После занятий ребята позвали Влада сходить в кафе, но он отказался, сославшись на неотложные дела дома. Никаких домашних дел у него не было, тем более что приёмные родители никогда не требовали, чтоб он мыл полы или вытирал пыль - для этого была горничная. Однако пойти с друзьями он тоже не мог. Больше тянуть с докладом Совету было нельзя.
Влад доехал до дома, отказался от обеда и сразу направился в свою комнату. Дома была только горничная Лена; родители, как всегда, с утра до ночи пропадали на работе, и Влада это вполне устраивало. Он быстро разделся и лёг в постель, завернувшись в одеяло, чтоб любой, кто вошёл, подумал, что он спит. Сердце замирало от волнения и убеждало подождать ещё немного, ну хоть самую малость, но разум понимал, что это невозможно.
И снова - Сергей. Воспоминания о нём с каждым днём становились настойчивее, словно хотели в полной мере показать, кто во всём виноват. Его лицо в день прощания, суровое и решительное, не допускающее даже тени страха. Он, наверное, не боялся до самого последнего мгновения: когда смотрел в пропасть у своих ног, когда летел вниз, теряя по пути всё, что составляло его суть. За него боялись другие, те, кто его послал, но только один человек - Влад - знал, что Сергей из этого похода не вернётся. Вернётся тело Хранителя, вернутся его руки и ноги, и голова, и чёрт знает сколько внутренностей, но всю эту массу уже нельзя будет назвать Сергеем. Костюмом, оболочкой - да, но только не им самим.
После Сергея никто не отважился пройти сквозь Заслон. И Влад тоже бы не пошёл, не решился. Он не был таким храбрым, ему хватило трусости промолчать на площади, когда только он мог спасти жизнь отважного путешественника.
- Они ждут,- прошептал Влад сипло, будто через слёзы.- Они ждут. Они ждут. Разве так трудно?
Просто. Два слова, семь букв. Почему нельзя было произнести их? Почему они так и остались в горле, встали поперёк большим комом? Влад не хотел себя тешить и ответил сразу: струсил.
Влад скрипнул зубами. Нельзя сейчас думать об этом, категорически запрещено. И совесть тоже пусть молчит, только её голоса сейчас не хватало. Надо решать те проблема, которые уже стояли на пути, а те, что остались за спиной, могут и подождать. Он подумает о них потом, после того, как рука об руку с Ингой войдёт в Эру, и не минутой раньше.
Влад лёг на спину и уставился в потолок широко раскрытыми глазами, несколько минут смотрел неподвижно, потом закрыл глаза и плавно, без резких движений переместился из себя. Наружу. На секунду завис над собственным телом, убедился, что со стороны он действительно похож на спящего, и вылетел вон.
Сначала он отправился к Инге, надо было проверить, как она. Девушка работала: просматривала фотографии, сделанные в клинике, кивала, когда была удовлетворена работой, и морщилась, когда оставалась недовольна. Волосы обрамляли её лицо, делая его маленьким и нежным, как у эльфа. Влад планировал заскочить всего на несколько минут, только убедиться, что с ней всё в порядке, но пробыл почти час. Когда Макс читал ей наброски новой статьи, Инга сидела так близко, что Владу до боли в пальцах хотелось до неё дотронуться, убрать за ухо лёгкий завиток волос, взять за руку, чтоб почувствовать в своей ладони её тонкие пальчики... Он приблизился, зная, что она его не почувствует, но всё равно очень осторожно, и накрыл её ладонь, лежащую на столе, своей. От её руки шло ровное тепло. Инга что - то сказала Максу, и он засмеялся. Влад не понял, что именно, он просто слушал музыку её голоса. Потом осмелел и, наклонившись, поцеловал её в губы.
Поцелуй получился не совсем настоящим, потому что она никак на него не отреагировала, хотя Влад надеялся, что почувствует. И всё же на какую - то секунду ему показалось, что Инга посмотрела прямо на него. Влад улыбнулся, но тут же понял, что она ничего не видит.
Влад выпрямился и заставил себя отойти на несколько шагов в сторону. И, словно заметив это, Макс встал со своего места и подошёл к ней, показывая что - то занятное. Инга смотрела, не отрываясь. Влад отвернулся, впервые в своей жизни почувствовав укол ревности. К Сергею он не ревновал, потому что тот свято чтил закон, запрещающий контакт с подопечными, но Макс был совсем другим человеком. Не Хранителем, не жителем Эры, и его законы не касались. И сейчас он был к ней так близко, что Влад с трудом сдержался, чтоб не попробовать его оттолкнуть.
- Удачи, Инга,- сказал Влад вслух, не надеясь (не боясь) быть услышанным.
После чего нырнул в Эру.
- Извините!
