации после того, как на стороне Парящего Замка собралось достаточное количество имперских ренегатов, получивших там лучшее образование – как, например, Ней Лессандер. Поэтому этот бой стал первым сражением танков и самолётов – но исход его был, увы, предрешён.

Лессандер разработал сверхзвуковые истребители, стрелявшие электромагнитными импульсами, выводившие из строя как уступавших им в скорости и маневренности «Орлов», так и имперских танков. Создал он и технику, которая парила на воздушной подушке над землёй, стрелявшая плазменными лучами, прожигавшими тяжёлую броню, а также модифицированными скорострельными пушками, взятыми на основе тернийских образцов. По технологичности его творения оказались немного уступающим имперским. Однако никто не ждал такого числа имперской техники здесь, в Ройентарре.

Разогревшееся яростное сражение потрясло местных. Разве могло их допотопное оружие сравниться с могуществом столкнувшихся колоссов?

Все маги, которые были здесь, обратили свои лучшие заклинания против имперской техники – но большинство разбилось о резонирующие и другие щиты. Те были по-прежнему непревзойдёнными, как ни пыжились враги.

Единственными, кто мог как-то навредить Империи, оказались Каитлин и демонхост. Оба пустили в ход грубую силу, которая имела мало общего с магией, но была, тем не менее, сверхъестественной природы. Они могли практически голыми руками разрывать танки, но под огнём многочисленных орудий разной физической природы они оказались уничтожены.

С полчаса Нальтису и его сторонникам казалось, что здесь они одержат верх над Империей – но та хоть и несла потери, но всё же раздавила технику Лессандера и магов. Против них оказались чрезвычайно эффективными (как всегда) некросы, собственной магией они обезвреживали противника, а затем захватывали их в плен.

Нальтис и Адепт попытались через план теней уйти из Ройентарра, однако обнаружили, что доступ на этот план закрыт для них – фиолетовый эфир просто не оставил теней, равно как и иных лазеек для врага.

Всё было кончено уже через час. Последней из всех имперских сил в Ройентарр прибыли имперская «Орка» с бывшими на ней Инквизитором Элдерайном, а также геомантом Ричардом и контрразведчиком Артуром.

Империя торжествовала. Оказались пленены не только сотни опаснейших диссидентов и предателей Империи, но и сам Архиеретик Нальтис. Они были доставлены сотрудниками Инквизиции в Чёрную Гору, и о судьбе их будет сказано чуть ниже.

Видя могущество Империи, ройентаррцы один за другим бросали оружие и склонялись перед командирами войск, которые все собрались вокруг Инквизитора на золотистом облаке, парившем над землёй так, чтобы все могли видеть его.

Фиолетовый эфир уничтожил то чародейство, что вызвало помешательство в умах ройентаррцев, и теперь слово взял Элдерайн.

- Жители Ройентарра! – говорил он, и магические устройста разносили его голос далеко окрест. – Я представляю власть Собора Трёх Императоров, и призываю вас прекратить истребительную междоусобную бойню! Вспомните, как она началась – вас призвали взяться за мечи и пойти войной друг на друга провокаторы, которые затуманили ваш разум. Эти провокаторы – агенты не кого иного, как Эржиора, который, предав интересы тех, кто даровал ему огромную власть, решил самолично захватить власть в этом мире. Но он сам вырыл себе яму – волна народного гнева смела его, даже не заметив. А теперь те, кто поддался призывам поднять оружие против Империи – подумайте, ради чего вы сделали это? Мы принесли вам мир, и теперь вас ждали бы столетия мирного развития. Но отдельным провокатором нет дела до судеб народов – чтобы потешить своё тщеславие, они будут обещать вам свободу от всего, от чего можно. И что дала вам это свобода? Новую кровавую войну. Эта ли та свобода, которой вы хотели?

Рядом с ним стояли геомант и контрразведчик и слушали его.

