— Где остальные? — сойдя с коня, Вилорм прохаживался вдоль лагеря своих подопечных. Трое его подданных, что прибыли вместе с ним, — Сефер, Пульхий и Силант, — помогали ему совершать обход лесных постов после встречи с Вероникой. Часть людей незамедлительно отправилась в замок, но главные приближенные нужны были ему для контроля за обстановкой. И, разделившись на очередной горной тропе, воины продолжили свой путь отдельно друг от друга.
Прежде чем достичь этого лагеря, мужчины успели побывать еще в трех подобных лагерях, и везде воины прибывали в подавленном состоянии. Перед ним вышел юный командир отряда, но рапорт его был недолог:
— Господин мой, — он упал на колени, — мы несем потери. Очень много раненых, что и не счесть! А убитых... мой господин, нам помощь нужна.
— Вам не помощь нужна! — Вилорм рявкнул. — Вам мамкина юбка нужна! Даю вам время до рассвета! Чтобы никого здесь не было. Вы возвращаетесь в замок.
— Господин, — юнец поднял голову, — но к-как же так... как же Глаз Дракона? Он уходит от нас...
— Да, сожри меня смертник! И по чьей вине, интересно мне знать, мм? — он схватил мальчишку за шкирку, как котенка. — Сколько вас было здесь? Десять человек? Двадцать? Ммм? Можешь не отвечать! — он бросил его на землю и с презрением отошел. — Двоих беглецов не смогли остановить! Я уж не говорю о том, чтобы убить и принести голову, просто замедлить! Я уж и про принцесс молчу!
Пульхий и Силант вторили господину возмущенными речами, но рядом с ними возник Силант:
— Мой господин, я получил сведения, что принцессы не дожили до этого места... обе дочери Изабеллы мертвы.
— Что ты сказал? — слова застыли в горле правителя. — Ты уверен?
— Абсолютно, мой господин. Поэтому, если Глаз Дракона не в пропасти вместе с их телами, то, вероятно, его унес Ларс...
— Ларс! Ну, конечно! — Вилорм ударил кулаком о тренировочный манекен возле немногочисленных палаток. — И не говори, что ты сомневаешься в том, что камень у него! У кого же еще? Только где он?! — Он обернулся на отряхивающегося мальчугана и притопнул ногой, тот поспешил удалиться.
— Милорд, — вдруг заговорил Сефер. — Мы не знаем наверняка, где может оказаться камень сейчас и где он будет в итоге, но должны быть готовы к самому худшему. Если камень окажется в Пещере, нам не поможет никакая армия.
— Да, проклятье! Это правда! — Вилорм чуть смирил пыл, но ругательства не прекратил. — Я все исправлю, я не дам этой безумной старухе Изабелле получить желаемое, — внезапно он вынул из ножен меч — тот самый, что получил от Вероники, — и поднял вверх, разглядывая каждую грань. Все вокруг притаились, наблюдая за господином, а он, в свою очередь, не сводил глаз с оружия, с изящного лезвия и таинственного света камня.
— Любовь моя, — мужчина коснулся губами аметиста. — Ты поможешь мне... мне соединимся с тобой воедино... я приду к тебе, вот увидишь... только жди.
— О ком он говорит? — Пульхий шепнул Сеферу на ухо, но тот пожал плечами:
— Иногда мне кажется, что он сумасшедший.
— Я верну тебе величие, верну твою жизнь, вместе мы прекратим безумие, которое происходит по нашей вине, — он упал на колени, аметист вспыхнул сиреневым огнем. Вилорм расхохотался. — Ты слышишь меня, о, ты слышишь! Я приду, приду!...
— Видел бы это Диар, — не сводя глаз с господина, Пульхий покачал головой, но вдруг рядом с мужчинами вырос Силант:
— Шепчетесь за спиной господина? От моих ушей и глаз вам не скрыться. Господин исцелил меня, я в долгу перед ним. Поэтому не давайте мне повода для сомнения, — широкая улыбка озарила лицо разведчика, Пульхий и Сефер кисло улыбнулись ему в ответ, но Силант продолжил. — Вынужден вас огорчить, господа, Диар мертв. Белый Орел преподнес ему слишком сложные испытания. Не желаете ли занять его место?
Мужчины переглянулись, но с ответом не торопились, Силант расхохотался, хотел умыкнуть, но в тот же миг между мужчинами вырос сам Вилорм.
