Он летел в пропасть, видя её через треснувшее ветровое стекло старенького "Москвича". Он даже не совсем понимал, машина ли летит в эту пропасть или дно пропасти решило выскочить навстречу. Не осознавал, что его пропасть - это всего-навсего овраг возле дороги. Для него, трёхлетнего малыша, овраг был глубочайшей бездной, а падение вместо положенных трёх секунд заняло долгие три часа.
Слева скрипел зубами отец, сзади пронзительно вопила мама. С треском ломались голые осенние кусты, когда кувыркающийся "Москвич" подминал их под себя, взрывами лопались стёкла. Всё воспринималось в отдельности, словно кадры кинофильма, где каждый эпизод должен иметь отдельное значение. Переворот, ещё переворот; голова отца, снова и снова бающаяся о руль; тело мамы, застрявшее между передними сиденьями; освежитель воздуха, мотающийся перед самым носом; серо - зелёная круговерть за тонкими стенками салона.
А потом финальный удар, самый сильный из всех. Это конец, теперь можно вздохнуть чуть спокойнее и открыть глаза.
Не тут - то было. Глаза не открываются, тела не чувствуется, словно его нет вовсе, зато отчётливо слышится характерное потрескивания, как будто где - то рядом разгорается костёр.
Но это не правильно! Никакого костра не было! Была пропасть, было бесконечное падение, была голова отца и взрывы стёкол - но не огонь!
Охватывает чувство неправильности, сначала помешанное на нечестности, как будто на диске с любимым фильмом оказалась другая запись, и только потом подмятое под себя ледяным ужасом.
Вот теперь я точно умру. Эта мысль свербит в голове, протискивается между извилинами, как червь в яблоке, и хочется вытащить её за тонкий розовый хвост. Вот теперь я точно умру...
Но смерть всё не приходит, а жар нарастает, а над закрытыми веками появляются красные блики огня. Паника окутывает с головой, но ни тела, ни голоса по-прежнему нет, и нет никакой возможности хоть как - то проявить свой страх. Если бы мог, он бы заорал, или постарался выбраться из груды металлолома, чтоб потом, как обычно, постараться "разбудить" отца. Мог бы, но на сей раз не может, лежит на сломанном сиденье в искорёженной машине, спеленатый ремнём безопасности, как большая кукла. Лежит не живой и не мёртвый, и молча ждёт, когда пламя подберётся совсем близко и проглотит его одним махом.
Паника парализует голосовые связки, сдавливает грудь, и дыхание останавливается само собой, по совершенно естественным причинам. От жара кажется, что кожа плавится и расползается в стороны, как свечной воск. И вот уже на сиденье никого нет, остаётся только немое полужидкое нечто, которое даже очень приблизительно нельзя назвать человеком. И так больно, так горячо, так непереносимо страшно!..
- Влад!.. Владик!.. Посмотри на меня, Влад!..
Голос мамы, только какой - то не такой, с трудом пробивается сквозь баррикаду кошмара, давит на голову и...
Влад с криком сел на кровати, осмотрелся, ещё не понимая, где очутился и что произошло, и только потом слегка расслабился. Его сразу начало трясти. Постельное бельё было мокрым от пота, волосы прилипли ко лбу, дыхание было надрывным и хриплым. Сколько длился сон, сколько времени он кричал, не замолкая ни на секунду? Неизвестно. Влад провёл руками по волосам, сжал бешено пульсирующие виски и отчаянно постарался выкинуть из головы жуткие отзвуки минувшего сновидения. Ничего не получилось.
Ему и раньше снился это кошмар, как он с родителями разбился на "Москвиче", возвращаясь в столицу из Саратова. И, как любой привычный и знакомый до мельчайших деталей кошмар, он ещё несколько лет назад перестал пугать до такого состояния, чтоб будить себя собственным криком. Но никогда - никогда - в этом сне не было такой неподвижности, и такого огня. В этом сне просто не может быть огня.
