— Мам, а эльфы — это кто?
— Их выдумали, сынок. Это — сказка.
— Мам, а почему все хорошее всегда — выдуманное?
Из случайно услышанного
в автобусе разговора.
1.
Мигающая огоньками далеких звезд тишина опустилась с синего неба на темную землю. Перед рассветом все замерло, устремив взор на восток и ожидая, когда же блеснет первый луч дневного светила.
Суриэль любил ранней порой подниматься на утес Изумрудного Леса и смотреть, как свет наполняет небо и землю, бледнеет свод, гаснут, прощаясь звезды, пробуждается музыка нового дня: защебечет и смолкнет птица, пробежит ветер по ветвям старого бука, вспыхнет и погаснет с тонким звоном последняя звездочка. Робкая заря заливает небо, окрашивая пики Снежных Гор в золотистый цвет, все ярче и ярче разгорается восток, словно откликаясь на хор птичьих голосов: "Взойди, взойди, зовем тебя, светило будущего дня…". Над гладью спящего океана вдруг появляется ослепительный край Солнца. И плоский серый предутренний мир преображается, обретает четкость, глубину, наполняется цветом, словно под рукой искусного живописца. Длинные тени бегут тонкими линиями от каждого камешка и травинки, укладываются тяжелым плотным покрывалом в расщелинах гор, забираются под лесные своды, прячась в глянцевых листах, дрожат рябью на прозрачной воде, несмело выглядывают из-под распустившихся цветов. Роса на зеленых стебельках вспыхивает ярче сокровищ подземных королей, и в каждой капле можно увидеть океан и небо, солнце и горы.
Эльф подставил лицо под первые лучи, ощущая, как свет вливается в душу, переполняет и поднимает, даря ощущение полета. Сейчас Суриэль был всем: океаном, тихо ласкающим мягкий песок; росой, отражающей небо; рыбой прячущейся в камышовых зарослях; птицей, чертящей воду крылом; водопадом, падающим с утеса; брызгами прибоя и перистыми облаками в небе. Единение с природой дарило сладость счастья и знания. Ничто не осталось незамеченным. Он видел внутренним взором, как проснулась Элора, и ощутил ее руки на своих плечах, хотя был в нескольких милях от нее. Заметил нахмуренное лицо владыки Фионора, не одобряющего его утренние прогулки на утес...
Но ни это было главным. Тонкий, еле различимый, ощутимый лишь на грани восприятия диссонанс мировых сил завладел вниманием эльфа, заставив на мгновение забыть обо всем.
2.
Разбитый нос сильно болел, хотя кровь уже не текла. Сидеть с задранной кверху головой и любоваться зимним рассветом за школьным забором — не очень весело. Зато врач смеялась, говорила, что от перелома будет красивая горбинка на носу в аккурат к свадьбе. Но Рональду было совсем не смешно, да и горбинки никакой не хотелось. Хотелось другого: выбраться из медпункта и навешать всей гопкомпании, по отдельности. Чтоб знали, как это: драться по-честному.
Наконец-то, он вырвался на улицу, обуреваемый жаждой мести. Ага! Заводила компании плелся вдоль клумбы в полном одиночестве. Мир качнулся в глазах мальчишки, реальность вздрогнула. Как ураган и воплощенная ярость он сбил с ног обидчика... И… была же драка? Или не была? Рональд тряхнул вихрастой головой, воспоминания перемешались и исчезли. Оставив лишь легкое недоумение.
Высокий темноволосый мужчина в шапке, натянутой до самых бровей, тронул его за плечо:
— Стой. Ты был неправ. Дракой не всегда можно решить проблему.
Мальчишка нахмурился:
— Ну да… Рассказывайте. И, вообще, вы кто?
Мужчина улыбнулся. Он был какой-то странный.
— Я — эльф.
Рональд недоверчиво посмотрел в глубокие светлые глаза, и замер. Там, в глубинах серых глаз плыл иной прекрасный и светлый мир. Кричали в небе огромные орлы, и прозрачными струями падала вода с отвесных скал… Блестящими кристаллами стремились вверх искрящиеся замки, и кружили в танце слетающие с бука листья…
Мальчик помотал головой, прогоняя наваждение. Он стоял перед родным подъездом, но как? Он же только что был в школе… Сел на ступеньки крылечка и, подперев руками щеки, задумался. Нет, для первоклассника эта задача была не решаема. И немного позже выяснилось, что для отца с матерью — тоже. Оба перепугались, загомонили. Потащили на следующий день к врачу:
— У него сотрясение мозга и бред!