— Господа, — от прежнего безумия мужчины не осталось и следа, — нам предстоит еще поход. Мы выдвигаемся прямо сейчас. Вы видели этот свет? Это знак! Мы не можем подвести его. Будущее этого мира теперь зависит только от нас!
— Господин, — Пульхий начал неуверенно, — простите мою неучтивость, но вам следует отдохнуть ночку. Вы устали, милорд, прошу Вас.
— Трусов не терплю, Пульхий! — Вилорм взревел. — Прекрасно известно это тебе, мой воин! Мы пойдем сейчас же. Если Изабелла сложила свои полномочия, то бороться с Ларсом мне еще приятней.
Вилорм и Силант рассмеялись. Сефер и Пульхий застыли на месте.
— Вы не разделяете нашей радости?
— Как же не разделять, милорд. Мы обеспокоены скоропостижной кончиной нашего товарища. Диара и вправду погубил Белый Ястреб?
— Я там не был! Мне ли знать! — Вилорм отмахнулся и зашагал к лошадям. Остальные засеменили следом. — Но я склонен думать, что погубила нашего товарища собственная глупость. Вы не замечали, что он был немного странный?
— Он был магом, господин, — Сефер вздохнул. — Никто из нас не смог бы его понять при всем желании. А теперь мы не узнаем, что же произошло на самом деле.
— Не хандри, Сефер! — Вилорм отмахнулся. — Не до этого сейчас. Вот только разберемся с Глазом Дракона, возьмемся за укрепление власти. Уж я-то порядок наведу!
Сефер и Пульхий вновь переглянулись, пожали плечами и последовали за господином. Силант шмыгнул вперед, по обычаю просматривая дорогу, но разговор больше не завязывался. Мужчины проходили мимо немногочисленных палаток — вероятно, здесь сосредоточились все выжившие и раненые разведчики, что были разосланы по лесу с целью слежки и предотвращения прохода принцесс к Пещере.
В лагере пахло кровью. По правую и левую руку от воинов доносились плачущие стоны умирающих и борющихся со смертью. То и дело доносили крики боли и мольбы о помощи. Вилорм проходил мимо. Мужчины оборачивались. Место представляло собой живое кладбище, встрепенувшееся в ночи и то, что к утру это место замрет, не казалось чем-то странным или неожиданным.
— Точно, Ларс прошел здесь, — Сефер шепнул Пульхию, тот кивнул. — Он и в одиночку мог бороться с чем только возможно.
— Помолчи, Сефер, коли жить не надоело, — злой шепот Пульхия вернул мужчину в реальность, где их уже поджидали лошади и Вилорм с Силантом.
— Впереди все чисто, — разведчик доложил обстановку. — Мы сможем двигаться без остановок до самого конца. К рассвету мы прибудем.
— Молодец, Силант, — Вилорм указал ему на лошадь. — Седлай красотку, и не будем терять времени! Мы должны опередить Ларса, опередить камень и победить наконец эту чертовщину с Глазом Дракона!
Мужчина взвалился коня, остальные повторили за господином, и, бросив последний взгляд на умирающих подопечных, Вилорм пустил лошадь в галоп. Время близилось к утру, и вскоре небо начало светлеть, продвигаться стало проще. Однако горная местность диктовала свои правила, из-за многочисленных валунов, преграждающих дорогу, выпирающих камней и резких поворотов скорость передвижения все же пришлось уменьшить. При подъеме лошади уставали сильнее.
— Там завал, — на одной из развилок Силант подал голос. — Нужно свернуть.
— Вернемся назад, возьмешь себе выходной, — Вилорм хохотнул, беря заданное направление. — К девицам сходишь, в трактирчике побалуешь горло элем.
— Тогда уж лучше ромом, — Силант с Вилормом переглянулись и в голос рассмеялись. — И Вам бы, господин, присоединиться не мешало бы.
— Какой заботливый, а? Вы смотрите! Выпишу тебе двойное жалование по возвращении, ага? Заслужил! — Силант вывел лошадь вперед, отчего она радостно заржала, а Вилорм обратился к отстающим. — Эй, ребята, чего приуныли? Мы уже близко! А ну, вперед!
— Наклон увеличивается, милорд, — сухо заметил Пульхий. — Нам бы оставить лошадей. Пешком дойти будет проще.