Мимо прошёл блик, которого едва не сбил Влад. Блик оказался вежливым и извинился, хотя был не виноват.
Влад улыбнулся враз онемевшими губами.
- И вы извините.
Блик не ответил и торопливо пошёл дальше, волоча объёмную сумку. По голосу можно было понять, что это женщина, хотя... кто их отличит, этих бликов? Туманные силуэты, все на одно лицо.
Гораздо больше Влада волновали несколько нешироких трещин в асфальте, которых в последний раз не было. Одна проходила прямо у его ног и, змеясь, обрывалась у стены противоположного дома. Ещё несколько трещин, обрамлённых, точно края ран, вспученным асфальтом, тянулись вдоль проезжей части. Со своего места Влад видел высокий каменный дом, прежде ничем не отличавшийся от остальных, а теперь опасно накренившийся в сторону, и одна его стена лежала грудой осколков, которые разбирали блики и столько люди. Фонарные столбы по большей части были наклонены или согнуты, и стёклышки ламп усеивали тротуар. Никто, казалось, не замечал этой панорамы разрушения, но Владу она бросилась в глаза, как яркий свет.
Он остановил одного человека, высокого парня в белом балахоне.
- Что произошло?
- Землетрясение,- просто ответил парень и пожал плечами, словно говоря: а что тут особенного?
- Земля...- Влад запнулся.- Давно?
- Часа четыре назад. Не знаю, я не засекал.
- Спасибо.
Парень хотел сказать что - то ещё, но Влад сорвался с места и помчался по улице, сам не свой от охватившего его страха. По пути налетел на женщину с корзиной, в которой та несла с рынка продукты, зацепился за длинный подол её платья и растянулся на земле.
- Куда же ты так торопишься?- спросила женщина по-английски и сокрушённо покачала головой в чепце.- Больно?
Влад не слышал вопроса. Он вообще ничего не слышал, кроме своего дыхания, вскочил на ноги и побежал дальше. Глаза выхватывали всё новые и новые признаки разрушения. Землетрясение было не таким сильным, как он опасался, но оно БЫЛО! И кто во всем виноват? Даже трёх попыток не надо, чтоб угадать - Влад! Недотёпа - Хранитель, который не умеет справляться со своими обязанностями!
У Влада защемило в груди. Дыхание сбилось, пришлось остановиться, чтоб его выровнять. Сейчас он двигался по Старому городу, по петербуржским кварталам, по мостикам через каналы, между красивых, богато отделанных домов, и его обгоняли запряжённые лошадьми кареты и дилижансы. Он пробежал уже двадцать кварталов, и знал, что до Купола Совета ещё не меньше десяти. Купол располагался в центре Старого города, который сам по себе был центром всей Эры, самой маленькой, но самой древней частью города.
Отдышавшись, Влад снова побежал, но уже через пять минут вынужден был остановиться. Дорогу перегородила всадница в синей амазонке и шляпе с длинным пером. Она посмотрела на парня с высоты скакуна и улыбнулась. Оказалось, что глаза у неё тоже синие.
- Ты очень торопишься?- спросила всадница.
- Да, очень.
- К Куполу?
- К нему. Вы хотите что - то передать?
- Я хочу помочь тебе. Запрыгивай, Стрелок домчит нас до Купола за считанные минуты.
В любом другом случае Влад бы с благодарностью отказался. Не то, чтобы он недолюбливал лошадей, как раз наоборот, но сидеть на коне позади прекрасной дамы казалось ему унизительным. Но в этот раз Влад забыл про стыдливость и ловко вскарабкался на спину Стрелка, уселся, крепко держась за заднюю луку.
- Всё?- спросила девушка.
- Поскакали.
Девушка в синем ударила коня по рёбрам и сразу перевела в галоп. Сама она низко пригнулась к конской шее, и Владу ничего не оставалось, как наклониться тоже, уткнувшись носом ей в спину. Это было не очень удобно, зато уже через пять минут такой скачки они остановились у Купола.
Влад спрыгнул на землю.
- Спасибо.
- Надеюсь, дело, по которому мы так торопились, стоит того,- ответила амазонка.- Удачи, Хранитель.
Стрелок нетерпеливо переминался на месте, ему понравилось нестись по улицам, высекая искры из булыжной мостовой. Однако девушка поехала обратно медленной рысью.
Влад посмотрел на Купол, и ему стало страшно. Было понятно, что теперь ему не избежать наказания, и оставалось только гадать, каким строгим оно может быть. Он успел предотвратить катастрофу, но забыл, что даже та малость, которая успела произойти, не замедлит сказаться. И вот теперь он в полной мере понял, какой станет Эра, если он не справится со своим делом, не сможет защитить Ингу. Вернее, какой Эра не станет, потому что полный провал грозил только одним: уничтожением. А если город перестанет существовать... Воображение было не в силах представить такой вариант, хотя холодный рассудок требовал просмотреть все возможные пути.
