Давно стемнело, когда в дверь сторожки постучались. Вернее, едва слышно поскреблись, потёрлись коготками о дерево. Вячеслав решил, что померещилось: перепутал с дикими завываниями метели, разыгравшейся за окнами. Он сам решил остаться в зимней хижине, не рискнув возвращаться по такой погоде в лесничество.
Однако стук повторился, чуть более громкий и настойчивый. Вячеслав со вздохом отставил в сторону не доделанный корабль – обещал племяннику вырезать из дерева настоящий фрегат – стряхнул с коленей мелкие стружки и пошёл к двери, хотя так и не поверил до конца, что во дворе может кто-то быть. За последние две недели он не встречал в этих местах ни одного человека.
- Кто там?- поинтересовался, прижавшись ухом к двери.
Никто не ответил.
Вячеслав усмехнулся, почесал заметно отросшую бороду. Да уж, после двух недель одиночества ещё и не то мерещится начнёт!
Можно было выйти, поглядеть, нет ли кого за дверью, но в доме стояло тепло, а снаружи – холод, и смешивать одно с другим не хотелось.
Он уже намеревался вернуться к прерванной работе, когда стук раздался в третий раз. И такой явный, что не перепугаешь ни с треском веток, ни с ветром.
В доме было оружие: старая двустволка. Она всегда стояла в шкафу у самого выхода, но ни разу не пускалась Вячеславом в дело, а потому патронов к ней не было. Сейчас мужчина достал двустволку только для морального устрашения неведомого противника, откинул засов и вышел на порог. Холодный ветер немедленно начал набирать ему за шиворот снежную крупу.
Света, падающего из дверного проёма, хватило на то, чтоб рассмотреть обнажённого человека, скорчившегося на занесённых ступеньках крыльца. Парень или девушка – этого Вячеслав разобрать не смог.
- Вот так сюрприз!- выдохнул он ошеломлённо.
Огляделся по сторонам, рассчитывая увидеть тех, кто раздел несчастного, но бушевала метель, и уже в двух шагах мир растворялся в мечущейся завесе.
Отставив ружьё в сторону, он подхватил невесомое тело и внёс в дом, пинком закрыв за собой дверь. Поглядел на свою находку при свете: это была девушка. Светлые волосы припорошило снегом; кожа мраморная, словно прозрачная, так что сквозь неё можно видеть ниточки сосудов. Длинные ресницы смёрзлись в сосульки. Согнутые руки прижаты к груди, пальцы сплетены между собой, будто перед падением девушка молилась. Пальцы с коротко постриженные ногти белые, как мел.
И только уложив тело на диван, Вячеслав сообразил пощупать пульс. После нескольких секунд, когда от осознания того, что притащил в дом труп, едва не остановилось сердце, пальцы нашли на шее ритмично пульсирующую жилку. Вячеслав выдохнул, стащил с себя свитер и накрыл девушку, а сам отправился ставить на печь ведро с водой. Ещё бабушка учила, что для качественного согрева нужно искупаться в горячей воде.
Вячеслав только успел набрать воды и поставить на печь, когда девушка пришла в себя. На белом лице распахнулись прозрачные, как два кристаллика льда, практически бесцветные глаза. Увидев Вячеслава, она едва слышно ахнула и попыталась отодвинуться, но безуспешно.
- Не бойся,- улыбнулся Вячеслав, в первый раз подумав, что выглядит как леший: обросший мужик с задубевшим на морозном ветру лицом. Любая девушка испугается.- Я нашёл тебя на пороге своего дома. Как ты тут очутилась?
Девушка опустила глаза и едва заметно покачала головой. По щеке скользнула слеза, мгновенно растопив мужское сердце.
- Ну, не важно,- немедленно отступил Вячеслав.- Потом расскажешь. Когда захочешь.
Незнакомка снова подняла необыкновенные глаза, бледные губы тронула едва заметная улыбка.
