Казалось, что мы уже полдня просидели в машине, хотя прошло только три часа. Сначала стояли в одной пробке, потом во второй, в третьей, и создавалось ощущение, что если выберемся до темноты, нам очень повезёт. В "Тайоте" было жарко. Макс выключил печку, но открывать окно, когда вокруг клубились выхлопные газы, не хотелось.
Макс был совершенно спокоен, сидел, уткнувшись носом в детектив, и время от времени чуть продвигал машину вперёд. Никогда бы не подумала, что мужчины могут спокойно переварить произведение Марининой; из единственной книги, которую я смогла осилить, вышел вывод, что это чисто женское чтиво. Однако Максу, видимо, нравилось, потому что он напрочь забыл о том, где находится. И в чьём обществе находится. Последнее было особенно обидно.
Но, с другой стороны, я не собиралась давать понять, как сильно он мне нравится, поэтому никак не выказывала своего недовольства. В самом деле, ведь нельзя же ревновать парня к книжке!
Я отвернулась к окну и принялась смотреть, как в соседней машине девочка лет семи пыталась заплести кукле Барби косу. Барби казалась потрёпанной и несчастной, и девочка с садистским усердием выворачивала ей голову, чтоб было удобнее схватиться за волосы. Она даже высовывала язык от усердия, и морщилась, когда приходилось начинать всё с самого начала, но была полна решимости закончить дело.
Интересно, что имел в виду Влад, когда сказал, что Эра претерпела изменения? Я невольно задумалась. Честно говоря, предполагалось, что я почувствую изменения, если они вдруг произойдут, но за последние сутки меня не посетила ни одного неприятного ощущения. Если так, то либо Влад по каким - то причинам обманул меня (а причин для обмана я не видела), либо хвалёная чувствительность дала сбой. И трудно было угадать, какой вариант предпочтительнее.
- Макс, я немного подремлю,- сказала я и зевнула для правдоподобности.
Макс кивнул и пробубнил нечленораздельное: "Ага".
Я откинулась на спинку кресла, постаралась устроиться так, чтоб в случае движения не врезаться носом в лобовое стекло, и закрыла глаза. Не прошло и нескольких секунд, как я оказалась уже в Эре.
Изменения бросались в глаза, не заметить их было просто невозможно, и я застыла посреди улицы с открытым ртом. Я могла ожидать всего, чего угодно, но это!..
Небо было розовым. Не розоватым, как во время заката, когда солнечные лучи, причудливо преломляясь, заливают облака нежным светом, а ярким, цвета фуксии. Как - будто таким и должно быть. Я намеренно попала в центр Лондона и теперь растерянно оглядывалась, замечая всё новые и новые перемены. Небом дело не ограничилось. Вокруг меня стояли дома, но теперь их стены были увиты какими - то неизвестными мне, очень красивыми вьющимися цветами. Посреди улиц, откуда ни возьмись, появились небольшие хрустальные фонтанчики, и вода тонкими струйками стекала по сверкающим поверхностям. То и дело мимо пролетали стайки ярких бабочек. В воздухе плыл тонкий цветочный аромат. Откуда - то доносилась тихая музыка. На мгновение показалось, что я попала вовсе не в Эру, а в декорацию к сказке про волшебное королевство. Но эту мысль пришлось оставить, потому что я была в Эре - несомненно.
- Доброе утро,- блик, проходящий мимо, поклонился.
- И вам тоже доброе утро,- согласилась я.
И тут же вспомнила, что скорее подошло бы "добрый вечер", время приближалось к пять часам по полудню.
Не удивительно, что Влад советовал мне сюда заглянуть. Город изменился почти до неузнаваемости, и трудно было сказать, к лучшему или нет. С одной стороны цветы и музыка были прекрасны, но с другой - я не представляла, как долго смогу выдерживать такую обстановку всеобщей розовости. Этот цвет никогда не был моим любимым.
Сначала показалось, что в глаза что - то попало, потому что мир вокруг внезапно потерял чёткость, а когда через секунду её обрёл, небо из розового стало зелёным, цветы на стенах превратились с яркий плющ, а аромат с цветочного сменился на выражено травянистый. Бабочки тоже позеленели, но порхали всё так же весело и беззаботно. Единственным, что не поменяло облик, стал Заслон: он оставался таким же багровым.