Купол поднимался вверх и раздавался в стороны гигантским мыльным пузырём, который в солнечный день переливался всеми цветами радуги, а в такой, как сегодня, пасмурный и прохладный, казался серой плёнкой. Даже Старейший не знал, почему Купол настолько не похож на здание, хотя кто, как не он, мог пролить свет на эту странную конструкцию.
В любом случае, Купол был, и Совет тоже был, и теперь Владу предстояло предстать перед ним и честно признаться в допущенных ошибках.
По коже прошёлся холодок. Влад поёжился, не отрывая глаз от Купола. На то, чтоб прилюдно признаться в собственной некомпетентности, требовалось гораздо больше смелость, чем было у него в наличии, поэтому он никак не мог заставить себя сделать последние три шага и войти внутрь. Однако мысль о признании тут же была вытеснена другой, и от неё Влад едва не закричал, только чудом успев прикусить губу.
Я больше никогда не увижу Ингу...
Он тряхнул головой, собираясь с духом. Нет, такого не будет. Не сегодня. Не сейчас. Он отстоит своё право остаться её Хранителем, что бы не пришлось сделать, какие бы обещания не пришлось выполнять, от чего бы не пришлось отказаться. Он отстоит и вернётся победителем несмотря ни на что, потому что он ДОЛЖЕН её видеть.
Три шага вперёд, и в Куполе открылся проход, как раз подходящий его росту. Влад не промедлил не секунды и сразу вошёл внутрь. Его окутало тепло, особенно ощутимое после холодного ветра скачки, но Владу показалось, что его сразу сунули головой в раскалённую печь.
В Куполе Совета не было холла или зала заседаний. Зато было звёздное небо, выстилавшее Купол изнутри, отчего казалось, что шагнул с Земли прямо в открытый космос. А ещё был круг Совета, узкий или широкий в зависимости от того, сколько членов Совета желало принимать участие в разговоре. На равных промежутках располагались места - круглые площадки, которые опускались, стоило возникнуть необходимости, а потом поднимались обратно на высоту около полуметра.
В центре круга было ещё одно место, побольше, оно могло поднять троих или даже четверых людей. Это было место говорящего. В данном случае - Влада.
Сейчас членов Совета было не так много, как опасался Влад - восемь человек. Конечно, присутствовал Старейший, без него не проходило ни одно заседание, и все единогласно считали, что он принимает только правильные решения, хоть и после долгих (порой непростительно долгих) раздумий. Так же Влад узнал членов Совета Уильяма Роуэлла, Томаса Ванскрафта, Герхарда фон Брустбаха, Александра Уорингстона, Викторию Виллен, Карла Мюллера и Штеффи Грантман. Ещё четверо отсутствовало, и среди них Гарольд Дикстон, наиболее бескомпромиссный из всех.
Влад тяжело вздохнул, остановился у порога и ждал, когда его заметят и пригласят пройти дальше на место говорящего. Прежде он давал о себе знать, но теперь решил следовать регламенту от точки до точки, а регламент гласил: Совет сам решит, когда стоит тебя замечать, а когда лучше остаться слепым.
Первым его заметил Ванскрафт, но сделал вид, что ничего не увидел, и повернулся к Старейшему. Старейший понял взгляд, посмотрел в сторону и тоже увидел мальчика.
- Приветствую тебя, Хранитель, от всего сердца,- сказал Старейший сильным, мелодичным голосом, который никак не вязался с его морщинами, седыми волосами и длинной, как у волшебника из сказки, белой бородой.
- И я от всего сердца приветствую вас,- ответил Влад, склонив голову.
Но с места не сдвинулся.
- Что привело тебя?- спросил Старейший.
"Как будто ты сам не знаешь",- подумал Влад, но вслух произнёс.
- Мне нужен совет мудрых.
- Что же, проходи, говорящий. Мы внимательно выслушаем тебя.
На негнущихся ногах Влад прошёл к месту говорящего, встал в центр круга и едва не пошатнулся, когда площадка подняла его над полом. Теперь он стоял на одном уровне с членами Совета и мог как следует почувствовать их пристальные взгляды. Его бросило в жар, потом начало знобить, и все слова, которые намеревался произнести, вылетели из головы. Теперь он хотел лишь одного: бежать,- и не представлял себе, как сможет оправдаться.