— Вероятно, ты прав, Пульхий. Слезаем! — Вилорм первый затормозил лошадь и спрыгнул на землю. — Нам осталось совсем чуть-чуть. За мной!
Он прошел мимо Силанта и повел свой немногочисленный отряд в горы. Светало. Последние звезды гасли на молчаливом небосклоне, и чем светлее становилась высь, тем ближе подбирались путники к месту их назначения.
— Это здесь! — Вилорм застыл возле очередного горного выступа, опередив спутников шагов на десять, и указывал на дорогу. На камнях под ногами изредка попадались красные пятна, и Вилорм, нахмурившись, пошел по ним.
— Мерзавцы! — Чем больше он натыкался на кровавые следы, тем сильнее сжимались кулаки, но людей здесь никаких не было. — Всех моих воинов разогнали! — Он поднимался. Впереди виднелся темный проход.
— Милорд, — Силант вмиг оказался рядом. — Поделитесь с нами, куда мы идем?
— Вы остаетесь! — Вилорм остановился и глянул на всех своих спутников. — Даже ты, Силант! Не спорить со мной! Если я смогу зайти туда, — он указал перед собой, в проход, что зиял тьмой, — то выйти уж точно сумею, не сомневайтесь!
— Что это за место? — подоспевший Сефер оглянулся по сторонам. — Здесь, как будто, никогда не ступала нога человека.
— Под ноги посмотри, дурень! Кто, по-твоему, мог сражаться здесь, как не наш многоуважаемый Ларс? Порядком он нам дорогу перешел, порядком... вот не думал, что снова наши дорожки пересекутся, но раз так, то я возьмусь за него... вот увидите! Но, вынужден признать, несколько позже... сейчас у нас важное задание. Идем!
Мужчины поднялись по скалистой тропе вверх, к черному проходу. По обе стороны от него нависли скалы, и другой дороги, как назад, здесь не наблюдалось. Но Вилорм стремился внутрь. И оттого, когда путники настигли входа, непроглядная темнота впереди вдруг предстала черной дверью с проржавевшим кольцом вместо замка, манящим открыть ее.
— Какая древность! — Силант воскликнул и хотел коснуться двери, но Вилорм его одернул:
— Стой рядом, Силант. Сефер, попробуй открыть дверь.
Сефер как самый сильный из путников подошел к проходу и внимательно осмотрел его. Обычная дверь, порядком проржавевшее кольцо при входе, подозрительным было лишь отсутствие замочной скважины, но это мелочь — мужчина и не помнил, когда в последний раз открывал двери ключом. Поэтому сейчас он всем телом навалился на дверь и толкнул ее плечом — результата не последовало. После этого мужчина потянул за кольцо, но дверь не поддавалась. Сефер обернулся на товарищей и пожал плечами, Вилорм дал ему знак продолжать. Но следующие попытки открытия также не увенчались успехом, мужчина выдохся.
— Милорд, — он обернулся и, тяжело дыша, выпалил. — Может быть, попробовать ее выломать? Возьмем мечи и ударим, она в щепки разлетится!
— Встань на мое место, Сефер. Ничего подобного мы делать не будем, — Вилорм вышел вперед и, приблизившись к двери, ласково провел по ней ладонью. — Правду гласят легенды про тебя, значит? — Его лицо озарила улыбка. — И я пришел с дарами.
Едва коснулся мужчина двери, как горное пространство заполнил страшный скрип, а после дверь с легкостью отворилась, будто скрипело что-то за ней, в она только и ждала, когда подойдет к ней именно Вилорм. Трое его спутников подались вперед, но мужчина остановил их:
— Вы все остаетесь здесь! Я вернусь, когда будет нужно, а вы не двинетесь с места. Ясно? — Он нахмурился и овеял глазами своих подопечных. Они неуверенно закивали. И он продолжил. — Я войду в этот древний склеп, сделаю все, что нужно, и мы все уйдем. И больше ни одна нога сюда не ступит.
Тень ужаса пробежала по лицам его подопечных, но никто ничего не сказал: если господин решился на подобный шаг, то встревать с советами сейчас уже было явно не время, и в подтверждение этого он легко шагнул внутрь, обернувшись напоследок и сохраняя в памяти три недоуменных выражения лица.
