Этот дом действительно находится на севере, но совсем не там, где все думают – гораздо восточнее, в глубине тайги, подальше от людей. С воздуха его обнаружить совершенно невозможно – он надежно закрыт ветвями деревьев, со спутника пока еще никто не пробовал, но лично я сомневаюсь, что попытка удастся. Бывало, что на него натыкались охотники или заблудившиеся особы, но летом дом кажется такой развалюхой, что к нему и подойти страшно, а зимой дед глаза отводит, так что наткнешься – и пройдешь мимо, не заметишь.
Вот кабы не отводил глаз - открылось бы путнику небольшое, тщательно от снега очищенное подворье, обнесенное невысоким заборчиком больше для вида, территорию отметить. Ворота: два высоких столба деревянных, под гжель расписанных, а воротин нет. Не от кого деду запираться. За домом виден крепко сколоченный сарай, на крыше (для украшения, что ли?) густо положены еловые лапы. Дорожки к сараю нет. Даже напротив, дед, снег счищая, (любит он руками поработать), вокруг сарая его накидал. Большие сугробы выросли, в один лопата воткнута…
Сам дом, словно из ледяных бревен сделан, сверкает весь. Сразу сказка про зайца и лису вспоминается: «у зайца была избушка лубяная, а у лисы – ледяная». Окошки – льдинки тонкие, наличники – снег пушистый, только что выпавший, который ночью, под луной, синими искрами сияет. С крыши у входа огромные сосульки свисают, до земли достают. Казалось бы, почему дед их не отбил? А как присмотришься, сразу вопрос пропадает: это как колонны. И отполированы они до полной прозрачности. На крыше, как положено, труба. Казалось бы, и она ледяная, а из нее дым идет! Так что не из сказки этот дом, не ледяной. Это деду нравится, чтоб все, как положено, было. Если он – Мороз, так и дом под стать.
Дым из трубы потому идет, что в доме русская печь топится. Огромная – на полгорницы. Любит дед тепло в доме, даром, что Мороз. Раньше-то у него и другие имена были, и сам он суров да грозен казался, а теперь: Дед Мороз, да Дед Мороз… И кого пугать – ребятишек? Смешно. А вот еще «Морозко» назвать пытались. А это даже не существительное, а наречие! Впрочем, в правилах русского языка дед был не силен, однако уверенность, что «Морозко» - это не имя, имел железную. Хорошо, хоть не прижилось.
Сегодня дед сидел в жарко натопленной горнице на низкой скамье (сам сделал, как и все остальное в доме) и раскладывал подарки по двум мешкам. Правый – побольше, левый – поменьше. Работал одновременно двумя руками: привык так за долгие годы. Игрушки, игрушки… Кое-какие были знакомы, большинство нет. Дед понятия не имел, как в такое играть. Да и не к чему ему это. Тут важно другое: как только ребенок родится, дед сразу узнает об этом, а через некоторое время, а то и сразу, понятно становится, какой подарок на Новый год подарить. Это как дар или инстинкт особенный. Слово есть такое: «предназначение». Вот тут в самый раз оно. Ну, сначала, конечно, родители ребенку игрушки выбирают, сами того не зная, а уж когда подрастет, то сам. И что родители об этом думают – не важно. Само собой все устаивается: и подарок появляется, и родители думают, что от них он. Закрутятся, заработаются, не замечают. Или, может, думают, кто из родни или друзей подарил. Ну а раз само собой, значит так и правильно, так и должно быть.
К декабрю весь дом игрушками завален, уж какой мешок дед набивает. Всё уже давно отлажено: сначала для самых маленьких, потом постарше, и так до семи лет. А в семь за ребенком уже только ангел-хранитель смотреть начинает. Тут дед и чувствовать его перестает, и подарки дарить.
Направо, направо, направо, направо… Налево один. Кукла в розовом платье. Ладно, за дело. Направо, направо, направо…
Один только изъян в этой работе. Бывает так: подарок еще есть, а ребенка уже нет. И приходится деду в отдельный мешок такие подарки складывать. Не исчезают они, не работает тут дар. Хорошо, что редко больше одного мешка набирается. Первого января берет дед такой мешок и несет в сарай за домом. Так и года отсчитывает: хороший год – это когда мешок маленький… Вот этот неплохой был. Может, следующий лучше будет?
Направо, направо, направо…