- Я помогу тебе начать,- сказал Старейший, видя, как мается Влад. Теперь, после церемонии приветствия, можно было говорить просто.- Ты пришёл, потому что не справился с порученным тебе заданием и позволил Захватчику проникнуть в тело своей подопечной. Ты хочешь узнать, как исправить содеянное, и чем может грозить Эре провал миссии. И ещё ты хочешь услышать, что всё поправимо. Пожалуй, я начну с последнего и скажу, что вообще в жизни мало вещей, которые могли бы назваться непоправимыми, но одна из них – смерть. И, боюсь, мы подошли слишком близко к черте, которая с ней граничит. А теперь, прежде чем мы приступим к обсуждению, мне хотелось бы выслушать твой доклад о том, что произошло за последние дни. Это очень важно, ты понимаешь, так что постарайся припомнить все детали.
Влад откашлялся и встал прямее. Он полностью осознавал свою вину и не собирался отказываться от неё, поэтому у него и в мыслях не было солгать. Он знал, что Старейший прав - смерть подошла слишком близко, чтоб можно было допустить ложь.
И Влад честно рассказал всем, что случилось с того момента, как он впервые попробовал выйти в контакт с Ингой, ничего не преувеличил и не приуменьшил, ничего не утаил. Рассказал, как Захватчик появился впервые; как ночами пробовал достучаться до её сознания; как оставил послание на окне, потому что видел, чем закончится её мысль; как застрелился парень, с которым она работала; как ей пришло видение; как он упустил момент, и Захватчик проник в её разум; как она добралась до дома; как побывала в клинике для душевнобольных и что произошло за это время. Рассказал, как она поднималась по лестнице и балансировала на самом краю, и как ему удалось стащить её с этого края. Влад рассказал всё, долго и подробно, потому что иначе и не могло быть. И замолчал, когда сказать уже было нечего.
Молчали и остальные. Влад знал, что в эти самые секунды они не просто думали, а решали его дальнейшую судьбу, и сердце парня замирало от волнения.
- Конечно, Сергей бы справился лучше,- продолжил Влад после паузы, когда никто из Совета не заговорил.- Я это знаю и, уверен, вы все тоже знаете. Он хорошо выполнял порученное, мне далеко до его мастерства. Но теперь Сергея нет, а Инга - есть. Когда - то я сам просил, чтоб меня сделали её Хранителем, и теперь ни секунду не сомневаюсь в принятом решении. Это моё дело, знаю, что должен справиться с ним, и я справлюсь, поверьте. Мы сделали лишь первые шаги.
- Ваши первые шаги привели к первым разрушениям в Эре,- ответил Герхард фон Брустбах.- Прежде такого никогда не случалось.
- Я даю слово, что такое больше не повториться,- сказал Влад, моментально пожалел о сказанном, но был не в силах забрать слова обратно.
- А я освобождаю тебя от данного слова,- тут же ответил Старейший,- И впредь надеюсь, что ты будешь сначала думать, а потом говорить. Но всё же вопрос остаётся открытым, и мне хотелось бы выслушать мнения. Что скажете, друзья мои?
Первым взял слово Карл Мюллер, самый старший среди членов Совета, не считая, разумеется, Старейшего.
- Я понимаю, что быть Хранителем наследницы Аркадия - это очень большая честь, но это ещё и очень тяжёлая ноша, ответственность перед всей Эрой. Одно неверное движение может очень дорого нам стоить, и поспешные обещания Хранител только показывают незрелость характера. Я не хочу показаться ненавистником молодёжи, все вы знаете, что это не так. Я знаю, что молодой Хранитель отлично окончил обучение и блестяще провёл практику, и, не боясь, доверил бы ему заботу о человеке. Но эта девушка - не просто человек. Боюсь, юный Владлен ещё не готов выполнять столь масштабные поручения, касающиеся всех наших жизней. Поэтому моё слово такого: я за то, чтоб девушке был назначен другой, более опытный Хранитель.
- Я поддерживаю Карла,- продолжил Александр Уорингстон.- Понятно, что для Владлена это задание стало делом чести, я хорошо помню, какую речь он произнёс, чтоб растопить наши сердца и позволить ему занять этот ответственный пост. Но я так же помню, что одним из условий было сохранить Грёзу в неприкосновенности. Это было главное условие, и оно уже нарушено. Наше положение критично, я считаю, что теперь не время для жалости. Нужно принимать решение, и я тоже говорю, что Хранителя надо поменять. Да простит меня наш юный друг.
Влад кивнул и так крепко сжал губы, что они заболели. Такой итог можно было предвидеть с самого начала, с того момента, когда Захватчик прикоснулся к Инге. Потом всё шло именно к этим минутам. И всё же Влад не мог поверить, что всё вот так и закончится, что его отстранят. Не укладывалось в голове, что больше он её не увидит, или, в лучшем случае, увидит очень не скоро. Не будет каждое утро смотреть, как она просыпается, как идёт на работу, как... Вообще ничего не увидит, она просто уйдёт из его жизни.