И тем не менее даже сейчас, уже совершенно проснувшись, Влад не мог отделаться от странного ощущения огня, его горячей, смертоносной близости. Он слез с кровати, хотя колени при каждом шаге грозили подломиться и бросить тело на пол, подошёл к окну и посмотрел на улицу. Была середина дня - Влад в последнее время часто спал днём. Ничего необычного за окном не происходило и даже не назревало. Несколько минут Влад смотрел на двор родного дома, в который выходило окно, потом отправился в ванную, включил кран и сунул голову под тугую струю чуть тёплой воды, но стоило закрыть глаза, как по векам снова начали прыгать красные огненные блики.
- Чёрт!
Влад тряхнул головой, разбрызгав воду по всему полу. Обычно такое действие не оказывало никакого эффекта, если нужно было прочистить мозги, но в этот раз произошло настоящее чудо. На ум пришло одно имя: Инга.
Грёза в беде!
На секунду Влад застыл, сражённый этой мыслью, потом бросился к постели, прыгнул на неё, но не стал дожидаться, когда тело коснётся матраца и выскочил из него на подлёте. Это было привычное дело - выход из тела, и не отнимало много энергии. Раз - и он уже смотрит на себя сверху, как какой-нибудь призрак.
За два дня Влад навещал Ингу всего несколько раз, и хотя оправдывал это тем, что она должна учиться выходить из трудных ситуаций сама, на самом деле всё объяснялось куда проще: он обиделся. Что бы не происходило, она всегда поступала по - своему, пропуская его советы мимо ушей. Она не пронимала его всерьёз, и Владу, несмотря на всю его любовь, а возможно, по причине любви, хотелось доказать ей свою незаменимость. Хотелось, чтоб она почувствовала себя без Хранителя, как без рук, ног и головы, и в итоге попросила его вернуться. Держаться на расстоянии было сложно, но Влад не хотел оставаться просто досадной помехой на её пути. Инга должна была оценить его общество, его работу, она должна была научиться уважать в нём мужчину, которого нельзя игнорировать и к мнению которого следует прислушиваться.
Интересно, подействовало ли? Если ощущения не лгали, а Влад привык им доверять, то его старания привели к прямо противоположному эффекту.
Но Влад опоздал. Когда он подлетел к редакции, а полёт занял не больше четырёх минут, Макс как раз выносил Ингу из горящего здания. Вокруг стояли машины "Скорой помощи" и пожарные наряды, во все стороны тянулись рукава, - в общем, борьба с огнём шла полным ходом. Влад наблюдал, как Макс (ненавистный Макс) положил бесчувственную девушку на медицинские носилки, как её лицо накрыли кислородной маской, как носилки втолкнули в глубину кареты. Макс запрыгнул следом вместе с врачами, у него был вид героя, только что прошедшего огонь, воду, медные трубы и снова огонь, чтоб только спасти свою ненаглядную принцессу. Влад скрипнул зубами от злости: опять этот Макс отличился! Как говорила давно почившая бабушка: чтоб ему пусто было!
Весь путь до самой больницы Влад проделал в карете "Скорой помощи", незаметно вися у всех над головами и внимательно следя за тем, что делали с Ингой. С неприязнью отметил, что на протяжении всей поездки Макс старался не выпускать руку девушки, злился, но ничего не мог с этим поделать. В какой - то мере Влад признавал, что журналист вытащил её из огня и имеет право на некоторый бонус, но всё в нём против этого протестовало. Это не Макс, а он, Влад, должен был защитить и спасти Грёзу от огня, при этом рискуя собственной жизнью. Почему же всё повернулось так несправедливо?
В больнице Влад ещё некоторое время побыл рядом с Ингой, упиваясь осознанием, что Макса в её палаты не пустили. Как потом оказалось, в палату реанимации вообще посторонних не пускали, но в тот момент это не имело никакого значения. Влад был рядом с ней и уже не понимал, как мог так долго на неё обижаться. Только когда начало темнеть, Хранитель отправился домой, на прощание запечатлев на её неподвижных губах неощутимый поцелуй.
Первое, что увидела, открыв глаза, был потолок такого ослепительно - белого цвета, которого не должно быть в мире. Несколько минут я тупо смотрела на этот нереальную белизну, видя за ней ало - рыжие отблески пламени, пелену душного дыма и ощущение бесконечной глупости. Да, именно так, именно в этом порядке. Огонь, дым и глупость, а потом темнота, накрывшая всё непроницаемым пологом. И казалось, что всё это было несколько минут назад, хотя разум подсказывал, что минуло гораздо больше времени.
