Вчерашний вторник не заладился.
Началось с того, что юрист ответчика – крупнейшего банка, ходатайствовал о проведении закрытого заседания. Интересно было видеть в тот момент лицо судьи. Не каждый нынешний актёр изобразит. Нет, понятно, кому нужна лишняя волокита. Тем, более, судья признался, что закрытых он ещё не вёл. Ясно, что сказал это он, чтоб юрист ответчика отозвал заявление. Только тот не отозвал. Юрист был главный юрисконсульт и дело своё знал туго. А дело его – не проигрывать дел.
Нет, мне то всё равно по большому счёту, как эксперт попаду и на закрытое и на полуприкрытое. Факт в том, что на этом моменте слушание пришлось отложить. Так как юрисконсульт заявил, что те доказательства того что банк действительно заботился о безопасности расчетов, которые он собирался предъявить - это коммерческая тайна клиентов. Эх, знали бы налогоплательщики...
Одним словом, появился лишний час времени. Само по себе это конечно хорошо. Да, злополучный юрист оказался живым человеком, а не машиной-генератором сутяжничества. Он забыл визитку. Помощница судьи это заметила, а судья попросил вернуть несчастного. Сумочку я, конечно. трогать не стал, - на черта мне подставляться – а догнал растеряшу. Догнал только на улице – мы заседали на седьмом этаже, а на лестнице черт бы ногу сломил в кирпичах и цементе – строились новые судейские комнатки. Эх, знали бы налогоплательщики...
Юрист развернулся карабкаться наверх, а я решил перекусить.
Столовая расположилась на пешеходной улице – местном аналоге Арбата Самый интересный вариант на мой взгляд.. Обстановка демократичная. А публика самая разная. Прямо передо мной по очереди выводок девок заказал четыре бутылки водки и два салата.
- А восемнадцать-то вам есть? – поинтересовалась барменша.
- Конечно, есть! Просто у нас сегодня праздник! Мы как бы закончили учёбу.
Говорившая девушка и впрямь не была похожа на малолетку. Скорее – на заморыша. Кожаное пальто-плащ прямиком из девяностых. Толстенная блондинистая коса. Коса! Не иначе, подруги по техникуму расстаются сегодня навсегда и разъезжаются по дальним уголкам края. Романтика. Простые человеческие чувства.
Свободных мест не было, и я попросил разрешения подсесть к паре в годах. По дороге меня чуть не сбил с ног беспокойный парень, как всё же заведение приманивает странных личностей. Пришлось увернуться от пятидесяти грамм борща пируэтом, которого не устыдился бы и Геральт. Пара разговаривала о новой работе мужчины, есть ли там служебный телефон, удаётся ли им пользоваться, и так далее. Но с моим появлением разговаривать стали меньше. Может у меня что не то с лицом?
Когда я перешёл к кофе – настоящий кофе, право слово – их сменил широкоплечий мужик.
- То же командировочный?
Я неопределённо буркнул.
Собеседники вновь прибывшему были не нужны, и минут через пятнадцать я узнал о человеке почти всё. И откуда он приехал, и зачем, и как его всё достало. И что бросил бы всё, если б не деньги. А без денег никак – растёт сынишка. Сынишке, кстати, он искал книжку – в гостинец, да так и не нашёл. Потому что всё книги, которые здесь продают – говно. Одни выпученные глаза. А нормальных книг – нет.
Я поставил пустую чашку и обратил внимание – попутчик молчит. И обернулся, вместе со стулом к соседнему столику. Туда недавно сели обедать два молодых человека. Я прислушался.
- Знаешь, если завернули, потому что история примитивная, это не конец света ещё. Примитивная, она может, для гиков каких-нибудь, примитивная, а детям в самый раз пойдёт. Переправь её в сказку. Я всегда так делаю. Добавь, знаешь, Рождество, «Люсечка подала нищему копеечку» и тому подобное. Больше эмоций, сюсюканья больше. Тогда возьмут, гарантирую это.
Сердце моё заколотилось, когда мой собеседник взял тарелку говорившего и выплеснул на рубашку. Прозаики вскочили. Мужик ударом с правой обрушил сказочника под стол. Молодой человек с завёрнутым произведением ловко перемахнул диван, и находясь на безопасном расстоянии завопил:
- Милиция!
Пальцы сказочника, затем лицо явились из-под стола. Мои глаза расширились, съеденное попросилось обратно – нос писателя неестественным образом был свёрнут набок и располагался на щеке.
- Ублюдок, серый ублюдок! Жрущая, бессмысленная протоплазма! - взвизгнул товарищ побитого.
Ещё один рвотный позыв. Я вытер губы, вытер вспотевший лоб, и вышел прочь.
- Не морозь меня-а, мо-о-его коня, - пела на аллее блондинка с косой, обнимая подругу.