<Что дорого драконам?
В наполненной безобразно торчащими шпилями сталагмитов и сталактитов пещере стояла полумгла. Слышен был шум воды, каскадом стекающей из трещин в монолите камня – отрог подземной реки образовал небольшое озерцо, заполнив впадину в породе. На шершавых, изъеденных временем стенах тускло поблескивали соляные отложения.
– Ну и где он, – грязный, смердящий собственной мочой гном в обносках нервно дергал пристегнутый к ремню чекан.
– Спокойно Миз, – обратился к нему завернутый в плащ человек, командир их отряда, носящий кличку Черный. Темное сукно, прошитое серебряными нитями, которые создавали иллюзию ниспадающей капели дождя, выдавало в нем члена ордена ассасинов. – Не ерепенься. Сейчас появится. Маг указал его логово точно. Верно, Макрад?
– Да, хозяин, – прохрипел маг. – Ошибка исключена.
Разорванное в битве горло Макрада стягивал зачарованный друидами шарф. Обменяв свободу на жизнь, маг стал рабом Черного. Об этом просто кричало клеймо в форме стопы на его бледном челе.
– Тише, – шикнул на них Линесаль. Чуткий слух эльфа Вольных земель первым уловил драконью поступь. – Он идет.
Из неприметного отнорка изящно вытягивая шею, выбрался зрелый дракон. Расправив затекшие, сложенные в такой тесноте крылья, он пустил клуб дыма из раздутых ноздрей и побежал к воде. Прыгнув в молочную белизну озера, дракон припал ко дну, глотая животворную влагу. Маленький водопад мерно барабанил по бронированным чешуйкам цвета весенней травы, которая сейчас всюду произрастает в Вечнозеленой Низине.
Освежившись, дракон вышел на каменное плато, и довольно фыркнув, струсил с себя воду. На землю упали мелкие желтоватые диски, просочившиеся из щелей чешуи. Вся пещера была завалена горками этих поблескивающих дисков.
– Золото, – прогнусавил Грык. Кобольд оперся на жилистые руки, больше похожие на бревна, и подогнул под себя ноги. Шерсть на его теле стала дыбом от возбуждения. – Хочу, хочу.
– Погоди – Черный зажал ему рот кожаным наручем. – Не для того мы месяц блуждали по горам, чтобы из-за тебя сорвать все дело. Нет, сперва дождемся разрешения Макрада.
Дракон зычно чихнул. Из полного острейших зубьев рта вылетел сгусток пламени, обжегший покатую стену подземелья. На обугленной проплешине цветным калейдоскопом засверкали огоньки.
– Яхонты! Смарагды! – Миз закусил кулак, чтобы не вскрикнуть. – Я подозревал, что они образуются только от дыхания этих тварей.
– Терпение мой немытый побратим, – спокойно произнес эльф. – Самоцветы – не самое ценное, что нас здесь ожидает.
Линесаль указал концом одного из своих клинков саи в сторону груды поддавшихся тлению останков, бывших некогда таким же, как они искателем удачи.
– Мое чутье редко врет. Там покоится нечто весьма дороже чем камни и золото.
Миз выдохнул и стер с лица выступивший пот. Он понял, что вот-вот разбогатеет. Драконьи артефакты – наиболее ценные вещи в мире.
Неожиданно дракон замер, прижав листовидные уши к вытянутой морде и прислушиваясь. Затем ящер развернулся в их сторону и побежал, готовясь дать пламенный залп по непрошеным визитерам.
– Можно, – сказал Макрад.
Закончив плести чары, маг без сил опустился на камни. Лапы дракона прилипли к земле. Миг он не мог поверить в случившееся, пытаясь оторвать их от холодного камня. Осознав тщетность усилий, дракон обернулся назад и чуть склонил голову. Он смотрел туда неотрывно до тех пор, пока на него не напали.
***
Судороги почти лишили Блумендаль сознания. Она легла на бок, нежно поглаживая выпуклый живот. Схватки начались недавно. Сразу после ухода мужа. Гриндеваль пошел за водой для нее. В этих краях было не так уж много питья. Еды здесь водилось еще меньше. Покинув племя и уйдя к подножию Хребта Дракона, они совершили ошибку. Ее муж хотел создать прочную семью. Политика племени исключала брачные узы и отрицала родительское воспитание выкормышей. Детей обучало племя.
Теперь Блумендаль безвольно наблюдала, как на мужа готовятся напасть чудовища. Она слышала про них легенды. Жестокие и алчные, они вышли и что-то зловеще рыча, приближались к Гриндевилю.
Она не могла ему помочь. Крик обвалит пещеру, погубив всех. Блумендаль хотела предупредить мужа, послав телепатическое сообщение, но рождающееся дитя мешало это сделать.
Она могла лишь смотреть, как чудовища убивают ее мужа и тужиться, пытаясь подавить крик.
***
Гном с третьего раза пробил чешую. Вонзив чекан в плоть дракона, он ощутил, как рвутся сухожилия ящера. Теперь даже преодолев магию, дракон не будет таким резвым как прежде.
Черный на пару с кобольдом дробил кости у перепончатых крыльев. Ловко лавируя и уклоняясь от челюстей дракона Линесаль подобрался к морде и выколол ящеру глаза.