Повернула голову на бок и сразу всё поняла: я в больнице. Не в психушке, как можно было ожидать, а в обычной больничной палате, в которой, кроме моей, стояли ещё три кровати, и все три пустовали. Справа высился одноногий штатив капельницы, стеклянный флакон, соединенный со мной тонкой прозрачной трубкой. Во рту стояла горечь, но в остальном я чувствовала себя не так плохо.
Попытка сесть провалилась по одной простой причине: я оказалась привязана к кровати за руки и ноги. В голову ударил страх, но уже через секунду я убедила себя, что в этом нет ничего плохого. Если привязали, значит, так было нужно. Чтоб не чувствовать себя кроликом в капкане, я принялась смотреть в окно на улицу, и хотя угол был таким, что мне осталась лишь узкая щель, этого оказалось достаточно, чтоб успокоиться.
Последнее, что я помнила - это как опустилась на пол в том злосчастном офисе, проклиная себя за глупость. И потом неудержимый кашель и желание закрыть глаза и немного поспать. Я терпела столько, сколько это вообще было возможно, и сама не заметила, как сознание покинуло меня.
Значит, меня успели спасти, вытащить до того, как я окончательно задохнулась. Интересно, кого мне следует за это благодарить?
Вошёл врач в сопровождении группы молодых мальчиков и девочек, все с серьёзными лицами и азартными глазами. Несложно было понять, что это привели на экскурсию студентов. Я молча, ни разу не поморщившись, вытерпела, как они по очереди меня осмотрели, хотя лежать без одежды под пристальными взглядами, ползающими по коже, как ручейки муравьёв, было неприятно. Потом врач продублировал их деятельность и клятвенно заверил меня, что при условии хорошего самочувствия уже завтра меня переведут в общую палату, но так как я в течение трёх дней не приходила в себя, стоит немного понаблюдаться. Я с ним согласилась и пообещала выздоравливать максимально быстрыми темпами.
Когда они ушли, я вздохнула с облегчением, и не только по причине возобновившегося уединения. Меня отвязали от постели, чему я была очень рада. Теперь при желании я могла повернуться на бок или сесть, и хотя такого желания не возникало, казалась себе свободной.
В коме я пробыла три дня. Значит, лгут те, кто утверждает, что, находясь без сознания, они путешествуют по невероятным мирам собственного сознания, открывают доселе запертые двери и проникают в самый тайные и самые неприглядные уголки души. Со мной ничего похожего не случилось. Закрыла глаза - открыла глаза. Посерединке мгновение темноты, которое не стоит даже мимолётного внимания. Вот и вся кома.
- Я рад, что с тобой всё в порядке.
Я не ожидала услышать голос Влада и вздрогнула.
- Здравствуй,- ответ получился слишком сухим, чтоб напомнить дружелюбие.
- Привет. Как самочувствие?
- Лучше не придумаешь. Давно ты здесь?
- Не переживай, в самый пикантный момент я отвернулся.
Я немного помолчала, подумав, что напрасно злюсь на Влада. Как раз он тут и не причём.
- Ты давно не появлялся,- заметила я.- Что случилось?
- А разве это было необходимо?- вопросом ответил Влад.- Мне так не показалось.
Хоть я его не видела, по голосу чувствовалось, что Влад стоит рядом с постелью. Я повернулась, чтоб казалось, что я его вижу и не говорю с пустотой.
- Я разве говорила, что ты не нужен мне?
- Нет, но ты ясно дала это понять. Разве ты послушалась хотя бы одного моего совета? Ты всегда всё делала по - своему, правильно это или нет, и тебя не интересовало, что я думаю на сей счёт. Я твой Хранитель, но глупо хранить человека, который сам не хочет быть защищённым. Ты чуть не погибла вместе с тем сумасшедшим, ты чуть не погибла в огне, и мне кажется, что это ничему тебя не научило. В следующий раз, когда тебе снова что - то покажется правильным, ты опять меня не услышишь. Так ради чего всё? Быть Хранителем добровольной самоубийцы - худшее из дел.
