Вскоре мы вышли на самую окраину, за которой начиналась ровная, как стол, каменная пустыня. Я не могла представить, что на этом месте когда - то, не так давно стоял город, по улицам ходили люди и ездили дилижансы, на изогнутых арками мостиках целовались влюблённые. Город далёкого прошлого и одновременно настоящий, как бывают настоящими только самые тёплые воспоминания.
Снова укололо чувство вины. Конечно, я сделала всё не нарочно, не подозревая о возможных последствиях, не подозревая даже о самой Эре, но эти мысли почему – то совсем не утешали.
- Идём,- поторопил меня Влад.
Купол можно было рассмотреть маленьким пятнышком на самом горизонте, и казалось, что до него никак не меньше десяти километров, если не больше, однако выбора у меня было немного. Я вздохнула и пошла за Владом, уверенно шагающим по твёрдому каменному крошеву. Камешки под ногами были такими мелкими, что почти напоминали песок, один раз я остановилась и присела, чтоб рассмотреть его получше, и заметила, что среди них попадаются малюсенькие комочки ниток, частички стекла, дерева - в общем всего, что может составлять остатки города, растёртого в порошок. Влад остановился, поджидая меня, нетерпеливо постукивая ногой, и я решила, что с осмотром можно немного подождать. Если Владу и было неприятно или тяжело идти по этой земле, то внешне это никак не проявлялось.
Так молча мы прошли больше половины пути. Хотя было прохладно, я вспотела и хотела снять жилет, но потом передумала.
- Я могу изменять тут погоду?- спросила я.
Влад покосился на меня через плечо.
- Погода чаще всего подчиняется твоим эмоциям. Негативные – ветер и дождь, гроза, позитивные – тепло и солнце. Сейчас ты в растерянности - погода неопределённая – ни тепло, ни холодно.
- Значит, можно сделать лето и ходить в шортах?
- Думаешь, это настолько важно?
Я пожала плечами. Его покровительственный тон уже начал меня слегка раздражать. Если я хочу, чтоб в моём собственном мире всё время царило тёплое лето, значит, имею на это полное право. А почему нет? Кто мне запретит?
Город почувствовал раздражение и ответил усилившимся ветром. Влад передёрнул плечами.
- Мне кажется, сейчас не время устраивать эксперименты с погодой, даже небольшое нарушение равновесия может привести Заслон в движение. Ты уверена, что сможешь удержать его и стабилизировать? Не думай, что я тебе не доверяю, и всё же сейчас мне это кажется маловероятным.
Я сердито вздохнула. Влад, как всегда, оказался самым мудрым и предусмотрительным, а я снова выглядела школьницей - недоучкой. И пусть этого не видел никто посторонний, всё равно было чертовски неприятно. Если в самом начале нашего знакомства мне смутно померещилось, что Влад может испытывать ко мне некие трепетные чувства, то теперь должна была честно признать: ошиблась. Какой там трепет, порой казалось, что он едва может меня выносить, и тогда зловредный червячок внутри меня радовался и приговаривал: "Всё равно у тебя, дружок, нет выбора, так что нравится тебе это или нет, но ты должен меня охранять. Терпи, казак".
Следует признать, что в моей жизни почти всегда находился такой человек, который был или считался умнее меня. Он принимал самые правильные решения, знал самые правильные ответы и самые удачные выходы из всех жизненных ситуаций. В школе ко мне обычно приставляли ученика посильнее, чтоб он шефствовал и помогал не отстать, все учителя так и норовили установить за мной тотальный контроль, дома с ролью ведущего хорошо справлялась мама, и даже парни, с которыми я периодически начинала встречаться, сразу начинали давать полезные советы. Порой мне чудилось, что сам Господь Бог вывел у меня на лбу крупными печатными буквами: "Нуждается в опеке". А ниже натыкал точек, чтоб Его слова мог прочесть любой слепой. И если прежде я относилась ко всему этому довольно спокойно, не считая нескольких попыток сопротивления, то явное покровительство Влада выводило из себя. Он не был ни умнее, ни талантливее меня, и, в конце концов, он влез в мой внутренний мир без моего согласия. И было очень странно оттого, что я молча шла следом за ним, принимая главенство Влада как данность.