С этим надо было что - то делать. Я закрыла глаза и представила себе Эмму, а когда открыла их, то стояла посреди её гостиной. Девушка сидела за столом и что - то писала.
- Хоть ты можешь объяснить мне, что происходит?- спросила я вместо приветствия. Все эти метаморфозы немного вывели из равновесия.
Эмма обернулась, вскочила со стула и кинулась обнимать меня и тормошить.
- Ну и кто он? Признавайся!
- Кто?
Эмма оставила меня в покое и удивлённо подняла брови.
- Надо же, вся Эра уже сообразила, а ты ничего не понимаешь. Смешно!
Я покачала головой. Нет, мне смешно не было.
- Ты же влюбилась!- Эмма звонко рассмеялась.
- Я?!
Изумлению моему не было предела. Как я умудрилась влюбиться до такой степени, что мой собственный мир сначала порозовел, а потом и позеленел в соответствии с моими цветовыми предпочтениями?
- Ну не я же!- Эмма усадила меня на диван, сама села рядом и взяла меня за руку.
Со стороны невозможно было поверить, что это не просто две подружки решили посекретничать: одна из них лежит в коме, а вторая только что сделала небо изумрудно - зелёным.
Я никогда не чувствовала себя глупее. Получалось, что хотя сама себе я старалась не признаваться в симпатиях к Максу, жители Эры узнали об этом немедленно. Будто прочитали на первой полосе популярной газеты. Наверное, похожие ощущения испытывал король из сказки Андерсена, когда понял, что стоит посреди толпы голым. С той только разницей, что его просто раздели шарлатаны - портные, а я сама оголила свои чувства.
- Не красней, в этом нет ничего дурного,- постаралась успокоить меня Эмма.- Виктория сказала, что когда твой отец был влюблён, здесь всюду росли красные розы и деревья, на ветках которых спели шоколадки, а во времена твоего деда в ручьях вместо воды текло пиво. Вот это был городок!
- Не думаю, что от этого мне стало гораздо легче,- ответила я.
- Как его зовут? Кто он? Вы давно знакомы?
Я вздохнула. Так давно не делилась ни с кем своими мыслями и не рассказывала о чувствах, что отвыкла откровенничать.
- Его зовут Максим Игнатов, он журналист в том журнале, где я работаю. Сначала он меня просто взбесил, а потом сама не заметила, как начала симпатизировать. Он неплохой человек, только иногда зачем - то делает вид, будто интересуется только собой. Может быть, будь у меня больше друзей в Москве, я бы и не влюбилась. Но за исключением мамы и Влада он единственный, с кем можно поговорить, то всё вышло само собой.
- Он симпатичный?
- Симпатичный. Высокий блондин с серыми глазами. Когда я увидела его первый раз, он сразу мне понравился. По - моему, люди с такой внешностью всегда вызывают симпатию первого взгляда, даже если характер у них ужасный.
- Вы встречаетесь?
- Нет. Один раз ходили в клуб, но на этом всё остановилось. Иногда я думаю, что совсем ему не нравлюсь. Макс не из тех людей, которые стали бы скромничать и стоять в углу.
- А может, он ждёт, что теперь ты куда-нибудь его пригласишь? Сделаешь следующий шаг?
Я пожала плечами. От одной мысли, что надо подойти и пригласить Макса на романтическое свидание, становилось смешно. Мы с ним были коллегами по работе, друзьями, в скором времени вполне могли стать любовниками, и это бы ничуть не помешало работе с дружбой. Но я совсем не была уверена, что хочу заводить такие отношения, и тем более не могла знать, хочет ли этого Макс. Конечно, я поделилась с ним частью своих проблем, но это вовсе не означало, что готова взвалить и всё остальное.
- Не знаю, мне так не кажется.
- И всё же ты влюбилась в него, и с этим придётся что - то делать.
- Пока что не собираюсь делать ничего. Влюблённость - ещё не любовь. Вот когда пойму, что мои чувства можно отнести в разряд серьёзных, тогда и начну думать.
Эмма переменилась в лице, и я готова была поклясться, что это было уважение.
- Надо же, как серьёзно ты к этому подходишь.