Мне показалось, что эту речь Влад проговаривал про себя уже несколько раз, так страстно и без запинок звучал его голос. Но от этого она не перестала быть правдивой. Если вспомнить, сколько раз Влад пытался остановить меня без всякого эффекта, становилось понятно, что его негодование обоснованно.
- Прости, в следующий раз я буду тебя слушать.
Влад усмехнулся.
- Почему мне кажется, что это отговорка?
- Честное слово, я постараюсь услышать. Только...
- Что?
- В последний раз я не уверена, что идти в огонь меня заставил Захватчик. Мне кажется, это я сама.
- С чего ты это взяла?
- Не знаю, не совсем уверена, просто... словом, я не знаю, почему так думаю. Немного другие ощущения, чуть иной угол зрения, и не забывай об одной простой детали: я сумасшедшая.
- Ага, и изо всех сил заостряешь на этом внимание. Уже готова кричать на всех углах: "Смотрите, я рехнулась!"- или пока подождём?
Я поморщилась и потёрла лоб.
- Ты меня не понимаешь. Легче лёгкого свалить все грехи на Захватчиков, этаких киношных злодеев, которые всех мочат направо и налево, да только рано или поздно придётся допустить, что сама я тоже далеко не от мира сего. И смертей за моими плечами никак не меньше, если не побольше.
- Ты - Грёза, на тебе лежит большая ответственность.
- Правда? И в чём же она состоит? Прости, но я до сих пор не поняла. Если вся моя миссия - это бегать от Захватчиков и пытаться понять, что в моих поступках от меня, а что навязанное,- то прости, но лучше бы я сгорела. И то смысла было бы побольше.
Влад на несколько минут замолчал, и я уже подумала, что он снова ушёл, но ошиблась.
- Раньше титул Грёзы был чистой формальностью,- сказал Влад после молчания.- Почётной привилегией. Грёза - это есть хозяин или хозяйка Эры. Без Грёзы нет Эры и быть не может, так что она просто должна была беречь себя и по мере возможности помогать смятённым душам обрести некоторую уверенность в себе и хотя бы временную безопасность. Кстати, Эра - это защита не только от Захватчиков, но и от жестокости людей, от страхов и опасностей реального мира. Многие больные, с которыми ты встретишься, не могут заботиться о себе в реальном мире, они слишком странные и слишком напуганные.
Но сейчас, вернее, в последние лет сорок, задача Грёзы заключается ещё и в том, чтоб держать в целости Заслон. Твой отец держал его очень долго, и всё же недостаточно, а так как после его смерти прошло уже несколько лет, результаты его трудов практически перестали быть заметны. Заслон рушиться, через какое - то время Захватчики смогут его прорвать, и тогда и Эре, и тем, кто в ней живёт, и тем, кто ищет в ней укрытие придёт конец. Безумие накроет весь город и всех, кто в нём есть.
Вот твоя основная задача - держать Заслон. Но ты даже себя держать не в силах, не говоря уже о чём - то большем. Я не хотел говорить тебе ничего, пока ты не научишься владеть собой хоть в малой степени.
- А если это никогда не произойдёт? Если я никогда не научусь отличать правду от вымысла и вымысел от наваждения?
- Это будет очень печально.
Влад говорил совершенно спокойно, и меня это разозлило. Создавалось ощущение, что меня всё это не касалось вовсе, и он делал одолжение, раскрывая глаза на действительное положение вещей. В конце концов, Эра была моим миром, и только я могла знать, что и как следует делать. И если возникла необходимость держать Заслон - то я буду его держать. Если мог мой отец, то я тоже всё смогу.
- Вот что я решила,- сказала я, приподнявшись на локтях.- Нам нужно вернуться в Эру. Сейчас же.
- Я не уверен...
- Зато я уверена. Ты мой Хранитель, но не надсмотрщик. Или нет?
- Хорошо, я всё понял,- мрачно ответил Влад, и я чуть не улыбнулась, представив его насупленную физиономию. Мальчик был честолюбив, и я ещё не решила, нравится ли мне это.- Закрой глаза и посмотри как бы внутрь себя. На этот раз можно обойтись без всяких окон, хотя если ты не уверена в своих способностях...
