Глава 8
«А сейчас поговорим
о главном»
Тайный сигнал к началу
запрещенных в Легионе
азартных игр
Пола втолкали в шатер и поставили на колени. Все, кроме вождя, тоже преклонились чучелу совы – символу клана. Он знал, что в случае нарушения орочьих традиций ему сразу же отрубят голову. Такая же участь ждала остальных, пренебрегающих правилами хозяев.
– Примат, смотри сюда, – орк достал карту местности, отданную ему Полом ранее. На схематичном рисунке черным цветом было обозначено местоположение клана Совы, синим же, обозначались части Легиона. Алыми точками на карте рассыпались города Низании. До ближайшего поселения было рукой подать – всего день пути.
– Если все обстоит действительно, так как ты мне говорил до этого, мы захватим все земли в этой округе до праздника звездопада.
Пол догадался, что речь идет о первом снеге. Гухра приосанился, представляя себе как другие кланы, прознав о его успехах, присоединятся к победителю и он, величайший из своего рода, выкосит всю людскую мерзость с лица мира. А за приматами последуют другие – кентавры, гоблины, лон`нес`тийцы. Он воистину станет величайшим из орков, и каждый день сможет позволять себе кровавые бани. Гухра мечтательно улыбнулся.
– Итак, ты предлагаешь не сшибаться с приматами лбами, а обмануть их? – Вождь ухмыльнулся, показав присутствующим внушительные клыки.
Он с презрением относился к этой мартышке. Но влияние Гухры на клан падало, если он не предпримет решительных мер, тогда…
Старый орк посмотрел на Волаха, своего старшего сына.
Тогда весной у клана Совы появится новый предводитель.
– Именно так, вождь. Я уверяю – вы не потеряете и половины своих воинов. Вашей армии вполне хватит, чтобы разорить окрестные поселения, а может и небольшой городок.
– Орки всегда выходят победителями из сражений. Нам не нужны уловки, чтобы одолеть врага, – гордо прорычал Гагаха.
Он всей душой желал смерти этой обезьяне. В душе орк понимал, что без помощи Пола они не добились бы подобного успеха. Легионер рассказывал обо всех постах, секретах и патрулях в округе.
– Знаю, - язвительно проговорил Пол. В шею болезненно кольнуло копье, и он поспешил продолжить. – Однако бои с легионерами займут некоторое время, что для вас непростительно. К тому же скоро пребудет подкрепление. Маги, целители и несколько сотен бывалых воинов. Если не организовать наступление в течение двух дней планы могут рухнуть.
– Примат прав, мы теряем время. К концу дня нужно уничтожить людей. Велите трубить сбор воинов, – сказал Волах.
Гухра повернулся к нему. Широкоплечий, мускулистый, и что довольно редко для орка – предусмотрительный. Он станет хорошей заменой ему. Вождь непроизвольно сглотнул. Он знал, как поступают с бывшими предводителями. Их с почестями провожают в Тундру – посмертное место обитание всех вождей.
– Излагай свои мысли, – проговорил Гухра.
– Я предлагаю вам разделить армию на части и обойти легионеров с флангов, – Пол отметил места на карте. – Дождитесь захода солнца. Когда солдаты отправятся на покой, я подам знак светильником с дозорной башни. Далее ваши лучники дадут залп по форту, лешие, г-хм, скворлокхи, идут в лобовую атаку. Им стрелы что занозы.
– Слова, произнесенные трусом, всегда будут вонять трусостью, – прорычал Гагаха, дергая ремень, крепящий топор.
– Хватит сын. За наше унижение заплатим не мы, а они, – Гухра кивнул в сторону Пола. – Удача благоволит сильным. Мы победим, и точка. Совещание окончено.
– Мы не оговорили нашу плату, – подал голос Серп. Вожак леших со скрипом приподнял сучковатую голову и взглянул на вождя.
Гухра же повернулся к шаману и мысленно проклял все его семейство вплоть до седьмого колена. Бунда уверял его в том, что скворлокхи полностью подчиняются чужой воле, и считал их чем-то вроде оружия в своих руках.
– Назовите мне их, – вождь не хотел лишиться костяка своей армии.
– Вы отдаете нам лес.
Гухра попытался сдержать смех. Его клан был не единственным в здешних краях. Уход членов клана из лесов не сделает леших владыками деревьев. Тупые твари совсем не разбирались в политической жизни края. Да и не отдадут орки лес. Только здесь, вдали от проклятых гор, они не чувствуют того страха, который испытывали раньше, под конец войны с гномами.