Вячеслав редко имел дело с девушками, не знал, как себя вести, а потому суетился и разговаривал без умолку – пытался скрыть собственную неловкость. Он не подозревал, что наоборот, только выставлял её напоказ. Незнакомка всё с той же полуулыбкой наблюдала, как он готовит чай из смородиновых листьев с мёдом, как развешивает у печи одежду, чтоб после мытья гостья оделась в тёплое, как готовит «ванну» в круглой лохани. Она не произносила ни слова, но было видно, что начала отогреваться: села, растирая кисти рук. Правда, кожа её продолжала оставаться белой, чуть мерцающей на свету.
- Ну, вот всё и готово,- довольно потёр руки Вячеслав, когда лохань наполнилась тёплой водой.- Идти сможешь?
Девушка поглядела на свои ноги, торчащие из-под свитера, прикусила губу и отрицательно помотала головой. В этот момент у неё должен был выступить румянец, демонстрирующий степень стеснительности, но щёки незнакомки остались бледными.
Вячеслав убрал свитер, поднял девушку и осторожно усадил в воду. Она ахнула и скривилась, как от боли, зрачки стали огромными и, как показалось мужчине – тёмно-синими, цвета ночного неба. Впрочем, это ему вполне могло померещиться.
Взяв кусок хвойного мыла, Вячеслав быстро вспенил его между ладонями и принялся мыть незнакомку, разминая напряжённые, замёрзшие мышцы. Не зря он когда-то занимался спортом, опыт не прошёл даром – и теперь загрубевшие от долгой работы на воздухе руки безошибочно находили и растирали именно те места, которые требовали массажа.
- Как твоё имя?- спросил Вячеслав между делом.
Девушка посмотрела на него, но ничего не ответила.
- Я - Вячеслав,- представился, сильными движениями намыливая ей спину.
Казалось, пальцы скользили по голым костям, пересчитывали рёбра и позвонки. Обнажённое тело девушки не вызывало у него совершенно никакой реакции. Оно не могло принадлежать человеку, скорее голодающему котёнку. И кожа бледная – бледная, как первый снег.
- Значит, Славик…- прошептала девушка. Подумала и добавила.- Алёна.
- Значит, Алёнушка,- улыбнулся Вячеслав, не прекращая своего дела. Голос у девушки был мягким, с томными кошачьими нотками.
Он принялся было мыть её грудь, но стоило накрыть их ладонями, как в голову ударил жар. Он поспешно отдёрнул руки и вскочил на ноги:
- Извини, я… Я принесу полотенце.
Алёнушка с улыбкой кивнула. На её щеках наконец-то появился лёгкий румянец.
Пока она вытиралась и переодевалась в штаны и рубашку, Вячеслав делал вид, что убирает со стола следы своего мастерства, однако взгляд то и дело метался в сторону печи, за которой переодевалась Алёна. На стене лежала её тоненькая, гибкая тень, и всякий раз, стоило её увидеть, ладони снова начинали ощущать мягкую упругость её груди…
- Зараза!- Чашка выскользнула из рук и раскололась, по полу разлился горячий чай.
Алёнушка выбежала из своего уголка, заправляя рубашку, посмотрела на осколки чашки, потом на мужчину, и потянулась за тряпкой. Её пальцы случайно коснулись руки Вячеслава, и его словно обожгло: кожа девушки была ледяной.
- Замёрзла?- поинтересовался он, едва выдохнув.
- Немного,- ответила она, ловко собирая тряпкой воду.
- Сейчас напьёшься чаю – сразу согреешься.
- Конечно.