- Да, он прав, - кивнул Артур, глядя на выживших в сражении под их облаком, - они действительно подняли бунт против власти, которая подарила им мир, чтобы встретить не свободу, а бога войны.
- Но почему Империя не среагировала на этот бунт ещё когда он только зарождался? – задался вопросом Ричард.
- Потому что люди по-настоящему начинают ценить блага только после лишений и страданий, - ответил ему Инквизитор. – Потому что они оказались слишком забывчатыми, чтобы не помнить тяготы междоусобных войн для прихода Империи – но теперь они снова попробовали свою «свободу». И теперь они навсегда запомнят её цвет. Мы позволили Ройентарру восстать против имперской власти по той причине, что это восстание станет теперь для них прививкой против антиимперских настроений на многие века.
Геомант некоторое время помолчал, обдумывая сказанное.
- Иными словами, Инквизиция обладала сведениями о том, что в Ройентарре действуют Нальтис и его пособники, чтобы свергнуть имперскую власть, а мы выжидали удобного часа, чтобы окончательно и навсегда повернуть умы жителей этого мира в нужное нам русло? А Контрразведка – тоже это знала?
Он посмотрел на Артура. Тот кивнул.
- Да, поскольку я, как представитель спецслужб, оказался связан с ройентаррским делом, то тоже был в курсе этой операции.
- Теперь Ройентарр по-настоящему познает мир и спокойствие. Более того – мы изловили многие сотни опасных государственных преступников, которые, активизируйся мы ранее, могли ускользнуть от нас – и тогда они бы ещё беспокоили Империю.
- Помнишь наш давний разговор, Ричард? – спросил контрразведчик. – О том, что все империи умирают по сумме внешних и внутренних причин, но только не наша? Так вот, в Ройентарре мы увидели, почему нам не страшны ни те, ни другие. Наше могущество по-прежнему превозносит нас над всеми, кто объединяется вокруг Дорна, чтобы противостоять нам. Но у нас немало и внутренних врагов – тех, кто желает нам зла изнутри. Денно и нощно Инквизиция и Контрразведка ищут их, но многие ускользают. Но они проявляют себя – в таких мирах, как в Ройентарре.
- Тогда их и загребают тёпленькими, - завершил его мысль Элдерайн. – Ричард, Ройентарр – далеко не первый мир, где мы проводим эту операцию. Везде обязательно найдутся недовольные имперским режимом, и это нормально. Но Империя не может позволить сепаратистским настроениям её колоний расшатать её устои – и мы позволяем всем сепаратистам, а также предателям, еретикам, всей дряни – проявить себя, чтобы одним ударом прикончить всех.
- Какой ценой? – спросил Ричард. – Посмотрите, сколько десятков тысяч человек погибло в этой короткой войне…
- Это необходимая цена, - отрезал Элдерайн. – Кровью этих десятков тысяч мы купили спокойствие сотен. Теперь в Ройентарре не будет междоусобиц, равно как и антиимперских настроений. Но и править им будет уже не местный губернатор, а ты, Артур, и ты, Ричард. Вы вдвоём назначаетесь правителями Ройентарра. Ричард будет губернатором, а Артур – начальником Контрразведки и Священной Императорской Инквизиции. Вы увидите, что теперь этот мир пойдёт дорогой к процветанию. А Империя будет иметь с него, как и с остальных колоний, природные ресурсы и небольшое количество солдат для полков Имперской Гвардии – которые потом придут в другие миры.
- Я не согласен, - ответил сразу Ричард.
- Не согласен с чем? – удивился Артур.
- Не согласен править Ройентарром. Я не хочу больше иметь никаких дел с этим миром, в которым ради интересов Империи проливается кровь тысяч и тысяч человек. Мы могли вообще не трогать этот мир!
- Ричард, - ответил ему Инквизитор, и в его голосе чувствовалась сталь, - идёт война, масштабная война. Империя постоянно расширяет свои границы – и ты, маг Академии, должен знать, с какой целью мы это делаем.
- Да, - ответил ему Ричард, - но я считаю, что мы могли не проливать эту кровь.
- В таком случае сейчас в наших колониях, которые мы приобретали эти десятилетия, вспыхивали бунты, и дело оканчивалось бы намного большей кровью. Подумай и о тех сотнях опасных еретиков, что мы отловили сегодня – их бы накапливалось всё больше и больше, и тем сильнее становились бы наши враги.
Геомант помолчал некоторое время.
- Я всё равно не согласен с приемлемостью этих методов. Я имею право отказаться от назначения меня на должность губернатора…
Последовала пауза.
- Да, имеешь, - ответил ему Элдерайн, - но, согласно законам Империи, ты не имеешь права разглашать никому информацию о ройентаррской операции.
- Я всё понял, - кивнул Ричард.
- В таком случае, - Инквизитор повернулся к Артуру, - должность губернатора получаешь ты.
- Я согласен, - ответил контрразведчик и с некоторой долей сожаления посмотрел Ричарда.
Инквизитор подал знак рукой – для геоманта сотворили портал. Он покинул Ройентарр, зная, что его ещё ждёт тяжёлый разговор со своим другом.