– Это не возможно, умерьте свой аппетит.
– Хорошо. Вы отдадите нам сердцевину леса и всех пленных, которые останутся после нашего похода.
– Зачем вам пленные? – Удивился Гухра. – Мы не собирались их брать. Может, возьмете долю от поверженных врагов?
– Нет. Только живых, – плотоядно осклабился Серп.
Никто, кроме самих леших не знал, почему они зависели от теплокровных существ. Кожа живых была основой для их круговорота жизни. Лешие не могли плодиться как орки или люди. Они появлялись на свет из «болота жизни» – жижи, в которую после осой обработки превращалась плоть тех нечастых, которым не повезло попасть им в лапы. Кожу снимали с еще живых жертв. Причем, чем большие муки обреченные испытывали при этом – тем больше впоследствии родится леших. После предстоящей бойни леших существенно прибавится.
– Договорились. Больше никто не хочет высказаться? – Гухра обвел присутствующих злым взглядом. – Сыны – велите бить в тамтамы. Мы выступаем.
Пола вытолкали из шатра, показав напоследок местоположение людей при помощи пинка под зад.
Он опять выжил. При каждой встрече с вождем легионер думал, что больше не вернется оттуда живым. И каждый раз этот орк все изощреннее пугал его. Видно это доставляло ему огромное удовольствие.
Пол вспомнил свою первую встречу с ним. Тогда он поклялся верности тому, кого ненавидел всей душой. Не правда ли смешно? Пол продался с потрохами, заложил все то, чем дорожил. Он ползал перед ними на коленях, умоляя оставить его в живых, ведь предложение вождя о помиловании того, кто перейдет на их сторону было всего лишь шуткой.
И тогда, уже возле самого котла, Пол выложил все планы Легиона. Он сказал, что вскоре их всех истребят подобно бешеным псам. Но если его пощадят, Пол станет очень полезным союзником.
Ему не поверили. Пятки чуть было не лизнул кипяток, но тут вмешался шаман. Это кабанье отродье предложило проверить слова легионера. На Пола наложили чары. Он рассказал и то, как в молодости влюбился в свою соседку, и то, как подстерег ее мужа с дубиной. Воин поведал, что не смог удержать содеянное в тайне. Пол нехотя рассказал как его любовь, узнав правду, выбросилась из окна и разбилась насмерть. Он известил присутствующих о том, как на него стали смотреть в округе. Не утаил он и того, что считал себя последним негодяем и от того чтобы спастись от своего прошлого записался в Легион, чтобы верной службой искупить давнишние грехи. Ну и конечно он рассказал все, что знал о предстоящей кампании.
Орки решили, что им все-таки нужен этот примат. В ответ он наобещал им целый мешок клятв в верности. Пол готовился смыться по быстрому, но шаман оказался предусмотрительным. Бунда провел над ним обряд, сделавший человека рабом орков. В этом Пол убедился довольно скоро.
Каждый раз, когда Пол не хотел делать то, чего от него требовали, сердце легионера останавливалось. Но ненадолго. В самый раз чтобы он успел ужаснуться своей беспомощности. Рядовой стал первым человеком, шпионящим в пользу орков.
До смерти уставший, солдат вышел на опушку леса и поплелся в сторону зарождающегося форта. Несмелые осенние лучи восходящего солнца, словно обличая предателя, поблескивали на не вымазанных грязью и чужой кровью доспехах.
Глава 9
«Хуже войны может быть
только ее ожидание»
Неизвестный солдат
Что-то бесконечно далекое, уже кажущееся дурным сном проникло в его безмятежную дрему. Это было сродни воспоминаниям детства – запоминались только ощущения чего-то родного, но давно утраченного.
Он видел огромный не похожий ни на один из существующих город с непропорциональными и от этого еще более грандиозными строениями, зверей и нелюдей с сияющими бликами на челе. Перед ним представали сотни полей сражений ожидающих его присутствия.
Потом был испепеляющий жар и соленый вкус собственной крови. Но и эти чувства канули в небытие. Осталась лишь всепрощающая абсолютная тьма, милостиво поглотившая его естество.
Шафт проснулся от настойчивых тычков Дохляка. Впрочем, он уже привык к такому отношению. Каждый день солдат будили криками «подъем». Для медлительных полагались чувствительные удары по почкам. Капралы не ленились и выдумывали все новые каверзы новичкам.