- Я не хочу поломать жизнь ни себе, ни ему, а чтоб этого не произошло, надо всегда думать головой. Тем более что в последнее время я не доверяю себе всё больше и больше. А что, если это не мои чувства, что эта любовь - ловушка Захватчика? От одной мысли становится не по себе. Пока не буду уверена, сделаю так, что Макс ни о чём не заподозрит.
Эмма собиралась что - то ответить, но не успела. А может, успела, только я не смогла этого услышать - не знаю.
"Инга, просыпайся!- раздался где - то в черепе голос Макса.- Не спи, уже пора вставать! Инга!"
Я вскочила на ноги и улыбнулась Эмме:
- Не вот, этот узурпатор не даст мне спокойно подремать. Я вернусь, как только смогу или как только возникнет такая необходимость.
- Счастливо!- Эмма поцеловала меня в щёку.- Береги себя.
- И ты тоже.
"Инга, просыпайся!"
Я вздохнула, обозвала Макса про себя занудой, помахала рукой подруге и переместилась обратно в себя. Сделала вид, что едва смогла разлепить веки.
- Ну что такое?
- Ты всегда спишь так, словно впала в кому?- насмешливо спросил Макс. За насмешкой мне послышалось волнение, но оно могло и почудиться.
- Нет, только в машинах,- я села и осмотрелась.- Где мы?
- Не догадываешься? В больнице.
В дверь стучать не пришлось, нас встречали уже на пороге. Правда, особой радости на лице встречающего врача я не заметила, но почему - то не удивилась.
- Добрый день,- доктор поздоровался с Максом за руку и кивнул мне.- Денисов Сергей Владимирович, врач - токсиколог. Меня попросили вас сопровождать.
- Очень хорошо,- согласился Макс, потом представился сам и представил меня.- Для начала мне хотелось бы побольше узнать о больнице и о тех методах лечения, которые вы здесь применяете. Где нам удобно было бы побеседовать?
- В кабинете.- И врач пошёл вперёд, показывая нам путь.
Я была немного растеряна, когда шла по коридору до кабинета. Думала, что возникнут какие - то неприятные ощущения, как было в клинике для душевнобольных, но ничего подобного. Даже наоборот, я ощущала странную пустоту, словно в здании вообще никого не было. Только я, Макс и недружелюбный доктор Денисов.
Здание, видимо, недавно отремонтировали, и запахи стояли такие же, как в моём доме: свежей краски, дерева и штукатурки. Сразу была видна разница между первой клиникой, которую мы посещали, и этой. В Ремисово на всём лежала печать времени, здесь же время отступило, ослеплённое блеском новых хромированных ручек. Можно было предположить, что лечение в этом заведении - дорогое удовольствие, доступное далеко не каждому. По пути нам встретились несколько медсестёр в одинаковых белых с голубым костюмах и кокетливых чепчиках, и все они не обратили на нас никакого внимания: толи сказывалась выучка, толи на самом деле было неинтересно. Пациентов клиники видно не было, но я знала, что рано или поздно получу возможность их увидеть, и ещё неизвестно, понравится ли мне это зрелище.
Кабинет Денисова располагался на втором этаже, до которого мы поднялись на лифте. Я заметила, что врач чувствует себя в нашем присутствии скованно и отнесла это за счёт волнения. Вполне возможно, что ему впервые приходилось иметь дело с журналистами.
- Что-нибудь выпьете?- спросил Денисов, когда мы уже подходили к кабинету.
- Нет, спасибо,- ответил Макс за двоих.
Когда мы вошли, я остановилась у двери. Дальше прохода не было. Кабинет оказался просто невероятно маленьким, словно его переделали из встроенного гардероба. У стены помещался стол с компьютером и стул, с одного бока к ним лепился шкаф с папками, с другого оставался узенький ручеёк прохода. Ещё стоял стул для посетителей. И всё.
- Присаживайтесь,- Денисов протиснулся к своему месту. Думаю, будь он чуть поупитаннее, этот трюк бы не удался.
Макс хотел уступить стул мне, однако я покачала головой.
- Если вы не возражаете,- сказала я,- мне хотелось бы походить по больнице и снять несколько кадров.
- Возражаю,- поспешно ответил Денисов.- Все снимки только с моего разрешения.
- Но нам уже разрешили снимать на территории больницы,- с нажимом ответил Макс, недовольно нахмурившись.