Чай пили в молчании. Алёна отрешённо глядела в окно, крутя в пальцах чашку с чаем и иногда делая крохотные глоточки. А Вячеслав не прочь был бы поговорить, но не знал, о чём. Все его интересы в последние годы концентрировались вокруг лесного хозяйства, но не рассказывать же девушке о посадках молодых сосенок или проблеме браконьерства. С ней надо о… О чём? Книгах – он не читает, фильмах – последний смотрел года два назад, музыке – слушает только шансон…
- Смотри, как ложиться снег,- прервала молчание Алёна, показав на окно.- Ни одна снежинка не пропадает, все находят своё место в узоре. Удивительно, правда? Такие маленькие – а понимают, куда и как надо падать.
Она пристально посмотрела на Вячеслава, ожидая ответа.
- Да, удивительно,- согласился он, а про себя подумал, что самому никогда бы такое в голову не пришло.
- Ты очень хороший человек, Славик,- продолжила Алёнушка после небольшой паузы.- Добрый. Не знал меня, но всё равно впустил в свой дом, согрел, накормил.
Вячеслав улыбнулся, польщённый, и немедленно задал вопрос, который волновал его весь вечер:
- Как ты всё же попала так далеко в лес? Да ещё в такую погоду, и го… без одежды.
- Я родилась в этих местах, совсем недалеко,- просто ответила Алёна.- А вообще, это долгая история.
- Не хочешь рассказать?
- Нет. Как-нибудь в другой раз, сегодня не могу. И знаешь… Жаль, что ты такой хороший.
- Почему?- удивился Вячеслав.
Алёнушка неопределённо пожала плечами и ничего не ответила, снова засмотревшись на снегопад.
- Ты слышал историю про Снегурочку?- поинтересовалась Алёна, когда Вячеслав уже готов был начать рассказывать анекдоты, лишь бы прервать тишину.
- Сказку?- Он снова удивился ходу её мыслей.
- Да, наверное… Помнишь, как она погибла? Прыгнула через костёр, захотев быть как все – и растаяла.
- Не удивительно, её же слепили из снега. Всё равно наступила бы весна, пришло тепло – и ей настал конец.
Глаза девушки, смотрящей на него, внезапно стали холодными и колючими, как крещенские проруби.
- Правда? А если бы тебе сказали: прыгни в огонь. Какая разница, ведь ты всё равно когда-нибудь умрёшь. Ты бы прыгнул?
Вячеслав рассмеялся, но Алёна смотрела так серьёзно, что смех стих сам собой.
- Это просто детская сказка, для младшего школьного возраста,- сказал он.- Не надо принимать так близко к сердцу.
Алёнушка кивнула и опустила глаза.
- Да, ты прав… Слишком близко…
Через час начали укладываться спать. Вячеслав уступил девушке кровать, постелив себе на скамье, подбросил в печь несколько больших берёзовых поленьев: тепла от них должно было хватить до самого утра.
- Если что-то понадобиться – ты обращайся,- сказал он Алёне, гася свет.- Не стесняйся.
- Хорошо,- согласилась она из темноты.
Среди ночи Вячеслава разбудил холод. Он распахнул глаза и увидел лицо Алёны, в темноте оно едва заметно светилось белым. Девушка лежала рядом с ним, прижимаясь всем телом; кожа была такой же холодной, как в тот миг, когда Вячеслав нашёл её на пороге.
- Ты что делаешь?- нахмурился он, чувствуя, что организм готов его предать.
- Греюсь,- ответила Алёнушка, пододвигаясь к нему ещё плотнее.- Славик, я так замёрзла…
Она поцеловала его. Вячеслав почувствовал её холодное дыхание у себя во рту и сдался…
На рассвете метель стихла, солнце золотило снег, заставляя искриться всеми цветами радуги. Под окнами сторожки виднелись заячьи следы…
Алёна вышла на порог и потянулась. Она снова была обнажена, и кожа под солнечными лучами мерцала тем же перламутром, что снег вокруг.
Этой ночью она хорошо согрелась. Хватит, пожалуй, на пару месяцев…
В сторожке, укрытое тёплым одеялом, медленно оттаивало тело, бывшее когда-то Вячеславом.