[Sera]

Один рассказ, ещё один эксперимент. Мне рассказ кажется каким-то беззубым, несколько раз переписывался, однако... Если у кого-то возникнут мысли, как устранить эффект "беззубости" - буду очень признательна.

Скрытый текст - Сорок два года молчания:

В местечко под странным названием «Тишь» я попала совершенно случайно, на рассвете. Ехала, едва высматривая дорогу сквозь пелену злых слёз, цедила сквозь зубы проклятия и клялась себе, что больше никогда, никогда, никогда…
В момент последнего «никогда» отцовский «Седан» фыркнул и заглох, замер посреди дороги, как раз возле синего знака с надписью «Тишь. 500м.»
- Чёртова колымага!- взъярилась я, выскочила и с чувством пнула переднее колесо.- Да чтоб тебя!..
Колымага не разделяла моего негодования и на грубость не ответила.
Ровно ничего не понимая в устройстве автомобиля и способная разве что залить в бак бензин, я несколько минут металась туда – сюда по дороге, высматривая людей, способных помочь либо даме, либо «Седану», которому не повезло попасть этой даме в пользование. Таковых не нашлось: в четыре утра эти места не отличались многолюдностью.
Затем, утомившись и слегка успокоившись, я в глубокой задумчивости стояла перед открытым капотом и ждала озарения. Однако оно не торопилось снисходить на меня, увлечённое чем-то более интересным.
А знак так и манил к себе взгляд.
«Тишь. 500м.»
Полкилометра – совсем недалеко. А уж там наверняка найдётся хотя бы одна автомастерская.
Я заперла «Седан» поставила на сигнализацию и свернула с трассы на узкое ответвление, куда указывала стрелка на знаке.
Проклятый Сашка! Только благодаря его стараниям я попала в такую идиотскую ситуацию! Вечно с ним так!..

- Кать, ты же сама всё понимаешь,- говорил Сашка, разводя в стороны руки, словно пытался наглядно показать размер должного понимания.- К этому всё шло. Давай не будем устраивать истерик.
Меня трясло, голова разламывалась от боли. А он просто стоял, такой спокойный, вечно уверенный в своей правоте. Как же в этот миг я его ненавидела!
- Что я понимаю? Что ты решил меня бросить? Что нашёл себе какую-то шлю…
- Катя, прекрати. Не ты ли пару дней назад говорила, что отношения зашли в тупик? Вот я и нашёл из него выход. Что тебя не устраивает?
- Что не устраивает?- задохнулась от обиды.- Думаешь, перечеркнуть семь лет – это так просто? Оревуар, Кати, всё было ошибкой? Так?!
- Ты драматизируешь.
- А ты… Ты просто… Да пошёл ты, урод!
Схватила сумку, ключи от машины и выскочила из квартиры. В три часа ночи.

Ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу… Один шаг – одно слово, вбиваемое каблуком в высохшую, потрескавшуюся грунтовку. Ненавижу, ненавижу, ненавижу… Ненавижу за предательство, за то, что не хочу прощать, за то, что не могу перетерпеть боль, за то, что люблю, за слёзы, за семь лет бесконечного поиска очевидных ответов. Ненавижу!..
«Катя, возьми телефон, это он, это он звонит»…- запел в сумке мобильный.
- Ага, щщщас,- прошипела я сквозь зубы, сжимая в кулаке аппаратик, на экранчике которого светилась надпись «Любимый».- Мечтаю услышать твой голос.
И ведь мечтаю, как последняя дура! Как будто мало меня бросили, надо ещё унизить вдогонку!
Размахнулась, чтоб зашвырнуть телефон куда-нибудь подальше, но в последний момент передумала. Сашек в мире много, а сотовый у меня один.
Сбросила звонок, отключила аппарат и сунула в сумку.
Когда я в последний раз встречала рассвет за городом? Риторический вопрос. Ответ на него я хорошо знала: год назад, под Питером. Вместе с Сашкой. Мы стояли, прижавшись друг к другу, на прохладном ветру, и наблюдали, как просыпается солнце. И вот теперь снова. Первые лучи заливают верхушки деревьев розовым, девичьем румянцем, и окаймляют облачка золотым сиянием. Седая от росы трава гнётся к земле. В посадках поёт страдающая бессонницей птаха… И я – одна…
Показалось, что я трижды прошла указанные пятьсот метров, прежде чем за деревьями показались строения. А через пару минут вышла на широкую улицу, по обе стороны застроенную ухоженными деревенскими домиками. Что странно: ни один из домов не был окружён забором. Зато вокруг росли усыпанные плодами яблони, на клумбах горели цветы, ветерок играл травой, и хором голосили сразу три петуха. Сельская идиллия, хоть садись и картину пиши.
Я немного полюбовалась, вспомнила про оставленный автомобиль, и забарабанила в дверь первого же дома. На быстрый ответ не рассчитывала, учитывая ранний час, однако дверь распахнулась уже через минуту. На пороге появился высокий мужчина средних лет, на вид вполне современный дачник: майка с надписью NIKE, потёртые джинсы, длинные волосы собраны в хвост. Почему мне казалось, что должен явиться мужик – лапотник?
- Доброе утро!- широко улыбаясь, выкрикнула я. Откашлялась и добавила тише:- У меня тут машина сломалась. Не знаете, где найти механика?
Он смотрел на меня и молчал. Я решила, что выразилась недостаточно ясно и повторила:
- Сломалась машина. Нужен механик. У вас такой имеется?
Мужчина снова ничего не ответил, зато вытащил из маленького мешочка на поясе, в каких обычно носят сотовые, крохотный блокнотик, карандаш, и начал что-то быстро писать. Затем протянул вырванный лист мне.