3.
— Это невозможно, вы не понимаете, о чем просите, — Ранироэль в сердцах хлопнул ладонью по столу, — ваши, с позволенья сказать, другие разумные, готовы загубить свой мир, и мы недопустим, чтобы…
— То есть Владыка хочет сказать, что откажет в помощи ни в чем не повинным людям? — верховный маг с любопытством посмотрел на эльфа, но Ранироэль спокойно ответил:
— Пути людей, эльфов и магов разошлись на заре времен. У них свой мир, у нас — свои. И мы не властны над тем, как распределяются образующие измерения элементы. Выбор был сделан слишком давно. И Люди сами виноваты, выбрав элементы, которые не могут противиться злу, а лишь порождают его.
— Но это не помешало людям достигнуть технического совершенства и переступить грань миров. Людские послы здесь. Стоят у стен Малин-Мара и просят выслушать их.
Члены совета переглянулись, некоторые заерзали в креслах. Верховный маг торжествующе улыбнулся, кивнув стерегущим двери воинам.
— Стойте, — владыка Фионор остановил всех движением руки, — слишком поздно. Я чувствую нечто…
— Я тоже, — тихо откликнулась Элора, — и прошу тебя, Владыка, не гневайся на него.
— Не гневаться?!
В зале совета повисла тишина, нарушаемая лишь журчанием фонтана и тонким пересвистыванием канареек. Эльфы напряженно вслушивались в голос мира, и то, что они слышали, приводило их в отчаяние.
4.
Тяжелое красное небо с грохотом раскололось, словно было создано из каменных глыб, которые сыпались огненным дождем на землю. Лес трещал, объятый пламенем, удушающий дым стелился по опушке черным драконом. Откашливаясь и проклиная все на свете, Рональд откинул кокпит и выскочил из катера на черную сожженную землю. Огонь с завыванием голодного зверя уходил на запад, оставляя после себя безжизненное пепелище. Истинный конец света. Вот что может наделать один залп с "Булавы". Пока она перезаряжает главные орудия, ответит "Томагавк"… И вот тогда будет… А ничего тогда не будет. Совсем ничего.
Рональд сел на дымящуюся землю и стянул с головы шлем. Все бессмысленно. И эта война и участие или не участие каждого в ней. Зачем мне это? Рональд посмотрел на горящее небо. Там с раздирающим уши воем носились истребители противника, выплевывая струи смертоносной плазмы.
Человек усмехнулся. Он никогда не мечтал быть истребителем, он хотел быть… лесным эльфом. В детстве, да и будучи подростком... Даже умудрился при переписи населения указать в графе "национальность" — "эльф". И вдруг с остротой осознал, что до сих пор живет в нем странная тоска по светлым зеленым лесам, водопадам чистой воды и птичьему щебету.
Он посмотрел на часы. Что-то "Томагавк" долго не отвечает. Или как всегда ожидание кажется вечностью? В последние минуты жизни думать об эльфах… Рональд невесело усмехнулся. Поднялся на ноги и облокотился о фюзеляж катера с надписью "Орел", посматривая в багровое небо. Мир вокруг умирал, и это ощущалось столь сильно, будто вместе с гибнущей природой умирала каждая клетка тела Рональда. Дышать становилось все труднее, и вдруг реальность качнулась… Воронкой открылась дверь в иной, светлый и цветущий мир. Мелькнула мысль: "Предсмертный бред?" — и, словно в ответ, из воронки шагнул высокий темноволосый парень с острыми ушами. Он протянул Рональду руку и улыбнулся. Человек не думал ни секунды и протянул руку эльфу в ответ. Мир схлопнулся и погас… Это выстрелил "Томагавк".
5.
Над головой плясал сполохами магический купол-решетка. Суриэль сидел в центре и не пытался выйти за пределы призрачной преграды. Перед ним, скрестив руки на груди и грозно нахмурившись, стоял владыка Фионор. Другие члены совета сидели вдоль мраморного бордюра, тихо переговариваясь и поглядывая на провинившегося.