Не зря мама когда - то давно, может, лет пять назад, сказала, что гордость во мне, может, и есть, только до неё трудно докопаться. Она, чёрт побери, была права, и теперь мне пришлось это признать.
По мере нашего продвижения Купол совета становился всё ближе и ближе. Сначала это было совсем незаметно, но постепенно я начала замечать, что вижу уже не размытое пятнышко на горизонте, а вполне отчётливое куполообразное здание, больше похожее на наполовину врытый в землю мяч. Правда, размеры его продолжали оставаться загадкой, потому что Купол так сильно был схож по цвету с небом, что порой терялся на его фоне, а порой начинал темнеть, как грозовая туча.
Влад замедлил шаг, и я снова едва не налетела на его спину. Теперь мы шли совсем медленно, еле переставляя ноги, но когда я посмотрела на лицо моего Хранителя, намереваясь задать естественный вопрос: "Почему мы больше не торопимся?"- ничего говорить не потребовалось. Я без слов поняла, что Влад нервничает. Что он напуган, как бывают напуганы школьники у дверей экзаменационного кабинета.
Когда Влад до этого говорил мне о Совете, я сразу представила себя круглый стол во главе с добрым королём Артуром. И теперь, хоть продолжала цепляться за эту мысль, но подумала, что всё может оказаться не таким радужным. По выражению лица Хранителя можно было судить, что ничего приятного нас впереди не ждёт.
- Они ничего тебе не сделают,- сказала я.- Не волнуйся.
- Кто не сделает?- быстро спросил Влад.
- Совет.
- Почему я должен волноваться перед встречей с Советом?
Я пожала плечами.
- Потому что ты должен был уберечь меня от Тени, но не уберёг. Потому что должен контролировать каждый мой шаг, но это выше твоих сил. Потому что должен был остановить меня прежде, чем я успела уничтожить культурный центр Эры, но не смог. Продолжать?
Влад резко обернулся, его смуглые щёки посерели, а глаза стали огромными и совсем чёрными. Мои слова были для него пощёчиной, даже хуже пощёчины, потому что боль от удара по лицу никогда не может быть сильнее удара по чувствам, в частности по большой мужской самооценке. Он уже был готов ответить мне, уверена, ответить так, чтоб оправдать себя, не оправдываясь, и сжатые в кулаки пальцы поднялись к самому лицу, Но сдержался, развернулся и почти бегом припустил к Куполу. Его подошвы выбивали из земли крошечные облачка пыли.
Почти моментально я поняла, что раскаиваюсь в сказанном. Не погрешила против истины, просто не всякую правду стоит говорить вслух. И я знала, почему всё же сказала - из мести, из мелкого пакостничества.
- Влад, подожди.
Он не отреагировал.
- Влад, остановись, я должна тебе кое - что сказать.
Он остановился, тяжело дыша, и повернулся, всё такой же бледный, но теперь ещё и злой.
- Хочешь напомнить об очередной моей ошибке? Давай, валяй, мне уже всё равно! Я же просто бездарный урод, верно?- В его глазах стояли злые слёзы, но мне и в голову не пришло, что он позволит себе расплакаться.
- Нет,- ответила я спокойно,- не это. Хочу сказать, что может быть ты и не самый идеальный Хранитель, и я, может быть, потенциальная самоубийца, но я никому не позволю тебя убрать. И если ты сам не горишь желанием поскорее от меня избавиться, будь уверен, я не дам на тебя нападать.
- Я сам могу о себе позаботиться,- буркнул Влад в ответ, но мне показалось, что часть злости всё же покинула его взгляд.
- Я в этом не сомневаюсь.
Вот теперь месть свершилась полностью: я обвинила и я же даровала прощение. И Влад вынужден был принять эту чрезвычайно горькую пилюлю моего главенства. Мелочь, а приятно.
К Куполу совета мы подошли почти через два часа, последние несколько сот метров преодолели почти приставным шагом, и я поймала себя на том, что мысленно уговариваю Влада идти ещё медленнее. Купол горбился перед глазами гигантским полукружием, по его поверхности проходила серая рябь, и я не сразу сообразила, что это просто причудливое отражение пасмурного неба. По спине побежали мурашки, я поёжилась, но не дала себе возможности остановиться.