Разум понимал, что так будет лучше, что более умелый Хранитель, возможно, добьется больших успехов и сможет исправить положение. Но сердце - глупое молодое сердце, успевшее пригреть в себе любовь - никак не хотело подчиняться голосу разума. Каждое слово судей ранило его, как кинжалом, и Влад мог только надеяться, что его боли не заметят остальные. Он стоял так прямо, как только мог, не опускал голову, не прятал глаза и смотрел на говорившего.
- Мне очень жаль,- сказала Штеффи Грантман, изумительно красивая женщина с огромными изумрудно - зелёными глазами. Теперь, когда в реальности ей было уже больше семи десятков лет, она перестала вызывать восхищённые вздохи, но в Эре глаза её оставались такими же зелёными и пронзительными, а тело таким же молодым.- Мне действительно очень жаль, но другого выхода я не вижу. Я за то, чтоб сменить Хранителя.
Влад всё же немного опустил голову, словно она вдруг стала непомерно тяжелой, и ему приходилось прилагать усилия, чтоб держать её вертикально. Уже три члена Совета высказались, ещё четверо - и его снимут с поста Хранителя Грёзы. Уберут от Инги.
- А я считаю, что это неправильно,- заявила Виктория Виллен.- Это Хранитель уже начал работать, а перед этим он тщательно следил за девушкой и собрал определённую информацию. Если мы поменяем Хранителя, новому придётся проделывать ту же работу, а это отнимет время, которым мы так дорожим. Мне кажется, это не совсем разумно.
- Но мальчик уже показал, на что способен, и его способностей оказалось недостаточно,- сразу возразил Уорингстон.
- И тем не менее считаю, что надо дать ему ещё один шанс самому исправить положение. Он должен научиться сам принимать решения и сам находить выход из сложных ситуаций. Отказаться от него - легко, но не стоит ли нам вспомнить, что мы сами когда - то знали далеко не всё и делали первые шаги в Эре? Влад талантливый мальчик, у него есть желание работать, и я считаю это достаточным основанием, чтоб оставить пост за ним.
Влад едва не бросился к Виктории, чтоб повиснуть на шее и расцеловать в обе щеки. Он послал её такой исполненный благодарности взгляд, что был красноречивее любых слов.
- Желания мало, нужны ещё и определённые умения. Да, мы тоже не сразу всё постигли, однако ему поручено дело такой важности, что отрицает всякую возможность дилетантства. Я голосовал в прошлый раз против его кандидатуры, и говорю сейчас: Хранителя надо сменить,- тон Герхарда фон Брустбаха заставил некоторых поёжиться. Он был известным консерватором. Да, Влад помнил, что он был против ещё тогда, после исчезновения Сергея, назначить на этот пост желторотого юнца, только - только сдавшего экзамен, пусть и блестяще. Влад помнил, какие тогда звучали слова из уст фон Брустбаха, и то, что он говорил сегодня, ничуть не было удивительно.
Влад глубоко вздохнул. На грудь словно лёг тяжелый груз, дышать стало тяжело. С трудом верилось, что всё пройдёт именно так, что он выйдет из Купола, уже никак не связанный с Ингой, и она никогда не узнает, как сильно была им любима. От этой мысли останавливалось сердце, Влад приложил все усилия, чтоб её отогнать. Ещё не время, ещё можно переломить ход событий.
- Что ты скажешь, Уильям?- спросил Старейший.
Уильям посмотрел на Влада внимательно, словно видел впервые, немного помолчал, потом кивнул, как бы соглашаясь со своими мыслями, и ответил:
- Оставить этого Хранителя.
Никто не ждал, что Роуэлл произнесёт большую речь, он всегда выражался коротко. Совет просто принял его мнение, без каких бы то ни было объяснений.
- А можно...- Влад даже вздрогнул, когда услышал взволнованный голос и понял, что это заговорил он сам.- Можно мне сказать?
Старейший кивнул.
- Да, ты можешь высказаться.
- Хорошо. Я... Когда я впервые попал в Эру, мне не исполнилось ещё и пяти лет, я мало что понимал и ещё меньше мог, был напуган и растерян. Вы спасли меня если не от смерти, то наверняка от безумия, к которому я уже приближался. За это я вам всегда буду благодарен, я ни раз говорил это и повторю ещё ни раз. Спасибо. Я понимаю, как это важно, и с каким трудом вам далось такое решение - просто взять мальчишку и... И вот я вырос, возможно, немного не таким, каким вы ожидали меня увидеть. Но это ничего не меняет, я именно таков и другим не стану. Хочу сказать, спасибо за то, что вы сделали для меня, но это не значит, что я превратился в вашего домашнего любимца, который только и умеет, что выполнять команды. Я живой человек, у меня есть свои мысли и свои желания. И я, как любой другой человек, могу делать ошибки. Признаю, что они были. Но почему вы не хотите дать мне возможность всё исправить самому? Я не дурак, умею думать, и обидно, что вы этого не видите. Да, я молод и во многом неопытен, но стараюсь советоваться с вами. Как я смогу понять свои ошибки и не допустить их в будущем, если вы всякий раз будете меня отстранять? Как я смогу научиться? Ведь вы же что - то нашли во мне, если позволили занять этот пост. В общем, хочу сказать, что в детстве я действительно нуждался в вашей неусыпной заботе, но сейчас мне хочется пользоваться вашим доверием, хочется, чтоб вы видели во мне взрослого человека, а не мальчишку, которого когда - то подобрали. Я начал это дело и не хочу отступать на середине только потому, что путь оказался слишком труден. Я справлюсь, поверьте мне. Приложу все усилия и справлюсь. Такого моё слово.
