Показать сообщение отдельно
  #444  
Старый 20.07.2013, 08:54
Новичок
 
Регистрация: 18.06.2012
Сообщений: 4
Репутация: 1 [+/-]
Лесные встречи

Оцените, пожалуйста, эту небольшую работу. Критика приветствуется.
Скрытый текст - =:
Так уж получилось, что в тот лесок я забрел перед грозой. Не стоило, конечно, этого делать.

В заплечном мешке под одеялом, остатками провизии и прочими необходимыми вещами было спрятано целое богатство - десять корней мандрагоры и те тяготы, с которыми мне удалось их добыть, могли бы и научить меня кой-чему. Могли бы... Но хотелось передохнуть, забыть грозные крики сторожей, пение стрел над головой, перекусить. А гроза... Что гроза? Приходилось и в снегу спать, и бродить часами по пояс в осенней стылой воде и много чего еще. Лишь бы заказчик платил.

Но теперь, стоя в середине небольшого, собственно, леска, до этой минуты казавшегося редким и светлым и не понимая, с какой стороны я только что пришел, мне стало жутковато. Я мог бы поклясться, что пересекал березняк с редкими осинами на старых гарях, шел мимо группок дубов и ясеней. Теперь же кругом, куда ни глянь, топорщились неприветливо елки, увитые лимонником тисы бугрились наростами, воздух, и до того густой и тяжелый, стал и вовсе - хоть ножом режь. Пахнуло прелью и цветами. Как там, в том клятом лесу, из которого я так спешно бежал седмицу назад. Только там еще на каждом суку сидели круглоголовые и красноклювые совы, а в палой листве под ногами то и дело шныряли змеи с желтыми щеками. Если увижу хоть одну такую тварь здесь - решу, что боги от меня совсем отвернулись. Но и без того превращение мирного редкого леска в зловещую тайгу заставило сердце сжаться, а рука сама потянулась к оберегам на груди. От ощущения знакомых резных знаков в пальцах стало чуть спокойнее, но морок не спешил исчезать.

В вершинах деревьев загудел ветер, небо уронило первые капли, каким-то чудом пробравшиеся сквозь переплетение ветвей, листьев и иголок для того, чтобы упасть на мою давно нечесанную голову. "Ничего, - сказал я сам себе - это только мираж. Глупые чары темного и неведомого народа. Боги мне помогут." И я пошел вперед, палкой раздвигая кусты и дорогой взывал шепотом к богам. Чтобы в такой яркий августовский день творилось подобное беззаконие... Неужели позволят? Не знаю, услышали ли меня небожители, но вокруг ничего не менялось. Все те же лапы елей, кустарник, холодные капли дождя, бегущие за шиворот, поразительно быстро раскисающая земля под ногами и растущее чувство беспокойство. Влажный донельзя воздух заставлял то и дело утираться, в лицо лезла паутина, дождь усиливался с каждой минутой. Я решил переждать под елкой. Вот уж где должно быть если и не сухо, то по крайней мере терпимо находиться.

Первые несколько мгновений так и было, а потом... Я ощущал спиной морщинистый сучковатый ствол, ветки над головой были вполне вещественны, но дождь словно огибал их и, насмехаясь над поднятым мною воротником, упрямо лил под одежду, превращал почву под ногами в болото, а волосы в слипшиеся сосульки, лезущие в лицо. Я не выдержал долго, перебежал под другое дерево, казавшееся мне еще гуще, но история повторилась и там. Я был уже весь мокрый, усталый и заметно продрог, несмотря на летнюю пору, когда по лесу пронесся порыв ветра. Каким-то образом он проник меж стволами деревьев, стоящими так часто, что дальше уж некуда и с тех пор дул и дул, не переставая. Я не сразу понял, что не так, а когда понял - поежился. Ветер явственно пах морем, до которого по самым скромным подсчетам было семь дней пути и был холодным до омерзения. Дело принимало нешуточный оборот.

Я вышел из-под не спасающей от дождя елки и, найдя за все гуще собирающимися тучами краешек солнца, а там уже и юг, оборотился к нему. Оттуда шли и шли легионы туч, оттуда дул этот промозглый ветер, пропахший солью, оттуда я держал путь домой. Там, в лесных чащобах, далеко-далеко от обжитых мест, уже очень давно поселилось племя сморингов. Этих странных низкорослых созданий с горящими зелеными огнями глазами, светловолосых и длиннопалых, поклоняющихся своим, неведомым богам. Это они, бесстрашно забираясь в самую дичь и глушь, собрали в своем маленьком лесном селении целую грядку так необходимой людям с деньгами мандрагоры. И, похоже, собирались примерно наказать осмелившегося их ограбить.