— Ничего-то вы не знаете, дурни, — пробубнил себе под нос мужчина, и дверь сама собой захлопнулась за его спиной. Вокруг нависла непроглядная ночь.
Вилорм шагнул вперед и, не задумываясь, вынул аметистовый меч. Камень враз вспыхнул лиловым огнем, озаряя проход таинственным свечением. И мужчина стал продвигаться вперед.
Темнота не пугала его, тишина нарушалась непрекращающимся хрустом под ногами, и Вилорм не ощущал здесь своего одиночества. Как будто, он уже бывал здесь.
— О, моя дорогая, я иду к тебе... скоро, очень скоро мы встретимся, я обещаю тебе, — Вилорм запнулся о что-то твердое и опустил рукоять меча так, чтобы осветить землю. Но когда его глазам представились древние руины, заваленные скелетами, вдруг он залился смехом. — Все сбывается, Оррсан, все, что ты говорила мне... все предсказания, все, что было тайной, раскрывается сейчас...
Он прошел еще вперед, шагая, как в болоте, словно, по колено в трясине, но по колено в человеческих костях, до того, как впереди не зажглись огни.
— Я рядом, я здесь... я спасу тебя, Оррсан, — как в бреду, он говорил с умершей, но дойдя до зала, освещенного огнями, при самом входе он упал на колени. И тогда огоньки вокруг закружились в безудержном танце.
Вилорм вздохнул, позволяя пропитаться себе этим воздухом изнутри. Это место, его запах и его атмосфера возвращали мужчину в прошлое, его яркие образы, словно были вчера, вспышками рисовали ту жизнь, в которой он дышал, любил и радовался. А теперь от нее остался лишь этот склеп.
Ни единого звука — лишь огни на стенах жили здесь, пустые глаза статуи смотрели вглубь, но не видели уже ничего; безмолвные губы уже ничего не могли сказать, и руки, словно, застыли в необузданном порыве объятий.
И, наконец, вдоволь проникнувшись этой жизнью, совсем безжизненной, совсем размеренной и уже угасшей жизнью, мужчина сумел наконец открыть глаза. Все другое, не то, что он привык видеть — ни ее облик, ни ее голос, ни запах — ничто не напоминало ему о ней. Но тем не менее, это было единственное место, где они могли увидеться. И сегодня этот день настал. Только она могла исправить случившееся, она могла вернуть упущенное, раз он подвел надежды...
— Я подвел тебя, Оррсан, — не смев подняться с колен, Вилорм озирался по сторонам, но зал оставался пуст. Свечение прекратилось. Теперь склеп погрузился в сумрак. Несколько свечей по углам зала оставались зажженными. — И потому прошу твоей помощи снова.
Он осторожно поднялся. Робкий шаг его эхом отдавался в сводах пустого зала. Мертвые взгляды с гобеленов пристально следили за его передвижением, но мужчина устремился лишь к статуе. Пустые глаза ее смотрели сквозь него, белые брови хмурились, тонкие губы приоткрыты, словно сзывали присоединиться под ее знамя, поверить в ее таинственный шар в ладони, и она с готовностью раскрывала всем желающим свои дружеские объятия.
— Это и погубило тебя, — на полувыдохе Вилорм провел ладонью по ее тонкой руке, раскрывающей плащ. — Твоя доброта, твоя забота о тех, кто слабее... ты совсем забыла о себе, моя любовь.
Вилорм глядел на образ девушки, гордой и свободной, сильной и открытой душой, заставляющей трепетать перед ней бывалого воина, правителя замка, одержавшего ни одну победу, но упустившего, вероятно, самое главное. Он видел в ней свое прошлое, и она была в нем, она прощала ему все ошибки — прошлые и грядущие, но сейчас она отвечала ему.
На стене, позади статуи, задрожали огни. Мужчина выпрямился, наблюдая за возникшим хороводом, не ожидая реакции. Но она не могла гневаться, она не умела это при жизни, и сейчас она вновь примет его, она вновь выслушает и наставит на истинный путь. Ведь он не может проиграть и на этот раз.
Где устлан пол ковром костей,
Меня любимая встречает,
Я возвращаюсь к ней с дарами
Из мира мертвых в мир людей.