У стены мы замерли. Видно было, что Влад мнётся.
- А что, если там никого нет?- задала я вопрос, который стоило бы вспомнить раньше.
- Я не хочу об этом думать,- сразу ответил Влад, но с места не двинулся.
Я глубоко вздохнула.
- Тогда идём.
- Идём.
Он сделал ещё шаг вперёд. Я хотела было сказать, что здесь двери нет, но в этот момент в сплошной стене образовался проход, и Влад вместо того, чтоб впечататься носом в Купол, вошёл внутрь. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним, но войдя, я едва смогла устоять на ногах. Не было ни пола, ни потолка, ни стен, только сплошное ночное небо, усыпанное мириадами крупных звёзд. На секунду показалось, что я зависла в космическом пространстве, голова закружилась, и если бы Влад не удержал меня за руку... Только когда прошел приступ головокружения, я смогла осмотреться как следует и понять, что если потолок и стены действительно расширяли пространство до бесконечности, то пол был вполне материальным. И всё же, идя по нему, очень трудно было отделаться от ощущения, что под тобой ничего нет.
В самом центре Купола был образован широкий круг из висящих на небольшом расстоянии от пола тарелочек. На каждой из этих тарелочек стоял человек, мужчина или женщина. Все они были одеты в длинные тёмно - синие плащи с капюшонами, откинутыми на спины. Я лишь пробежала взглядом по их лицам, заранее уверенная, что никого не знаю. Как я могу знать членов Совета, который создавался без моего участия?
- Инга!
Один из людей спрыгнул со своей тарелки и побежал ко мне, растерянно стоящей посреди зала. Его плащ развевался на бегу, капюшон мотался из стороны в сторону вместе с массой каштановых волос. Человек бросился мне на шею прежде, чем я успела понять, что произошло, и принялся тискать.
- Эй!..
В этот момент человек поднял голову, и я узнала Эмму, свою лучшую подругу. Мы начали дружить с ней с первого дня моего приезда в Лондон и до того дня, когда она разбилась, и даже после того. Но меньше всего я ожидала увидеть её здесь.
- Узнаёшь меня?- спросила Эмма весело, хотя её глаза блестели слезами.
Я растерянно кивнула.
- Узнаю. Но Эмма, ты же...
- В коме, уже год и семь месяцев.- Она кивнула.- Всё правильно. Я как-нибудь расскажу, что тогда со мной случилось, но давай не сейчас, хорошо? Я думаю, нам удастся поговорить вне стен Купола.
- Согласна!- Теперь пришла моя очередь её обнимать.- Как же я рада видеть тебя! Просто не верится.
Эмма повернулась к остальным плащам, наблюдающим за нашей встречей без особого любопытства. Я заметила, что многие из членов Совета довольно молоды, хотя в реальности они, возможно, превратились в древних стариков, и только один из них соответствовал моему представлению: высокий длиннобородый старик, держащий себя так, словно в его руках была власть всего мира. Всего, включая Эмму, их было двенадцать. Не так много, если разобраться, но от их пристальных взглядов мне стало не по себе.
- Добрый день,- поздоровалась я.
Старик широко улыбнулся, притянул ко мне руки и ответил неожиданно ясным голосом:
- Приветствую тебя, Грёза. Добро пожаловать в Эру.
Потом он, а за ним и все члены совета склонили передо мной головы. Я окончательно растерялась, оглянулась на Эмму, ища её поддержки, но подруга тоже стояла, сложив перед собой руки и склонив голову, словно молилась. Никто не двигался.
- Скажи, что ты довольна,- прошептал на ухо Влад.
- Я довольна,- повторила я громко, чувствуя себя при этом полной дурой.
Однако это помогло, люди на тарелках выпрямились и снова впились в меня взглядами, и я понимала, что каждый примеривает ко мне пока что неизвестную мне самой роль и гадает: справлюсь или нет. И была я Грёзой или нет, но сейчас мне предстояло доказать свою компетентность.