Все это промелькнуло в моей голове в единый миг, но я не устрашился. Пусть с меня течет, как с дырявой крыши, а колдовской ветер пробирает до костей, пусть под ногами чавкает и хлюпает. Холод не тот, чтобы от него умирать, я даже не простыну, хотя, конечно, приятного в нем мало. Дождь когда-нибудь кончится, он не может идти вечно. Ворожба сморингов не сломит меня. Приободренный этими мыслями и готовый терпеть до морковкина заговенья, я вновь юркнул под ель, быстро достал из мешка одеяло и укутался в него. Дождь уже не мог проникнуть ко мне под одежду, ветер стал ощущаться слабее. В фляжке, как я знал, сохранялось еще глотка три отличного вина, было вяленое мясо и сушеные фрукты. Не-ет, до следующего дня вам точно меня не одолеть, а терпеть происки каких-то жалких шаманов из запселого племени боги явно не будут и дня. Может, уже сейчас порыв теплого западного ветра разгонит всю эту хмарь, вновь засияет солнце и сквозь лесок напросвет будет видна старая южная дорога, ведущая к дому, до которого остался всего день пути.

Я чуть подождал и, когда ничего этого не произошло, пожал плечами. Можно и потерпеть. А солнце тем временем окончательно скрылось в тучах, под моей елкой стало темно, однако уже через миг небо прочертила рогатая молния, да такая, что я невольно вздрогнул. А за ней еще и еще одна. Звук пришел потом и он был страшен. Казалось, прямо у меня над головой великан ударил во что-то неописуемо большое и гулкое. Разом пригнулись вершины деревьев, озаренные очередной молнией, на меня пролилось, должно быть, махом бочки две воды и я упал, закричав в полный голос от страха. С этой минуты молнии били не переставая, грохот стоял ужасающий, я не слышал себя самого. Хотя вопил, сжавшись в комок на раскисшей земле и мешая слова проклятий и молитв. Как скоро наступила полная тишина и я себя вновь осознал человеком, а не червем, копошащимся в грязи - не знаю. Могло пройти несколько минут, могли часы.

Я лежал на спине, в лицо мне летел крупный водяной горох, я был слаб и растерян. И вдруг я всем своим нутром почувствовал, что это затишье неспроста, что грядет нечто ужасное и со стоном метнулся из-под дерева, в темноте почти ничего не видя. Через несколько шагов лес осветился, как в полдень, но неживым светом, меня ударило в спину, сбив с ног и сбросило в яму, полную дождевой воды. Тихо подвывая, я немедленно начал из нее выбираться, цепляясь за корни, а в небесах вновь бушевала непредставимая гроза. Ветер чуть не сшиб меня обратно в яму, дождь бил, как плеть, но я благодарил богов от всей души. Елка, что служила мне пристанищем, была расщеплена до корней, а в плотной коже мешка засела щепка длиной в локоть, летевшая мне прямо под левую лопатку.

Потом я брел, уже мало что соображая, по лесу. Надо мной сверкали молнии, уши закладывало от грохота, мимо, казалось, мелькали тени не то животных, не то людей... Утомленный, я присел под сросшимися стволами тисами, закрыл глаза и сам не заметил, как заснул. Видимо, запас моих сил иссяк намного раньше, чем я опрометчиво полагал прежде. Проснулся я чуть более свежим, но кругом ничего не менялось и ничто не указывало на возможность спасения. И лишь потом я заметил его. Маленькое, с барсука создание с большими белесыми глазами на плоской треугольной мордашке жалось к моему боку и дрожало всем белым тельцем, покрытым короткой шерсткой. Это я рассмотрел в очередной вспышке молнии, оказавшейся на некоторое время последней. Глаза зверька, или какого-то иного создания, которого я ранее никогда не видел, чуть светились в темноте и с ним было как-то спокойнее. Оно могло оказаться хищным, вороватым, ядовитым, просто опасным, наконец, но сейчас мы оба были просто мокрыми и несчастными бедолагами, испытывающими страх. Я осторожно положил руку на макушку малышу, тот вздрогнул, однако не убежал, даже не отпрянул, а когда небо разрезала очередная молния, взобрался ко мне на колени. Так мы и сидели, наверное, долго, оцепеневшие, дрожащие от холода и страха. В голове не было ни одной светлой мысли, уши давно и прочно заложило от грохота.