Влад перевёл дыхание и замолчал. Он не ожидал от себя такого красноречия и стеснялся этого, но вместе с тем понимал, что поступил правильно, использовал свой шанс остаться Хранителем Инги. Возможно, это была не борьба за свои права, а лишь слабый её отблеск, но Влад знал, что никогда не простил бы себя, не попытавшись переубедить Совет.
- Это разумные слова,- согласился Старейший.- Кто ещё не высказывался? Ты, Томас? Мы слушаем тебя.
Томас Ванскрафт молчал нескольких минут, его никто не торопил. Все молча ждали решения. Влад затаил дыхание. Если Ванскрафт скажет "нет", значит, речь была напрасной и судьбу не перевернуть. А если скажет "да"... Об этом Влад старался не думать, чтоб не спугнуть удачу.
- Парень сказал правильно,- проговорил Ванскрафт после молчания.- Он не домашняя зверушка, которую мы можем приласкать, а можем и выкинуть взашей, если она нагадит под дверью. Он должен понимать и признавать ответственность за свои решения, правильные или ошибочные, но мне кажется, что нас самих это касается в первую очередь. Мы приняли решение поставить его Хранителем Грёзы, никто нас не принуждал. Легче лёгкого свалить всю вину на Влада, а я думаю, что часть его вины ложится по праву на наши плечи, и что его ошибки - они частично наши. И вот что я вам скажу: не стоит паниковать, пока для этого нет веских оснований.
- По-твоему, оснований нет?- удивился фон Брустбах.
- Нет ничего, что наш Хранитель не смог бы исправить. Моё слово такого: пусть Влад останется.
- И я так думаю,- неожиданно сказала Штеффи.- Да, мальчик уже вырос, хоть мы по-прежнему видим в нём несмышлёную малютку. Но на становление и обучение уходит время, порой гораздо большее, чем можно себе позволить. Если Эра погибнет, будет поздно рассуждать, много ли было ошибок и кто конкретно их допустил. В другом случае я бы непременно сказала, что надо дать шанс, но теперь совсем не уверена в этом.
- Так ты меняешь своё решение?- спросил Старейший.
- Нет, не меняю.
Теперь все смотрели на Старейшего, он единственный не озвучил своё решение. И ему единственному действительному было что терять. Все, кто жил в Эре, все, кто собрался в Совет, жили по обе стороны реальности, и только он - с одной. Он жил в Эре - весь, и так же весь мог погибнуть в случае поражения.
Влад смотрел на него. Рад бы оторвать взгляд, но не мог. Его словно парализовало, сжало в пружину и оставило так на потеху зрителей. Из восьми членов Совета четверо высказались против него, ещё трое - за, и голос Старейшего мог быть решающим, а мог дать шанс на благополучный исход. И Влад поймал себя на мысли, что будь он на месте Старейшего, будь он в таком положении, что вся жизнь оказалась в руках малоопытного пацана, он бы ответил отказом. Потому что прихоть, жажда доказать всем, что тоже не так прост и совсем не слаб - это не то, за что можно заплатить жизнью.
Влад уже открыл было рот, чтоб сказать Старейшему: "Не надо меня жалеть, я знаю, что недостоин вашей жертвы",- но не успел. Старейший заговорил первым.
- Я всё понимаю,- сказал он.- Я понимаю, что Влад очень молод, что риск слишком велик, что в случае неудачи исчезну без следа. Но смерть в свой миг настигнет каждого из нас, её можно отсрочить, но нельзя предотвратить. Боюсь ли я смерти? Да, очень. И не стыжусь этого, потому что человек, не боящийся смерти, не может ценить жизнь. Но больше смерти я боюсь, что когда-нибудь проснусь утром и пойму, что жил напрасно.