«Четвёртый дом справа, спросите Виталия. Он не механик, но в машинах разбирается хорошо. Он поможет».

- Спасибо,- пробормотала я смущённо, сообразив, что передо мной немой.
Мужчина пожал плечами, словно сказал: «Без проблем, обращайтесь». И закрыл дверь.
Я отправилась дальше, но до указанного дома не дошла, поскольку заметила, что на улице стало заметно оживлённее. Меня то и дело обгоняли группы людей, нарядно одетых и спешащих к неизвестной мне цели. Каждый нёс в руках зажженную свечу.
И все молчали.
Разумеется, я отправилась следом, и через несколько минут вышла на площадь перед небольшой, аккуратной церковью с тремя серебристыми куполами. Площадь была запружена людьми со свечами, все стояли в полной тишине и чего-то ждали.
Церковь была окружена кольцом из горящих свечей, крохотные огоньки трепетали на ветру.
Меня разобрало любопытство.
- А что случилось?- поинтересовалась у женщины, стоящей рядом.
Она окинула меня удивлённым взглядом, отдала свечу товарке, достала блокнот с карандашом и написала:

«Вы гостья у нас, верно?»

- Да,- кивнула я.
Она махнула рукой, велев идти следом, и двинулась с площади. Я пошла за ней.
Остановились в тени под раскидистыми яблонями, женщина снова достала блокнот и принялась писать мелким, неразборчивым подчерком.

«В этих местах в годы Отечественной войны шли крупные бои, защищали подходы к Волге. Если капнуть землю, то сразу наткнёшься на кости. Тут везде могилы павших. Мы хотели перезахоронить их, поставить памятники, но потом передумали. Зачем? Пусть хоть после смерти останутся нетронутыми.
Вы знаете, сколько наших, советских ребят погибло в те годы? Больше двадцати семи миллионов. Двадцать семь миллионов человек не вернулись домой, не увидели своих родных. Всё для победы, все жизни на плаху.
Посчитали, что если каждого бойца помянуть минутой молчания, наша страна должна молчать сорок три года. Конечно, страна себе такого позволить не может. А мы – можем. Уже больше сорока лет можем. И молчим, каждой минутой отдавая долг солдатам, что когда-то погибли, чтоб защитить всех нас. Ходим по этой земле, топчем их кости, но продолжаем помнить.
А на рассвете собираемся здесь, зажигаем свечи по количеству прошедших дней тишины, слушаем звон нашего колокола. Это тоже – память».
Я прочитала записку и посмотрела на спокойно улыбающуюся женщину совсем другими глазами.
- А как вы живёте? Еда, одежда?..

«Большое хозяйство, справляемся».

Кать, ты же всё понимаешь. Отношения зашли в тупик. Перспектив нет… Мне сложно с тобой… Давай не будем устраивать истерик?..

Семь лет прошло. А кто вспомнит?..

В этот момент зазвонил колокол, глубоко и звонко, он наполнил воздух неповторимыми звуками.
Я забрала у замершей женщины блокнот и написала:

«Привет. Меня зовут Катя».