Неожиданно в лесной чаще вспыхнул один огонек, второй, третий, ясно различимые в промежутках темноты между вспышками молний. Их становилось все больше, я так и подался вперед. Неужели кто-то идет с фонарями? Они спасут нас! Я готов был уже закричать, чтобы шли скорее сюда, но тут огоньки еще чуть приблизились, стали яснее, и я закричал совсем о другом и так громко, что даже сам себя услышал. Это были не фонари, а глаза. Зеленые яркие глаза сморингов, идущих забрать свое. Они победили, довели жертву до полного изнеможения и теперь хотели отнять ее жизнь. А заодно и то, что было у них украдено.

-Нет, нет, не подходите! - кричал я в ужасе и, наверное, плакал - Не дамся!
Хотя это было и бесполезно, я потянулся за кинжалом. Мелькнула мысль бросить им мешок. Пусть забирают бесценные корни, пусть берут все и уходят. Только бы оставили в покое...
Маленькое создание завозилось у меня на коленях. Я, все еще раздумывая, что делать (бежать ли, бросив вещи, защищаться ли), уже поднимался на ноги, когда увидел глаза и с другой стороны. В первое мгновение мне показалось, что сморинги обошли меня с тыла, отсекая пути к бегству. Но глаза были больше, тусклее и не зеленые. Я сморгнул, пытаясь лучше рассмотреть, что еще за очередная напасть на мою голову и глаза исчезли. Вместо них вдалеке ясно виднелся живой теплый огонек костра. Кажется, ветер донес сквозь непогоду даже запах дыма...

Тут уже я не стал ни о чем раздумывать, а бросился на свет огня, разбрызгивая грязь и оскальзываясь. Левой рукой я прижимал маленькое белое существо к груди, правой, выронившей кинжал, торопливо раздвигал норовящие выбить глаза ветки. Пожалуй, ни до, ни после этого так бегать мне не доводилось ни разу. Огонь приближался, мой спутник, которого я не смог оставить одного во тьме, цеплялся за мокрое одеяло, все еще висящее на мне. Ярилась гроза. Сослепу я обнял чертово дерево, отшатнулся, чуть не упал, но все-таки проломил грудью сплетение кустов и... выскочил на чистую лесную полянку, поросшую по краям осинником. С ветвей сорвались перепуганные сороки, из моего объятия вырвался и шмыгнул в траву не то бобер, не то барсук, не то хомяк. Каждая часть его тела говорила о некоем определенном виде зверя и каждая о разном. А от костра испуганно смотрела на меня светловолосая девушка, инстинктивно подтягивающая ближе корзину с ягодой. Я еще успел осознать, что дует теплый западный ветер и светит сквозь разрывы в тучах солнце, прежде чем сознание меня покинуло.

Можно долго рассказывать о том, как я приходил в себя, пытаясь понять, где граница между сном и явью и окончательно запутываясь. Или о том, как девушка (ее зовут Рония) все выспрашивала меня, отчего я такой мокрый, всклокоченный и весь в колючках. Или как она лечила меня от простуды и взяла клятву обязательно навестить в будущем ее скромное целительское жилище на опушке леса. Или о том, как мандрагора заплесневела и заказчик заплатил мне четверть обещанного. Или о долгих-долгих ночах, наполненных кошмарами и вечерах, полных раздумий. Лучше я расскажу о том сне.

Он пришел на вторую седмицу после того, как я вывалился к костру. Сон был очень яркий, четкий и я отчего-то точно знал, что он вещий. Во сне я лежал на зеленом травяном ковре, а надо мною склонялось большое белое существо со светлыми глазами на треугольном лице. Ни я, ни оно не произнесли ни слова, не издали ни звука, общение наше было мысленным и, право же, оно и к лучшему. Словами нам пришлось бы объясняться слишком долго. Я узнал, что существо это - лесной дух и он строго судил меня за прегрешения. Да, я совершил за жизнь много беспутств. Промелькнула и погасла череда лиц, мест, событий. Дольше всех держались и последними пропали призраки строгих ликов с полыхающими зеленым глазами. Но была и другая череда, замыкал которую образ мокрого напуганного малыша, жмущегося к человеку. Мне показалось, что второй ряд куда как короче, я затосковал, однако дух улыбнулся и коснулся меня своей большой и мягкой рукой. У него больше сотни детей, но каждого он любит одинаково сильно, будь тот даже совсем не подарок. И будет рад еще одному сыну, пускай и названному. Он звал меня... Я обомлел, проснулся и долго сидел, чувствуя, как разжимается что-то внутри.

А сейчас я стою на полянке в лесу, окруженной осинником. Смотрю на неспешно приближающиеся в сумерках две пары белесых глаз, втягиваю запах влажной травы и кипящего у Ронии на плите супа и, преодолев робость, опускаюсь на колени.

Последний раз редактировалось ГорбунС; 20.07.2013 в 12:14. Причина: Неверно оформлен спойлер
Ответить с цитированием