Вы все правы, каждый из вас. Но я помню один случай, который перевернул всю мою жизнь. День, когда я ступил в Эру, рука об руку с моим лучшим другом Эрнестом. В тот день мы не думали, что наша шалость приведёт к таким последствиям, но всегда, а особенно теперь ловлю себя на мысли, что мир, который мы так яростно пытаемся оградить - это часть затянувшейся хохмы. Да, полезной; да, дающей людям шанс почувствовать себя увереннее и свободнее; да, стоящей барьером между людьми и Аннором. И всё - таки хохмы.
Не знаю, разумно ли я поступаю, но, на мой взгляд, от этой истории надо получать удовольствие. Ради него всё затевалось. И Влад - именно тот человек, который сможет, борясь, открыть самого себя. Даже если Эра падёт, он сможет сделать свою жизнь красивой историей. Я отдаю свой голос за то, чтоб оставить Хранителя неизменным.
Стало тихо. Каждый раздумывал над словами Старейшего.
- Я тоже выступаю за то, чтоб сохранить Влада на этом посту.
Никто не заметил, как она вошла. Эмма Уоренн, лучшая подруга Инги в те времена, когда та училась в Лондоне. Яркая девятнадцатилетняя девушка, случайно попавшая в Эру в тот момент, когда вместе с братом разбилась на мотоцикле. Брат погиб, сама Эмма провалилась в кому. Её привела Инга, не подозревая об этом, когда сидела у постели подруги. Инга просто указала ей правильный путь, который в итоге сделал Эмму членом Совета.
- Я люблю Ингу,- сказала Эмма, подошла к своему месту и уже через секунду была на уровне прочих судей.- И я знаю, как больно ей может быть. Но я так же знаю, что она дала бы Владу шанс показать, на что способен.
Старейший посмотрел на дверь, ожидая, что в Купол войдёт ещё кто - то, имеющий право высказать своё мнение. Никто не вошёл.
- Ну что же, можно подвести итог. Четверо из нас решили, что Хранителя нужно заменить, остальные пятеро думают, что делать этого не стоит. Думаю, что не ошибусь, Влад, если скажу, что не могу решить, повезло тебе или нет. В любом случае, ты получил шанс исправить допущенные ошибки, и мне хочется верить, что всё сможешь.
- Я справлюсь,- с готовностью кивнул Влад.
Он был готов громко и позорно разрыдаться. С сердца упал громадный булыжник, и оно, лишившись ноши, скакало, как сумасшедшее. Он очень старался делать вид, что спокоен и почти равнодушен, но ничего не получалось. Хотелось скорее выйти из Купола, чтоб посидеть где-нибудь в спокойном месте, спокойно поплакать и понять со всей полнотой, как же ему повезло.
Однако вместо этого Влад стоял на месте и мужественно держал себя в руках. Если и могло быть время дать волю чувствам, то оно ещё не пришло.
- У тебя есть мысль, как можно хотя бы частично исправить то, что уже произошло?- поинтересовался Старейший с тёплой улыбкой.- Последствия землетрясения мы исправим самостоятельно, но нужно, чтоб этого не повторилось, и это уже твоя забота.
- Кое - что я придумал,- согласился Влад.- Я подумал, почему так всё случилось, и пришёл к выводу, что Грёза была попросту не готова к нападениям. Она меня не слышит, что бы я не предпринимал. Её разум остаётся закрыт для меня. Мне кажется, если девушка будет знать, чего конкретно стоит опасаться, то сможет сама видеть врагов, и соответственно, я смогу её защитить. Теперь уже поздно горевать о проникновении, оно случилось, и ей потребуется помощь, чтоб привыкнуть к новому положению дел. Но для этого я должен поговорить с ней хотя бы один раз. Это можно осуществить астрально, но проблема в том, что она не верит в свою способность слышать меня. Поэтому не слышит. И уговоры могут занять слишком много времени. Поэтому я на правах Хранителя Грёзы прошу Совет разрешить прямой контакт.
Влад выдохнул.
Старейший посмотрел на него с подозрением.
- Прямой контакт?..
- Этого ещё никогда не было,- перебил его фон Брустбах.- Прямой контакт непредсказуем, может случиться всё, что угодно.
- Это единственный выход, который я вижу в данной ситуации,- возразил Влад.- Пока Инга не поверит, она не сможет попасть в Эру. Если она выслушает и согласится хотя бы обдумать мои слова, это уже будет прорыв. Я уверен, рано или поздно она поверит.
- Лучше бы это случилось рано,- проворчал фон Брустбах.
- А чем это может грозить?- поинтересовалась Эмма.
Совет переглянулся, потом заговорил Мюллер:
- Дело в том, что Захватчик должен постоянно укреплять свои позиции в сознании человека. Чем обычнее его жизнь, чем меньше в ней необъяснимых и пугающих происшествий, тем меньше у него зацепок. Но каждая стрессовая ситуация позволяет ему проникнуть глубже. В обычном случае человек общается с Хранителем таким образом, словно беседует сам с собой, размышляет, затем привыкает к этому, что позволяет свести фактор стресса к минимуму. В Эре Хранитель контролирует его состояние, так что человек, считающийся странным, никогда не переходит грань настоящего безумия.