— Ты видишь? Оррсан, ты видишь! — Вилорм встрепенулся и впился глазами в надпись, возникшую из ниоткуда прямо за спиной статуи. — О, да, милая, ты, как всегда, права, я пришел не с пустыми руками. — Он поднял аметистовый меч вверх, камень заискрился новыми красками, переливаясь в огне свечей, выстроившихся в предзнаменование. — Твоя вещица? Я возвращаю ее тебе! Это мой дар тебе, я знаю... знаю, что скучала. Теперь мы не расстанемся.
Словно обретя уверенность в действиях, мужчина развернулся и через центр направился в противоположную сторону зала — туда, где напротив статуи стоял золотой саркофаг. Рядом с ним, как будто в спешке, были брошены сундуки с драгоценностями, снаряжением, оружием, одеждой. Каждый, кто входил, мечтал угодить покоящемуся здесь идолу. Но обилие мертвецов не вызывало уверенности в расположении молчаливой статуи к вошедшим. Вилорм расхохотался:
— А ты можешь быть строгой, Оррсан! После смерти ты стала жестче! Но я знаю, какие дары тебе нужны, уж поверь, я знаю, что не умру здесь.
Он подошел к саркофагу и замер. Холодной рукой он смахнул слой пыли со стеклянной крышки. Небольшое углубление в саркофаге четким контуром отмерило очертания меча — того же размера, с теми же изгибами и линиями, что и держал в руках мужчина. Меч, для которого уготовано место в древнем склепе посреди гор, всю жизнь провел не с теми.
— Я один борюсь, Оррсан! — Вдруг Вилорм воскликнул и обернулся к статуе. — Я один, и весь мир против меня, понимаешь? Я поэтому пришел! Я остановить хочу это безумие! Помоги мне, помоги, Оррсан... прими мой дар, — он снова упал на колени. Скупая слеза сорвалась с его сухих глаз, но он продолжил прошение уже тихо. — Я знаю, милая, знаю... что ты всегда отвергала смерть, ты боролась за жизнь всеми силами, но ты должна принять этот меч! — он взмахнул им, и камень вновь загорелся. — Ты все знаешь, все прекрасно знаешь, — Вилорм покачал головой. — Если я не оставлю его здесь, мир погибнет. Я не успеваю за Глазом Дракона, я не успеваю вернуть его, зло побеждает в этот раз, но я еще успею... я успею, Оррсан! Только прими...
Он слушал тишину. Его безмолвные крики засели в груди, но терзания не прекращались. Тысячи эмоций, что приходилось носить в себе в тайне от остальных, могли найти утешение только здесь, и Вилорм не унимался:
— Почему не я? Почему я не достоин владеть камнем? Если ему суждено сгинуть в Пещере на краю мира, я не смирюсь... Я не смирюсь! — он вскочил и резко обернулся в сторону саркофага. Огни по кругу уже начали свой бег, перед мужчиной четко вырисовывался контур меча, ожидающего прикосновения металла.
И Вилорм не сомневался. Уверенной рукой он соединил оружие с поверхностью стеклянной крышки, на всякий случай отходя на шаг от саркофага. Однако его опасения оказались напрасны: сиреневая вспышка, и оружие оказалось, как будто подо льдом, внутри саркофага, его поверхность сверху стала ровной, пыль исчезла.
По стене вновь разгонялись огоньки, знамение за спиной статуи потухло, теперь горел лишь погруженный под стекло аметист, и Вилорм оставался один среди этой безумной пляски.
Но и она вскоре исчезла. Все хаотичные огоньки сложились в одно большое свечение, вылившееся в проход. Завороженный, Вилорм ступил в сторону двери. Теперь вокруг него расстилалась лишь тьма, одиноким огнем в которой сиял камень под толстым стеклом саркофага. Но мужчину манила дверь.
— Спасибо, Оррсан, — не глядя на статую, Вилорм обратился к двери. Мгновение светившаяся, теперь она погрузилась во тьму. И за ее порогом не проглядывались никакие очертания. Но мужчину это не страшило. Оррсан приняла его дар, и, значит, он выполнил свою задачу.
И в знак подтверждения, беспрекословного повиновения мужчина шагнул в неизвестность. Клубы тумана встретили его пеленой, заволакивающей взоры, но стоило ему пройти сквозь них, три пары удивленных глаз уставились в упор на господина. Он вышел назад. Склеп позволил ему вернуться, и оттого с каждым последующим шагом раскаты безумного хохота вырывались из его вздымающейся груди.