- После того, как вы зададите свои вопросы, мы вместе пойдём осматривать больницу и тогда решим, что стоит снимать, а что - нет. Кажется, вы хотели поговорить с несколькими больными, верно? Думаю...
- Думаю, мы сами в состоянии определить, как нам работать,- перебил его Макс.- Садись, Инга, мы здесь задержимся.
Я послушно села на предложенное место. Тон Макса смутил, он не раз говорил, что главный критерий в работе с людьми, у которых надо взять интервью, - доброжелательность. Здесь доброжелательностью не пахло ни с одной из сторон. Очевидно, врач был недоволен нашим присутствием и необходимостью разговора, а Макс был настроен во что бы то ни стало собрать материал. Правда, я не совсем понимала, к чему нужна такая спешка, ведь о номера, в котором должна была быть напечатана статья, оставалось ещё полтора месяца, но решила не вмешиваться. Пусть мужчины с их принципами, разбираются самостоятельно. Моё дело - качественные снимки.
Денисов скривился, но промолчал.
Макс начал расспрашивать его о клинике, Денисов отвечал вроде бы довольно подробно, а мне было откровенно скучно. Я даже не пыталась вникнуть в суть вопросов, зная, что многое из того, о чём спрашивал Игнатов, нам даром не нужно. И чем дальше уводили нас в дебри лечения, тем яснее я понимала, что Макс всё делает, чтоб разозлить врача. К сожалению, оказалось, что Денисов не прочь поделиться с нами кое-какой информацией, поэтому отвечал довольно охотно, часто пускаясь в пространные, с философским наклоном, рассуждения. Чем больше меня мучила зевота, тем скучнее говорил Денисов. К тому моменту, когда я первый раз не удержалась и зевнула в кулак, врач уже минут десять говорил сугубо медицинскими терминами.
- Мне надо делать снимки,- сказала я, когда первый час нашей беседы миновал.- Свет уходит.
- Что?- Денисов, казалось, забыл о моём существовании.
- Действительно,- широко улыбнулся Макс,- мы слишком заговорились. Давайте закончим в другой раз, сейчас нам хотелось бы посмотреть пациентов вашей больницы и, возможно, с кем - то поговорить.
Врач вздохнул и встал с места.
- Хорошо, идёмте. Но учтите, наши пациенты очень психически хрупкие люди, не стоит давить на них.
- Разумеется,- сразу согласился Макс.
Я подозревала, что он всё равно будет давить на хрупкую психику пациентов, но придержала болтливый язык.
В этой клинике больные лежали в одноместных палатах, причём эти палаты напоминали номера в хорошей гостинице. Когда мы заглянули в некоторые из них (разумеется, пустые), я не смогла не удивиться: на фоне этих апартаментов кабинет врача напоминал скворечник.
В итоге, мы вошли в одну из палат, расположившуюся на третьем этаже, обитателя которой Денисов выбрал для нашей работы.
Пациент, которого нам представили как Виктора Петровича, оказался мужчиной средних лет, худым и большеглазым, как кузнечик. Он сидел на постели, свесив ноги в пижамных штанах, и смотрел в одну точку на стене. Короткие, тронутые сединой волосы торчали во все сторону, словно он только что поднял голову от подушки.
- Мы предоставляем нашим пациентам все условия, чтоб они имели возможность оценить все прелести жизни,- сказал Денисов.
Нетрудно было понять, что он имеет в виду: телевизор, музыкальный центр, картины с изображениями природы, весёленькие обои и шторки на окнах. Но почему - то это не радовало обитателя столь шикарной палаты. Казалось, он ничего не видит, не слышит, и, что самое главное, не хочет видеть и слушать.
Макс что - то говорил Денисову, тогда как я подошла к Виктору и взяла его за руку. Я всё время так делала, когда встречала в Эре нового человека и хотела его успокоить. При прикосновении я могла взять на себя часть его эмоций и понять, что с ним происходит. Но стоило прикоснуться к руке Виктора, как я поняла: у него эмоций нет. Ни единого чувства, ни единой мысли - пустая оболочка. Нет даже желания уколоться или понюхать, или каким он ещё образом употреблял наркотики. К этой минуте он успел выгореть полностью.
- Он нам не подходит,- сказала я.