Но его разбудили не капралы. Шафт мрачно уставился на рыжего паренька. Пожалуй, Юз получит хорошенькую взбучку сегодня.
– Ну, чего уставился? Я тут одолжение ему делаю, а он смотрит как баран на новые ворота, - быстро затараторил легионер.
Юз был чем-то обеспокоен. Может, и впрямь случилось и впрямь нечто из ряда вон.
– Дай угадаю – нам не дадут завтрак? Или очередная экзекуция от капралов и мы с тобой там главные гости? – Проворчал Шафт.
Он поднялся и потер занемевшие конечности, безуспешно пытаясь согреться. Потом рекрут начал сноровисто укладывать ветхое покрывало и пучок соломы, представлявший собой подушку в вещмешок. Потом он принялся тщательно смазывать доспехи и меч куском смальца. Осенняя сырость плохо влияла на металл, покрывая его налетом ржавчины, а более дешевого и действенного способа уберечь от нее амуницию у легионеров не было. Однако закончить священнодействие ему помешал Юз:
– Ты здесь торчать собираешься что ли? Говорю же – идем со мной, - проныра буквально тянул его к выходу.
– Слушай Юзик, - незаметно для себя Шафт привязался к энергичному пареньку. Постоянное любопытство и непоседливость были основными чертами характера Дохляка. – Или ты объяснишь мне, что происходит, или – он показал Юзу кулак. – Объяснишь это ему, а я продолжу заниматься делом.
– На нас напали! – Закрывая глаза, выпалил легионер.
– Как напали? – Опешил Шафт. Он осмотрелся по сторонам, выглядывая притаившегося противника.
– Да не сейчас, дурень, - Дохляк быстро взял инициативу в свои руки.
Он ухватил Шафта под локоть и повел по тропинке к плацу. Другие солдаты, кто по группам, кто в одиночестве, тоже стекались туда.
– Вчера, если помнишь, Геморрой и ветераны ушли в рейд, пытаясь искоренить новую напасть – леших. И без них бы прожили. Ну, так вот – солдат перебили. И кто как ты думаешь? Можешь не отвечать – не угадаешь. С лешими заключили союз орки – вот ведь небывальщина. В общем, почти никто не выжил. Наши опытные воины угодили в засаду, представляешь. Орки нашпиговали их стрелами и изрубили на куски, - Юз попытался показать, как именно враги это сделали, и так махнул клинком, что чуть было не отсек себе ухо.
Они подошли к остальным. Перед ними выступил с короткой речью Счастливчик. Капитан был бледен, но его голос не дрожал и внушал уверенность.
– Думаю всем присутствующим здесь известно, что генерала Мартина и многих воинов, ушедших с ним, нет в живых. Так же вы, должно быть, знаете, что орки действовали не в одиночку. Подтверждаю, мы так же имеем дело с лешими. Кто еще не догадался – это самое худшее, что с нами могло произойти. Ходячие пеньки имеют очень толстый хитин, который не возьмут стрелы.
Но я собрал вас не для того чтобы поплакаться. Вполне понятно, что враги, окрыленные такой победой, на этом не остановятся и в скором времени попытаются взять форт. Но я обещаю вам, что Легион достойно встретит незваных гостей. Мы будем готовы к нападению. Это все что я хотел вам сказать. Вольно, бойцы.
Легионеры уходили с плаца весьма озадаченные случившимся. Но они и не подозревали о настоящем положении дел.
Пол рыл ров вместе с его новой командой.
После того как всех выживших обстоятельно расспросили и сверили их показания, ему дали должность капрала в стрелковом взводе. Пол исподлобья глянул на небо. Голубой эфир укрылся сплошным потоком серых грозовых туч. Небеса явно не одобряли его поступка. Да и сам Пол был зол на себя.
Его беспокоили мрачные мысли. Скоро начнется мясорубка с мизерными шансами выжить в ней. Поэтому, после того как он даст сигнал, новоиспеченному капралу прямая дорога на большую дорогу. Ничего, разбойники тоже неплохой жизненный выбор. По трактам Низании таких людей пруд пруди – чем он хуже?
Главное, не дрейфить. После отбоя он подойдет к постовому и тихонечко полоснет лезвием по нежной коже на шее. Чик и все. А потом ноги в руки и…
Пол углубился в работу с головой.
После того как к ним присоединился только что произведенный в чин капитана сутулый и бледный как сама смерть легионер, по кличке Гроб, Счастливчик начал:
– Перейду сразу к делу. Ребята, среди нас есть предатель. Еж, просвети людей.