Влад дёрнул меня за рукав, вы вместе вошли в круг и встали на большую центральную тарелку, лежащую на полу. Тарелка тут же подняла нас на нужную высоту. Теперь мы уже не могли видеть всех, но я встала так, чтоб быть лицом к старику - он показался мне самым главным.
- Ты должно быть, уже знаешь, что это за место,- сказал старик.
Я согласно кивнула.
- Эра.
- Я рад, что ты здесь, хотя и немного раньше срока. Твой отец хотел, чтоб ты узнала об Эре в двадцать лет, но, к сожалению, не всем планам уготовано сбыться.
- Я тоже рада здесь присутствовать.
- Я представлю тебе членов Совета, но если ты не сможешь сразу запомнить все имена, не расстраивайся. У нас, я надеюсь, будет время познакомиться ближе. Меня называют Старейшим, так что можно считать, что это и есть мой имя. Справа от меня Карл Мюллер, регент твоего дедушки Тимофея.
Высокий мужчина с худым лицом и очень впалыми щеками поклонился мне и на сей раз выпрямился самостоятельно. Острый нос был загнут вниз, придавая лицу сходство с хищной птицей, взгляд был острым и цепким, так что я сразу почувствовала себя рыбкой, насаженной на рыболовный крючок.
- За ним стоит Герхард фон Брустбах, тоже регент твоего деда.
Фон Брустбах, тоже довольно высокий, но плотного телосложения и с короткими усиками над верхней губой, в свою очередь поклонился мне. Вроде бы он выглядел вполне дружелюбно, но я так и не смогла понять, как следует относиться к этому человеку.
- И Штеффи Грантман, третий регент Тимофея.
Молодая женщина с туго собранными на затылке волосами и красивыми зелёными глазами быстро поклонилась и подарила мне короткую улыбку.
- Далее я представлю регентов твоего отца, Грёза. Первым стоит Уильям Роуэлл, его старый друг.
Роуэлл оказался мужчиной средних лет и самой заурядной внешности, какую себе только можно представить. Встретив его на улице, я бы ни за что его не узнала, просто потому, что не заметила. Однако его серьёзное лицо показалось мне приветливее улыбки Штеффи Грантман, и к тому же он был другом моего отца. Когда он поклонился, я не удержалась и чуть поклонилась в ответ.
- Томас Ванскрафт.
Поклонился симпатичный мужчина, чем - то похожий на Пола Маккартни.
- Александр Уорингстон.
Александр не поклонился, как все, а лишь слегка кивнул, и его взгляд был таким настороженным, словно он чего - то ждал от меня. Или чего - то опасался. В любом случае я практически сразу поняла, что у него нет ко мне доверия, и приготовилась платить ему той же монетой.
- Виктория Виллен.
Виктория была такой молоденькой, что походила на мою ровесницу, хотя я понимала, что она гораздо старше. Она не поклонилась, как все, а присела в неглубоком реверансе, и весёлые кудряшки волос на секунду скрыли её лицо. Мне она понравилась с первого взгляда.
- Гарольд Дикстон.
Вот уж с кем мне не хотелось бы знакомиться поближе, так это с Гарольдом Дикстоном. Хотя он поклонился и вообще вёл себя очень сдержанно, я уже знала, что друзьями нам не быть. Он буквально источал ледяной холод.
- Анастасия Давыдова.
Не слишком симпатичная женщина поклонилась мне, оставшись при этом совершенно невозмутимой. Я не смогла понять, как к ней стоит относиться, и отложила этот вопрос на полку незавершённых дел.
- Дмитрий Воскресенский.
Мне поклонился молодой человек, чьи длинные чёрные волосы были перехвачены кожаным шнурком, и широко, радостно улыбнулся.
- Добро пожаловать, Грёза.
- Спасибо,- ответила я.
Старейший сделал паузу, чтоб мы наговорились, и продолжил:
- А это Эмма Уоренн, с ней ты знакома.
Эмма поклонилась мне, хотя, я уверена, знала, что может этого не делать. Я просто не верила своему счастью - у меня в Совете была подруга, а не только эти суровые товарищи, не знающие, чего от меня можно ожидать. Видеть её было настоящим удовольствием, а говорить - и вовсе чудом.
