Вообще, как-то так («исторически», как добавили бы мои нынешние коллеги) сложилось, что я очень люблю военную прозу. Особенно если её пишут участники событий.
Вторая половина XX века буквально кишела войнами в бывших колониальных государствах, самой известной из которых, пожалуй, был Вьетнам, американский Вьетнам. И куда меньше мы знаем о Вьетнаме французском (с относительно знаменитым Дьенбьенфу) и о Алжирской войне.
Пьер Гийота, будучи участником последней, вложил в книгу свой персональный опыт, полученный там, опыт, очень своеобразно интерпретированный и обработанный.
До знакомства с этим его произведением я, честно говоря, не знал, за что можно запретить книгу о войне ветерана этой самой войны – кроме как по политическим причинам (Хэсфорда в Америке, к примеру, тоже не сразу стали издавать). Оказалось, что я глубоко ошибался.
Итак, в центре сюжета «Могилы» событие довольно обыденное и банальное для современного мира - война между двумя абстрактными государствами – африканским Экбатаном (в котором легко узнаётся Алжир), и северным Септентрионом (Viva la France!). Но именно здесь и ждёт читателя подвох, поскольку автор вкладывает в это слово необычный смысл.
Война по Гийоту - это насилие. Насилие физическое, моральное, половое. Непрестанная карусель насилия, в которой по своей или супротив своей воли участвуют все – от солдат до мирных жителей. «Надсадный вой плоти», столь напоминающий означенный у некоего господина де Сада, но во всём этом нет никакой рефлексии, никаких размышлений. Герои Гийота либо убивают кого-то, либо насилуют, либо извращаются разнообразными методами (из которых каннибализм, педофилия и некрофилия являются самыми безобидными), и порой всё это происходит одновременно. С учётом того, что подобное в книге почти на каждой странице… я полагаю, вы поняли, почему сие произведение запретили?
Да, если бы «Могила для 500 000 солдат» состояла только из вышеописанного, то это был бы обычный ничем не примечательный эпатаж, на первый (да и на второй) взгляд способный показаться лишь «графоманью» какого-нибудь извращенца, но автор, очевидно, это прекрасно понимал, и …
1) … поэтому в книге прекрасный язык. Сложносочиненные и сложноподчинённые предложения, метафоры, эпитеты и прочая, прочая, прочая. Несмотря на свою запутанность, удивительно легковесный текст, крайне изящный, часто напоминающий притчу. Когда автор не извращается – впечатление потрясающее!
Скрытый текст - Фрагмент:
В то время война захлестнула Экбатан. Множество беглых рабов переметнулось к победителям, но когда те попытались заговорить с ними о подавлении сопротивления оккупантам, рабы отказались выдать своих прежних хозяев, впадая в ещё большее холопство. Экбатан оставался самой большой столицей на Востоке: он раскинулся на пятнадцать километров вдоль берега. Каждый день пляжи у приморского бульвар; покрывались трупами юных бойцов сопротивления, высадившихся ночью и расстрелянных морской стражей. Победа досталась без особых хлопот: победители овладели городом, отринувшим своих богов. Экбатан предался Септентриону, откуда захватчики, упакованные в каски, сапоги и броню, принесли снег на подошвах и лед на ресницах. Сто лет продолжалось похолодание; ученые Экбатана втайне разработали оружие способное вызвать потепление, но оно было перехвачено завоевателями. Был построен самолет, на него погрузили оружие и ученых и отправили в Септентрион. Захватчики преследовали всех, кого столица выплескивала из своих недр: авантюристов скоморохов, солдат. Несколько семей в центре города не пожелали подчиниться порядку, основанному на доносах и пытках их отроки по ночам сбегали внутрь страны или отплывали из подземных бухт на юге, стремясь соединиться на архипелаге Букстехуде, еще не завоеванном, но день и ночь накрытом тенями вражеских бомбардировщиков.
Молодой офицер армии Экбатана, прежде терпевший притеснения со стороны Генерального штаба за то, что хотел ускорить военную реформу, в день капитуляции сбежал на архипелаг Букстехуде под предлогом дипломатической миссии в этой союзной стране. Экбатан вскоре осудил мятеж своего полномочного посла, изо всех сил старавшегося убедить правительство архипелага в необходимости и величии своей борьбы Правительство выделило ему сначала комнатушку в приморской гостинице, где он повесил на стену портреты своей жены и детей, оставленных в Экбатане, затем крошечную студию на национальном радио, откуда он посылал воззвания к родине призывая сограждан к сопротивлению, к обновлению, к политической прозрачности; и, наконец, заваленную зарядными ящиками заброшенную казарму с разбитыми стенами. Вскоре весь Септентрион, весь Запад и часть Востока были объяты пламенем. Завоевателю не хватало огня, чтобы осветить потемки своей души, не хватало крови, чтобы разбавить ею свои слезы.