Маркус поднялся с ящика, временно служащего стулом.
– После разгрома я прокрался в стан противника. Представьте мое лицо, когда я застал там живого и вполне упитанного легионера беспечно беседующим с вождем клыкастых.
– Понял, - взвыл сухим баритоном Хрипун, сотник роты легкой пехоты. – Вот почему мы никого из их братии не встречали ранее.
– Этот стервец обо всем докладывал, - подтвердил его догадку Еж. – Они знали про все наши перемещения по округе.
– Эта информация нам ничем сейчас не поможет, - проговорил Гроб.
– Отнюдь. Теперь мы можем сократить список подозреваемых на семь человек – так как им ранее не приходилось выходить в патруль. Поэтому, они не могли знать о маршруте движения, – заметил Счастливчик.
– Ну, хорошо. Давайте надавим на остальных, – предложил Гроб.
– Не выйдет. Орки не так глупы, как кажется, – скривился Еж. – Я видел в их лагере шамана. Он вполне мог наложить какие то чары на предателя. И как только мы его расколем, мерзавец станет горкой пепла. Но если мы его вычислим, то сможем приглядывать и предвосхитить действия противника.
– Установим за каждым из них наблюдение, – решил Счастливчик. – Но у нас остается открытым следующий вопрос. Каким будет их следующий шаг?
– На этот вопрос отвечу я, – подал голос, доселе помалкивающий до этого Шрам. – Они нападут. И вы знаете, что это правда.
– Но когда, умник? – Раздражительно фыркнул Гроб.
– А ты догадайся. Через день-два к нам прибудет подкрепление. Предатель знает об этом и, несомненно, известил орков.
– Они нападут сегодня ночью, – прошептал Хрипун.
На долгое время в помещении повисла зловещая тишина.
– Но они ведь не пойдут в открытое наступление? – Гроб повернулся к Маркусу в ожидании ответа.
– Да, такой поступок чреват большими потерями. Вполне вероятно, что они захотят напасть и на окрестные селения, а для этого требуются значительные силы, – заключил Еж.
– Следовательно, они прибегнут к хитрости, – предположил Хрипун.
– Шрам встал и, не говоря ни слова, прошел к забитому под завязку бумагами ящику. Он вытянул карты местности и боевых порядков Легиона.
– Я тоже думал о таком ходе событий и поэтому начеркал в уме несколько вариантов развития событий.
– Отлично капитан, – произнес Счастливчик. – Твои предложения будут взяты на заметку. Если атака совпадет с предположенным ранее вариантом, мы будем действовать с согласованным ранее планом.
– А как быть с нашим местоположением? Враг знает наши порядки. Может нам стоит перегруппироваться? Или устроить им ловушку?
– У меня есть мысль на этот счет, – грустно сообщил Шрам.
Он помнил свою первую кампанию. Тогда Легион получил памятный урок. Чувствуя за собой преимущество в численности и используя элемент неожиданности, легионеры пошли в лобовую атаку ночью. Но воинов ждал неприятный сюрприз.
Когда солдаты ворвались в предполагаемый стан противника, а, как известно минотавры живут в основном в горных ущельях, то не нашли никого кроме поджидавшей их старушки смерти.
На людей низринулись груды камня. Валуны погребли все командование и большую часть солдат. Но враги на этом не успокоились. Минотавры зажали легионеров с флангов, не давая опомниться. Шраму тогда несказанно повезло. Он отделался только уродливым рубцом, пересекающим все лицо. Его спасла от гибели только чудотворная сила целителей.
– Мы применим тактику воинов степей. Гоблины не раз истребляли наши патрули таким образом. Конечно, это не поможет нам победить, но возможно даст шанс дождаться подкрепления, – заявил Шрам.
Обсуждение предстоящего сражения продолжалось не один час. Наконец офицеры вышли из командного шатра, подставив усталые лица закатным лучам солнца.
Воины Гухры подоспели задолго до истечения предполагаемого срока. Как и предлагал Пол, орки разделились на две части, ведомые под началом вождя и старшего сына. Лешие двигались отдельно от союзников. Именно с их помощью Гухра хотел сломить волю людей.
Вождь знал – сегодня решается судьба клана. Он может прославить себя и своих потомков, ну и конечно укрепиться на троне более основательно. Нужно было торопиться. Задержись армия на один день и все планы рухнут.
Солнце медленно скрывалось за горизонтом. Гухра послал вперед смотрящих с приказом смотреть в оба, ведь человек мог дать сигнал в любое мгновение.