Макс и Денисов посмотрели на меня с удивлением.
- Что?- не понял врач.
- Я говорю, что этот человек нам не подходит,- ответила я.
- Но это один из лучших наших клиентов. Он полностью порвал с наркотиками и готов вернуться к нормальной жизни.
Я усмехнулась.
- Он полностью порвал с наркотиками и полностью порвал с жизнью, так что возвращаться уже некуда. Макс, нам этот человек не скажет ни слова, кроме "да" и "нет", и уж тем более не поведает о своём видении мира.
Денисов негодующе вспыхнул, его лицо слало сначала красным, а потом попунцовело, словно вот - вот хватит удар. Макс внимательно посмотрел на меня, чуть заметно кивнул и сказал:
- Действительно, он не производит впечатление очень разговорчивого человека.
- В таком случае,- Денисов принял его слова как личное оскорбление и чеканил каждую букву своей речи.- В таком случае пройдёмте, я покажу вам другого пац...
- Нет,- я вышла вперёд.- Мы сами выберем себе человека или нескольких людей, которые станут героями нашей статьи.
- Руководство клиники на это никогда не согласится.
- Ну что же, значит, мы напишем не статью, а рецензию. После прошлой моей рецензии популярная лондонская клиника потеряла большую часть своей клиентуры и обанкротилась. Искренне надеюсь, что с вами такого не случится. Всего доброго. Пошли, Макс, у меня на примете есть ещё одно место, нуждающееся в повышении рейтинга.
С этими словами я направилась к выходу. Макс, чему я была очень рада, следовал без всяких возражений.
- Что ты задумала?- прошептал он, когда мы оторвались от Денисова, говорившего с кем - то по мобильному, на порядочное расстояние.
- Ничего невероятного. Как любая частная структура, клиника заботится об имидже и мечтает получить лестную рекламу. Или ты думаешь, Денисов зря перед тобой рассыпался и рассказывал, как тут чудесно живётся и лечится? Он рассчитывал на хвалебный оттиск в нашем журнале, но...
- Но при этом решил показать нам тех, кто даже при большом желании не скажет обратного,- понял Макс.- Думаешь, он нам уступит?
- Зависит от того, кому он сейчас звонит. Но мне кажется, что нам дадут зелёный свет. И знаешь, что я тебе скажу? В этом здании не так много людей, которых можно назвать мыслящими существами. Или мы опросим именно их, а не накаченных транквилизаторами зомби, или нет смысла проводить тут время.
Макс кивнул:
- Согласен. Только не пойму, как ты узнала, что тот человек не подходит нам для интервью.
- Узнала, и всё,- отмахнулась я.- Не забивай голову.
- А лондонская клиника...
- Макс, не веди себя как ребёнок. Какая лондонская клиника? Я в жизни рецензий не писала.
Мы уже дошли почти до входной двери, когда Денисов смог нас догнать. На сей раз он был бледен, и только ярко - красные пятна на щеках демонстрировали, что кровь продолжает циркулировать. Не нужно было прикасаться к нему, чтоб понять: гордость врача попрана, и он не готов нам это простить. Только большого выбора у него не было.
- Я посовещался с руководством, и решено сделать по-вашему,- выдавил Денисов из себя.- Вы сами выберете себе объекты. Но учтите, я лично буду присутствовать на каждом интервью.
И будешь затыкать рот каждому, кто скажет неугодное? Посмотрим.
Я едва сдержала улыбку.
- Нас это устраивает,- согласился Макс.- Инга, ты готова найти нам подходящую кандидатуру?
- Всегда.
Никогда прежде не делала ничего похожего, но была почти уверена, что справлюсь. Эти умения оттачивались в нашей семье поколениями, так что я просто не могла ошибиться. Несколько секунд стояла неподвижно с закрытыми глазами, потом уверенно пошла к лестнице. Тот, кто был нам нужен, находился выше. Я не знала, насколько выше, как не могла бы сказать, кто это человек. Ощущение, охватившее меня, вообще трудно было объяснить словами. Это была игра живого разума - не моего, но тем не менее хорошо определяемого. Казалось, что я лишь частично иду сама, а вторую часть вели, и не кто-нибудь, а именно обладатель этого разума.