Они действительно проговорили у Ричарда дома всю следующую ночь. За спорами о приемлемости методов жертвы частью жизней ради блага большинства настало утро. Артур объяснял своему другу, что именно на этом строится благополучие жителей Академии, Ганзы, Аквадэя, Грейслаха, мира Коммунистической Партии – пяти ключевых миров. Жители колоний и, в том числе Ройентарра, тоже видят благо, которое им даёт Свет Имперских Истин – но они никогда не забывают, какой ценой для них самих стоит бунт против Империи. Империя не пролила в Ройентарре ни капли крови – всё это сделали они сами, свергнув имперские знамёна, и именно это они будут помнить.

С тех пор они стали видеться ещё реже – Артур оказался с головой погружён в новые дела. Он переехал в Ройентарр вместе с семьёй, где новая имперская власть стала строить справедливую жизнь. Все погибшие в результате бунта были захоронены, им были построены памятники – чтобы никогда жители этого мира не забыли, какую цену они заплатили сами за свою своевольность. Артур обеспечивал и безопасность в Ройентарре – враги Империи поняли, понеся тяжёлые потери, что этот мир им не отбить, хотя порой Контрразведка и ловила бунтарей.

Между тем Ней Лессандер, Адепт и ещё несколько сотен еретиков были мучительно казнены в Чёрной Горе. Их пытки длились несколько недель – палачи Империи установили новый рекорд. Из их разумов забрали всю нужную информацию.

Сам Нальтис был посажен на кол на главной площади Дрегая. Так закончился путь бывшего военного магистра, предателя Ганзы, Архиеретика.

Дальнейшая судьба Ричарда складывалась следующим образом. Действительно, зная законы Империи и понимая, что за ним наблюдают, он никому не разглашал информацию про Ройентарр. Но, как он увидел уже через год, дальнейший карьерный рост оказался для него закрыт, несмотря на знаменитого деда и высокую должность в Академии. Операция в Ройентарре стала для него единственным выходом «в поле» - ему оставалось преподавать геомантию (пусть и на самой престижной кафедре Академии).

С Артуром он виделся всё реже и реже – между двумя друзьями легла тень недопонимания.

Через три года после Ройентарра в газетах написали о новом мире, в котором установилась имперская власть. Разумеется, там было сказано, что имперский представитель сразу был назначен губернатором, показаны фотографии счастливых аборигентов – но Ричард догадался, что там наверняка не обошлось без пролитой крови. Неужели противники Империи раз за разом продолжают использовать ту же тактику и погибать? – подумал он, но мысль эту сразу отмёл.

Вскоре он снова встретился с Артуром. Разговор окончился ссорой.
«Мы просто не поняли друг друга» - сказал контрразведчик на прощание.

Его словами говорила Империя. Если бы геомант поговорил с кем-либо из трёх Императоров – он изменил бы свою точку зрения. Но его идеалы рухнули – и сейчас он осознал это особенно чётко. Он считал Империю непогрешимой, но за внешним благом миллионов подданных Собора Трёх Императоров была кровь жертв, которым даже не придавалось внимание.

У него была любовница, с которой он жил вместе уже год – менеджер небольшой торговой организации по добыче алмазов. В минуту откровения он ей наконец выплеснул то, что было у него на душе – про несогласие с имперской политикой. «Я люблю свою страну, но ненавижу государство» - мог бы сказать он тогда.