- Я всё сделаю,- отрезала я, пресекая всякие попытки сделать мне поблажку.
Всё оказалось даже проще, чем я думала. Это был как небольшой провал, щёлк - и я уже в своём внутреннем мире - в Эре. Никакого головокружительного полёта, никаких спецэффектов. Всё так буднично, словно я проделывала это уже много десятков раз.
Я осмотрелась, увидела стоящего рядом Влада, его квадратные от удивления глаза и сообразила, что на мне нет одежды. Торопливо прикрыла все доступные для прикрытия места, чувствуя, как щёки заливает густая краска.
- Не что ты вытаращился? Отвернись!
Влад ещё несколько секунд смотрел на меня, потом всё же отвернулся.
- Хорошо выглядишь,- прокомментировал он.
Конечно, приятно было это услышать, и всё же мне требовалась хоть какая - то одежда.
- Я не виновата, что в реанимации лежат голыми,- ответила я, озираясь по сторонам в поисках чего-нибудь такого, чем удобно было бы прикрыть наготу. Как назло, вокруг не наблюдалось ничего подходящего.
- Так придумай себе что-нибудь.
- Хороший совет, сейчас воспользуюсь,- съязвила я.
- Нет, я серьёзно. Это твой мир, мир твоего воображения, так что шмотки - не проблема. Только продумай как следует, чтоб не остаться, предположим, без трусов.
Терять было уже нечего, так что я прикрыла глаза и начала фантазировать. Сначала нижнее бельё, потом джинсы, свитер, тёплый жилет, потом носки и кроссовки. Я старалась представить их как можно точнее вплоть до последнего шва или заклёпки, а так как часто просматривала дамские журналы, особых проблем не возникло. Когда открыла глаза, я уже была полностью одета.
- Великая сила мысли,- констатировала я удовлетворённо.- Подсматривал?
- Кто? Я?- Влад обиженно выпятил нижнюю губу.- Никогда в жизни, честное слово.
- Уже лучше. Будешь дерзить мне - испепелю на месте.
- Полегче со словами, если на самом деле не хочешь меня испепелить,- быстро ответил Влад.- Не думаю, что мой обгоревший труп доставит тебе эстетическое удовольствие.
Я поёжилась и решила впредь воздерживаться от цветистых метафор, чтоб, не приведи Господь, не воплотить их в реальность.
Подняв голову, я увидела перегораживающий горизонт Заслон и сразу расстроилась. Даже невооружённым глазом было заметно, что из просто багрового он превратился в тёмно - багровый, так что чёрные волны казались почти незаметными. Ещё мне показалось, что он увеличился, раздался в ширину и высоту, но это могло быть лишь плодом разыгравшегося воображения. В любом случае, маленький или большой, тёмный или чуть светлее, Заслон нёс в себе угрозу, и с этим нужно было что - то делать. Не убрать его, нет - заслон был единственным форпостом, хоть как - то сдерживающим голодных Захватчиков,- но хотя бы попробовать контролировать.
Я помнила свою первую и единственную попытку немного усмирить Заслон в свой прошлый визит, и ещё лучше помнила, что после этой энергозатратной процедуры едва могла стоять на ногах. Возможно, это и был мой мир, где малейшего движения разума могло хватить, чтоб образовать новую реку в русле давно пересохшей или построить дворец, только Заслон к нему не принадлежал. Он вообще в какой - то степени был вне всех миров, и уж тем более не подчинялся силе моих мыслей. Только чистая энергия могла слегка его приостановить, и не чья-нибудь, а моя как наследницы долгой династии Грёз.
- В больничной палате все представлялось куда как проще,- пробормотала я.
- Что?
- Нет, ничего, просто мысли вслух. Что теперь делать?
Влад выкатил глаза в притворном изумлении.
- Кажется, ты взяла бразды правления в свои руки. Или я заблуждаюсь?
- Прекрати, ты же хорошо понимаешь, что я тут как дикий абориген в центре города. И не заставляй меня перед тобой пресмыкаться, иначе отшлёпаю.
- Ах, отшлёпайте меня, отшлёпайте!
- Влад!
Парень тяжело вздохнул.