Мы быстро поднялись на третий (снова третий!) этаж. Хотя могла бы понять, начни Макс задавать вопросы, он молчал, и я была благодарна за это. Конечно, в будущем от вопросов не уйти, но пока они бы только помешали. Я быстрым шагом преодолела три четверти этажа, дважды едва не столкнулась с какими - то людьми, которые могли быть пациентами, а могли и обслуживающим персоналом, и остановилась у одной из дверей, внешне ничем не отличающейся от прочих. После некоторого колебания постучала.
- Кто там ещё?- раздался из-за двери недовольный женский голос.
Макс откашлялся.
- Мы хотели бы поговорить с вами,- сказал он.
- А вы не хотели бы пойти к Дьяволу на блины?
- Как её зовут?- спросила я у врача.
Он немного поколебался, потом вздохнул и ответил:
- Светлана Троеполова. Это очень непростой человек, я не рекомендовал бы вам...
- Да, мы знаем,- перебил его Макс.- Светлана, мы просто поговорим с вами, и всё. Это очень важно.
- Мы сможем помочь вам,- поддержала я Макса.
Раздался звук шагов, дверь открылась и на пороге появилась девочка приблизительно шестнадцати лет, в шёлковом халатике, с короткими светлыми волосами, обрамляющими маленькое прозрачное личико. Неожиданно тёмные глаза пробежались по всей нашей компании и остановились на Максе.
- И чего вы от меня хотите?
- Просто поговорить.
- Вы психиатры, так? Наверное, этот,- кивок в сторону Денисова,- сказал, что я совсем сорвалась с катушек? Так вот, я ни с кем не собираюсь разговаривать. Раз уж упекли меня сюда, то не надо думать, что я стану послушной паинькой.
- Мы не психиатры, мы из журнала,- выпалил Макс прежде, чем девочка успела захлопнуть дверь перед нашим носом.- Хотим задать тебе всего несколько вопросов, и всё. У тебя когда-нибудь брали настоящее интервью?
Очевидно, Макс думал впечатлить девочке, но ничего не вышло. Она презрительно сморщилась.
- Мой отец таких писак, как ты, покупает по рублю десяток,- сказала Света.
Денисов едва заметно усмехнулся. Он был рад, что нам дали от ворот поворот. Я стиснула зубы, чтоб не сказать резкость.
- Нам хочется выслушать твои мысли, Светлана,- продолжал говорить Макс так спокойно, словно и не слышал её последних слов.- Возможно, ты думаешь, что они не всем интересны, но это не так. Мы хотим понять, что ты думаешь и каким видишь мир. Нам важно знать твоё мнение.
Света привалилась спиной к косяку и прищурилась, осматривая Макса с головы до ног. Мне не понравился её взгляд, но раз говорил только Игнатов, я решила не встревать. В конце концов, кто сказал, то я смогу говорить с ней лучше?
- Хочешь, значит, знать, каким я вижу этот мир?- спросила она.
Макс кивнул.
- Именно.
- Могу ответить в трёх словах: большая куча дерьма. Ещё вопросы есть? Может, хотите узнать, почему я принимала наркоту? Конечно, хотите, ведь вы пришли только за этим. Так вот, потому что мне так ЗАХОТЕЛОСЬ. Можете так и написать в свою газетёнку: ЕЙ ТАК ЗАХОТЕЛОСЬ.
Света захлопнула дверь, и мы остались в коридоре. Денисов усмехнулся:
- Я же говорил, что это не тот пациент, который вам нужен. Вы сами не захотели меня слушать, а отец этой девочки ясно дал понять, что стрессы для неё нежелательны. Так что...
- Так что вы превратили девочку в зверёныша, которого надо укротить,- на сей раз, когда я перебила, Денисова даже перекосило от злости.- А она человек, и обращаться с ней надо по-человечески.
- Что ты предлагаешь?- спросил Макс.- Попробовать другого или потратить время на установление контакта?
- Я сейчас поговорю со Светой один на один, без посторонних глаз и ушей. Или мы сможем с ней работать или придётся искать другого человека. В любом случае попытаться стоит. Дайте мне тридцать минут.
Макс кивнул. Денисов пожевал в раздумьях губы и тоже кивнул.
Больше я не стучалась, не теряла ни секунды, просто открыла дверь, вошла и закрыла за собой. Другого пути я не видела.