А когда извращается – слог смягчает описанное, в результате ощущение, что тебя не головой в дерьмо окунули, а всего-навсего заставили съесть тщательно приготовленную и сервированную мумифицированную ногу какого-нибудь Тутанхамона (что, впрочем, тоже неприятно).
2)… поэтому, очевидно, Гийота не один час потратил на изучение истории этой колонии, начиная от Второй мировой войны вплоть до конца своей войны, Алжирской. На страницах «Могилы» можно видеть аллюзии на реальные исторические события, реальных людей и реальное положение социальных слоёв, но лишь при условии, что вы обладаете теми же знаниями или справочными материалами, что и автор, в противном случае вы ничего не узрите за творящимся на страницах месивом.
3)… поэтому автор придал книге некоторые оттенки абсурда и нагнал тумана. Структура «Могилы» крайне напоминает "Илиаду" – семь песней, в которых действуют абсолютно разные герои, лишь изредка пересекаясь друг с другом, из-за чего сюжет расплывается, что вкупе с творящимся на каждой странице превращает книгу в некое подобие бреда, кошмарной и извращённой галлюцинации. Но если вам хватит терпения дочитать хотя бы до четвертой-пятой песни, то всё встанет на свои места – вы поймёте, кто действует, зачем и почему всё складывается именно так, поймете идею книги, а она проста и стара как мир –
«под тонкой человеческой маской живёт всё то же животное, и стоит только дать ему волю и выпустить из-под контроля…»
Результат этой «воли», Гийота рисует на страницах, нарушая все моральные устои. Реальность, выходящая из-под пера автора, ужасает и завораживает своей невозможностью одновременно.
Сумасшедшая принцесса, практикующая вампиризм (
«толстый» намёк на отношения Франции и колоний\ ряд лиц из французской колониальной администрации того периода); старушка-рабыня, доедающая мёртвого ребёнка (
привет намёку на дефицит продовольствия), дети губернатора, увязшие по уши в плотских утехах и извращениях (
ещё одна отсылка к некоторым лицам из колониальной администрации), женщины, которые доказывают свою любовь и преданность тем, что выходят торговать собой ради возлюбленного, сластолюбивый генерал и кардинал-педик…
Отдельной строкой – военные. Это явно была вторая причина запрета «Могилы» - Гийота рисует французскую армию как сборище идиотов, садистов, маньяков, убийц, педофилов и извращенцев.
Спорить с ним можно, но трудно – напоминаю, автор – ветеран Алжирской войны, к тому же сидевший в карцере по разным сведениям «за невыполнение приказов начальства\несогласие с начальством» (видимо, не захотел кого-то резать).
Морпехи «рядового Джокера» (Густава Хэсфорда) смотрятся рядом с французами как хор гимназисток рядом с Чикатило.
Forces armées françaises* развлекаются в Экбатане «по полной программе».
Лейтенант, пристающий к мальчику (сами понимаете, с какими целями); береговая охрана, в качестве развлечения расстреливающая из пулемётов купающихся; бой за госпиталь…
Отдельной статьей – галлюцинации героев, дополняющие и без того контуженную на всю голову реальность. Нельзя сказать, что иллюзии крайне впечатляющи, но по меньшей мере – оригинальны , например, умирающему на льду горного озера десантнику смерть предстаёт в виде дамы из Управления по делам колоний Экбатана, которая бродит по полю боя и методично кладёт раненых в принесённый с собой вещмешок.
______
* - Вооруженные силы Франции (фр.)
Итог: наилучший характеристика романа - фраза товарища
Don't Eat It: «Это действительно самый фееричный, безумный, больной и отвратительный текст, который я когда либо читал в своей жизни"(правда, по поводу другой книги Гийоты).
Тем не менее, мой литературный эксперимент подошёл к концу, «Могила для 500 000 солдат» прочитана. Вряд ли я конечно, буду её ещё раз перечитывать, определённое впечатление у меня всё-таки сложилось – как негативное, так и положительное, но из-за особенностей книги я не могу её рекомендовать кому-либо.
P.S. Я не отвечаю за моральный ущерб (если таковой был), который вы понесли при чтении рецензии, и возможно, понесёте, если будете читать эту книгу. Я вас предупредил, все претензии – к автору.