- Я не сомневаюсь, что Хранитель ввёл тебя в курс дела,- проговорил Старейший.
Я пожала плечами.
- Что - то он мне рассказал, но я не знаю, это ли дело вы имеете в виду. Относительно Заслона я знаю следующее: в последнее время он очень нестабилен, и требуется успокоить его, пока не стало слишком поздно.
- Верно, и к вопросу о Заслоне мы ещё вернёмся сегодня, но пока меня больше интересует другое. Ты знаешь, что в тебе Захватчик?
- Знаю, Влад мне рассказал.
- И что ты думаешь по этому поводу?
- А что я должна по этому поводу думать? Постараюсь не рехнуться по мере своих способностей.
Я в самом деле не понимала, куда клонил Старейший, когда задавал такие странные вопросы. Что я думаю по поводу Захватчика? Ничего не думаю, просто боюсь его, но постараюсь не поддаваться обманным уловкам.
- Если вы хотите узнать, что произошло со Старым Городом, то могу ответить со всей ответственностью: его уничтожила я. Правда, у меня и в мыслях не было ничего уничтожать, но так случилось, и если за это предусмотрено наказание, то вот она я вся перед вами. Наказывайте.
Выпрямившись, я посмотрела на Старейшего в упор, но он видал в своей жизни и более грозные взгляды, а потому ничуть не смутился.
- Что же, гибель Старого Города и всех его обитателей - это тяжёлый удар, не скрою. Многие десятилетия я общался с населявшими его людьми, многие из которых всё чаще предпочитали Эру своей настоящей жизни. Они были стары, кто - то болен, кто - то прикован к инвалидному креслу и кровати, кто - то слеп, кто - то одинок. Я всех их знал в лицо, многих проводил сюда сам, когда ещё мог это сделать, и потому мне было особенно больно их потерять. Всё так. То, что ты сама признала свою ошибку - очень хорошо. Но я хочу, чтоб ты понимала: Эра - твой мир, и ты несёшь ответственность только перед своей совестью. Больше ни перед кем. Да, многие поколения твоих предков хранили Эру, тратя на это свои жизни, но я говорил каждому из них при первой встрече и говорю сейчас тебе: это твой мир, и только ты здесь властна. Если существование Эры тебя не устраивает, если ты не желаешь брать на себя ответственность за многие сотни чужих жизней, то ты и не обязана этого делать. В твоих силах распустить Эру, как старый носок, и пусть люди доживают свои жизни в своих телах, данных им Богом. Я не знаю, что есть смерть, конец это пути или только начало, но я знаю одно - она неизбежна. Если не чувствуешь в себе силы или желания быть Грёзой - не будь ей, и пусть всё идёт своим чередом, как было заведено многие сотни лет назад. Ты понимаешь мои слова?
Я кивнула.
- А как же то, что человек, умирая в Эре, умирает и на самом деле?
- Это правило будет действовать, пока существует Эра, но исчезнет с её упразднением. Никто не умрёт оттого, что в своём воображении ты пожелаешь ему смерти. И никто не будет требовать у тебя защиты, и никто не станет говорить, что Заслон без тебя рухнет.
- А он рухнет?
- Он перестанет существовать. Заслон очень важен, это бесспорно, но если ты не готова встать на его защиту, лучше признать это сразу. Ты станешь обычной.
- Обычной сумасшедшей,- поправила я.
- Всё верно. Ты будешь продолжать слышать голоса, каких нет, и видеть то, чего не заметят остальные, и с каждым годом положение будет усложняться, а болезнь - прогрессировать. К сожалению, это неизбежно. Но ещё раз повторяю, что всё зависит только от тебя.
Я задумалась. Старейший сказал неожиданные вещи, я за всё время ни разу не задумалась над тем, что в моём мире может быть только то, что нравится мне самой. И если Эра меня не устраивает... Если она мешает мне жить...
Честно говоря, не припомню такого случая, когда я осмеливалась взять на себя большую ответственность. Всегда была стабильным середнячком, таким, который мог принять участие в спектакле, но ни за что не взялся бы за его организацию. Не то, чтобы боялась ответственности, просто она меня утомляла. Мне не хотелось заниматься чем - то навязанным, чтоб потом ещё отчитываться о проделанной работе. Сделать что - то сама я могла, но руководить другими - нет.
