Караг извинился, и ушел говорить с сородичем-"котом". Они достали передатчик и долго шипели друг на друга. Потом коробку с гильдейским инструментом забрал себе черный шестолап.
Стали попадаться плешины и болотца, в которых чахла даже биота. Некоторые такие места отгораживали колышки с красной верёвкой. Перед одной такой площадкой, вымощенной кам нем, уставленной статуями, и вовсе торчал шест с закрепленной дощечкой. На ней был изображен рогатый череп. Ханнок уже знал, что такими знаками отмечают аномалии, куда не стоит соваться даже мутантам. Сейчас они, впрочем, торопились, да и дорога огибала странное место по самому краю. Зверолюд заметил, что Шаи зажал рот и нос платком, пропитанным анти-маг сбором. Одобрил – у него самого привычно защипало на языке, даже несмотря на то, что они еще не приблизились к аномалии и на забег.
- Интересно, что здесь произошло? – прошептал Ньеч.
Сарагарец присмотрелся к площадке и подумал, что выглядят древние изваяния… неправильно. Жутко. Группа каменных фигур не отличалась эстетической выверенностью - они рассыпались по площадке как попало. Некоторые лежали на земле, не обваленные временем, а распластавшиеся навзничь. Другие застыли в навеки прерванном беге к центру города. Сарагарский горожанин отметил, что старый камень чист, ни мха, ни птичьих погадок. Лишь местами тронут биотным лишайником.
Неканоничные позы, искаженные ужасом лица. Подхватившие на бегу детей к себе на руки взрослые. Упавшие на колени, молящиеся. Таращащая пустые серые глаза к оставшемуся позади перевалу женщина. Молящиеся. Скорчившийся, обхвативший руками голову. Располовиненный, с торчащим позвоночником, блестящим, как стеклянная вязь в посольстве Ордена…
Омэлли вошли в историю как экстремальный Дом со странными вкусами, но даже от них такое сложно было ожидать.
Отряд подошел ближе. Ханнок почувствовал, как щетинится грива. Отсюда видно было, что крайние, ближе всего к городищу расположенные фигуры местами растрескались. Под осыпавшимся внешним слоем блестели еще кости и черепа, кристальные. Будто стеклобетон.
"Долина, где каменеет живая плоть" – вспомнил химер слова Аэдана.
Даже привычные ко всему южане ускорили шаг. И плетущаяся ведьма из Укуля обрела новые силы. Ханнок обернулся, посмотрел на нее, но так и не понял за этими расширенными, черными глазами, что пленница думала. Захотелось ей что-нибудь сказать, но он так и не смог припомнить подходящих сиятельных слогов, что еще мог выговорить.
Потом довлеющая, древняя жуть нехотя разжала когти. Стало легче дышать. Пропало вяжущее ощущение в пасти. Растительность стала гуще и здоровей. Впереди, за деревьями, показалась деревянная вышка с флагами Гильдии проводников и Кохорика.
- Пробирает, да? – зубасто ухмыльнулся Караг. Впрочем, за бравадой бывало гильдейца демону почудилась тревога, - Сколько не хожу мимо Беженцев, всегда так… Но, мы уже подошли к городскому Контуру.
- У Омеля были Контуры?
- Угу. Мало и слабые, все-таки этим славились их собраться с Севера, а не они… Но центр города Дом прикрыл. Ярость войны его почти не затронула. Там вполне чис…
Тхок!
Идущий рядом горец плеснул алым из глазницы и упал. Свистнуло еще несколько стрел. Закричали. Потом военные дикомаги подняли волшебный экран. Не чета орденскому, но его хватило, чтобы отряд смог сойти с дороги без новых потерь.
- Гильдия. Сюда. Живо! - услышал демон Сагата. Оба варау, черный и пятнистый, подбежали к нему. Ханнок заметил, что рядом с командиром был господин Матоленим, подпитывающий малый, лично вождеский экран. Ханноку это не понравилось. Как и выражения лица братца-Санга.
- Кто последним связывался с заставой?
Караг обвис ушами и сказал:
- Я.
- Когда?
- Прямо перед Беженцами…
- Мне доложили, что застава еще не в руках культистов. Что весь этот сектор безопасен для прохода.
- Мне самому сказали это, по передатчику, - тихо проговорил кентавроид.
- Да, по тому самому, который он так рьяно потребовал у меня отдать ему, - неожиданно заявил пятнистый.
- Я заслужил сменный! Уже давно! Ты сам вынужден был это признать! – ощерился Караг.
- Да, конечно. Но более лучшего времени, чтобы доказывать права на снаряжение ты не нашел? – промурлыкал "кот".
- Тьмать, - сказал Сагат, положил руку на ножны, может и машинально, но наблюдавший за этим тер-зверолюд почувствовал укол страха.
- Вы не проверили?
- Господин мой, но я лично знаю этого человека, с которым говорил, он…
- Бросай оружие, варау!
Караг сглотнул, но бросил на землю копье. Следом туда отправился лук, колчан со стрелами, нож.
- Я неясно выразился?
- Мой вождь, я… - вытаращился пятнистый, когда понял, что на этот раз Сагат обращается к нему.
- Я не твой вождь, нелюдь. Живо! А ты, Кан-Каддах, не встревай.
Озерные воины забрали и второй комплект.
- Благородный господин, послушайте! Это же все эти псы, вы же понимаете…
- Тихо, если хочешь жить.
Со стороны заставы зверолюдски пролаяли:
- Эй, покажитесь! Кто вы? Это воины Кохорика, люди гор? Пусть кто-нибудь выйдет и назовет себя! Мы могли ошибиться!
- Коннот из рода Гваи, проверь.
Зверолюд кивнул и скрылся в зарослях. Словно призрак, бледно-черный. И тихий какой – не шелестнуло, не хрустнуло, даром что большой и копытный.
У Ханнока защипало на языке. А еще он заметил отчего-то как таращится в пустоту единственным глазом Хал-Тэп, горный лекарь. Как побелели костяшки его пальцев, сжимающие копье. Как покусывает губу его жена.
Минута тянулась за минутой. Молчали горцы с озерниками, безмолствовала гильдейская застава. Потом со стороны поста заорали, Ханнок показалось даже, что он слышит хлопки тетивы. А еще мгновение спустя перед их отрядом приземлился Коннот и посадка его вышла не слишком удачной. Но когда он встал, пошатываясь, то Ханнок неожиданно для самого себя обрадовался, что бледный хмырь цел и невредим. Вот только выглядит так словно этот короткий забег с полетом начисто его вымотали.
- Это предательство.– просипел летучий демон, - На заставе волки. Дальше по дороге – волки и магия. На перевале, за нами, магия. Всего много. Мы отрезаны от Кохорика.
Ханнок удивился про себя, откуда странный тер-зверолюд понял про магию, и на таком-то расстоянии. Но Сагата его речь с чего-то убедила.
- Обойти сможем?
- Если только через город. Но и там может быть что угодно.