Вне себя от боли дракон нашел в себе силы освободиться от чар и сбросил с себя ассасина и Грыка. Ящер попятился к углу пещеры, закрывая грузным телом неприметную нишу.
– Бей-убивай, – заулюлюкал Миз и первым бросился в атаку. Ослепленный, но не жалующийся на потерю слуха дракон определил местоположение гнома и наступил на него, раздавив недомерка своим телом.
Эльф и Черный окружили ящера. Дракон попытался испепелить своим дыханием хоть одного их них. Когда струя жидкого пламени уже готова была вырваться из пасти, в бой вступил Грык. Мощные руки кобольда выбили ящеру зубы и прижали морду к земле. Линисаль хирургически точно всадил саи в яремную жилу ящера. Эльф провернул клинки, делая рану шире. Темная кровь брызнула из шеи, заливая пол. Извернувшись, дракон все же сумел выплюнуть пламя, испепелив не успевшего увернуться кобольда. Запах паленой шерсти вызывал рвотные позывы у всех, кто никогда не имел дела с Грыком. Живым он вонял еще хуже.
Черный оседлал дракона. Немыслимо изогнув пальцы в сложном жесте, он приложил пятерню ко лбу ящера. Магический знак вбил толстую кость в мозг твари. Рептилия забилась в судорогах, переживая последние минуты жизни.
***
Первых чудовищ она застала мертвыми. Муж убил их, когда она купалась в горной реке. Полгода назад к ним пробралось еще несколько тварей. Гриндеваль не пощадил никого, кроме одного. Муж долго разговаривал с ним, перед тем как уничтожить. Тогда она впервые увидела его слезы. Гриндеваль оплакивал гибель врага, оказавшегося добрым и заботливым семьянином, таким как и он сам.
Пришедшие сюда чудовища ни в коей мере не были таковыми.
Когда терпеть уже не было сил, она увидела, как падает любимый, до последнего защищавший ее и рождающегося ребенка. В это время муки Блумендаль закончились и на свет появилось прекраснейшее дитя из когда либо рождавшихся. Блумендаль инстинктивно прижала его к себе, видя конвульсии мужа.
С его смертью голубоватый покров тела Блумендаль обратился сапфирово-темным. Она стала вдовой.
***
– После того как его чары резко оборвали, Макдрад не смог справиться с обуреваемым им потоком энергии и умер, – сообщил эльфу Черный.
Линесаль сделал вид, что поверил ему. После выполнения поставленной задачи ассасины обычно убивают ненужных им больше сообщников. Хвала Тамари, богине благоразумия и милосердия, ему понадобится перворожденный для последующего сбыта сокровищ.
Линесаль выудил из горы чьих-то останков серебряный перстень, в оправе которого покоился гианцитовый самоцвет. Эльф протянул артефакт ассасину. Черный принял дар и отошел откалывать яхонты и смарагды со щербатой стены. На долю эльфа выпали так похожие на монеты золотые чешуйки.
Собрав и отсортировав добычу, они пошли к выходу.
– Можешь сказать что-нибудь о свойствах кольца, – спросил Линесаля Черный.
Артефакт уже покоился на его среднем пальце, одетый поверх кольчужной перчатки.
– Скорее всего, какие-то охранные чары, – неуверенно произнес эльф. – Точно не скажу.
– Забавные существа, эти драконы, – после минутного молчания хмыкнул ассасин. – Хранят у себя вещи, которыми не могут воспользоваться.
– Не думаю, что ящер копил здесь что-то, – сказал эльф. – Скорее всего, он просто жил в пещере и потихоньку обрастал сокровищами подобно тому, как у нас растут волосы или ногти. В то, что драконам приносят дань в виде гор золота и девственниц, чтобы они не нападали на людей, верят разве что деревенские дурачки.
– Значит это людской, а не драконий артефакт, – Черный разочарованно покосился на перстень.
– Нет, перстень обладает огромной мощью. В нем чувствуется драконья магия – в этом я не сомневаюсь. – Линесаль усмехнулся и добавил. – Говорят, только слеза ящера способна породить артефакты. Кто ж их знает, рептилий этих? Лично я никогда не видел плачущего дракона, как собственно и сотворенных им артефактов, до сегодняшнего дня конечно.
Погрузив поклажу на вьючных лошадей – смирных и покорных меринов, Черный в последний раз посмотрел в сторону малоприметной пещеры в скале и в задумчивости произнес:
– Я вот о чем подумал. Если этому ящеру плевать было на артефакты, золото или камни, то, что же находилось в той нише, которую он так усердно прикрывал от нас?
***
Спотыкаясь на каждом шагу, из отнорка выбрался малютка дракон. Не защищенное пока еще броней тельце было розовым и гладким. Вслед за ним из ниши в горной породе выбралась Блумендаль. Она подвела сына к погибшему отцу, чуть подталкивая его хвостом.
«Гриндеваль, – обратилась она к пустоте. – Ты не зря пожертвовал своей жизнью. Твое дитя последует идеалам отца. Горы и моря, ветер и пламя – преклонитесь перед вашим повелителем. Отныне и вовеки веков да будет дано ему имя – Рэделлер!»
Снежная лавина, сойдя с остроконечных каменных вершин, своим грохотом разнесла имя новорожденного по всему хребту Дракона. Так в племени появилась легенда о том, кому суждено было разрушить многовековые традиции народа ящеров.
>