И вот теперь откуда ни возьмись на меня упала Эра со своим многочисленным населением, о котором я, оказывается, должна была заботиться, потому как они выбрали мой внутренний мир своим укромным местечком. Власть и ответственность слились в опасный сплав, и я совсем не была уверена, что смогу такое потянуть. Жить, постоянно думая о том, что другие не совсем психически здоровые люди прячутся во мне самой, тратя силы для их защиты, удерживая Заслон и при этом боясь, что одна несдержанная мысль приведёт к чьей - то смерти.
- Эра выполняет не только функцию убежища, ещё отсюда выходят Хранители, такие, как Влад. Сейчас их ровно двадцать, и все они опекают людей, которые более всего в этом нуждаются. С исчезновением Эры Хранители тоже превратятся в простых людей,- сказала Виктория Виллен.- Значит, кто - то останется без защиты.
Я покачала головой. Раньше не понимала, как люди могут идти работать в больницы, как им не страшно держать в своих руках человеческие жизни. А теперь я попала в очень похожее положение, только с той разницей, что многих людей, за жизнь которых несла ответ, я никогда не видела. И они не видели меня, но доверились, как можно доверяться только самым близким людям. Я понимала что их на это толкнуло: отчаяние, одиночество, непонимание, страх, желание почувствовать себя под защитой. Только с трудом представляла, что я смогу избавить их от всего этого. А ещё... что таить, я была напугана до чёртиков. Ни один, ни два, а несколько сотен человек считали меня Грёзой, своей единственной и последней надеждой (как бы пафосно это ни звучало), и я боялась, взяв на себя слишком большую ношу, не поднять её.
Людям нужны были Хранители. Отлично. Но почему именно за мой счёт? Почему их нельзя было устроить в чьём-нибудь другом мире? Не распустить Эру, как выразился Старейший, а переместить в любое удобное место? Потому что я тут не при чём, и лишние проблемы мне не нужны.
От таких мыслей сильно попахивало трусостью, но мне было всё равно. Я не была героем, готовым умереть за тех, кого не встречала, и сейчас речь шла только о моём будущем и о той роли, которую я согласна была в нём играть. Людей могли спасать всякие Шварцинегеры и Уилисы - в этом, по сути, и заключалось их предназначение, в этом они были профи. А кто я? Обычная сумасшедшая со своими тараканами в голове.
Кто - то останется без защиты, так сказала Виктория. В реальности она, наверное, женщина предпенсионного возраста, которой, по - сути, нечего терять, кроме возможности побыть молодой. Она прожила жизнь, плохо или хорошо, и теперь могла говорить так, словно её саму ничто не касалось. Но меня - то касалось вплотную! И мне не хотелось убить жизнь в заботе о чужих людях. Так поступил отец, когда отказался от мамы и от меня в их пользу, и так же, я была уверена, поступили его отец и отец его отца. Все они по каким - то причинам с радостью падали грудью на эту амбразуру, названную Заслоном, и не думали, что семьи нуждаются в них ничуть не меньше гипотетических психов.
- Это сложный вопрос, и разумеется, он требует обдумывания,- сказал Старейший.- Но бессмысленно продолжать разговор, пока ты не ответишь. Только перед тем, как закончить, я задам тебе ещё один вопрос, который тебе покажется заурядным. И всё же ответь на него. Возможно, тогда тебе будет легче принять решение.
- Какой вопрос?
- Ради чего ты живёшь?
Я улыбнулась.
- Хорошо, я об этом подумаю. Завтра в полдень я вернусь, чтоб дать ответ.
Члены Совета кивнули - они были согласны.
Влад поклонился и потянул меня за рукав. Я тоже поклонилась. Мы сошли с места говорящего (название подсказал мне на ушко Влад) и направились к стене.
- Спасибо за то, что выслушала меня, Грёза. Я горд тем, что встретился с тобой.
- Я тоже рада знакомству,- ответила я.- Всего доброго. Пока, Эмма, ещё увидимся.
Эмма улыбнулась в ответ и помахала рукой, и в этот момент стена закрылась, отрезав меня от странного зала.