— Что ты сделал?
— Я отправил его назад, в детство. Теперь все будет по-другому.
— И ты думаешь, что, повлияв на одного ребенка, ты сможешь что-то сделать для их мира?
— И да, и нет. Они применили столь мощные технологии для войны друг с другом, что их мир погас навсегда. Мне тоже необходимо пойти в мир Людей, но в более раннюю эпоху, возможно, я смогу спасти их.
— Зачем?
— Если погибнет мир Людей, погибнет и мир Эльфов и мир Магов. Я видел это… Я слышал это в Его песне.
— Ты слышал Песню?
— Каждое утро на утесе. Я слышу Песню миров.
Члены Совета затаили дыхание. Самый юный из них слышит Песню? Но ведь это дар лишь высших сущностей.
Владыка Ранироэль поднялся с места и взмахом руки убрал магическую решетку. Подошел к Суриэлю и тихо спросил:
— Ты можешь рассказать об этом?
Суриэль кивнул. Поднялся с места и растворился в потоках мировой энергии, как делал каждое утро на утесе. И все эльфы услышали его голос, а с ним и Песню.
Полярным сиянием закружилась в небе мелодия, и вдруг стало понятно, что Песни нет самой по себе, она соткана из желаний и стремлений каждого отдельного разумного существа, и одна недобрая мысль может сбить ритм всей мировой мелодии…
6.
Рональд открыл глаза, разбуженный солнечным лучом, прокравшимся сквозь занавески на окнах госпиталя. Было прекрасное утро, щебетали малиновки на ветвях, доносилось ржание гарнизонных лошадей, а война казалась далекой, но все же ощутимо ужасной. С фронта доходили обрывочные сведения и не несли утешения, но думать обо всем этом не хотелось. Рональд осторожно поднялся и сел на кровати. Человеческая вера в добро упрямо твердила, что победа не за горами, и война – это не конец света. Смутно вспомнился странный темноволосый человек, и горящее небо над головой. А так же совершенно безумное воспоминание о том, что Рональд был пилотом-истребителем… Или это не воспоминание… Какие-то смутные обрывки про оружие и силу недоступную смертному, летающие корабли или крепости? Жуткий вой неживых тварей, кружащихся в небе…
Нет, это не может быть воспоминанием. Нельзя помнить то, чего нет. Это все — результат лихорадочного бреда. Но… было еще нечто прекрасное в этих воспоминаниях… Светлый лес и прозрачный город.
Рональд взял тетрадь с тумбочки, оторвал облитый чем-то лист, и на следующем написал: "Утраченные сказания. Падение Гондора"…
7.
Рассвет занимался над утесом, с которого устремлялась вниз серебряная река. Старый бук ронял листья на воду, и они подхваченные потоком уносились вниз, в океан. Суриэль и Элора стояли под деревом, держась за руки. Эльфийская принцесса смеялась и говорила:
— Такого не может быть. Это то самое место, с которого ты якобы увел меня в другой мир.
— Это другой мир, поверь мне. Но он еще почти ничем не отличается от нашего, неизмененного мира. Пройдут века, и этот мир изменится. Эльфы уже выбрали свои элементы...
— Мудрость и Верность?
— Да. А маги — Знание и Силу. И Миры разъединились.
— И что же теперь выберут Люди? Раньше у них было Сила и Гордость.
— Я успел кое-что изменить… Теперь это Самопожертвование и Гордость. Правда это посеет раздоры между ними, но убережет мир от гибели. Теперь их технический прогресс значительно замедлился, и спасенный мною мальчик Рональд родится в иную эпоху, возможно, неспокойную, но менее разрушительную. У них, у людей, появится время на духовное развитие. Ибо теперь будут те, что готовы ценой своей жизни спасать других… Даже не все эльфы на такое способны.
Элора перестала улыбаться:
— Суриэль ты совершил ошибку. Теперь от этого измерения зависит судьба всех остальных миров. Ибо ничего нет сильнее, чем отдать жизнь во имя какой-то цели. Такая цель становится бессмертной. А спасенный человек — неуязвимым для зла...
— Да, и каждый, кто захочет победить зло, сможет сделать это. И люди сохранят свой мир, появится стабильность в развитии некогда единых миров, а мы поселимся здесь, чтоб приглядывать за ними.