И, к его удивлению и радости, та поняла его. Она в ответ на откровение рассказала ему и свою тайну – на самом деле она работала на Торговую Федерацию. Некогда эта структура, зародившаяся как часть Ганзы, всё больше отдалялась от Империи. Она включала в себя разные миры, которые даже не знали о существовании Империи, и руководили ей те, кто об Империи не слыхал. Но некоторые, кто был там, всё же были и имперцами. В последнее время возникали конфликты между Империей и Торговой Федерацией – так, у любовницы Ричарда Инквизиция арестовала дальнего родственника за то, что он был посредником при продаже оружия и технологий опальному Лессандеру.

Торговая Федерация нуждалась в магах, и Ричард, взвесив всё, будучи не связанным роднёй с Империей – так сложилось, что он был незаконным отпрыском – решил оставить Академию. Да, здесь у него была любимая работа, кафедра, которой он посвятил практически всю свою жизнь – но теперь хоть немного, но чувствовалось давление имперских спецслужб.

Так он бежал в Торговую Федерацию. Не раз он жалел о принятом решении, иногда подозревал, что оно было принято не совсем по собственной воле – во всяком случае, через полгода он расстался со своей любовницей, которая постепенно охладела к нему.

В Торговой Федерации у него за несколько лет сложилась новая жизнь. Поначалу он боялся преследования Инквизиции – ведь всё-таки он совершенно внезапно сбежал из Академии, но потом понял, что здесь не обошлось без Артура. Кто знает, может и правда его бывший друг, который к тому времени обрёл значительное влияние, понял его и прикрыл от розыска? Этого он тоже не знал.

За его плечами осталась память о прошлой жизни, и он наконец решил для себя – Империи нужна другая власть. Три Императора правили огромным государством более столетия, любой правитель закостенеет за такой срок. Он взглянул по-другому на Дорна и тех, кто сражался с Империей, понял их позицию, познакомился с Геделем ни Аргорином, ганзейцем, и пришёл к выводу, что Империи нужен другой путь развития.

Но как он мог предложить его? Империи действительно не было равных в могуществе, и абсолютное большинство населения поддерживало власть Трёх Императоров – потому что эта власть действительно дала им благо. Но на Ричарда словно с укором смотрели десятки тысяч погибших ради блага остальной Империи, иногда он ощущал тяжесть этого взгляда и надеялся что-то изменить.

В Торговой Федерации по прошествии некоторого времени он был назначен на пост Военного Магистра в одном из городов, в котором были существенными интересы Федерации.

О том, что некогда он был геомантом и преподавателем в Академии – знали немногие его друзья. Ричард проявил отличные способности командования войсками – именно поэтому ему была дана эта должность. Тем не менее, он оставался магом, лишь немногим уступавшим в могуществе самому Викарию Волшебства – хотя магию применял редко и формально не входил с подчинение Викария. Хотя на новой должности он был лишь месяц – и кто знал, не придётся ли ему вспомнить свои былые навыки.

Теперь Ричард уже не мог назвать себя молодым магом. Ему было сорок лет, но жизнь его успела круто поменяться, и всё же он верил, что его путь ещё далёк. Пока он сам не знал как, но он надеялся когда-нибудь изменить Империю и вернуться домой. Об этих своих устремлениях он рассказывал Марру, но тот придерживался позиции, что геоманту не стоило покидать Академию – ведь было действительно чудом, что его ещё не нашла Инквизиция, к тому же Империю невозможно было изменить какому-то диссиденту, который к тому же не был главой Торговой Федерации, обладая хоть сколь-либо значимой мощью. Тоска по своей родине выражалась у мага в постоянных мечтах об её изменении в лучшую, как он думал, сторону.

Прав ли был Ричард Туэргард, считавший способы, какими Империя строила счастье своих народов ценой незначительного по сравнению с общей массой, но всё же достаточно весомого количества жизней? Стоило ли ему покидать престижную должность в Академии, после жизни в столице Империи, чтобы оказаться в итоге в далёком-далёком городе, который считался окраиной Торговой Федерации, не говоря уж о том, что Империя здесь считалась мифом?

На это только предстоит узнать ответ.