- Господи, как же с тобой тяжело. Сейчас мы направимся к Куполу, тебе всё же надо пообщаться с членами Совета Эры. Если кто и может подсказать, как укротить Купол, то только они. Во всяком случае, стоит на это надеяться, других вариантов у меня нет.
Я осмотрелась.
- И как далеко нам надо идти?
- Я бы сказал, что не очень далеко, за пару часов точно доберёмся, если ты не решишь посетить местные музеи. Сначала до границы Старого Города, а потом и по самому Городу, хоть его так уже и не стоит называть.
Влад помрачнел, и я осторожно, по-дружески, ударила его кулаком в плечо:
- Не вешай нос, это ещё не конец.
- Я и не думал вешать. Пошли, нечего ловить ворон.
Мы двинулись по улице параллельно Заслону, потом несколько раз сворачивали в проулки и переходы. В этой части прадедовской Вены я ещё ни разу не была, и хоть разрушения, доставшиеся на её долю, были очевидны, всё выглядело живо и по-хорошему старо. Со мной или без моего присутствия этот город жил, и отлично чувствовал бы себя, даже если бы я никогда о нём не узнала. Он был как частью меня, так и совершенно обособленным местом, самостоятельным и в какой - то мере прогрессирующим.
- А другие есть?- спросила я, сама толком не поняв своего вопроса.
Влад шёл немного впереди, но обернулся и нахмурился.
- Не понял.
- Я имею в виду, есть ещё такие миры, как этот? У других людей?
- Я же говорил, что у каждого человека есть свой внутренний мир, который...
- Да, да,- перебила я,- всё помню, лекция очень познавательная. Но я имею в виду другое. Есть в чьём-нибудь мире такой же город? Ведь не может быть, чтоб из всех почти шести миллиардов людей только я была такой уникальной.
Влад покачал головой.
- Во-первых, уникальна вовсе не ты, и вообще не факт, что кто - то, кроме твоего прапрадеда, способен создать такой город. Во - вторых, в мире из этих шести миллиардов половина людей совершенно нормальны, так что у них нет никакой нужды прятаться внутри собственных миров и прятать там других. И потом, с чего ты взяла, что вот так залезать в этот мир и хозяйничать в нём - это нормально? Может, это и есть то самое, что здоровые люди называют клиникой? Подумай об этом на досуге.
Я пристыжено заткнулась. Влад, этот мальчишка, снова прочитал мне лекцию и в конечном итоге выставил круглой дурой, и похоже, получил от этого процесса массу удовольствия. Как же мне хотелось дать ему хорошего пинка, что не умничал, но это было совершенно не в моём духе. К тому же победа в словесной баталии всё равно оставалась за ним, только подкреплённая моей злостью.
- Если другие миры и существуют, об этом никому не известно, в том числе, скорее всего, и их хозяевам,- произнёс Влад спустя десять минут, когда я уже смирилась с тем, что больше ничего не узнаю.- Чужой мир - это всегда очень сложно. Может, у некоторых он куда прекраснее и фантастичнее, чем Эра, и там живут такие существа, по сравнению с которыми блики покажутся самыми заурядными товарищами. Мы этого не знаем, сейчас все они для нас закрыты, так что если ты хотела найти таких же Грёз, как сама, то тебя ждёт разочарование. Они могут быть, грезить никому не запрещено, но быть Грёзой и знать, что ты Грёза - это очень разное.
Я вздохнула:
- Жаль.
- Жаль,- согласился Влад, но по его тону было совершенно не понятно, на самом деле он об этом жалеет или просто поддакивает мне.
- А как ты попал в Эру?- спросила я.- Ты не производишь впечатления сумасшедшего.
- Я и есть не - сумасшедший,- ответил Влад, по-прежнему быстро шагая впереди меня. Он не потрудился обернуться, отвечая, но я не обратила внимания.
- Как же в таком случае? Как ты узнал об Эре? Что тебя к ней подтолкнуло?..
Влад обернулся так стремительно, что я едва на него не налетела. Он был лишь слегка бледен, но напряжённые скулы и слишком блестящие глаза заставили меня прикусить мой болтливый язык.
- Я не хочу говорить об этом,- отчеканил Влад.- Потом.
- Хорошо, я не настаиваю,- поспешно кивнула я.