Минутой раньше этот же приказ отдал Волах. Орк не был дураком. Он знал что, напав на лагерь приматов клан, одержит великую победу. Знал Волах так же, что таким образом отец стремится укрепить свое положение в клане. Такое развитие событий не устраивало сына вождя. В его положении оставалось только поджидать случайности, способной изменить порядок вещей.
Серп был само спокойствие. Предводитель скворлокхвов добился всего, чего хотело племя. Сердцевина леса была средоточием магических сил. Если они правильно проведут обряд – получится новое «болото жизни», которое будет давать миру в разы больше леших, чем это делало старое. Ждать оставалось совсем немного.
К концу дня руки Шафта покрылись сплошным слоем кровавых мозолей размером с вишневую косточку.
Легионеры корпели с самого утра. Солдаты обтесывали и ставили колья, рыли траншеи и таскали мешки с песком. Он думал, что этой муке не будет конца, и когда Шафт готов был потерять сознание, Нагоняй отдал приказ «отбой».
Легионеры как стояли, так и повалились на рыхлую землю. Некоторые сразу же заснули. Некоторое время Шафт лежал, не осмеливаясь пошевелить рукой, так как боялся, что износившаяся конечность отпала от тела. Окинув мутным взглядом бригаду, он заметил как Кровавая Мери, словно мать заботится о стонущем Дохляке, дела которого были еще хуже, чем у Шафта.
Лимонадный Джо, Кактус и Зуб вяло переругивались. Брюхо инстинктивно доедал свой паек.
На плечи усталого легионера опустились руки – одна тяжелая и крепкая, другая нежная и мягкая.
– Давай я осмотрю твои руки, - произнесла Золотава. Девушка достала чистую полосу ткани и дурно пахнущую мазь.
«И откуда у нее это? Комплект вроде у всех один и тот же» – еле ворочая мозгами, подумал Шафт.
– Не раскисай Грозный. Нас еще ждет бой, – подбодрил Джон.
Шафту показалось, будто кто-то застонал. Возможно, это был он?
– Тихо, дуралей. Не видишь, парень и так выбился из сил, - упрекнула его Льдинка. – Но действительно Шафт. Как это не тяжко, но сегодня нас хорошенько потреплют орки. И не каждый доживет до утра. Эй, что с тобой? – удивилась Золотава.
Глаза Шафта превратились в узкие щелки. Он попытался встать. На перевязанных ладонях бурыми пятнами проступила кровь.
– Никогда больше. Я не допущу новых смертей. Остановить, я должен их остановить.
Джон и Льдинка снова уложили его. Подождав, пока измученный товарищ не уснет, двое легионеров двинулись к их постоянному месту встреч – тренировочному полю.
– Ты не спрашивал Шафта о его пролом. Чувствую – с ним что-то не ладно, – нарушила тишину Льдинка.
– Только однажды. Он посмотрел на меня, словно я вонзил кинжал ему под ребра. Когда речь заходит про орков, Грозный просто звереет, – ответил Скала.
На минуту повисло неловкое молчание. Они вышли к палаткам, смотря в разные стороны, но думая об одном. Они думали о той прекрасной ночи, которую подарил им Легион.
– Золотава, я все думаю о нас. Мы могли бы… – Сердце Джона всякий раз начинало исступленно биться в груди, когда он думал о ней. Но всякий раз, кода он начинал говорить, нужные слова выветривались из его головы, словно уносимые ураганом. Впервые в своей жизни он не знал, как поступить дальше.
– Да ладно, Джон. Расслабься. Мы были слишком пьяны тогда. Больше об этом ни слова. Пойдем лучше к котлу. Я заметила, что Брюхо поглядывал в его сторону с вожделением, – удивительно, но слова дались ей легко.
Льдинка отстранилась от Джона.
Ей не нравилось, что он начинал овладевать ее мыслями. Золотава поступила в Легион не для того чтобы опять попасть в зависимость. На ее родине женщин считали чем-то вроде мебели – разменной монетой для выгодных союзов. Здесь она имела хоть и ущемленную, но все же свободу, и не спешила с ней расставаться. Но искра, которую зажег Джон в ту ночь медленно, но верно разрасталась в пожар вечной и пылкой любви.
Скала уныло плелся за ней не испытывая и тени облегчения от того что Золотава избавила его от признания своих чувств. Напротив, его охватила тревога, будто Джону необходимо было сказать эти слова в короткий срок. И срок этот с каждым мгновением становился все короче.