Но при прямом контакте всё не так. Просто встречаются два человека, причём один с Захватчиком в разуме, и начинают говорить. И Хранитель вываливает на несчастного, как на духу, всю правду: что он сумасшедший, что его разум частично порабощён, что существует опасность полного безумия, что можно жить в нескольких реальностях одновременно и прочее, и прочее. И всё это - за одну беседу. Это стресс, понимаешь? Срыв. Что будет дальше, насколько крепкая психика у этого человека и насколько он поддастся Захватчику - неизвестно. Знаю только, что этот приём был использован лишь однажды, и результат был печальным. Через несколько часов человек упал в бездну и потерял себя навсегда. Именно после этого прямые контакты запретили раз и навсегда. И возобновлять их сейчас, когда всё так зыбко - чистое самоубийство.
Старейший согласно кивнул.
- Действительно, так было решено. Из того Совета, что принимал решение, в живых остались только четверо, но зато они хорошо должны помнить, что тогда творилось в Эре. Это напоминало взрыв. В тот раз мы впервые поняли, насколько странно для обычного человека то, в чём мы живём ежедневно, насколько это опасно.
Мюллер, Штеффи и фон Брустбах согласно кивнули. Да, они всё помнили. Но с поправкой на сто лет, ибо в те года мир (любой из миров) был совсем другим, и люди, живущие в нём, воспринимали жизнь совсем иначе. Это время можно назвать информационным голодом - в каком - то смысле. Тогда ещё не родились фантасты, которые раскрыли бесконечное множество неведомых миров, сделав их обыденностью.
- И всё же я не вижу иного выхода,- повторил Влад.
Старейший повернулся к Эмме.
- Ты знала Ингу в юности. Какой она человек? Как, по-твоему, она отреагирует, если рассказать ей большую часть правды?
Эмма на минуту задумалась. Её не торопили, потому что понимали всю важность правильного ответа. Сможет ли девушка выдержать, если ей рассказать всё и сразу? Как она отреагирует? И как она поступит?
- Мы не попадали в столь стрессовые ситуации,- ответила Эмма после раздумий.- Но, насколько я знаю её, Инга никогда не была склонна излишне драматизировать ситуацию. Она эмоциональна, это верно, но не помню, чтоб это хоть раз выливалось в истерику. А как она отреагирует? Это очень сложный вопрос, я не решусь ничего прогнозировать. Но на её месте я бы хотела знать правду, а не барахтаться в собственных страхах, и, думаю, она захотела бы того же. Неведение - это самое страшное.
- К тому же я могу не вываливать на неё всё сразу,- добавил Влад, почувствовав в Эмме союзницу.- Мы живём в одном городе, я могу встретиться с ней не один раз, а два или три, чтоб это был разговор не со странным чужаком, а с приятным знакомым. Я не говорю, что мы непременно должны подружиться, но перед контактом я могу несколько раз попасть в поле её зрения. Подготовить к встрече.
Старейший сокрушённо покачал головой.
- Не знаю, насколько это надёжно.
- Неизвестно, насколько вообще надёжна Эра,- ответил Влад.- Если у вас есть другие варианты, как ей можно сообщить, что происходит - предлагайте. Но, по-моему, любой из вариантов предполагает стресс, без него не обойтись. Я же постараюсь преподнести всё так, словно она сама это уже давно знала, осталось только вспомнить детали.
Затем последовало голосование, и Совет почти единогласно, за исключением фон Брустбаха, проголосовал за прямой контакт. Некоторым, например, Старейшему, это решение далось нелегко. Будь у них запасной вариант, они бы отказались от контакта. Но второго варианта не нашлось.
Спустя некоторое время Влад покинул Купол, всё ещё находясь в положении Хранителя и с разрешением на личную встречу с Ингой. Об этом он мог только мечтать, особенно когда три часа назад бежал по Эре, переполненный тревогой и сомнениями.
Да, под сводом Купола он смог добиться своего, хотя для этого и потребовалось красноречие, коего он в себе не подозревал. Однако главные дела ждали его за пределами Эры, самые сложные и самые непредсказуемые, чреватые такими последствиями, которых он не мог себе даже вообразить.
Но это было отодвинуто далеко в будущее, а пока он мог думать только об Инге и о том, что скоро сможет подойти к ней совсем близко, прикоснуться к ней, может, даже поцеловать, - и она это почувствует. Влад готов был петь от счастья, переполнявшего его. Его любимая девушка стала близкой, как никогда.